— Если я еще раз подогрею это в микроволновке, — она смотрит на свою чашку кофе, — думаете, мне завтра будет плохо?
— Твоя мать дружила с Шарлоттой Дард? — спрашивает Марино. — Черт, что же ты раньше не сказала?
— Это правда, — отвечает Ник. — Я только что вспомнила. Наверное, я просто старалась не думать об этом, но теперь, когда начали пропадать женщины... И, потом, сегодня... когда мы были на месте преступления. Что он сделал с Ребеккой Милтон...
Она поднимается, чтобы подогреть кофе. Слышен шум работающей микроволновки. Затем Ник возвращается в гостиную с кружкой горячего кофе, которое уже не пригодно к употреблению.
— Ник, — обращается к ней Скарпетта, — Робияр — это фамилия мужа?
Та кивает.
— А девичья?
— Мэйе. Моя мама Ани Мэйе. Поэтому почти никто не ассоциирует меня с ней. Со временем люди забывают. Полицейские, которые помнят ее смерть, и не подозревают, что я — ее дочь, а я им ничего не говорю, — она отхлебывает кофе, не обращая внимания на вкус. — В ее магазинчике можно было найти витражи, двери, ставни, в общем, полно всякого старого добра, но кое-что из этого оказывалось действительно стоящим. Надо только знать, что ищешь.
— В основном мебель была сделана вручную из кипариса. Шарлотта Дард была одной из ее частых клиентов, она как раз делала ремонт и покупала у моей мамы множество всяких вещей, так они и подружились, не близко, конечно, — она на секунду задумывается. — Моя мама часто говорила об этой богатой женщине, которая разъезжала на спортивной машине, о том, каким красивым станет ее дом, когда все будет закончено.
— Думаю, процветанию своего маленького бизнеса мама обязана миссис Дард. Отец работал школьным учителем и получал не так уж много, — Ник грустно улыбается. — А у мамы дела шли хорошо, большинство из того, что есть у нас в доме, мы смогли позволить себе только благодаря маминому бизнесу.
— Миссис Дард принимала наркотики, — говорит Скарпетта. — Она умерла от передозировки, случайной или намеренной, я больше склоняюсь к последнему. У нее были провалы в памяти, это произошло как раз незадолго до ее смерти. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Здесь все об этом знают, — отвечает Ник. — Это было самой главной сплетней Батон-Руж. Ее нашли в мотеле с названием, больше подходящим кладбищу, «Райский уголок». Он расположен в самой криминальной части города. Ходили слухи, что у нее была с кем-то интрижка, и в тот день она как раз встречалась там с этим человеком. Кроме того, что сообщили в новостях, я ничего не знаю.
— А ее муж? — спрашивает Люси.
— Хороший вопрос. Я пока не слышала ни о ком, кто хоть раз его встречал. Странно, правда? Говорят только, что он какой-то аристократ и все время путешествует.
— Ты когда-нибудь видела его фотографию? — спрашивает Руди.
Ник качает головой.
— Значит, его не показывали в новостях.
— Нет, он предпочитает оставаться неизвестным, — отвечает Ник.
— Что-нибудь еще? — спрашивает Марино.
— Между всем этим есть какая-то странная связь, да? — Руди смотрит на Скарпетту. — Потом появляется лечащий врач, главный подозреваемый, а его адвокатом становится Рокко Каджиано.
Марино исчезает на кухне, вроде за тем, чтобы приготовить себе еще кофе.
— Подумай, — Люси подбадривает Ник.
— Ладно, — она делает глубокий вздох. — Ладно. Есть! Шарлотта Дард пригласила маму на вечеринку. Я точно помню. Мама никогда не ходила на вечеринки, она не пила и была застенчивой, чувствовала себя не в своей тарелке среди людей такого положения. То, что она приняла приглашение, было своего рода маленькой сенсацией. Мама пошла к Дардам, чтобы поддержать свой бизнес и из уважения к своему лучшему клиенту, миссис Дард.
— Когда это было? — спрашивает Скарпетта.
— Незадолго до того, как ее убили, — немного подумав, отвечает Ник.
— Незадолго это как? — настаивает Руди.
— Не знаю, — Ник снова чувствует комок в горле. — За несколько дней, наверное. Ей пришлось специально покупать платье для вечеринки, — Ник закрывает глаза, еле сдерживая слезы. — Оно было розовым с белым кантом. Когда ее убили, это платье все висело у нее в шкафу, словно напоминая, что его нужно отнести в химчистку.
— Твоя мама умерла почти за две недели до Шарлотты Дард, даже меньше, — замечает Скарпетта.
— Интересно, — задумчиво произносит Марино. — Шарлотта Дард была наркоманкой, периодически припадочной, но никто не беспокоился, что она организует эту милую вечеринку.
— Я тоже об этом подумал, — говорит Руди.
— Вот что, — добавляет Марино, — я ехал за рулем двадцать часов, чтобы добраться сюда, потом Люси укачала меня в своем вертолете. Мне нужно в кровать, иначе я скоро найду повод арестовать Санта-Клауса.
— Я тебя не укачала, — говорит Люси. — Ладно, иди, поспи хорошенько. Я думала, Санта-Клаус — это ты.
Марино выходит из домика для гостей, идет к дому доктора Ланье.
— Я тоже больше не могу, — Скарпетта поднимается со стула.
— Мне пора, — говорит Ник.
— Ты можешь остаться, — Скарпетта пытается хоть как-то помочь.
— Можно спросить у вас еще кое-что? — говорит Ник.
— Конечно, — она так устала, что мозг отказывается работать.
— Зачем он избил ее до смерти?
— Зачем кто-то избил до смерти Ребекку Милтон?
— Все пошло не так, как он планировал.
— Твоя мама стала бы сопротивляться? — спрашивает Люси.
— Она бы выцарапала ему глаза, — отвечает Ник.
— Возможно, это и есть ответ на твой вопрос. Пожалуйста, прости. Боюсь, от меня сейчас никакой пользы, я очень устала.
Скарпетта выходит из гостиной, открывает дверь в свою спальню.
— Ну как ты? — Люси пересаживается ближе к дивану, смотрит на Ник. — Это тяжело, очень тяжело, не представляю, как ты выдерживаешь. Ты очень смелая, Ник Робияр.
— Моему отцу еще тяжелей. Он словно перестал жить. Забросил все.
— Что, например? — мягко спрашивает Руди.
— Ну, он любил учить. Он любит воду, то есть они с мамой любили. У них была рыбацкая хижина на реке, далеко-далеко, где они могли побыть одни, никто их не беспокоил. Он ни разу не был там с тех пор.
— Где это?
— В Голландской заводи.
Руди и Люси переглядываются.
— Об этом кто-нибудь знал? — спрашивает Люси.
— Думаю, все, с кем общалась моя мама. Она любила поговорить, в отличие от отца.
— Где находится Голландская заводь? — спрашивает Люси.
— Около озера Морепа, недалеко от Блайнд-ривер.
— Ты могла бы сейчас показать это место?
— Зачем? — Ник непонимающе смотрит на Люси.
— Просто ответь на вопрос, — она легонько касается руки Ник.
Та кивает, не отводя взгляд.
— Хорошо, — Люси продолжает смотреть ей в глаза, — тогда завтра. Ты когда-нибудь летала на вертолете?
— Все, я пошел, выжат, как лимон, — Руди поднимается с кресла.
Он знает. Где-то в глубине души он принимает это. Но не хочет смотреть.
Встретившись с ним глазами, Люси осознает, что он все понимает, но никогда не поймет до конца.
— Увидимся утром, Руди.
Он уходит. Его легкие шаги слышны на лестнице.
— Только не нужно безрассудства, — говорит Люси. — Мне кажется, ты склонна к этому.
— Я проводила свои операции, — признается Ник. — Одевалась как потенциальная жертва. У меня как раз такой типаж.
Люси внимательно на нее смотрит, оценивая, словно не делала это весь вечер.
— Да, со светлыми волосами, стройная, производишь впечатление умного человека. Но ты не могла стать жертвой. От тебя исходит другая энергия, более мощная. Хотя, с другой стороны, это могло только подстегнуть убийцу, раззадорить его.
— Я все делала неправильно, — упрекает себя Ник. — Больше всего на свете я хочу, чтобы его поймали, но, признаю, я слишком агрессивна, упряма, напрасно подвергаю себя опасности только потому, что рабочая группа не желает видеть во мне настоящего копа.
Даже несмотря на то, что я единственная, кто обучался в лучшей Американской Академии судебной экспертизы, и кого обучали самые лучшие, включая твою тетю.
— Ты замечала что-нибудь подозрительное во время этих твоих операций?
— Я была в «Уол-Марте», откуда пропала Кэтрин, всего за несколько часов до ее похищения. До сих пор думаю об этой женщине на стоянке, она как-то странно себя вела, упала, сказав, что подвернула ногу. Что-то меня насторожило, и я не стала ей помогать, словно внутренний голос велел не трогать ее. У нее был страшный взгляд. Она назвала меня ягненком. Меня по-разному называли, но ягненком... Думаю, какая-нибудь бездомная психопатка.
— Опиши ее, — Люси пытается оставаться спокойной, не подгонять факты под дело, не делать поспешных выводов.
Ник описывает женщину:
— Знаешь, самое странное это то, что она была похожа на женщину, которую я перед этим видела в магазине. Она копалась в дешевом белье и, кажется, украла несколько вещей.
Теперь Люси не на шутку разволновалась.
— Никому и в голову не приходило, что убийцей или сообщницей убийцы могла быть женщина. Бев Киффин, — говорит она.
Ник делает себе еще кофе. У нее дрожат руки, наверное, из-за кофеина.
— Кто такая Бев Киффин?
— Она в десятке самых опасных преступников, разыскиваемых ФБР.
— О боже! — Ник садится на диван, на этот раз ближе к Люси. Ей хочется быть к ней поближе, она сама не знает почему. Но от Люси исходит какая-то сила, притягательная сила.
— Пообещай мне, что не предпримешь ничего одна, — говорит Люси. — Считай, что ты в моей рабочей группе, ладно? И мы все делаем вместе, моя тетя, Руда, Марино.
— Обещаю.
— Ты же не хочешь наткнуться на Бев Киффин. Она наверняка отвозит похищенных женщин своему дружку, Джею Талли, номеру один в списке разыскиваемых ФБР.
— Они прячутся здесь? — Ник не может в это поверить. — Двое таких известных преступников прячутся здесь?
— Лучшего места не найти. Ты сказала, что у твоего отца есть рыбацкая хижина, в которой он не был с тех пор, как убили твою маму. Она еще цела? Могла Шарлотта Дард знать о ней?
— Папа ее так и не продал, должно быть, там все уже сгнило. Миссис Дард могла знать о хижине, ведь у моей мамы в магазинчике было столько всякого хлама. Она любила старое обветренное дерево, рекомендовала его для облицовки камина, внешних балок, для чего угодно. Особенно ей нравились массивные сваи, на которых строят рыбацкие хижины. Не знаю, что она рассказывала миссис Дард, но она всем доверяла, была уверена, что у каждого человека есть хорошие качества. Если честно, она слишком много говорила.
— Ты можешь показать, где находится хижина твоего отца?
— В Голландской заводи, недалеко от Блайнд-ривер. Я могу показать.
— С воздуха?
— Думаю, да, — кивает Ник.
119
Бентон оставил свой «ягуар» на стоянке возле церкви. Меньше полумили отделяют его от поместья Дардов, до которого предстоит добираться пешком, по мокрому от дождя шоссе. Каждый раз, когда приближается машина, Бентон сбегает с дороги и прячется за деревьями, чтобы его не увидели. Человек, одетый во все черное, шагающий один по дороге в проливной дождь привлечет к себе нежелательное внимание. Кто-нибудь может, остановиться, подумав, что у него сломался автомобиль.
Бентон видит ворота, мимо которых проезжал вчера. Он сворачивает в лес, осторожно пробирается вглубь. На его счастье, лес стоит влажный и молчаливый, ни одна веточка не трещит под ногами. Наконец перед ним возникает поместье. Вчера, когда Бентон исследовал окрестности, он не отважился зайти далеко в лес, потому что было темно, а использовать фонарь он не мог. Однако он все-таки перелез через забор, перепачкав, естественно, джинсы и куртку ржавчиной. Эта еще одна причина, по которой он снова надел сегодня эту одежду.
Интересно, изменилось ли это место с тех пор, как он последний раз приходил сюда? Трудно сказать, вчера было слишком темно. Бентон бросает камешек в кусты перед крыльцом, но датчики движения не срабатывают, он пробует еще раз — ничего. Если они еще функционируют, то сегодня утром их заметить практически невозможно, несмотря на то, что небо затянули тучи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55