Нос яхты исчез под водой в бездне глубокой ложбины. Но этот вал не прокатился под днищем, а понес вперед длинный корпус. Яхта зависла на гребне, словно этакая огромная доска для серфинга.
Перо руля взбивало воздух.
И вот – неизбежный рывок буксирного троса, которого я опасался, зная, что он непременно последует под конец стремительного спуска по скату волны.
Форштевень «Конни» торпедой вспорол водную толщу.
Весь корпус яхты передо мной поглотило море. Я увидел, как мачта торчит над волнами, точно качающаяся веха. В ту же секунду чьи-то могучие длани подняли меня из кокпита и швырнули за борт. Высокая волна подхватила меня и отнесла в сторону от тонущей две-надцатиметровки.
В спасательном жилете я вертелся пробкой на гребнях беснующихся волн.
Странно и нелепо было наблюдать, как наша красавица «Конни» исчезает под водой.
Оранжевым поплавком качался на гребне волны Чиннмарк. В нескольких метрах от него все еще торчала из воды половина мачты «Конни».
Очередная волна понесла Чиннмарка к мачте. Так, кажется, он ухитрился вцепиться в мачту руками… Тут и меня подбросило ближе к нему. Я попытался плыть, но в тяжелом клеенчатом костюме только без толку взмахивал руками и ногами.
На глазах у меня мачта уходила все глубже под воду. Прижавшись к ней, Чиннмарк отчаянно перехватывался обеими руками.
На миг я увидел его исполненное ужаса лицо.
– Отпусти мачту!..– заорал я и едва не захлебнулся сам.
Какого черта он не отпускает мачту! Неужели не понимает, что…
Новый гребень поднял меня, и внизу, в глубокой ложбине между валами, я снова увидел Чиннмарка. Он по-прежнему цеплялся за мачту, объятый паническим ужасом.
– Отпусти!.. Отпусти!..– опять закричал я, давясь ветром.
Поздно. Его голова исчезла под водой.
Главное – держать себя в руках, попытаться мыслить последовательно… Самое разумное сейчас – толкаясь ногами, откинуться назад, держать голову возможно выше над водой.
И постараться обнаружить топ мачты, он будет моим ориентиром. Выждать, когда меня снова поднимет на гребень. Осмотреться. Спокойно, Морган, только спокойно.
Очередной вал легко поднял меня вверх к небесам.
Мачта! Еще торчит из пены между волнами.
Используя несущий меня гребень, я лихорадочно работал руками и ногами, чтобы занять нужное положение и приблизиться к мачте. Хотелось кричать от ярости из-за собственной неуклюжести, неспособности толком плыть.
Целая вечность понадобилась мне, чтобы добраться до мачты. Долгая вечность единоборства с морем.
Я попытался нырнуть, но погрузился всего на какой-нибудь метр, спасательный жилет не пускал дальше и вынудил меня всплыть.
Я нырнул снова. Отчаянно загребая руками и ногами, одолел упорное сопротивление жилета, погрузился метра на полтора. Задержался под водой на несколько секунд, всматриваясь в зеленую толщу.
Чиннмарк! Рядом с мачтой – оранжевое пятно!
Всплыть за воздухом… Жилет поднял меня на поверхность, и я ухватился за топ мачты, чтобы волны не отнесли меня в сторону. Я жадно хватал воздух; казалось, легкие вот-вот разорвутся.
Теперь – снова вниз. На этот раз я должен справиться с задачей. В голове барабаном: должен, должен, должен…
Подтягиваясь за мачту, я уходил все дальше вглубь, легкие были на пределе, но я не сдавался, продолжал погружаться – еще один метр, еще, еще…
Держась за мачту одной рукой, другой поймал внизу волосы Чиннмарка. Потянул на себя, подергал из стороны в сторону, опять потянул. Он словно прирос к мачте…
Боже!.. Не берусь описать, что я ощутил, когда тело моего товарища наконец отделилось от мачты и поравнялось со мной.
Не выпуская волосы Чиннмарка, я предоставил спасательному жилету поднять меня на поверхность.
Высокий могучий вал отнес нас обоих от топа мачты. Мягко так, плавно, метров на десять.
Тело в моих руках казалось безжизненным.
– Чиннмарк! – заорал я.
Никакой реакции.
Не один год минул с тех пор, как я занимался на курсах спасателей, но приемы не были забыты. Держа голову Чиннмарка над водой, я равномерно работал ногами. Отдышавшись, как после трудной пробежки, поднял вверх подбородок Чиннмарка, прижался ртом к его губам и с силой вдохнул воздух ему в глотку.
Еще, еще раз… Вдруг он закашлялся, и изо рта его хлынула вода. Добрый признак!..
Я отдохнул немного, лежа на спине, потом опять взял Чиннмарка за голову и накачал воздух в его легкие. При этом я все время отгибал его голову назад, чтобы язык не запирал глотку.
Он снова закашлялся. Еще одна струя воды вырвалась из его рта. Молодец Чиннмарк.
После третьего захода он наконец сам сделал вдох. Чиннмарк еще не пришел в себя, но уже дышал. Отлично. Я поддерживал его голову высоко над водой, чтобы он не захлебнулся. Это было совсем не просто. Спасательный жилет держал меня, и я лежал на воде, прикрывая Чиннмарка собой так, чтобы его не захлестывало.
Поднятый очередным гребнем, я увидел, что кончик мачты еще торчит из воды.
А повернувшись кругом, обнаружил, что «Торд» качается на волнах метрах в двадцати на ветре от нас. Слава богу. Билл, Мартин и Петер копошились на палубе. Вот помахали мне. Возможно, рассмотрели, что я киваю в ответ.
За борт полетел большой пластиковый буй, прикрепленный к буксирному тросу. Понятно: первым делом Билл и его товарищи должны пометить место, где затонула «Конни». Буй станет ориентиром.
Сперва «Конни». Потом мы с Чиннмарком… Нет, Морган, нехорошая это мысль, несправедливая. Они все время видят нас, понимают, что мы еще можем продержаться на воде без риска для жизни. А дать «Конни» пойти ко дну без буя на буксирном тросе было бы непростительно.
Теперь пора заняться и нами… Окруженный пенными каскадами «Торд» включал то передний, то задний ход, маневрируя так, чтобы заслонить нас от волн.
Петер Хольм стоял на палубе, держа в руках большой спасательный круг. Я махнул рукой: давай! Полетев по воздуху, круг шлепнулся в воду на ветре от нас. Точный расчет: пробковый круг быстро поплыл в нашу сторону, и мне даже пришлось метнуться навстречу, чтобы он не ударил Чиннмарка по голове.
Нейлоновый линь соединял круг с «Тордом». Я осторожно надел легкое кольцо на Чиннмарка через голову. Он все еще был без сознания, и руки его безвольно легли на пробку. Но он дышал, а это было самое главное.
Ухватившись за линь, я подал знак, чтобы ребята на «Торде» тащили свой улов.
Никогда еще буксиры не нравились мне так сильно, как в эти минуты.
– Молодец, Морган!.. Отпускай, я держу его! Мартин спустился на кранец, опоясывающий «Торд».
Стоявший рядом Билл поспешил ухватиться за шиворот куртки Чиннмарка. Я подтолкнул снизу.
Лежа на воде, я услышал, как они опустили Чиннмарка на палубу. Потом наступила моя очередь. Билл подал мне руку и помог опереться ногой на кранец.
Обессиленный, я шлепнулся задом на рифленое железо палубы. Лежа на спине, провожал глазами мчащиеся надо мной, словно борзые, серые тучи.
– Отнесите его вниз, – скомандовал Билл.
Петер и Мартин понесли Чиннмарка. Билл присел на корточках возле меня.
– Как самочувствие, Морган?
– Спасибо, отлично.
Я попытался встать, но ноги не держали меня. Билл обнял меня одной рукой и повел по палубе, словно подвыпившего гуляку. По трапу я сошел, вися на плечах Билла. Ухмыляясь, он опустил меня на настил.
– Живой? – спросил он, подойдя к койке, где Петер и Мартин приводили в чувство Чиннмарка.
– Раза два открывал глаза.
– Переоденьте его.
Билл сам стянул с Чиннмарка сапоги. Вода из них растеклась по настилу. Я кое-как забрался на ближайшую койку и вытянулся во весь рост.
– Похоже, у него шок, – заметил я.
– Похоже, – подтвердил Билл. – Отдохнет немного – пройдет.
Петер и Мартин переодели Чиннмарка. Несколько раз он воззрился на нас широко открытыми глазами, но явно ничего еще не соображал.
Билл вернулся ко мне.
– Расскажешь? – спросил он почти приветливо.
– А что там рассказывать. Яхта зарылась носом в волну. И пошла ко дну, как топор.
– А с Чиннмарком что случилось?
– Исчез. Ушел под воду вместе с «Конни». Но я достал его, правда, не сразу.
– Ушел под воду? – удивился Билл.
– Ну да. Сначала плавал возле мачты, потом стал тонуть.
– Тонуть? Как это – при спасательном жилете?
– Не спрашивай меня. Но я достал его на глубине нескольких метров.
– Чудеса.
– Он не дышал, когда мы всплыли, но я накачал его воздухом.
Билл одобрительно улыбнулся.
– Молодец, Морган. Видно, он за что-то зацепился, и его утащило вниз… Как по-твоему?
Я кивнул. Единственно возможное объяснение.
– Узнаем, когда оклемается, – заключил Билл.
Пройдя по качающемуся настилу, он достал несколько чашек из шкафчика над плитой. Протянул мне чашку с отбитой ручкой. Порылся под матрацем одной из коек, вытащил непочатую бутылку виски. Налил мне полчашки.
– Пей, Морган.
Это был приказ. Я не стал возражать. Скривившись, в два глотка опустошил чашку.
Мне вспомнилась история о том, как Билл Маккэй сразу после тяжелейшей гонки заставил экипаж выйти в море на тренировку. Тогда он тоже поднес ребятам виски. С радостью я заключил, что чашка, которую он мне поднес, – своего рода приз, знак высокой оценки.
Налив себе полную чашку, Билл одним духом выпил ее. Даже глазом не моргнул.
– За компанию, – улыбнулся он. – Тебе налить еще?
– Спасибо, хватит. Мне за «Конни» жутко обидно.
– Мы поднимем ее, как только погода наладится, – сказал Билл так, будто речь шла о том, чтобы выдернуть из грядки пару луковиц. – Будет случай использовать твой опыт аквалангиста.
Он похлопал меня по плечу.
– К вашим услугам, номер один, – сказал я. Билл передал бутылку Петеру Хольму.
– Налей Чиннмарку, чтобы очухался. – И добавил, заметив вопрос в глазах Петера: – Да и сами глотните.
Петера Хольма и Мартина Граффа не надо было уговаривать. Они начали с самих себя. Этакая предварительная дегустация.
Билл поднялся наверх в рулевую рубку, к капитану буксира.
Мартин влил Чиннмарку в рот глоток виски. Тот закашлялся.
– Не надо… – простонал он. Что ж, заговорил, и то хорошо.
– Глотни немного, тебе полезно.
Мартин снова поднес чашку к губам Чиннмарка. На этот раз дело пошло на лад. Чиннмарк глотнул не поперхнувшись, и щеки его порозовели.
– Приходит в себя, – заметил я и подошел к ним, опираясь на койки.
Сильная качка норовила свалить меня на настил.
– Ну, как теперь? – спросил Петер.
– Лучше, – еле слышно произнес Чиннмарк. Вездесущий гул дизелей заглушал его речь.
– Отлежись немного, и все будет в порядке, – сказал я.
– Я зацепился… – снова услышали мы слабый голос Чиннмарка. – Зацепился… ногой там, где нижняя ванта… соединяется с мачтой… Мачта пошла вниз, потянула меня за собой… я никак не мог ногу освободить… жилет тащил вверх… а яхта вниз… вверх и вниз… Его голос пропал, и глаза опять неприятно остекленели.
– Ладно, потом разберемся. А теперь отдыхай! – отчеканил я.
– Я побуду с тобой, – сказал Петер, накрывая Чиннмарка теплым пуховым одеялом.
Кивком он дал понять, что нам с Мартином лучше удалиться, оставить их вдвоем.
Мы поднялись наверх, где нас ожидали Билл, шкипер и шторм.
«Торд» еще не покинул место кораблекрушения. В полусотне метров справа по борту весело качался на волнах оранжевый буй. Мне показалось, что по соседству с ним торчит из воды какое-то острие.
– Это не мачту там видно? – воскликнул я.
– Она самая, молодой человек, – подтвердил Билл. У него был на редкость довольный вид. И у меня сердце забилось чаще от радости. Если мы видим топ, значит, корпус лежит на глубине всего чуть больше двенадцати метров. Выходит, нам чертовски повезло. Я знал здешний фарватер, как свои пять пальцев; затони «Конни» в какой-нибудь полумиле дальше на запад, мы никогда больше не увидели бы нашу яхту, гнить бы ей в бездне морской.
Теперь же можно было – во всяком случае, теоретически – рассчитывать на ее спасение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39