Может, его преследовали собаки? Но на картине их не было. Тщетно Том искал взглядом и дуло ружья, которое выглядывало бы из гущи зелени. Или олень просто возненавидел художника? Возможно, так оно и было.
Вдруг раздался пронзительный телефонный звонок. В пустой квартире он прозвучал особенно громко. Может, киднепперы каким-то образом узнали телефон Эрика? Что за ерунда! Ответить или нет? Что, если ответить, но изменить голос? Том наконец решился: снял трубку и своим обычным голосом сказал:
— Хэлло!
— Здравствуй, Том, это Петер. — Немец говорил спокойно, как всегда.
— Привет, Петер. Эрик ушел, сказал, что вернется к шести.
— Это неважно. Ты-то как — поспал?
— Да, спасибо. Сегодня вечером ты не занят? Скажем, с десяти тридцати?
— Подходит. Свожу поужинать кузину — и потом свободен. А что?
— Сегодня вечером мы с Максом будем в «Хампе». Ты мне снова нужен в качестве шофера.
* * *
Принесенные с собой вещи Макс разложил в гостиной, словно коробейник, предлагающий свой товар потенциальному покупателю. Он расхаживал по комнате в своем обычном наряде — кожаной куртке, кожаных штанах и башмаках на толстой подошве.
— Это лучшее из того, что у меня есть, — говорил он по-немецки, прикладывая и бережно расправляя на себе длинное платье.
Платье было бело-розовое с тройной пышной оборкой и с длинными рукавами.
— Потрясающе, — сказал Том. — Оно просто прелестно.
— И обязательно еще вот это, — произнес Макс, доставая из красной спортивной сумки такую же длинную, как платье, нижнюю юбку. — Наденьте-ка платье, так мне легче будет сделать вам лицо.
Том не стал терять время. Он снял халат и поверх шорт натянул на себя платье. Правда, с колготками-паутинками вышла неувязка. Сначала Макс попросил Тома сесть и попытался их натянуть, но потом сказал:
— Ну их к черту! Если туфли не будут жать, то можно обойтись и без колготок, платье длинное, и ничего не будет заметно.
Макс и Том были примерно одного роста, пояса к платью не полагалось, оно спускалось свободными складками до самого пола. Том уселся перед треугольным зеркалом, которое Эрик принес из спальни, Макс разложил весь набор косметики на буфетной доске и принялся за работу. Эрик, сложив руки на груди, с улыбкой наблюдал за происходящим. Макс, мурлыкая себе под нос какую-то песенку, покрыл толстым слоем жирного крема брови и лоб Тома.
— Не пугайтесь. Скоро брови мы вернем на место. Вот так. Как раз то, что надо.
— Нужна музыка! — воскликнул Эрик. — Давайте я поставлю «Кармен»!
— Только не «Кармен», — запротестовал Том. У него не было настроения слушать сейчас Бизе. Комизм его положения плохо согласовывался с оперной патетикой. Он с изумлением следил за тем, как искусно Макс изменил ему форму рта: верхняя губа стала значительно тоньше, нижняя — полнее. Он с трудом узнавал себя в зеркале.
— А теперь — паричок, — пробормотал Макс, нежно встряхивая нечто ужасное рыжевато-коричневого цвета. Оно было завито локончиками, которые Макс принялся бережно расчесывать.
— Спойте что-нибудь, — предложил Том. — Знаете это — про маленькую плутовку?
— Ну да! Там еще есть такие слова: «Как ты умеешь преобразить себя». Она называется «Макияж». — И Макс, довольно успешно подражая Лу Риду, запел: — «Тени, румяна, духов запах пряный и льдинки-глаза». — Он плавно раскачивался, но при этом продолжал проворно работать.
Песенка отчего-то напомнила Тому о Фрэнке, об Элоизе и милом сердцу Бель-Омбр.
— "Покажи свои ледышки", — пропел Макс, обращаясь к Тому. Он имел в виду близкие по звучанию английские слова. Макс оценивающе оглядел плод своего труда и перевел взгляд с Тома на его отражение в зеркале.
— Макс, вы сегодня свободны? — спросил Том.
Макс хихикнул и, поправляя Тому парик, кокетливо спросил:
— Вы это серьезно? — Его широкий рот расплылся в улыбке, и Тому показалось, что Макс слегка покраснел. — Я специально стригусь очень коротко для того, чтобы парик сидел лучше, — сказал он. — Но вообще-то это вовсе не обязательно. На вас он тоже выглядит очень прилично, а?
— Согласен, — задумчиво отозвался Том. Он смотрел на себя в зеркало как на постороннего. — Очаровательно. Найдется у вас час сегодня вечером? Я хочу, чтобы вы составили мне компанию в баре. Приходите с Ролло, я вас приглашаю.
— А меня? — спросил Эрик.
— Если хочешь — ради бога.
Макс помог Тому надеть лакированные, сильно потрескавшиеся лодочки на высоком каблуке.
— Купил в комиссионке, в районе Кройцберга, — сказал Макс, — зато они мне не жмут. И вам в самый раз!
Том снова присел у зеркала. Когда Макс одним ловким движением прилепил ему на левую щеку черную мушку, Том почувствовал, что очутился в другом, новом для него мире фантазии.
В дверь позвонили, и Эрик пошел открывать.
— Вы в самом деле хотите, чтобы я и Ролло составили вам компанию? — спросил Макс.
— Не хотите же вы, чтобы я в таком роскошном туалете появилась в баре без эскорта? Мне вы оба просто необходимы, Эрик тут не годится, — сказал Том визгливым женским голосом.
— И все это — просто ради забавы? — спросил Макс, поправляя ему локоны.
— Конечно. Буду изображать, будто пришла на свидание, но не хочу, чтобы предмет внимания меня заметил.
Макс рассмеялся.
— Том! — окликнул его, входя, Эрик.
Том настолько вошел в роль, что чуть не возмутился, когда его назвали Томом. Ошарашекно глядя на загримированное лицо, отражающееся в зеркале, Эрик, заикаясь, сказал:
— Т-там... П-петер приехал. Он н-не смог б-близ-ко припарковаться и просит тебя спуститься к нему.
— Да? — проронил Том.
Он как ни в чем не бывало подобрал кожаную сумочку в форме корзиночки из красной и черной кожи и потом из кармана своего пиджака достал ключ, взятый у мертвого итальянца, а также револьвер, который прятал в углу, на полу гардеробной. Макс и Эрик живо обсуждали преображение Тома, и никто из них не заметил, как он, стоя к ним спиной, сунул револьвер к себе в сумочку.
— Проводите меня до машины, Макс, — сказал он, полностью входя в роль. Макс пришел на квартиру Эрика с некоторым опозданием и теперь беспокоился, что Ролло уже отправился в «Хамп» без него, однако он хотел забежать сначала домой и «приодеться»: на нем была все та же рубашка, в которой он проработал весь день.
При виде Тома Петер едва не выронил изо рта сигарету. Тому пришлось заговорить с ним своим обычным голосом, чтобы тот его признал. Макс и Петер, очевидно, были знакомы. Макс объяснил, что предпочитает добежать до своего дома пешком и добираться до «Хампа» самостоятельно, поскольку в бар им нужно ехать в другом направлении.
— Зачем ты это затеял? Ради шутки? — несколько напряженно и, как показалось Тому, неприязненно спросил Петер, когда они свернули на Винтерфельдштрассе.
— Не совсем, — отозвался Том. Он только теперь вспомнил, что не позвонил Турлоу, как обещал. — Слушай, расскажи-ка мне лучше, что ты увидел, когда вернулся к сторожке.
Петер смущенно пожал плечами:
— Я пошел пешком. Не хотел привлекать внимания шумом мотора. Помню, темно было очень.
— Могу себе представить!
— Думал, может, тебя убили или, что тоже плохо, ты лежишь там раненый. Ты в него не стрелял?
— Нет, ударил чемоданом. — Тому не хотелось рассказывать о том, что он вдобавок проломил незнакомцу висок двумя ударами рукоятки пете-рова револьвера. — Наверное, эти похитители решили, что я не один. Я дважды стрелял в воздух и орал во всю глотку что в голову пришло. Думаю, что тот, кого я сшиб с ног, умер.
Петер рассмеялся. Смех получился немного неестественный, но Том почувствовал, что напряжение между ними спало.
— Я оставался там совсем недолго, — признался Петер. — Газет сегодня не читал и телик не смотрел, так что ничего нового тебе сообщить не могу.
Том промолчал. Пока что его не подозревали в убийстве, но стоило ли после случившегося опять просить Петера подождать его возле «Хампа»? Правда, его услуги сегодня были Тому крайне необходимы.
— Потом они уехали, — продолжал Петер свой рассказ. — Я видел, как ушла их машина, и подождал тебя еще минут пять или, может, чуть больше.
— А я пошел пешком и на Крюгердамм сел в автобус. Ты уж меня извини, Петер.
— Подумать только, вся эта куча денег сейчас у Эрика на квартире! — воскликнул Петер. — Как ты думаешь, что они сделают с парнишкой, если не получат денег?
— Полагаю, что будут добиваться денег, а это значит, что мальчик им нужен живым.
Они уже подъезжали, и Том каждую минуту ожидал увидеть впереди неоновую надпись с названием бара. Ему следовало, не теряя времени, просветить Петера относительно возможного развития событий, но в женском наряде он чувствовал себя на редкость глупо и неуверенно. Он то и дело хватался за свою черно-красную сумочку, ставшую довольно увесистой от лежавшего в ней револьвера. Наконец Том решился.
— Твой револьвер у меня, — произнес он. — Там еще четыре пули осталось.
— Да ну?
— Точно. Он вот в этой самой сумочке. Я назначил на сегодня им встречу в «Хампе», надеюсь, что хоть один из них появится. Свидание должно состояться после одиннадцати. Сейчас уже чуть больше. Я не собираюсь к ним подходить. Хочу дождаться, пока они выйдут, а затем попробую выследить, куда они поедут. Может, они будут на машине, а может — нет. Если они без машины, пойду за ними пешком.
Петер недоверчиво хмыкнул. Вероятно, его смущали высокие каблуки Тома.
— Если никто из них не явится, будем считать, что затея не удалась. В этом нет ничего плохого, — добавил Том. Он наконец увидел вывеску, хотя первый раз ока ему показалась крупнее. Петер стал искать место для парковки, и Том указал ему на пустое место на правой стороне улицы.
— Ты согласен подождать меня?
— Ладно, так и быть.
Том объяснил ему, что если похитители явятся, то будут спрашивать у бармена про Джо, и когда, не найдя его, соберутся уходить, он намерен незаметно проследить за ними.
— Не думаю, что они будут болтаться здесь до самого закрытия, — заключил Том. — После полуночи они должны сообразить, что их обманули.
— Ты собираешься идти туда один? — спросил Петер.
— Думаешь, я не справлюсь? Макс обещал подойти, и Ролло, возможно, тоже. Пока, Петер. Если до четверти первого ничего не произойдет, я к тебе выйду.
Том взглянул на дверь бара. Один мужчина как раз выходил, двое входили, и из-за раскрывшейся двери на улицу вырывались мощные звуки: «Бум-па... Бум-па...» — словно билось огромное сердце, билось ритмично, не ускоряя и не замедляя темпа. В этом электронном биении было что-то неестественное, нечеловеческое. Том догадывался, о чем в это время думал Петер.
— Считаешь, что поступаешь разумно? — спросил немец.
— Хочу узнать, где они держат парня, — упрямо сказал Том, беря сумочку. — Петер, если ты откажешься, я не буду на тебя в обиде. Может, мне повезет и я схвачу такси.
— Я дождусь, — пытаясь улыбнуться, произнес Петер. — Если у тебя там что-то случится — помни, я здесь.
Том вышел из машины и двинулся через улицу. От легкого ночного ветерка ему стало холодно. Он торопливо оглядел себя, чтобы проверить, все ли в порядке. Когда он шагнул на тротуар, то чуть не подвернул ногу и тут же приказал себе быть внимательнее. Том поправил парик, чуть-чуть приоткрыл рот и, потянув на себя дверь, вошел под оглушительный музыкальный рев. Сопровождаемый взглядами по меньшей мере десятка мужчин, многие из которых одарили его улыбками, он направился к бару. В воздухе стоял тяжелый, сладковатый запах травки.
Возле бара, как и в прошлый раз, было не протолкнуться, но, к его удивлению, несколько человек тут же потеснились, пропустили Тома к стойке, и он ухватился за хромированный поручень.
— Как вас звать? — спросил его молодой человек в рваных джинсах, сквозь дыры которых просвечивало голое тело.
— Мейбл, — хлопая накладными ресницами, проговорил Том. Он, не торопясь, раскрыл сумочку, чтобы достать мелочь на выпивку, и тут заметил свои ногти без лака:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53