– Нет. Меня интересует Люсиль. Я хотел лишь убедиться в том, что она не напрасно истратит эти деньги.
– Однако, чувства, которые вы испытываете по отношению к своей бывшей жене, дружба, уважение или желание присмотреть за тем, чтобы какой-нибудь хитрец не ободрал ее, не помешали вам пытаться самому ободрать ее, давая ей на пять тысяч долларов меньше? – сладко заметил Мейсон.
– Я не хотел ее обмануть.
– Но, тогда зачем вы скрыли желание принять ее предложение?
Бартон подумал минуту и сказал:
– Думаю, что по привычке. В делах не проявляют заранее удовлетворения от сделки.
– Ну, ну, – сказал Мейсон. – Вы знали, что делаете. Вы сознательно скрыли желание совершить эту сделку.
– Об этом вы говорили уже несколько раз, – перебил Гамильтон Бергер.
– Я считаю, что защитник имеет право говорить об этом. Это указывает на мотивы действий свидетеля и делает Суду возможность оценить его характер, – ответил судья Осборн.
– Хорошо! – вдруг выкрикнул Бартон. – Я обманул ее. Я заметил, что мне подвертывается случай заключить выгодную сделку и хотел этим воспользоваться. Что в этом плохого?
– Ничего, – ответил Мейсон. – И я очень вам благодарен за похвальную откровенность, мистер Бартон. А теперь еще одна деталь. Как вы сообщили, обвиняемая в конце призналась, что в гараже было тело ее первого мужа?
– Я не говорил этого.
– Прошу секретаря Суда прочитать протокол для того, чтобы напомнить то, что сказал свидетель.
Наступила тишина, полная беспокойства, во время которой секретарь Суда перелистывал страницы, в поисках требуемого абзаца. Вильям Бартон поерзал в кресле.
– Я нашел это место, – отозвался секретарь. – Вопрос: «Она сказала вам, почему хочет выехать из страны?» Ответ: «Да». Вопрос: «Почему?» Ответ: «Она сказала, что в ее гараже найдено тело мужчины. Наконец, она призналась, что убитый был ее первым мужем и этот факт может испортить ее жизнь.»
– Благодарю, – сказал Мейсон. – Прошу мне объяснить, мистер Бартон, что вы имели в виду, когда говорили: «наконец, она призналась», что это было тело ее первого мужа?
– Ну, что в конце она призналась. И это все.
– Она не сказала этого сразу?
– Нет.
– Только после вопросов с вашей стороны?
– Наверное так.
– Значит ли это, что вы разговаривали на эту тему и у вас создалось впечатление, что она что-то скрывает, допытывались ли вы, что это?
– Можно сказать и так.
– Чтобы вынудить от нее это «признание наконец», вам пришлось использовать нажим?
– Ну, что же, до определенной степени, да.
– Вы сказали ей, что не сможете помочь, если она не скажет вам правды или что-то в этом роде?
– Да.
– Следовательно, она в конце концов сказала вам правду?
– Да.
– И тогда вы взялись ей помогать?
– Нет!
– Но вы ведь сказали, что поможете ей, если она скажет вам правду. До тех пор, пока она этого не сделает, вы ничего не можете обещать ей. Поэтому она «в конце призналась» в том, какая была правда. Должен ли я это понимать так, что вы не сдержали своего обещания?
Бартон заколебался, положил ногу на ногу и посмотрел умоляюще на Бергера.
– Так было? – настаивал Мейсон.
– Я не помог ей, – пробормотал Бартон.
– Именно так я и думал, – с презрением сказал Мейсон. – Это все, мистер Бартон.
Бартон сошел с места для свидетелей и повернулся в сторону стола за которым сидел Мейсон, как бы желал что-то сделать, но увидел холодный, твердый блеск в глазах адвоката, раздумал и отошел.
– Пусть подойдет к свидетельскому месту Артур Колсон, – сказал Бергер, не обращая внимания на Бартона.
Артур Колсон подошел к месту для свидетелей. Его глаза неспокойно и оценивающе метались по залу, однако старательно уходили в сторону от стола окружного прокурора, и стола за которым сидел Мейсон и Люсиль.
На вопрос Суда Колсон назвал свое имя, фамилию, возраст, адрес и профессию. Гамильтон Бергер достал револьвер.
– Я хочу вам показать револьвер Смит и Вессон, тридцать восьмого калибра, номер «С шестьсот пятьдесят восемьдесят восемь». Вы видели его уже когда-нибудь?
Колсон достал из кармана листок бумаги и прочитал по нему следующую фразу:
– Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня.
– Вы купили этот револьвер в «Рашинг Крик Меркантайл Компани»?
– Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня.
– Вы вписали имя Росса П.Холистера в реестр?
– Отказываюсь от ответа по той же причине.
– Вы убили Хартвелла Л.Питкина?
– Нет.
– Вы его знали?
– Нет, не знал.
– Это вы положили этот револьвер рядом с телом Хартвелла Л.Питкина в гараже на Соут Гондола семьсот девятнадцать пятого числа этого месяца?
– Нет.
– А в другое время?
– Нет.
– Это все, – сказал Гамильтон Бергер.
– Минуточку, – отозвался Мейсон. – Еще один вопрос к свидетелю. Это оружие было когда-нибудь вашей собственностью?
– Отказываюсь от ответа на этот вопрос, так как он может быть использован против меня.
– У вас был когда-нибудь ключ от квартиры Люсиль Бартон?
– Нет.
– Я покажу вам два письма отпечатанные на машинке, – сказал Мейсон. Одно из писем было адресовано в Детективное Агентство Дрейка, второе мне. В первом письме речь идет о ключе к квартире Люсиль Бартон. Во втором – о ключе к ее секретеру. Вы писали какое-нибудь из этих писем?
– Нет. Не писал.
– Это все, – сказал Мейсон.
– Это все, – объявил Бергер.
Слово взял судья Осборн:
– В виду неудовлетворительных ответов свидетеля на вопросы, имеющие большое значение в этом деле, Суд считает, что бюро окружного прокурора должно предпринять шаги для более полного выяснения ситуации.
– Хорошо, Высокий Суд, – сказал Бергер усталым голосом. – Мы отдаем себе отчет в разных возможностях.
– И привлечениях, – сказал судья Осборн.
– И привлечениях, – повторил Бергер.
– Очень хорошо. Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов. Обвиняемая должна оставаться под арестом. Свидетели, вызванные в Суд, должны явиться в четырнадцать часов.
Когда публика поднялась с мест и направилась к выходу, Мейсон дал знак Полу Дрейку подойти к нему.
– Боюсь, что не смогу пойти с тобой на обед, Пол.
– Почему, Перри?
– Я должен несколько раз поговорить по телефону, а это может продлиться больше часа. Но, ты забери Деллу на хороший бифштекс.
– Сердца у тебя нет, – запротестовал Дрейк с улыбкой.
– Есть, – сказал Мейсон. – Оно так долго стояло у меня в пятках, что я не буду чувствовать себя хорошо до тех пор, пока оно снова не окажется на своем месте.
28
В четырнадцать часов, когда Суд собрался вновь, Гамильтон Бергер, явно чем-то обеспокоенный, сказал:
– Высокий Суд, в этом деле образовалось особое положение. У меня были все поводы для того, чтобы считать возможным соединение Перри Мейсона с орудием преступления, так как на револьвере был найден отпечаток его пальца. У меня была надежда доказать, что Мейсон был с обвиняемой около гаража в то время, когда там был убит человек. Опознание, как доказательство было отброшено с помощью хитрого юридического трюка, на что я хотел бы обратить внимание Высокого Суда. Свидетель наверняка мог бы провести опознание.
– Да, конечно, – ответил судья Осборн. – Таковы отрицательные стороны доказательств основанных на опознании. Свидетель увидел высокого мужчину в светлокоричневом плаще и серой шляпе. Он не видел вблизи его лица. Много мужчин могут соответствовать такому описанию. Опознание женщины более убедительно, благодаря описанию ее оригинальной одежды, но высоких мужчин в светлокоричневых плащах и серых шляпах было в городе в то время, когда Гоушен видел тех людей возле гаража, вероятно, несколько тысяч.
– Но, только один Перри Мейсон мог оставить отпечаток пальца на внутренней стороне револьвера принадлежащего его клиентке, – ответил Бергер.
– Вы еще не доказали, что револьвер принадлежал его клиентке, сказал Осборн.
– Признаю, Высокий Суд, что дело немного осложнилось, – ответил Бергер, – но, если Высокий Суд позволит мне действовать, то думаю, что он сможет вполне оценить тот трюк, благодаря которому свидетеля ввели в заблуждение.
Судья Осборн усмехнулся:
– Суд позволит вам действовать, если вы будете представлять доказательства, мистер Бергер.
– Очень хорошо. Прошу вызвать Сэди Милфорд.
Сэди Милфорд, ухоженная женщина около сорока лет, была администратором дома, в котором жила Люсиль Бартон. Она показала, что гаражи принадлежали квартирам и закрывались. Квартира номер двести восемь так же имела гараж и Люсиль Бартон получила запасные ключи и к квартире и к гаражу, когда въехала.
– Кто имел эти ключи?
– Люсиль Бартон.
– У вас есть подтверждение получения?
– Да.
– На нем есть подпись Люсиль Бартон?
– Да.
– Она подписала в вашем присутствии?
– Да.
– Я хочу присоединить это к доказательствам, – сказал Гамильтон Бергер.
– Не возражаю, – сказал Мейсон.
– Вы хотите задавать вопросы, господин защитник?
– Да.
Мейсон взял в руки подтверждение и спросил:
– Это вы дали Люсиль Бартон четыре ключа, два от квартиры и два от гаража?
– Да.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – Это все.
Следующим свидетелем Бергера был работник заправочной станции, который показал, что пятого числа этого месяца, около шести часов вечера, Люсиль Бартон подъехала к станции на шевроле со светло-коричневым кузовом. Работник обнаружил, что двигатель был так разрегулирован, что машина непрерывно подпрыгивала и выхлопная труба стреляла. Он отрегулировал все, что мог, но у него не было достаточно времени и соответствующих инструментов и он исправил только так, чтобы машина не грохотала во время езды.
– В котором часу обвиняемая приехала? – спросил Гамильтон Бергер.
– Это было каких-то пятнадцать или двадцать минут седьмого.
– Кто вел машину?
– Люсиль Бартон.
– Вы знали ее до этого?
– Да. Она всегда покупает бензин у нас.
– Люсиль Бартон и обвиняемая, сидящая возле мистера Мейсона это одно и то же лицо?
– Да.
– Это все, – сказал Бергер.
– Это все, – повторил Мейсон улыбаясь. – У меня нет вопросов к свидетелю.
– Вызвать Стефана Арджила, – распорядился Бергер.
Арджил занял место свидетеля и сказал, что живет на Вест Казино Буливар, девятьсот тридцать девять, ему пятьдесят пять лет. Он подтвердил, что Хартвелл Л.Питкин работал у него в качестве шофера и что Питкин работал у него до своей смерти.
– Когда вы видели Питкина в последний раз? – Спросил Бергер.
– Сразу же после пяти часов вечера пятого числа.
– Где он тогда был?
– Перед зданием, в котором размещен офис мистера Мейсона. Я ждал Мейсона и вдруг вспомнил, что у Хартвелла свободный вечер. Я спустился вниз и, хотя был на него зол, сказал ему чтобы он забрал машину и ехал домой.
– Вы знаете, что случилось потом?
– Знаю только, что машина была на месте, когда я вернулся из больницы домой.
– Когда это было?
– Это могло быть... это было после возвращения из больницы, где я посещал пострадавшего и оговорил с ним условия возмещения и...
– Не говорите о том деле, – перебил его Гамильтон Бергер. Успокойтесь и скажите нам, что вы знаете об этом деле?
– Я вернулся домой около девяти часов тридцати минут, может быть, было десять и машина была на своем месте.
– Можете задавать вопросы, – сказал Бергер Мейсону.
– Откуда вы знаете, что машина была на месте? – спросил Мейсон.
– Ну, потому что... должна была там быть. Двери гаража были закрыты.
– Но вы не проверили после возвращения домой, действительно ли стоит машина там?
– Нет.
– А как вы вернулись домой?
– Меня привез работник страховой компании.
– В котором часу он вас привез?
– Между половиной десятого и десятью.
– И вы пошли сразу спать?
– Нет, я лег одиннадцати.
– Когда вы заглянули в гараж, чтобы проверить, стоит ли там машина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28