— Лицо Нагаи оставалось непроницаемым.
— Возьмите, к примеру, Киёси, — продолжал Сано. — Его показания связывают меня с контрабандой, но он сошел с ума. Судьи усомнятся во всем, что он скажет. И совсем нетрудно прийти к заключению, что Киёси лгал, выгораживая некое лицо, с которым у него тесные служебные или личные отношения. — «Вроде вас, губернатор», — имел в виду Сано. — Потом Исино. Он был единственным переводчиком, который присутствовал во время моих переговоров с варварами. Его заявление о том, что происходило между мной и ними, нельзя подтвердить. А так как Исино свободно говорит по-голландски, он имеет самые лучшие возможности вступить с варварами в сговор и вызвать конфликт настолько масштабный, чтобы спровоцировать насилие.
— Да. Хорошо. — Воинское облачение губернатора зловеще подчеркивало его наследственные черты. — Переводчик Исино и старший чиновник Охира очень важные свидетели. У них прекрасные послужные списки.
Это означало, что они будут твердо придерживаться своих показаний, отражая всякое обвинение в необъективности или предубежденности, которое Сано выдвинет против них. Более того, они извлекут пользу из своего положения, тогда как Сано, обвиняемый, должен бороться с презумпцией виновности, от которой его не защитят ни должность, ни заслуги.
— Охира — самый сомнительный свидетель из всех, — добавил Сано, подавляя отчаяние. Лишь несколько минут отделяли его от противостояния с голландцами. — Кто располагал большими возможностями увезти варваров с Дэсимы и убить их? К тому же любой поймет, почему он хочет обвинить меня в предательстве и совращении невинного юноши: это объяснит поведение его сына и уменьшит позор семьи, не так ли? — Сано раскрыл замеченный им намек на сговор между Охирой и Нирином. — По-моему, Охира — главный подозреваемый.
— Но зачем ему было убивать Яна Спаена? — нетерпеливо спросил Нагаи.
Отсутствие мотива оказалось единственным слабым звеном в деле против Охиры.
— Пока не знаю, но намерен выяснить, — ответил Сано.
Нагаи пожал плечами, не отрывая взгляда от голландского корабля. Сано уже видел, что команда на палубе готова к очередному залпу. И, ощущая, как уходит время, он заторопился. — Этот трибунал доставит много мороки судьям и введет в серьезные траты правящее общество. Судей возмутит, что их собрали по сфальсифицированному делу. Бакуфу неодобрительно смотрит на любого, кто ради выгоды нарушает закон. К тому же в Эдо у меня есть союзники. Вы избежите многих неприятностей, прекратив дело против меня, пока все не зашло слишком далеко. Губернатор явно насторожился, но покачал головой:
— Не сомневаюсь, в ваших интересах, чтобы я дискредитировал свидетелей и отклонил их показания. Но это невозможно.
Видимо, Нагаи больше теряет, освободив его, чем возводя на него ложные обвинения в измене, подумал Сано. Указывает ли это на соучастие губернатора в контрабанде и убийствах? Неужели он опасается, что расследование Сано выведет его на чистую воду?
— Закон требует, чтобы я наказывал предателей без всякого исключения и не проявляя милосердия, — продолжал Нагаи. — Да и делу уже дан ход; никто уже не остановит его.
Несмотря на множество двусмысленностей, Сано ощутил пугающую уверенность в том, что длинные руки канцлера Янагисавы дотянулись до Нагасаки из Эдо. Каковы бы ни были мотивы Нагаи, канцлер поддержит его кампанию против Сано — и накажет губернатора, если она провалится. Нагаи, ловкий политик, понимает это.
Военный корабль приблизился к кольцу патрульных катеров. Губернатор Нагаи перегнулся через ограждение, выкрикивая команды. Катера расступились, пропуская корабль. Сано увидел капитана Осса с разметавшимися, как огонь на ветру, рыжими волосами. Стоя на верхней палубе в окружении вооруженных людей, он целился из мушкета прямо в японский военный корабль. Сано знал, что за рядами выглядывающих черных пастей пушек в нижних палубах варвары с зажженными фитилями в руках готовы пустить в дело более грозное оружие. Единственный на корабле человек без доспехов, Сано чувствовал себя голым и уязвимым.
— Исино! — крикнул он. — Поднимитесь наверх!
Бледный как полотно переводчик прибежал на нос. Корабль уже находился на расстоянии одного корпуса от голландского судна, и ветер донес до них крик Осса.
— Он говорит, чтобы мы не приближались, или они начнут стрелять. — Исино дрожал так сильно, что скрежетали пластины на его доспехах. — О досточтимый губернатор, полагаю, нам следует подчиниться!
Нагаи задержал на Сано ледяной взгляд.
— Теперь ваша очередь командовать.
— Остановите корабль, — сказал Сано капитану. — Мы не выдержим огня корабля варваров.
Гребцы вынули из воды весла. Намокшие от дождя паруса захлопали на ветру. Якорь, подняв тучу брызг, погрузился в воду; корабль остановился. Сано про себя обратился с молитвой к богам, глубоко вздохнул, помахал рукой и крикнул:
— Капитан Осс! Вы помните меня?
Исино съежился на палубе, его голова едва выглядывала из-за ограждения. Он дрожащим голосом переводил слова Сано.
— Вы дали мне два дня на то, чтобы поймать убийцу Яна Спаена и обеспечить свободное размещение вашей команды, — продолжал Сано, надеясь, что голос и храбрость не подведут его. — Почему вы переменили решение?
Осс не опустил ружья, но вытянул шею, чтобы лучше видеть Сано, и что-то сердито сказал.
— Он говорит, что устал ждать, — проблеял Исино.
Сано понял: варвар навязал противостояние, зная, что Япония не хочет войны. Осс рассчитывал получить торговые уступки и повышение по службе.
— Капитан Осс, пожалуйста, прикажите вашим людям прекратить огонь. Возвращайтесь на внешний рейд и подождите, пока мы приготовим для вас эскорт, который проводит вас на берег. — Сано страшила мысль о том, что он позволит высадиться амбициозному варвару и его дикой орде, но сейчас нужно прежде всего устранить непосредственную угрозу безопасности страны.
Когда Исино закончил переводить, из дула ружья голландца полыхнул огонь. Грохот разнесся над водой. Пуля расщепила одну из рей корабля. Сано упал на палубу. Крича и гремя доспехами, Исино, губернатор Нагаи и команда последовали его примеру. Потом капитан прокричал приказ, и японские солдаты вновь приготовились к бою. Стрелы словно ждали момента сорваться с сотни луков. Запах горячих кремней и тлеющей материи наполнил воздух, когда пушкари зажгли фитили: воспламенив порох, они пошлют во врага ядра и пули.
— Нет! — крикнул Сано. Милостивые боги, война началась! Он будет в числе первых жертв. — Не стреляйте!
Губернатор Нагаи осыпал угрозами своего капитана и команду. Поскольку с голландского корабля больше не стреляли, капитан неохотно подал сигнал не стрелять. Однако тетивы луков были по-прежнему натянуты, а пушки нацелены, когда над волнами пронесся громкий голос варвара.
— Переведите! — приказал Сано, рывком поставив Исино на ноги.
Тот заговорил плаксивым голосом:
— Он сказал, что трюмы корабля забиты, поэтому хочет, чтобы мы сейчас же купили товар по назначенной им цене. О, сёсакан-сама, еще вы должны принести ему труп убийцы Яна Спаена и позволить им сойти на берег, или они разрушат Нагасаки!
Сано чувствовал растущее нетерпение японских солдат, но упоминание капитана Осса о деньгах навело его на одну мысль. И еще Сано увидел страх на лицах матросов-варваров: они не хотели умирать. Но, боясь своего вожака, они подчинялись ему.
— Десять серебряных слитков для вас, если вы прекратите огонь и покинете залив, капитан Осс, — крикнул Сано, — и по одному всем вашим людям!
Спутники Сано разом издали удивленные возгласы. Дипломатический протокол запрещал практику подкупа варваров, ибо это могло быть истолковано как признание военного поражения. Сано увидел легкую улыбку, мелькнувшую на лице губернатора Нагаи, и понял, что дал ему повод для дополнительных обвинений в государственной измене. Однако когда Исино перевел его предложение, он с радостью отметил, что его замысел возымел действие. Осс замотал головой и явно прорычал отказ, однако люди окружили его, оставив посты, и начали спорить и размахивать руками. Восторг возобладал над тревогой, сжимавшей грудь Сано. Его предложение капитану Оссу носило символический характер. Главным для Сано было повлиять на команду. Голландские моряки получали гроши; для них даже одна серебряная монета — небольшое достояние. На мгновение показалось, что команда вот-вот взбунтуется. Наконец капитан Осс кивнул, признавая поражение. Он крикнул Сано, а Исино перевел:
— Он прекратит огонь еще на два дня.
Ропот облегчения издала команда военного корабля. У Сано поднялось настроение.
— Но он отказывается покидать залив, пока не удостоверится, что истинный убийца Спаена понес наказание.
Никакие переговоры не заставили бы капитана Осса капитулировать. Японский военный корабль повернул к берегу; катера по-прежнему окружали голландский корабль; войска остались на набережной и скалах, и Сано взмолился, чтобы это перемирие продолжилось.
— Мы дадим взятку, но оставим войска в боевой готовности, — сказал своим людям Нагаи. — Когда голландский корабль откроет огонь, они должны будут уничтожить его; теперь же у нас нет выбора. — Было ясно, что он не верит ни обещанию капитана Осса, ни способностям Сано. Губернатор с надменным видом повернулся к Сано: — Возможно, это начало величайшей катастрофы, какую видела наша страна. Вам повезло, что вы не проживете долго и не испытаете страданий от последствий своих глупостей... предатель.
Оскорбление разгневало Сано, хотя в душе он признавал свою вину — в конце концов, разве он не поставил интересы голландцев выше японских, не разоружив корабль варваров? Ему не следовало поддаваться любопытству, расположившему его к варварам. Что в большей степени руководило его действиями: требования чести и справедливости или тяга к приключениям?
— Мы скоро увидим, кто из нас предатель, — парировал Сано, обратив свой гнев на губернатора Нагаи. — Я намерен выяснить ваше участие в контрабанде и убийстве директора Спаена. Когда я выступлю перед членами трибунала, они могут принять решение остаться в Нагасаки для нового слушания... на которомя дам свидетельства против вас, досточтимый губернатор.
Смех Нагаи растекся по нему, как ядовитое масло: мягкое, густое, разъедающее.
— Вы никогда не найдете ни улик, ни того, кто стал бы свидетельствовать против меня.
Дождь и ветер нагоняли на Сано леденящую тоску, когда он смотрел на приближавшийся берег с его скоплением войск и красными боевыми знаменами на холмах. Губернатор Нагаи достаточно умен, чтобы спрятать свои следы, и достаточно могуществен, чтобы заручиться лояльностью. Кто из подчиненных губернатора осмелится давать показания против него?
Нагаи продолжал:
— Если вы все еще питаете иллюзии по поводу своих детективных талантов, позвольте мне разуверить вас. За два дня до исчезновения директора Спаена стражники Дэсимы докладывали о жестокой ссоре между ним и другим варваром — доктором Николасом Хюйгенсом.
Сердце потрясенного Сано сжалось, мозг отказывался принимать услышанное. Потом, когда Нагаи снова заговорил, Сано переполнили обида и ярость.
— Стражники слышали доносившиеся из кабинета Спаена громкие возбужденные голоса. Они вошли в дом и увидели, как Хюйгенс набросился на Спаена и стал его душить. Когда Хюйгенс заметил, что они не одни, он выбежал из комнаты. Стражники не знали, из-за чего произошла потасовка, но заявили: Хюйгенс выглядел настолько разъяренным, что вполне мог убить Спаена. — Губернатор Нагаи снова засмеялся. — Да. Хорошо. Если бы вы были опытным следователем, то выявили бы вражду между вашим голландским другом и Яном Спаеном, прежде чем вступать в сговор с Хюйгенсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Возьмите, к примеру, Киёси, — продолжал Сано. — Его показания связывают меня с контрабандой, но он сошел с ума. Судьи усомнятся во всем, что он скажет. И совсем нетрудно прийти к заключению, что Киёси лгал, выгораживая некое лицо, с которым у него тесные служебные или личные отношения. — «Вроде вас, губернатор», — имел в виду Сано. — Потом Исино. Он был единственным переводчиком, который присутствовал во время моих переговоров с варварами. Его заявление о том, что происходило между мной и ними, нельзя подтвердить. А так как Исино свободно говорит по-голландски, он имеет самые лучшие возможности вступить с варварами в сговор и вызвать конфликт настолько масштабный, чтобы спровоцировать насилие.
— Да. Хорошо. — Воинское облачение губернатора зловеще подчеркивало его наследственные черты. — Переводчик Исино и старший чиновник Охира очень важные свидетели. У них прекрасные послужные списки.
Это означало, что они будут твердо придерживаться своих показаний, отражая всякое обвинение в необъективности или предубежденности, которое Сано выдвинет против них. Более того, они извлекут пользу из своего положения, тогда как Сано, обвиняемый, должен бороться с презумпцией виновности, от которой его не защитят ни должность, ни заслуги.
— Охира — самый сомнительный свидетель из всех, — добавил Сано, подавляя отчаяние. Лишь несколько минут отделяли его от противостояния с голландцами. — Кто располагал большими возможностями увезти варваров с Дэсимы и убить их? К тому же любой поймет, почему он хочет обвинить меня в предательстве и совращении невинного юноши: это объяснит поведение его сына и уменьшит позор семьи, не так ли? — Сано раскрыл замеченный им намек на сговор между Охирой и Нирином. — По-моему, Охира — главный подозреваемый.
— Но зачем ему было убивать Яна Спаена? — нетерпеливо спросил Нагаи.
Отсутствие мотива оказалось единственным слабым звеном в деле против Охиры.
— Пока не знаю, но намерен выяснить, — ответил Сано.
Нагаи пожал плечами, не отрывая взгляда от голландского корабля. Сано уже видел, что команда на палубе готова к очередному залпу. И, ощущая, как уходит время, он заторопился. — Этот трибунал доставит много мороки судьям и введет в серьезные траты правящее общество. Судей возмутит, что их собрали по сфальсифицированному делу. Бакуфу неодобрительно смотрит на любого, кто ради выгоды нарушает закон. К тому же в Эдо у меня есть союзники. Вы избежите многих неприятностей, прекратив дело против меня, пока все не зашло слишком далеко. Губернатор явно насторожился, но покачал головой:
— Не сомневаюсь, в ваших интересах, чтобы я дискредитировал свидетелей и отклонил их показания. Но это невозможно.
Видимо, Нагаи больше теряет, освободив его, чем возводя на него ложные обвинения в измене, подумал Сано. Указывает ли это на соучастие губернатора в контрабанде и убийствах? Неужели он опасается, что расследование Сано выведет его на чистую воду?
— Закон требует, чтобы я наказывал предателей без всякого исключения и не проявляя милосердия, — продолжал Нагаи. — Да и делу уже дан ход; никто уже не остановит его.
Несмотря на множество двусмысленностей, Сано ощутил пугающую уверенность в том, что длинные руки канцлера Янагисавы дотянулись до Нагасаки из Эдо. Каковы бы ни были мотивы Нагаи, канцлер поддержит его кампанию против Сано — и накажет губернатора, если она провалится. Нагаи, ловкий политик, понимает это.
Военный корабль приблизился к кольцу патрульных катеров. Губернатор Нагаи перегнулся через ограждение, выкрикивая команды. Катера расступились, пропуская корабль. Сано увидел капитана Осса с разметавшимися, как огонь на ветру, рыжими волосами. Стоя на верхней палубе в окружении вооруженных людей, он целился из мушкета прямо в японский военный корабль. Сано знал, что за рядами выглядывающих черных пастей пушек в нижних палубах варвары с зажженными фитилями в руках готовы пустить в дело более грозное оружие. Единственный на корабле человек без доспехов, Сано чувствовал себя голым и уязвимым.
— Исино! — крикнул он. — Поднимитесь наверх!
Бледный как полотно переводчик прибежал на нос. Корабль уже находился на расстоянии одного корпуса от голландского судна, и ветер донес до них крик Осса.
— Он говорит, чтобы мы не приближались, или они начнут стрелять. — Исино дрожал так сильно, что скрежетали пластины на его доспехах. — О досточтимый губернатор, полагаю, нам следует подчиниться!
Нагаи задержал на Сано ледяной взгляд.
— Теперь ваша очередь командовать.
— Остановите корабль, — сказал Сано капитану. — Мы не выдержим огня корабля варваров.
Гребцы вынули из воды весла. Намокшие от дождя паруса захлопали на ветру. Якорь, подняв тучу брызг, погрузился в воду; корабль остановился. Сано про себя обратился с молитвой к богам, глубоко вздохнул, помахал рукой и крикнул:
— Капитан Осс! Вы помните меня?
Исино съежился на палубе, его голова едва выглядывала из-за ограждения. Он дрожащим голосом переводил слова Сано.
— Вы дали мне два дня на то, чтобы поймать убийцу Яна Спаена и обеспечить свободное размещение вашей команды, — продолжал Сано, надеясь, что голос и храбрость не подведут его. — Почему вы переменили решение?
Осс не опустил ружья, но вытянул шею, чтобы лучше видеть Сано, и что-то сердито сказал.
— Он говорит, что устал ждать, — проблеял Исино.
Сано понял: варвар навязал противостояние, зная, что Япония не хочет войны. Осс рассчитывал получить торговые уступки и повышение по службе.
— Капитан Осс, пожалуйста, прикажите вашим людям прекратить огонь. Возвращайтесь на внешний рейд и подождите, пока мы приготовим для вас эскорт, который проводит вас на берег. — Сано страшила мысль о том, что он позволит высадиться амбициозному варвару и его дикой орде, но сейчас нужно прежде всего устранить непосредственную угрозу безопасности страны.
Когда Исино закончил переводить, из дула ружья голландца полыхнул огонь. Грохот разнесся над водой. Пуля расщепила одну из рей корабля. Сано упал на палубу. Крича и гремя доспехами, Исино, губернатор Нагаи и команда последовали его примеру. Потом капитан прокричал приказ, и японские солдаты вновь приготовились к бою. Стрелы словно ждали момента сорваться с сотни луков. Запах горячих кремней и тлеющей материи наполнил воздух, когда пушкари зажгли фитили: воспламенив порох, они пошлют во врага ядра и пули.
— Нет! — крикнул Сано. Милостивые боги, война началась! Он будет в числе первых жертв. — Не стреляйте!
Губернатор Нагаи осыпал угрозами своего капитана и команду. Поскольку с голландского корабля больше не стреляли, капитан неохотно подал сигнал не стрелять. Однако тетивы луков были по-прежнему натянуты, а пушки нацелены, когда над волнами пронесся громкий голос варвара.
— Переведите! — приказал Сано, рывком поставив Исино на ноги.
Тот заговорил плаксивым голосом:
— Он сказал, что трюмы корабля забиты, поэтому хочет, чтобы мы сейчас же купили товар по назначенной им цене. О, сёсакан-сама, еще вы должны принести ему труп убийцы Яна Спаена и позволить им сойти на берег, или они разрушат Нагасаки!
Сано чувствовал растущее нетерпение японских солдат, но упоминание капитана Осса о деньгах навело его на одну мысль. И еще Сано увидел страх на лицах матросов-варваров: они не хотели умирать. Но, боясь своего вожака, они подчинялись ему.
— Десять серебряных слитков для вас, если вы прекратите огонь и покинете залив, капитан Осс, — крикнул Сано, — и по одному всем вашим людям!
Спутники Сано разом издали удивленные возгласы. Дипломатический протокол запрещал практику подкупа варваров, ибо это могло быть истолковано как признание военного поражения. Сано увидел легкую улыбку, мелькнувшую на лице губернатора Нагаи, и понял, что дал ему повод для дополнительных обвинений в государственной измене. Однако когда Исино перевел его предложение, он с радостью отметил, что его замысел возымел действие. Осс замотал головой и явно прорычал отказ, однако люди окружили его, оставив посты, и начали спорить и размахивать руками. Восторг возобладал над тревогой, сжимавшей грудь Сано. Его предложение капитану Оссу носило символический характер. Главным для Сано было повлиять на команду. Голландские моряки получали гроши; для них даже одна серебряная монета — небольшое достояние. На мгновение показалось, что команда вот-вот взбунтуется. Наконец капитан Осс кивнул, признавая поражение. Он крикнул Сано, а Исино перевел:
— Он прекратит огонь еще на два дня.
Ропот облегчения издала команда военного корабля. У Сано поднялось настроение.
— Но он отказывается покидать залив, пока не удостоверится, что истинный убийца Спаена понес наказание.
Никакие переговоры не заставили бы капитана Осса капитулировать. Японский военный корабль повернул к берегу; катера по-прежнему окружали голландский корабль; войска остались на набережной и скалах, и Сано взмолился, чтобы это перемирие продолжилось.
— Мы дадим взятку, но оставим войска в боевой готовности, — сказал своим людям Нагаи. — Когда голландский корабль откроет огонь, они должны будут уничтожить его; теперь же у нас нет выбора. — Было ясно, что он не верит ни обещанию капитана Осса, ни способностям Сано. Губернатор с надменным видом повернулся к Сано: — Возможно, это начало величайшей катастрофы, какую видела наша страна. Вам повезло, что вы не проживете долго и не испытаете страданий от последствий своих глупостей... предатель.
Оскорбление разгневало Сано, хотя в душе он признавал свою вину — в конце концов, разве он не поставил интересы голландцев выше японских, не разоружив корабль варваров? Ему не следовало поддаваться любопытству, расположившему его к варварам. Что в большей степени руководило его действиями: требования чести и справедливости или тяга к приключениям?
— Мы скоро увидим, кто из нас предатель, — парировал Сано, обратив свой гнев на губернатора Нагаи. — Я намерен выяснить ваше участие в контрабанде и убийстве директора Спаена. Когда я выступлю перед членами трибунала, они могут принять решение остаться в Нагасаки для нового слушания... на которомя дам свидетельства против вас, досточтимый губернатор.
Смех Нагаи растекся по нему, как ядовитое масло: мягкое, густое, разъедающее.
— Вы никогда не найдете ни улик, ни того, кто стал бы свидетельствовать против меня.
Дождь и ветер нагоняли на Сано леденящую тоску, когда он смотрел на приближавшийся берег с его скоплением войск и красными боевыми знаменами на холмах. Губернатор Нагаи достаточно умен, чтобы спрятать свои следы, и достаточно могуществен, чтобы заручиться лояльностью. Кто из подчиненных губернатора осмелится давать показания против него?
Нагаи продолжал:
— Если вы все еще питаете иллюзии по поводу своих детективных талантов, позвольте мне разуверить вас. За два дня до исчезновения директора Спаена стражники Дэсимы докладывали о жестокой ссоре между ним и другим варваром — доктором Николасом Хюйгенсом.
Сердце потрясенного Сано сжалось, мозг отказывался принимать услышанное. Потом, когда Нагаи снова заговорил, Сано переполнили обида и ярость.
— Стражники слышали доносившиеся из кабинета Спаена громкие возбужденные голоса. Они вошли в дом и увидели, как Хюйгенс набросился на Спаена и стал его душить. Когда Хюйгенс заметил, что они не одни, он выбежал из комнаты. Стражники не знали, из-за чего произошла потасовка, но заявили: Хюйгенс выглядел настолько разъяренным, что вполне мог убить Спаена. — Губернатор Нагаи снова засмеялся. — Да. Хорошо. Если бы вы были опытным следователем, то выявили бы вражду между вашим голландским другом и Яном Спаеном, прежде чем вступать в сговор с Хюйгенсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52