- Это чтобы показать, как серьезно мы настроены приобрести эту собственность, - объяснил Сквайрз, - и чтобы ускорить переговоры. Люди, которых я представляю, готовы начать немедленно.
Клара Маркхэм оказалась в затруднительнейшем положении. От Джолейн ни слуху ни духу с выходных. Они близко дружили, и Джолейн была совершенно святой с Кении, любимым Клариным персом, - но агентша не могла позволить личным чувствам испортить такую гигантскую сделку.
Она помахала рукой над деньгами и сказала:
- Это все очень впечатляет, мистер Сквайрз, но должна сказать вам, что ожидаю другое предложение.
- Неужели?
- Документы еще не готовы, но меня заверили, что все на подходе.
Сквайрз, казалось, изумился.
- Ну ладно. - Хорошо отработанным жестом он тихо закрыл портфель. - Мы готовы достойно встретить любое разумное предложение. Тем не менее я бы попросил вас связаться с вашими клиентами и дать им знать, насколько мы заинтересованы в этом проекте.
- Безусловно. Сразу же после обеда, - сказала Клара Маркхэм.
- А почему не сейчас?
- Я… я не уверена, что смогу дозвониться.
- Давайте попробуем, - отвечал Бернард Сквайрз.
Клара Маркхэм поняла, что сопротивление бесполезно - этот человек не вернется в Чикаго без ответа. Бернард Сквайрз решительно уселся в кресло, а она позвонила поверенному по имущественным делам Лайтхорса Симмонса. Через пять минут поверенный перезвонил, устроив сеанс конференц-связи между двумя расточительными наследниками Лайтхорса - сыном Леандром Симмонсом и дочерью Жанин Симмонс Робертсон. Леандра интересовало ископаемое топливо и первоклассные автомобили, Жанин тратила деньги на экзотические хирургические операции и обновление апартаментов для отдыха.
Наклонившись к динамику громкой связи, Клара Маркхэм осторожно подвела итог предложения профсоюза по Симмонсову лесу; ключевой деталью была сумма в 3 миллиона долларов.
- К тому же, - заключила она, - мистер Сквайрз до-став-ил в мой офис существенный взнос наличными.
На другом конце Леандр Симмонс резко спросил:
- Сколько? - Когда Клара ответила, он присвистнул.
Бернард Сквайрз, старый профи, собаку съевший на конференц-связи, повысил голос ровно настолько, чтобы его стало слышно:
- Мы хотим, чтобы все поняли, насколько мы серьезны.
- Что ж, мое внимание вы привлекли, - сказала Жанин Симмонс Робинсон.
- И мое, - отозвался ее брат.
В интересах Джолейн Фортунс и обреченных обитателей Симмонсова леса Клара Маркхэм была просто вынуждена сказать:
- На земле вашего отца мистер Сквайрз и его группа хотят построить торговый центр.
- С игровой площадкой и атриумом, - спокойно добавил Сквайрз.
- И средиземноморским фонтаном перед ним, - поддакнул поверенный. - С настоящими утками и гусями. Получится потрясающий аттракцион для вашего городка.
Леандр Симмонс моментально откликнулся из динамика:
- Лично мне насрать, хоть вы, ребята, там угольную шахту ройте. А ты что скажешь, сестричка?
- Слушай, три миллиона баксов есть три миллиона баксов, - откликнулась Жанин.
- Во-во. Тогда какого черта мы ждем? - поинтересовался Леандр. - Взяли и сделали.
- Мы готовы, - сказал Бернард Сквайрз. - Однако мисс Маркхэм сообщила мне, что может быть еще одно предложение.
- От кого? - спросила Жанин Симмонс Робинсон.
- Сколько? - спросил ее брат.
Клара Маркхэм ответила:
- Инвестор местный. Я собиралась позвонить вам, как только получу бумаги, но они пока не прибыли.
- Тогда ну их нахрен, - встрял поверенный. - Выбираем Сквайрза.
- Как скажете.
- Нет уж, погодите секундочку. - Это был Леандр Симмонс. - Что за спешка такая?
Он почуял еще больше денег. Лицо Бернарда Сквайрза омрачилось в предчувствии ценовой дуэли. Клара Маркхэм заметила, что на шее у него запульсировали новые вены.
Как обычно, Жанин Симмонс Робинсон оказалась настроена на одну меркантильную волну с братом.
- Что плохого, если подождать пару-тройку дней? - заявила она. - Посмотреть, что на уме у тех, других.
- Дело ваше, - сказал поверенный. И потом: - Мисс Маркхэм, перезвоните нам, как только что-нибудь узнаете - скажем, не позже среды?
- А если завтра? - осведомился Бернард Сквайрз.
- В среду, - хором отрезали Леандр Симмонс и его сестра.
Последовала серия щелчков, потом динамик замолчал. Клара Маркхэм с извиняющимся лицом посмотрела сначала на Сквайрза, потом на портфель на столе.
- Я внесу это на наш счет условного депонирования, - сказала она. - Прямо сейчас.
Сквайрз степенно поднялся с кресла.
- Вы не производите впечатления лживого человека, - произнес он. - Из тех, кто попытался бы взвинтить собственные комиссионные, выдумывая фальшивые встречные предложения.
- Я не воровка, - ответила Клара Маркхэм. - И не имбецил. Симмонсов лес станет для меня самой крупной сделкой в этом году, мистер Сквайрз. Я не стала бы рисковать таким кушем ради пары лишних баксов.
Он ей поверил. Он видел их городишко - чудо, что она с голоду не помирает.
- Местный инвестор, вы сказали?
- Именно.
- Вряд ли вы будете настолько добры, чтобы сообщить его имя.
- Боюсь, вы правы, мистер Сквайрз.
- Но вы уверены, что у них есть средства?
- Есть, - кивнула Клара Маркхэм, думая: «По моим последним данным».
Мать Фингала проспала. Ее разбудил шум машин на дороге.
Она поспешно втиснулась в платье невесты, схватила свой зонтик от солнца и бросилась за дверь. Когда она добралась до пересечения Себринг-стрит и шоссе, было уже слишком поздно. Министерство транспорта собиралось замостить Иисуса-Дорожное Пятно.
Мать Фингала кричала и скакала вокруг, как наряженная цирковая обезьянка. Она плевала в лицо прорабу бригады и тщетно пыталась ткнуть зонтиком водителя парового катка. В конце концов она бросилась ничком на святое пятно и отказалась сдвинуться с места перед машинами.
- Закатайте и меня в асфальт, вы, безбожные ублюдки! - вопила она. - Да пребуду я едина со Спасителем моим!
Прораб вытер щеку и дал своим людям знак прекратить работу. Он позвонил в управление шерифа и сказал:
- Тут по дороге мечется сумасшедшая ведьма в свадебном платье. Что мне делать?
Прибыли два помощника шерифа, за ними - фургон телевизионщиков.
Мать Фингала целовала асфальт в том месте, где, как ей казалось, был лоб Иисуса.
- Не волнуйся, Сын Божий, - твердила она. - Я здесь. Я никуда не ухожу! - Ее преданность пятну была просто поразительна, учитывая находящегося поблизости с подветренной стороны раздавленного опоссума.
Подъехал полный автобус встревоженных паломников, но помощники шерифа приказали им держаться подальше от места работ. Мать Фингала подняла голову и изрекла:
- На холодильнике - коробка для пожертвований. Сами берите «спрайт»!
Теперь движение было заблокировано уже в обоих направлениях. Прораб бригады, родом из Тампы и незнакомый с местной легендой, осведомился у помощников шерифа, есть ли в городе психиатрическая больница.
- Нет, подавно пора, - сказал один из них.
Они схватили мать Фингала под руки и оттащили ее с дороги.
- Он смотрит! Он видит вас! - визжала она.
Заместители шерифа поместили ее в клетку патрульной машины и прогнали любопытных туристов. Прежде чем продолжить работу, прораб и его люди свободным полукругом собрались на разделительной полосе. Они пытались понять, о чем так разорялась безумная склочница.
Наклонившись над пятном, бригадир сообщил:
- Если это Иисус Христос, то я хрен собачий.
- Черт, да это ж тормозная жидкость, мать ее! - объявил один из мужчин, механик.
- Масло, - возразил другой.
Потом вмешался водитель парового катка:
- Отсюда это типа как баба. Закроешь один глаз - конкретно голая баба на верблюде.
Это прораба доконало.
- За работу! - рявкнул он.
Команда телевизионщиков наблюдала за асфальтированием. Сняли замечательный крупный план Иисуса-Дорожное Пятно, исчезающего под накатом черной корки асфальта. В эту сцену ловко вмонтировали кадр с юной паломницей, сморкавшейся в «клинекс», словно убитой го-Рем. На самом деле она лишь старалась не вдыхать ароматы Дохлого опоссума.
Сюжет прошел в дневных новостях Орландо. Его открывала съемка матери Фингала, нежно целующей священную кляксу. Джоан в волнении позвонила Родди на работу.
- В городе телевидение! А если они прослышат о черепашьем святилище?
- Притворимся, что его не знаем, - сказал Родди.
- Но он мой брат.
- Отлично. Тогда ты и будешь давать интервью.
На мать Фингала завели дело о нарушении общественного порядка и через три часа выпустили без залога. Она немедленно поймала такси до перекрестка Себринг и трассы. Асфальт застыл, был твердым на ощупь; мать Фингала даже не была уверена, где раньше находилось пятно. Она обнаружила, что кто-то стибрил ее коробку с пожертвованиями и большую часть холодной газировки. Это означало официальное банкротство.
Она отправилась к дому Деменсио и поставила пустой холодильник в тени дуба, вдали от окружавшей Синклера толпы. Триш заметила ее и принесла лимонада.
- Я слышала, что произошло. Мне очень жаль.
- Эти свиньи порвали мое платье, - сказала мать Фингала.
- Можем зашить в два счета, - предложила Триш.
- А как же мое святилище? Кто его починит?
- Просто подождите. На шоссе будут новые пятна.
- Ха! - отозвалась мать Фингала.
Триш украдкой взглянула на окно во двор, не смотрит ли Деменсио, - он выйдет из себя, если заметит на территории пожилую леди. Ее бледно-голубой зонтик торчал, как походная палатка.
- Вам надо поехать домой и отдохнуть, - сказала Триш.
- Я не могу, я потеряла две самые дорогие для меня вещи в мире - Иисуса-Дорожное Пятно и моего единственного сына.
- Ну, Фингал вернется, - успокаивала Триш, думая: «Как только деньги понадобятся».
- Но он уже не будет прежним. У меня такое чувство, что его развращают силы Сатаны. - Мать Фингала осушила стакан лимонада. - А ангельских бисквитов нет?
- Боюсь, что все кончились. До дому подбросить?
- Может, попозже, - сказала мать Фингала. - Сначала поговорю с этим вашим любителем черепах. Мое сердце раздавил паровой каток, мне потребно духовное исцеление.
- Бедняжка. - Триш извинилась и понеслась в дом предупредить Деменсио. Мать Фингала прикурила сигарету и стала ждать, когда иссякнет очередь к канавке.
Двадцать три
Пресноводные болота Эверглейдс превращали оконечность полуострова Флорида в мерцающую панораму приливных отмелей, извилистых проток и ярко-зеленых мангровых островков. Жизненное равновесие здесь зависит от сезонного нагона пресной воды с материка. Когда-то это был закон природы - сейчас, увы, уже нет. Паразиты, в 1940-х годах прорезавшие дамбы и выдолбившие каналы на всем верховье Эверглейдс, совершенно не подумали о том, что произойдет ниже по течению с рыбой и птицами, не говоря уже об индейцах. Святой миссией инженеров была гарантия комфорта и процветания пришлых поселенцев. В засушливые периоды штат сосал из Эверглейдс воду для немедленной поставки ее в города и на фермы. В сезоны дождей он перекачивал миллионы галлонов к морю во избежание затопления подразделений, пастбищ и посевов.
Со временем все меньше и меньше пресной воды достигало Флоридского залива, а та, что в итоге туда попадала, уже не была такой чистой. Когда наступала неизбежная засуха, истощенный залив менялся до неузнаваемости. Морские водоросли начинали вымирать акр за акром. Дно зарастало илом. Цветущие зеленые водоросли покрывали сотни квадратных миль воды - гигантское пятно, различимое со спутников НАСА. Изголодавшиеся по солнечному свету губки умирали и всплывали на поверхность гниющими комками.
Гибель знаменитого эстуария обернулась вполне предсказуемыми унылыми затруднениями для бюрократов. Столкнувшись с саморекламным бедствием и катастрофической угрозой индустрии туризма, те же самые люди, которые по собственному невежеству сподобились умертвить флоридский залив, теперь бросились искать способ его оживить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60