На сей раз света не было.
Том вернулся к себе, лег и стал лениво просматривать учебник французской грамматики. Фрэнк вышел из ванной с влажными волосами и с блаженной улыбкой воскликнул:
— Горячая вода — это здорово!
Принимая душ, Том думал о машине возле дома мадам Бутен. Кто бы ни были эти двое, им явно хотелось избежать какого бы то ни было шума, похоже, они даже не хотели встречаться с Фрэнком и с ним самим лицом к лицу. Тем не менее визит не сулил ничего хорошего. С другой стороны, это могло быть всего лишь невинное любопытство: возможно, кто-либо из жителей Море, имевший приятеля-парижанина, упомянул в разговоре с ним о появлении у них в городке молоденького американца, и они решили выяснить, уж не он ли тот самый Фрэнк Пирсон, о котором пишут газеты. Ведь человек, говоривший с мадам Бутен, не назвал Фрэнка по имени, а просто спросил про садовника. «Надо будет завтра как можно раньше отправить мадам Бутен записку с объяснением отъезда», — подумал Том, засыпая.
4
Его разбудила коротенькая одинокая трель какой-то пичуги — явно не жаворонка Она прозвучала чуть вопросительно, немного робко и очень жизнеутверждающе. Эта птаха или кто-то из ее семейства частенько будили Тома на рассвете. Сквозь полуопущенные веки он видел серые в утреннем сумраке стены и на их фоне — более темные, словно нарисованные размытой гуашью очертания мебели — комода с коваными углами и еще более темной глыбы письменного стола. Он вздохнул и зарылся в подушку, готовый насладиться последним часом сна.
«Фрэнк!» — Внезапно вспомнил он и мгновенно проснулся. На часах было 7.45. Фрэнк — в доме, а он еще не предупредил Элоизу о том, что Фрэнк, то бишь — Билли Роллинс, ночевал у них. Накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, Том стал спускаться вниз. Хорошо бы сначала успеть переговорить с мадам Аннет — тем более что у него для этого есть еще целых пятнадцать минут, кофе она готовит ему к восьми. Для мадам Аннет гости никогда не были в тягость, ее не интересовало, сколько они пробудут, лишь бы ее предупреждали заранее о количестве персон. Том вошел в кухню, когда чайник только начинал посвистывать.
— Доброе утро, мадам! — бодро приветствовал он Аннет по-французски.
— Месье Тома! Как спали — хорошо? — отозвалась она.
— Спасибо, прекрасно. А у нас сегодня гость — тот самый юный американец, которого вы видели вчера вечером, Билли Роллинс его зовут. Я его поместил в гостевую комнату, и, возможно, он у нас немного поживет. Ему хочется поработать в саду.
— Да? Вот это мило, какой молодец! А когда он желает позавтракать? Вот и ваш кофе, месье Тома.
Том наблюдал, как мадам наливает дымящийся кофе в белую чашечку. Элоиза предпочитала по утрам чай.
— Об этом не беспокойтесь, — отозвался он. — Я велел ему хорошенько выспаться. Когда спустится, я сам о нем позабочусь.
Мадам Аннет поставила на поднос чай, грейпфрут и тосты, и Том сказал, что поднимется в спальню жены вместе с нею. Элоиза только что проснулась.
— Входи, Тома, — прощебетала она, — знаешь, я вчера так утомилась...
— Но ведь ты приехала не поздно. Я сам вернулся только к полуночи. Послушай, милая, я пригласил к нам пожить юношу-американца. Он согласился поработать у нас в саду. Его зовут Билли Роллинс, ты его уже видела.
— Да? — протянула Элоиза. Она поднесла ко рту ложечку с кусочком грейпфрута Сообщение Тома ее нисколько не удивило, но она все же поинтересовалась: — Ему разве негде жить? У него нет денег?
Они говорили по-английски, но Том отвечал осторожно, взвешивая каждое слово:
— Уверен, что деньги на гостиницу у него есть, но ему не понравилось место, где он вчера остановился, и тогда я предложил ему переночевать у нас. Мы забрали его вещи и приехали. Он хорошо воспитан. — Том сделал паузу и добавил: — Ему восемнадцать, он любит работать в саду и довольно хорошо разбирается в садоводстве. Совсем неплохо, если он немного займется нашим садом, — тем более что у Джекобсов есть свободные недорогие комнаты.
Чета Джекобсов, кроме бара-ресторана, действительно приспособила третий этаж под «гостиницу».
Элоиза, к тому времени окончательно проснувшаяся, откусила тост и настороженно сказала:
— Как легко тебя разжалобить, Том! Надо же — взял и пригласил в дом незнакомого мальчишку! А вдруг он вор? Оставил его на ночь, а может, его давно и след простыл?
— Ты права, как всегда, — проговорил Том, согласно кивая, — только этот паренек — совсем не из тех, кто шляется по дорогам и путешествует автостопом.
В этот момент до него донеслось тихое жужжание, напомнившее звук его дорожного будильника. Элоиза ничего не услышала, ее кровать стояла в противоположном от холла углу комнаты.
— Кажется, звонит его будильник, — сказал он. — Подожди-ка секундочку.
С чашкой кофе в руках он вышел в коридор и постучал в дверь Фрэнка.
— Да? Входите, пожалуйста, — послышался юношеский голос.
Том вошел, и Фрэнк приподнялся на локте. На столике у кровати стоял будильник — точно такой же, как у него самого.
— С добрым утром.
— И вас также, сэр, — отозвался Фрэнк. Он торопливо откинул со лба волосы и спустил ноги на пол.
— Может, еще поспишь? — спросил его Том.
— Нет, сэр. Самое время вставать.
— Кофе будешь?
— Да, спасибо. Я сейчас спущусь.
Том ответил, что в этом нет необходимости: он сам принесет кофе. Он отправился на кухню, подождал, пока мадам Аннет наполнит кофейник свежим горячим напитком, и, отклонив ее предложение обслужить молодого человека, принес завтрак Фрэнку.
Фрэнк с видимым удовольствием стал пить кофе, и Том последовал его примеру.
— Составь-ка письмецо для мадам Бутен, и чем быстрее, тем лучше, а я сразу доставлю его по назначению.
— Будет сделано, — бодро отозвался Фрэнк. Волосы у него на макушке упрямо не желали ложиться по-новому и ерошились, словно на ветру.
— Не забудь сообщить, где лежит ключ — прямо у ворот, с внутренней стороны.
Уплетая тост с мармеладом, паренек молча кивнул.
— Помнишь, какого числа ты сбежал из дома?
— Двадцать седьмого июля.
— Сегодня суббота, девятнадцатое августа. Ты сказал, что несколько дней пробыл в Лондоне, а затем приехал в Париж. Где ты там останавливался?
— В «Англетере», на Рю-Жакоб.
Том знал этот отель только понаслышке — он находился в фешенебельном районе Сен-Жер-мен-де-Пре.
— Покажи-ка мне свой паспорт, вернее, не свой, а брата.
Фрэнк встал, достал из чемодана паспорт и послушно вручил его Тому.
Том открыл документ на странице, где была фотография. У изображенного на ней молодого человека волосы были гораздо светлее, пробор слева и более худощавое лицо. В разрезе глаз, в рисунке бровей и рта можно было отыскать некоторое сходство, и тем не менее оставалось лишь удивляться тому, что Фрэнка не задержали. Ему просто повезло, ведь Фрэнк явно не выглядел на девятнадцать лет, да и ростом был пониже своего брата. В отелях Франции нынче, правда, не обязательно при заселении предъявлять паспорт или иной документ, удостоверяющий личность, однако служба иммиграционного контроля в Англии и Франции наверняка уже была предупреждена об исчезновении Фрэнка Пирсона, и к настоящему времени и там и тут имелось его фото. И потом — его брат, должно быть, давно обнаружил, что паспорта нет на месте.
— Знаешь, тебе лучше всего самому объявиться властям, — мягко сказал Том. — Во Франции тебе долго скрываться не удастся, а на любой границе тебя задержат, и в первую очередь на выезде в любом направлении из Франции.
Фрэнк ошеломленно уставился на него.
— Я вообще не очень понимаю, зачем тебе скрываться.
Фрэнк отвел взгляд. Это не означало нежелания отвечать. Он словно решал для себя, как ему лучше поступить.
— Мне бы хотелось, чтобы меня все оставили в покое хотя бы ненадолго, — наконец тихо проговорил он.
Том заметил, что у мальчика дрожат руки: он начал было складывать салфетку, затем, так и не сложив, растерянно уронил ее на поднос.
— Твоя мама уже наверняка знает, что ты воспользовался паспортом Джонни, раз твой дома. Теперь найти тебя во Франции совсем просто. Знаешь ли, лучше объявиться самому — это гораздо менее неприятно, чем если тебя задержит полиция. — Том поставил свою чашку на поднос и закончил: — Сейчас я тебя оставлю, чтобы ты мог написать мадам Бутен. Элоиза уже знает о том, что ты здесь. У тебя есть на чем писать?
— Да, сэр.
«Ну и славно», — подумал Том, который уже приготовился было принести ему дешевый конверт и листок бумаги, потому что на писчей бумаге в гостевой комнате имелся полный адрес его поместья. Он пошел к себе, побрился и облачился в старые вельветовые штаны, в которых обычно работал в саду. День выдался на редкость хороший — было солнечно и довольно прохладно. Он полил растения в оранжерее, прикинул в уме план работ, которыми они с Фрэнком займутся чуть позже, и отложил в сторону вилы и секаторы. Ему было важно первому просмотреть утреннюю почту, ее могли подвезти в любую минуту, и, услышав знакомый скрип ручного тормоза почтового фургончика, он поспешил к воротам. Хотя он заметил письмо из Лондона от Джеффа Константа, Том сначала пробежал глазами «Геральд трибьюн». Как ни странно, зарабатывающий на жизнь фотографией Джефф был гораздо более надежным корреспондентом, чем Эдмунд Банбери, который кроме галереи вообще ничем не занимался и проводил там все дни напролет.
В «Геральд» имя Фрэнка не упоминалось, и тогда Том вспомнил про старую сплетницу «Франс диманш», которая выходила по уик-эндам. Сегодня как раз суббота, так что свежий номер должен уже быть в продаже. Как правило, эту газетенку интересовали различные скандальные происшествия сексуального характера, но второе по важности место в ней занимали скандалы вокруг больших денег.
Письмо от Джеффа он распечатал уже в гостиной. Проглядев текст, он сразу отметил, что осторожный Джефф вообще не упоминает имени Дерватта. Он просто писал, что вполне согласен с Томом — «это следует прекратить», и, обсудив вопрос с Эдом, уже известил об этом решении «заинтересованных лиц». Том прекрасно знал, кого он имеет в виду — молодого лондонского художника Стейермана, который подделывал для них Дерватта. Таких подделок было уже штук пять, но Бернарду Тафтсу он и в подметки не годился. Там, где дело касалось Дерватта, тот был настоящим фанатиком. Хотя считалось, что Дерватт давно уже тихо спит в могиле в какой-то мексиканской деревушке, названия которой он им так и не открыл, Джефф с Эдом последние годы только тем и занимались, что сбывали якобы случайно обнаруженные старые наброски его полотен. «Это приведет к существенному сокращению доходов, — писал далее Джефф, — но, как Вам должно быть известно, мы привыкли прислушиваться к Вашим советам». Послание заканчивалось просьбой уничтожить письмо, что Том немедленно и сделал, изорвав его на мелкие клочки.
Одетый в синие джинсы, с конвертом в руках в комнату вошел Фрэнк.
— Написал. Просмотрите, пожалуйста. По-моему, все как надо.
Тому он напомнил ученика, отдающего учителю контрольную работу. Фрэнк написал, что звонил домой, узнал, что один из членов его семьи болен, и поэтому он должен выехать немедленно. Он благодарил мадам Бутен за доброе к себе отношение и сообщал, куда бросил ключ от ворот.
— Все правильно, — сказал Том. — Я сейчас же отвезу твою записку. Вернусь минут через тридцать. Можешь пока просмотреть газеты или прогуляться по саду.
— Ах да, газету, — тихо отозвался Фрэнк с досадливой гримасой.
— В этой ничего нет, я смотрел, — успокоил его Том, указывая на «Геральд».
— Тогда я пройдусь по саду.
— Только не перед домом, ладно?
Фрэнк послушно кивнул.
На этот раз Том поехал на «мерседесе». Топлива в баке оставалось совсем немного, но на заправочную станцию можно будет заехать на обратном пути. Том спешил и гнал машину на предельной скорости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Том вернулся к себе, лег и стал лениво просматривать учебник французской грамматики. Фрэнк вышел из ванной с влажными волосами и с блаженной улыбкой воскликнул:
— Горячая вода — это здорово!
Принимая душ, Том думал о машине возле дома мадам Бутен. Кто бы ни были эти двое, им явно хотелось избежать какого бы то ни было шума, похоже, они даже не хотели встречаться с Фрэнком и с ним самим лицом к лицу. Тем не менее визит не сулил ничего хорошего. С другой стороны, это могло быть всего лишь невинное любопытство: возможно, кто-либо из жителей Море, имевший приятеля-парижанина, упомянул в разговоре с ним о появлении у них в городке молоденького американца, и они решили выяснить, уж не он ли тот самый Фрэнк Пирсон, о котором пишут газеты. Ведь человек, говоривший с мадам Бутен, не назвал Фрэнка по имени, а просто спросил про садовника. «Надо будет завтра как можно раньше отправить мадам Бутен записку с объяснением отъезда», — подумал Том, засыпая.
4
Его разбудила коротенькая одинокая трель какой-то пичуги — явно не жаворонка Она прозвучала чуть вопросительно, немного робко и очень жизнеутверждающе. Эта птаха или кто-то из ее семейства частенько будили Тома на рассвете. Сквозь полуопущенные веки он видел серые в утреннем сумраке стены и на их фоне — более темные, словно нарисованные размытой гуашью очертания мебели — комода с коваными углами и еще более темной глыбы письменного стола. Он вздохнул и зарылся в подушку, готовый насладиться последним часом сна.
«Фрэнк!» — Внезапно вспомнил он и мгновенно проснулся. На часах было 7.45. Фрэнк — в доме, а он еще не предупредил Элоизу о том, что Фрэнк, то бишь — Билли Роллинс, ночевал у них. Накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, Том стал спускаться вниз. Хорошо бы сначала успеть переговорить с мадам Аннет — тем более что у него для этого есть еще целых пятнадцать минут, кофе она готовит ему к восьми. Для мадам Аннет гости никогда не были в тягость, ее не интересовало, сколько они пробудут, лишь бы ее предупреждали заранее о количестве персон. Том вошел в кухню, когда чайник только начинал посвистывать.
— Доброе утро, мадам! — бодро приветствовал он Аннет по-французски.
— Месье Тома! Как спали — хорошо? — отозвалась она.
— Спасибо, прекрасно. А у нас сегодня гость — тот самый юный американец, которого вы видели вчера вечером, Билли Роллинс его зовут. Я его поместил в гостевую комнату, и, возможно, он у нас немного поживет. Ему хочется поработать в саду.
— Да? Вот это мило, какой молодец! А когда он желает позавтракать? Вот и ваш кофе, месье Тома.
Том наблюдал, как мадам наливает дымящийся кофе в белую чашечку. Элоиза предпочитала по утрам чай.
— Об этом не беспокойтесь, — отозвался он. — Я велел ему хорошенько выспаться. Когда спустится, я сам о нем позабочусь.
Мадам Аннет поставила на поднос чай, грейпфрут и тосты, и Том сказал, что поднимется в спальню жены вместе с нею. Элоиза только что проснулась.
— Входи, Тома, — прощебетала она, — знаешь, я вчера так утомилась...
— Но ведь ты приехала не поздно. Я сам вернулся только к полуночи. Послушай, милая, я пригласил к нам пожить юношу-американца. Он согласился поработать у нас в саду. Его зовут Билли Роллинс, ты его уже видела.
— Да? — протянула Элоиза. Она поднесла ко рту ложечку с кусочком грейпфрута Сообщение Тома ее нисколько не удивило, но она все же поинтересовалась: — Ему разве негде жить? У него нет денег?
Они говорили по-английски, но Том отвечал осторожно, взвешивая каждое слово:
— Уверен, что деньги на гостиницу у него есть, но ему не понравилось место, где он вчера остановился, и тогда я предложил ему переночевать у нас. Мы забрали его вещи и приехали. Он хорошо воспитан. — Том сделал паузу и добавил: — Ему восемнадцать, он любит работать в саду и довольно хорошо разбирается в садоводстве. Совсем неплохо, если он немного займется нашим садом, — тем более что у Джекобсов есть свободные недорогие комнаты.
Чета Джекобсов, кроме бара-ресторана, действительно приспособила третий этаж под «гостиницу».
Элоиза, к тому времени окончательно проснувшаяся, откусила тост и настороженно сказала:
— Как легко тебя разжалобить, Том! Надо же — взял и пригласил в дом незнакомого мальчишку! А вдруг он вор? Оставил его на ночь, а может, его давно и след простыл?
— Ты права, как всегда, — проговорил Том, согласно кивая, — только этот паренек — совсем не из тех, кто шляется по дорогам и путешествует автостопом.
В этот момент до него донеслось тихое жужжание, напомнившее звук его дорожного будильника. Элоиза ничего не услышала, ее кровать стояла в противоположном от холла углу комнаты.
— Кажется, звонит его будильник, — сказал он. — Подожди-ка секундочку.
С чашкой кофе в руках он вышел в коридор и постучал в дверь Фрэнка.
— Да? Входите, пожалуйста, — послышался юношеский голос.
Том вошел, и Фрэнк приподнялся на локте. На столике у кровати стоял будильник — точно такой же, как у него самого.
— С добрым утром.
— И вас также, сэр, — отозвался Фрэнк. Он торопливо откинул со лба волосы и спустил ноги на пол.
— Может, еще поспишь? — спросил его Том.
— Нет, сэр. Самое время вставать.
— Кофе будешь?
— Да, спасибо. Я сейчас спущусь.
Том ответил, что в этом нет необходимости: он сам принесет кофе. Он отправился на кухню, подождал, пока мадам Аннет наполнит кофейник свежим горячим напитком, и, отклонив ее предложение обслужить молодого человека, принес завтрак Фрэнку.
Фрэнк с видимым удовольствием стал пить кофе, и Том последовал его примеру.
— Составь-ка письмецо для мадам Бутен, и чем быстрее, тем лучше, а я сразу доставлю его по назначению.
— Будет сделано, — бодро отозвался Фрэнк. Волосы у него на макушке упрямо не желали ложиться по-новому и ерошились, словно на ветру.
— Не забудь сообщить, где лежит ключ — прямо у ворот, с внутренней стороны.
Уплетая тост с мармеладом, паренек молча кивнул.
— Помнишь, какого числа ты сбежал из дома?
— Двадцать седьмого июля.
— Сегодня суббота, девятнадцатое августа. Ты сказал, что несколько дней пробыл в Лондоне, а затем приехал в Париж. Где ты там останавливался?
— В «Англетере», на Рю-Жакоб.
Том знал этот отель только понаслышке — он находился в фешенебельном районе Сен-Жер-мен-де-Пре.
— Покажи-ка мне свой паспорт, вернее, не свой, а брата.
Фрэнк встал, достал из чемодана паспорт и послушно вручил его Тому.
Том открыл документ на странице, где была фотография. У изображенного на ней молодого человека волосы были гораздо светлее, пробор слева и более худощавое лицо. В разрезе глаз, в рисунке бровей и рта можно было отыскать некоторое сходство, и тем не менее оставалось лишь удивляться тому, что Фрэнка не задержали. Ему просто повезло, ведь Фрэнк явно не выглядел на девятнадцать лет, да и ростом был пониже своего брата. В отелях Франции нынче, правда, не обязательно при заселении предъявлять паспорт или иной документ, удостоверяющий личность, однако служба иммиграционного контроля в Англии и Франции наверняка уже была предупреждена об исчезновении Фрэнка Пирсона, и к настоящему времени и там и тут имелось его фото. И потом — его брат, должно быть, давно обнаружил, что паспорта нет на месте.
— Знаешь, тебе лучше всего самому объявиться властям, — мягко сказал Том. — Во Франции тебе долго скрываться не удастся, а на любой границе тебя задержат, и в первую очередь на выезде в любом направлении из Франции.
Фрэнк ошеломленно уставился на него.
— Я вообще не очень понимаю, зачем тебе скрываться.
Фрэнк отвел взгляд. Это не означало нежелания отвечать. Он словно решал для себя, как ему лучше поступить.
— Мне бы хотелось, чтобы меня все оставили в покое хотя бы ненадолго, — наконец тихо проговорил он.
Том заметил, что у мальчика дрожат руки: он начал было складывать салфетку, затем, так и не сложив, растерянно уронил ее на поднос.
— Твоя мама уже наверняка знает, что ты воспользовался паспортом Джонни, раз твой дома. Теперь найти тебя во Франции совсем просто. Знаешь ли, лучше объявиться самому — это гораздо менее неприятно, чем если тебя задержит полиция. — Том поставил свою чашку на поднос и закончил: — Сейчас я тебя оставлю, чтобы ты мог написать мадам Бутен. Элоиза уже знает о том, что ты здесь. У тебя есть на чем писать?
— Да, сэр.
«Ну и славно», — подумал Том, который уже приготовился было принести ему дешевый конверт и листок бумаги, потому что на писчей бумаге в гостевой комнате имелся полный адрес его поместья. Он пошел к себе, побрился и облачился в старые вельветовые штаны, в которых обычно работал в саду. День выдался на редкость хороший — было солнечно и довольно прохладно. Он полил растения в оранжерее, прикинул в уме план работ, которыми они с Фрэнком займутся чуть позже, и отложил в сторону вилы и секаторы. Ему было важно первому просмотреть утреннюю почту, ее могли подвезти в любую минуту, и, услышав знакомый скрип ручного тормоза почтового фургончика, он поспешил к воротам. Хотя он заметил письмо из Лондона от Джеффа Константа, Том сначала пробежал глазами «Геральд трибьюн». Как ни странно, зарабатывающий на жизнь фотографией Джефф был гораздо более надежным корреспондентом, чем Эдмунд Банбери, который кроме галереи вообще ничем не занимался и проводил там все дни напролет.
В «Геральд» имя Фрэнка не упоминалось, и тогда Том вспомнил про старую сплетницу «Франс диманш», которая выходила по уик-эндам. Сегодня как раз суббота, так что свежий номер должен уже быть в продаже. Как правило, эту газетенку интересовали различные скандальные происшествия сексуального характера, но второе по важности место в ней занимали скандалы вокруг больших денег.
Письмо от Джеффа он распечатал уже в гостиной. Проглядев текст, он сразу отметил, что осторожный Джефф вообще не упоминает имени Дерватта. Он просто писал, что вполне согласен с Томом — «это следует прекратить», и, обсудив вопрос с Эдом, уже известил об этом решении «заинтересованных лиц». Том прекрасно знал, кого он имеет в виду — молодого лондонского художника Стейермана, который подделывал для них Дерватта. Таких подделок было уже штук пять, но Бернарду Тафтсу он и в подметки не годился. Там, где дело касалось Дерватта, тот был настоящим фанатиком. Хотя считалось, что Дерватт давно уже тихо спит в могиле в какой-то мексиканской деревушке, названия которой он им так и не открыл, Джефф с Эдом последние годы только тем и занимались, что сбывали якобы случайно обнаруженные старые наброски его полотен. «Это приведет к существенному сокращению доходов, — писал далее Джефф, — но, как Вам должно быть известно, мы привыкли прислушиваться к Вашим советам». Послание заканчивалось просьбой уничтожить письмо, что Том немедленно и сделал, изорвав его на мелкие клочки.
Одетый в синие джинсы, с конвертом в руках в комнату вошел Фрэнк.
— Написал. Просмотрите, пожалуйста. По-моему, все как надо.
Тому он напомнил ученика, отдающего учителю контрольную работу. Фрэнк написал, что звонил домой, узнал, что один из членов его семьи болен, и поэтому он должен выехать немедленно. Он благодарил мадам Бутен за доброе к себе отношение и сообщал, куда бросил ключ от ворот.
— Все правильно, — сказал Том. — Я сейчас же отвезу твою записку. Вернусь минут через тридцать. Можешь пока просмотреть газеты или прогуляться по саду.
— Ах да, газету, — тихо отозвался Фрэнк с досадливой гримасой.
— В этой ничего нет, я смотрел, — успокоил его Том, указывая на «Геральд».
— Тогда я пройдусь по саду.
— Только не перед домом, ладно?
Фрэнк послушно кивнул.
На этот раз Том поехал на «мерседесе». Топлива в баке оставалось совсем немного, но на заправочную станцию можно будет заехать на обратном пути. Том спешил и гнал машину на предельной скорости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53