Когда он дозвонился до «Лютеции», то сразу же понял, что у Турлоу есть новости. Голос его звучал бодро и почти что весело:
— У меня уже есть названия всех трех банков, мистер Рипли.
— А что с деньгами?
— Деньги уже в Берлине, и миссис Пирсон согласна на ваше посредничество. Она просила вас приступить к делу не мешкая. Она уведомила Цюрих, что перевод денег производится с ее одобрения, и из Цюриха сообщили это в Берлин. Часы работы в берлинских банках разные, но это не должно вас смущать. Просто позвоните в каждый из трех, договоритесь, когда придете за деньгами, и они...
— Все ясно, — прервал его Том. Он знал о том, что некоторые банки открываются только в три, другие же после часу дня никаких операций уже не производят. — Названия банков, пожалуйста.
— Те, которые... которые со мной разговаривали, — торопливо говорил Ральф, — предупредили, что будут еще звонить сегодня, чтобы узнать, есть ли у нас на руках требуемая сумма. Только после этого они назовут место и время передачи денег.
— Понятно. Вы не упоминали мое имя?
— Нет, я же обещал. Я просто сказал, что деньги им доставят.
— Хорошо. Теперь подробнее о банках.
Он взял ручку и стал записывать. Первым Турлоу назвал банк ADCA в Европейском центре, откуда следовать забрать полтора миллиона дойчмарок; вторым — берлинское отделение банка «Дисконт» (точно такая же сумма); третьим шел берлинский «Коммерц-банк», от которого Тому предстояло получить чуть меньше миллиона.
— Спасибо, — сказал он. — Я постараюсь все собрать в ближайшие два часа и перезвоню вам около полудня, идет?
— Я буду ждать у телефона.
— Кстати, наши друзья не назвали себя членами какой-нибудь группировки?
— Группировки?
— Ну да, или банды. Бывает, что они хвастают своей принадлежностью к какой-нибудь организации, вроде «Красных избавителей» — «Савуар руж», как они себя называли.
— Такого не было, — отозвался с нервным смешком Ральф.
— Как вам показалось — они звонили из чьей-то квартиры?
— В основном нет. Разве что когда мальчику позволили поговорить с матерью. Сегодня звонили с уличного автомата — я четко слышал звяканье монет. Это было часов в восемь, когда они спрашивали, дошли ли до Берлина деньги. Мы целую ночь перезванивались.
Том повесил трубку. Из спальни доносился стук пишущей машинки, и Том не стал отрывать от дела хозяина дома. Он закурил. Нужно было срочно позвонить Элоизе. Он обещал вернуться либо сегодня, либо завтра, но теперь это неосуществимо, и одному Богу известно, где он будет завтра в это же время.
Том живо представил себе Фрэнка — пусть не связанного по рукам и ногам, но днем и ночью находящегося под наблюдением. Фрэнк был из тех, кто непременно будет пытаться сбежать; быть может, даже выпрыгнет из окна, если не очень высоко, и похитители, вероятно, уже это поняли. Тому было известно и другое: у похитителей всегда находятся друзья, которые в случае необходимости их с охотой спрячут; об этом ему совсем недавно рассказывал по телефону Ривз. Ситуация осложнялась еще и тем, что так называемые революционеры и бандиты нередко причисляли себя к левому крылу, хотя большинству политиков-оппозиционеров это не нравилось. Деятельность всех этих группировок казалась Тому бессмысленной, хотя он признавал, что их очевидное стремление дестабилизировать обстановку провоцировало власти и вынуждало их к репрессивным мерам, а тогда «революционеры» могли кричать о том, что наконец-то правительство показало свое истинное «фашистское» лицо. Именно так разворачивались события, связанные с похищением Ганса-Мартина Шпеера, которого некоторые клеймили как закоренелого нациста и лоббиста крупного капитала. После его похищения власти устроили «охоту на ведьм», и начались неоправданные гонения на всех интеллектуалов. Тогда пострадали многие видные художники, актеры, музыканты и вообще либерально настроенные граждане. С подачи правых полицию тут же обвинили в излишней мягкости. «В послевоенной Германии нет ни чисто белого, ни чисто черного цветов — вся политика строится на полутонах. Что за люди эти похитители Фрэнка? Те, кого называют террористами? И вообще, имеют ли они какое-либо отношение к политике или нет? Может, они собираются затянуть переговоры с тем, чтобы обнародовать похищение в прессе? Только не это!» — думал Том. Хватит с него паблисити!
Появился Эрик, и Том сообщил ему о результатах разговора с Турлоу.
— Ну и деньжищи! — ошарашенно воскликнул Эрик. Он мигнул раз-другой и великодушно предложил свою помощь: — Почти все эти банки находятся на Курфюрстендамм. Мы можем взять либо машину Петера, либо мою. В отличие от меня, у него и револьвер есть. Нам иметь оружие запрещено.
— Я думал, твоя машина того...
— Того? — непонимающе переспросил Эрик.
— Капут!
— До сегодняшнего дня. Петер обещал пригнать ее сюда к десяти. Сейчас девять тридцать пять. Знаешь, Том, — со своей всегдашней осторожностью произнес Эрик, — мне кажется, что в целях безопасности нам лучше всего провести эту операцию втроем, а, как думаешь?
Том кивнул.
— Соберем деньги и, если ты не против, привезем сюда.
— Х-хорошо, — отозвался Эрик и задумчиво огляделся, словно примеряясь к тому, как будет выглядеть его жилье, если через несколько часов тут все перевернут вверх дном. — Пожалуй, позвоню Петеру.
У Петера никто не ответил, и Эрик предположил, что тот уже выехал в гараж за его машиной.
— Когда он позвонит из холла, я сразу спрошу, сможет ли он покататься с нами, — сказал он Тому. — Слушай, а что будет дальше с деньгами?
— Надеюсь, что к полудню это уже прояснится, — улыбаясь, заверил его Том. — Да, кстати: думаю, для сегодняшней добычи мне понадобится чемодан. Не одолжишь ли свой, чтобы не пришлось вытряхивать все из моего собственного?
Эрик немедленно направился в спальню и вернулся с недорогим чемоданом из свиной кожи. Он был, как показалось Тому, как раз подходящих размеров, хотя Том понятия не имел, сколько места нужно, чтобы уместить немецкие банкноты на сумму почти четыре миллиона.
— Спасибо, Эрик. Если Петер не сможет нас взять, то, я думаю, мы возьмем такси и справимся сами. Первое, что надо сделать, — это позвонить в банки.
— Давай я. Куда звонить — в ADCA?
Том положил перед ним список банков, и пока Эрик дозванивался в первый, он нашел по справочнику номера двух остальных. Эрик все произвел наилучшим образом: он просил соединить его с господином директором и объяснял, что звонит касательно суммы, которая должна была поступить на имя Тома Рипли. Во всех трех банках его заверили, что деньги готовы, и тогда Эрик сообщил, что господин Рипли заедет за ними в течение часа.
Во время его разговора с последним из трех банков в дверь позвонили, и Эрик сделал знак, чтобы Том нажал в кухне кнопку домофона. Узнав, что это Петер, Том попросил его подождать, а когда Эрик взял переговорное устройство, вышел из кухни. Он слышал, как Эрик спрашивал, не согласится ли Петер выполнить для них «пару важных поручений».
— Все в порядке, он согласен, — объявил, возвращаясь в гостиную, Эрик. — Незаменимый человек!
Он надел пиджак, Том подхватил чемодан, и после того, как Эрик запер двери на двойной замок, они сошли вниз.
Петер сидел за рулем своей машины, а «мерседес» Эрика был припаркован недалеко от парадной. Эрик сел рядом с Петером, а Тома усадил на заднее сиденье, объяснив, что лучше говорить с Петером при закрытых дверях. Разговор велся на немецком, но Том понял, что сказал Эрик: им нужно заехать в три банка, чтобы собрать деньги для выкупа. Вопрос в том, возьмется ли Петер их везти сам, или им лучше нанять такси. Петер обернулся к Тому и, улыбаясь, проговорил, что готов их везти.
— У тебя револьвер с собой? — спросил Эрик. — Правда, хотелось бы надеяться, что он не понадобится, — с нервным смешком заключил он.
— Он тут, — отозвался Петер, сделав удивленное лицо. Было видно, что ему кажется абсурдной мысль, будто есть необходимость в оружии при том, что они должны были получить деньги вполне законным путем. Решили начать с банка в Европейском центре, поскольку два других были расположены на Курфюрстендамм, по дороге к дому Эрика. Припарковались без труда, поскольку банк находился рядом с «Палас-отелем», а возле него — закругленная площадка, предназначенная для машин постоянных посетителей и для такси. Банк был открыт. Том направился к дверям один и без чемодана. Он назвал свое имя девушке, дежурившей в ресепшене, та поговорила по телефону и указала Тому на дверь слева от себя. На пороге его встретил голубоглазый седовласый мужчина лет за пятьдесят. Он держался очень прямо и, приветливо улыбнувшись, пригласил Тома войти. Клерк, который находился в помещении, торопливо вышел с несколькими пакетами в руках.
— Вы господин Рипли? Не угодно ли присесть? — сказал менеджер. Том поздоровался, но не стал садиться сразу, а достал паспорт. Менеджер (или директор?) взял его из рук Тома, прошел за свой стол и внимательно просмотрел документ. Затем он поднял глаза на Тома, явно сверяя лицо посетителя с фотографией, после чего сел, сделал пометку в своем блокноте, вернул паспорт владельцу и, нажав кнопку, сообщил какому-то Фреду, что все в порядке и можно начать операцию.
Минуту-другую они сидели молча. В глазах менеджера Том уловил легкое недоумение. Вскоре вошел человек, которого Том уже видел. В руках у него было два больших конверта. Дверь за ним захлопнулась с громким щелчком, и Том понял, что это совсем особая, герметически закрывающаяся дверь.
— Угодно пересчитать? — спросил менеджер.
— Пожалуй, придется, — отозвался Том таким тоном, словно речь шла о бутербродах на приеме. Пересчитывать деньга ему совсем не хотелось. Он раскрыл оба конверта: внутри лежали пачки обернутых бумажными лентами банкнот. Том бегло пересчитал пачки в одном из конвертов — их оказалось двадцать. Судя по весу, столько же пачек находилось и во втором. Каждая банкнота была достоинством в тысячу марок.
— Один миллион пятьсот тысяч, — торжественно произнес господин управляющий.
Не разрывая бандерольки, Том пролистал большим пальцем одну из пачек. Он насчитал сто бумажек. «В банке могли записать серийные номера купюр — так, на всякий случай, но это должно заботить не меня, а похитителей», — решил Том. Киднепперы даже не потрудились уточнить, какие именно купюры — крупные или мелкие — они предпочитают. Если бы об этом шла речь, Турлоу не преминул бы предупредить Тома.
— Я вам верю, — полушутя сказал Том.
Мужчины заулыбались, и тот, кто принес конверты, покинул комнату.
— Извольте подписать, — произнес директор и протянул Тому квитанцию с уже проставленной суммой в полтора миллиона. Том поставил свое имя, взял квиток и стал прощаться.
— Приятного вам отдыха в нашем городе, — сказал управляющий, пожимая ему руку.
— Спасибо, — отозвался Том. «Уж не считает ли этот господин, что я взял эти деньги, чтобы хорошенько кутнуть в Берлине?» — подумал Том и сунул оба конверта под мышку. Директор поглядел на него с легкой иронией. Возможно, он предвкушал, как за ланчем будет рассказывать приятелям о чудаке-американце, который покинул банк, держа под мышкой почти миллион долларов.
— Вам не нужен сопровождающий? — поинтересовался директор.
— Спасибо, нет.
Глядя прямо перед собой, Том прошел через банковский холл. Выйдя из дверей, он увидел сидевшего в машине Эрика. Петер стоял рядом на тротуаре. Держа одну руку в кармане, он курил сигарету и жмурился, обратив лицо к солнцу.
— Все прошло как надо? — спросил он по-немецки.
— Да.
Том устроился на заднем сиденье, открыл чемодан, бросил туда оба конверта и снова закрыл на молнию. Он заметил, что, когда они стали отъезжать, Эрик внимательно следил за теми, кто в тот момент находился рядом с банком, на тротуаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53