– Из Книна. По крайней мере, именно там мы познакомились.
Грейс снова взглянула в зеркало. Лицо Натальи стало замкнутым, как и всякий раз, когда упоминалась Хорватия или конфликт в Югославии.
– Тебе не хочется об этом говорить, – сказала Грейс.
– Да не о чем говорить, вот и все.
Грейс проехала под железнодорожным мостом и повернула налево.
– Что ж, как знаешь.
Наталья наклонилась вперед, ее губы почти касались лица Грейс.
– Пожалуйста, попробуй понять. Это было жуткое для меня время, но оно уже в прошлом. Лучше всего забыть.
– Иногда прошлое настигает нас, – сказала Грейс, думая о Джеффе и его брате.
Припаркованные машины забили улицу с обеих сторон, но она умудрилась найти просвет в пятидесяти ярдах от Натальиного дома и приткнулась к бордюру.
Наталья смотрела куда-то мимо нее.
– Я была уверена, что он в Лондоне, – задумчиво сказала она.
– Кто? Мирко? – уточнила Грейс. – Но ты уж сколько лет не живешь в Лондоне. Как же он узнал, где тебя искать?
Наталья не знала, что на это ответить.
– У него есть друзья среди беженцев. – Она приподняла одно плечо. – Меня знают в диаспоре, ведь я переводчик.
– Зачем он здесь, как ты думаешь?
– Не знаю. Бизнес?
Грейс вспомнила о визитной карточке. Вручая ее Наталье, она пыталась увидеть на лице у той признаки тревоги. Но ничего похожего не обнаружила.
– «Верв», – с удивлением прочитала Наталья.
– Это означает: духовная или созидательная энергия, – пояснила Грейс. И удивилась, увидев, как благородной формы рот Натальи исказился в улыбке.
– «Верв», – повторила та. – К тому же рифмуется с «нерв».
Глава 10
Раздался звонок в дверь. Было поздно, и Рикмен никого не ждал. Он посмотрел в глазок на фигуру, переминавшуюся с ноги на ногу под фонарем на крыльце, и, начиная раздражаться, открыл дверь.
– Чего тебе, Фостер?
Фостер, не отвечая на вопрос, задал свой:
– Зачем тебе телефон, если ты забываешь его включать?
Рикмену сейчас не хотелось видеть никого из коллег, Фостера в том числе.
– Если ты хочешь обсудить что-то, относящееся к делу, то обращайся к старшему инспектору Хинчклифу.
Фостер и совет пропустил мимо ушей.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– О чем вы, сержант? – перешел на официальный тон Рикмен.
– О том, что за твои грешки Хинчклиф наладил тебя в помойное ведро, хотя помойка не лучшее слово при данных обстоятельствах. – Фостер сознательно его провоцировал.
Рикмен промолчал.
– Может, попробуем вдвоем закрыть дверь с внутренней стороны, босс? – задал вопрос Фостер. – Здесь снаружи чертовски холодно.
– Ну а если я скажу нет, ты уберешься?
– Не раньше, чем ты объяснишь, что же все-таки происходит.
Рикмен вздохнул:
– Ну что ж, входи… Я как раз собирался приступить к увлекательнейшему рассказу о событиях.
– У-у, лицемер! – Фостер потер руки. – Так я войду?
Рикмен вместо ответа одарил его таким тяжелым взглядом, что Фостер поежился.
– Я вышел за рамки приличия? – спросил он, протискиваясь мимо Рикмена и продолжая болтать, чтобы заполнить неловкую паузу. – Ну, если я это сделал, а я почти уверен, что да, приношу свои извинения, сэр.
Рикмен перевел дыхание. Он не знал, поколотить Фостера или рассмеяться. В конце концов удовлетворился тем, что заметил:
– С такими манерами, сержант, будет чудом, если ты когда-нибудь получишь повышение.
Фостер осклабился:
– Возможно, но держу пари, что жизнь моя намного веселее, чем у большинства сослуживцев.
Рикмен закрыл дверь и пошел на кухню. Следом за ним топал Фостер.
– Мы как раз собирались поесть, – сказал Рикмен, вводя его в столовую.
– Привет, док! – завопил Фостер и заграбастал Грейс в свои медвежьи объятия.
Грейс рассмеялась, отводя руку с разливательной ложкой в сторону, чтобы не закапать соусом одежду сержанта.
– Рада видеть тебя, Ли, – сказала она, полузадушенная, отодвигаясь от него.
Держа Грейс на расстоянии вытянутой руки, он серьезно посмотрел ей в лицо:
– Как ты после… ну… – Он опустил голову. – Сама понимаешь…
Грейс ответила так же серьезно:
– Все нормально, Ли.
Она заметила, что он машинально перевел взгляд на еду на столе. Дубовый стол, буфет, навощенный деревянный пол поблескивали, отражая огоньки свечей. Тихонько играл джаз в стиле кул.
– Славно, – сказал Фостер и жадно оглядел тарелки. – Думаешь, все это съедобно? Чуть ланч не пропустил и обедать, вижу, предстоит жрачкой, купленной в дешевой забегаловке.
– А тебе некогда задерживаться, чтобы поесть, – сказал Рикмен.
Грейс прошла к буфету и достала еще одну тарелку и приборы.
– Тебе придется простить его, – обратилась она к Фостеру. – Он добрый, просто у нас нет собаки, чтобы было кого пинать.
– Да все в порядке, док, – отозвался Ли. – Я вообще никогда не обращаю на него внимания.
Грейс положила ему порцию лазаньи.
– Налей вина сержанту, – сказала она, вручая Рикмену бокал и взглядом давая понять, что не допустит никаких возражений. – Накладывай салат, угощайся, – добавила она, подбадривая Фостера.
– Не стоит и пробовать эту дрянь, – пробормотал Фостер с выражением деланного испуга на лице. Он потыкал лазанью вилкой. – Впрочем, это великолепные объедки.
– Благодарите шеф-повара, – улыбнулась Грейс.
– Никогда не поверю, что он, – Фостер головой указал в сторону Рикмена, – умеет готовить. Ты еще расскажи мне, что он отлично поет.
Грейс покатилась со смеху. Рикмен, однако, не нашел в этом ничего смешного. Он сердито вперился в Фостера, но сержант был так увлечен поглощением еды, приготовленной Рикменом, что тот смог тихо сообщить новость Грейс. Поняв, что от Фостера скоро не отделаться, он наполнил свой бокал до краев и сел за стол.
Какое-то время они молча ели, нарушая тишину лишь просьбами передать хлеб или салат с одного конца стола на другой.
И именно Фостер, человек, никогда не смущавшийся в подобных ситуациях, начал обсуждение непростого предмета своего визита.
– Итак, – сказал он, – продолжим интереснейший рассказ, к которому вы без меня уже было приступили.
Рикмен посмотрел на Грейс.
– Ну что ж, ответь на мой вопрос, почему тебя временно отстранили, – попросила Грейс.
– Он не временно отстранен, док, – поправил Фостер с набитым ртом. – Он в отпуске по семейным обстоятельствам.
– Не видел ты лица Хинчклифа, – сказал Рикмен. – Еще как отстранен!
В кабинет старшего инспектора Хинчклифа Рикмен прибыл прямо с вечернего совещания. Начальник потребовал для ознакомления записи Рикмена обо всех шагах расследования, предпринятых с начала ведения дела. Хинчклиф сидел за рабочим столом и выглядел серым и уставшим.
Хинчклиф был высокий, чуть нескладный и немного стесняющийся своей нескладности человек. При этом он отличался прямо-таки патологической аккуратностью, чем вызывал зависть всего Мерсисайдского полицейского управления. Вся его документация, от момента заведения дела и до передачи его в суд, была безукоризненно оформлена: зафиксированы малейшие улики, строго по форме изложена последовательность доказательств, зарегистрированы все произведенные опросы, логически обоснован каждый важный вывод. Того же он требовал и от своих подчиненных.
Недостаток внешнего изящества он с лихвой компенсировал остротой и тонкостью ума. Рикмен знал, что предстоит доскональное обсуждение совещания, доклад по ходу расследования на настоящий момент и обоснование его, Рикмена, решений.
– Присаживайся, Джефф, – пригласил Хинчклиф.
Входя в кабинет, Рикмен заметил Мэйли, державшегося в тени. Джефф кивнул ему, а Мэйли вздернул подбородок и отвел глаза.
«Странно, – подумал Рикмен. – Очень странно».
– Мы только что получили результаты анализов следов крови на одежде жертвы, – сказал Хинчклиф.
– Ну и?… – Рикмен посмотрел на Мэйли, но тот хранил молчание. Очевидно, говорить собирался Хинчклиф.
– Это не кровь жертвы, и информации по этому образцу нет в полицейской базе данных ДНК.
– Черт! – Рикмен устало потер ладонями лицо. – Мы преследуем неизвестного, напавшего на неизвестную, – сказал он. – Это не лучшим образом повлияет на боевой дух личного состава.
– Это еще не все, – сказал Хинчклиф вкрадчиво, но Рикмен услышал в его голосе нотки гнева и удивленно поднял глаза.
Хинчклиф кивнул Мэйли.
– Как вы знаете, – начал Мэйли, – мы регулярно прогоняем образцы ДНК через антивирусную базу данных на случай выявления заражения.
Рикмен внимательно смотрел на него. Почувствовав взгляд Хинчклифа, повернулся к нему, но тот сидел с каменным выражением лица.
– Криминалисты получили точное соответствие, инспектор… с твоим ДНК-профилем, Джефф. – В голосе Мэйли прозвучало горькое сожаление. Рикмен продолжал смотреть на старшего инспектора.
– Идеальное совпадение, – сказал Хинчклиф.
– Это какая-то ошибка. – Рикмен прокрутил в голове события и свои действия за последние двадцать четыре часа, отчаянно пытаясь понять, где он допустил нарушение.
– Никаких ошибок.
Мэйли заговорил громче:
– Мы подумали, может, ты, когда осматривал место преступления, случайно оставил эту улику.
– Я лично проверил журнал регистрации, – сказал Хинчклиф, кладя на стол две прошитые тетради. – Запись о том, что ты побывал хотя бы где-либо поблизости, отсутствует. У тебя же как-никак репутация, инспектор! Ты, как положено, дал возможность криминалистам выполнить работу без своего вмешательства.
– Все верно, – подтвердил Рикмен спокойным голосом, хотя чувствовал себя препаршиво. – Меня там не было. Ни вчера, ни когда-нибудь еще.
– Тогда каким образом твоя кровь попала на одежду жертвы?
– Понятия не имею… – Рикмен лихорадочно соображал: «Что, черт возьми, происходит?» Внезапное воспоминание: старая церковь, запах ладана, кровавое жертвоприношение. – Несколько дней назад я сдавал кровь, – сказал он, стараясь подавить нотки безысходности в голосе. – Возможно…
– Ты предполагаешь, тебя подставляют, инспектор? – Хинчклиф не скрывал скепсиса.
Рикмен ответил ему злым пристальным взглядом.
– Ты можешь это как-то объяснить? – требовательно спросил Хинчклиф. – Последние полгода ты работал на операции «Безопасные улицы», и что же, ты полагаешь, что один из несовершеннолетних разбойников решил тебе отомстить?
Все пришедшие Рикмену в голову объяснения еще больше усугубили бы его вину, поэтому он не сказал ничего.
– Отправляйся домой, – приказал Хинчклиф.
– Вы временно отстраняете меня? – задал вопрос Рикмен.
– Мы можем обойтись без ненужной огласки, – ответил Хинчклиф. – У тебя серьезно болен брат.
– Как быстро разносятся новости, – прокомментировал Рикмен, не в силах скрыть горечь в голосе.
Хинчклиф поднял бровь:
– Это полицейский участок. Сделать личный звонок отсюда все равно, что разместить его содержание на сайте в Интернете: через считанное время все кому не лень будут обсуждать и высказывать свое мнение. Поскольку пресса проявляет к делу повышенный интерес, ты вынужден будешь проводить время со своим братом. Я лично возьму на себя управление и контроль на период твоего «отпуска».
– А все-таки проверьте сданную кровь, вдруг что-то пропало, – попросил Рикмен.
Терпение Хинчклифа иссякло, он встал.
– Я расследую это… событие так же тщательно, как я проверяю каждую версию следствия, – сказал он. – Ну а тебе тем временем придется побыть дома.
Рикмен стащил себя со стула, остро чувствуя каждый натруженный мускул и каждую минуту недосыпа.
Грейс смотрела на него, ее поднятая бровь ясно говорила: «Ну, я жду».
– Мою ДНК обнаружили на одежде жертвы, – сказал Рикмен.
Грейс мигнула и положила вилку с куском на тарелку:
– На ней вообще не было никакой одежды.
– Одежду нашли в квартире.
– Но как?…
– Я не знаю, Грейс. – Он хотел сказать больше, но не знал, с чего начать.
Грейс, не отводя взгляда от его лица, спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Грейс снова взглянула в зеркало. Лицо Натальи стало замкнутым, как и всякий раз, когда упоминалась Хорватия или конфликт в Югославии.
– Тебе не хочется об этом говорить, – сказала Грейс.
– Да не о чем говорить, вот и все.
Грейс проехала под железнодорожным мостом и повернула налево.
– Что ж, как знаешь.
Наталья наклонилась вперед, ее губы почти касались лица Грейс.
– Пожалуйста, попробуй понять. Это было жуткое для меня время, но оно уже в прошлом. Лучше всего забыть.
– Иногда прошлое настигает нас, – сказала Грейс, думая о Джеффе и его брате.
Припаркованные машины забили улицу с обеих сторон, но она умудрилась найти просвет в пятидесяти ярдах от Натальиного дома и приткнулась к бордюру.
Наталья смотрела куда-то мимо нее.
– Я была уверена, что он в Лондоне, – задумчиво сказала она.
– Кто? Мирко? – уточнила Грейс. – Но ты уж сколько лет не живешь в Лондоне. Как же он узнал, где тебя искать?
Наталья не знала, что на это ответить.
– У него есть друзья среди беженцев. – Она приподняла одно плечо. – Меня знают в диаспоре, ведь я переводчик.
– Зачем он здесь, как ты думаешь?
– Не знаю. Бизнес?
Грейс вспомнила о визитной карточке. Вручая ее Наталье, она пыталась увидеть на лице у той признаки тревоги. Но ничего похожего не обнаружила.
– «Верв», – с удивлением прочитала Наталья.
– Это означает: духовная или созидательная энергия, – пояснила Грейс. И удивилась, увидев, как благородной формы рот Натальи исказился в улыбке.
– «Верв», – повторила та. – К тому же рифмуется с «нерв».
Глава 10
Раздался звонок в дверь. Было поздно, и Рикмен никого не ждал. Он посмотрел в глазок на фигуру, переминавшуюся с ноги на ногу под фонарем на крыльце, и, начиная раздражаться, открыл дверь.
– Чего тебе, Фостер?
Фостер, не отвечая на вопрос, задал свой:
– Зачем тебе телефон, если ты забываешь его включать?
Рикмену сейчас не хотелось видеть никого из коллег, Фостера в том числе.
– Если ты хочешь обсудить что-то, относящееся к делу, то обращайся к старшему инспектору Хинчклифу.
Фостер и совет пропустил мимо ушей.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– О чем вы, сержант? – перешел на официальный тон Рикмен.
– О том, что за твои грешки Хинчклиф наладил тебя в помойное ведро, хотя помойка не лучшее слово при данных обстоятельствах. – Фостер сознательно его провоцировал.
Рикмен промолчал.
– Может, попробуем вдвоем закрыть дверь с внутренней стороны, босс? – задал вопрос Фостер. – Здесь снаружи чертовски холодно.
– Ну а если я скажу нет, ты уберешься?
– Не раньше, чем ты объяснишь, что же все-таки происходит.
Рикмен вздохнул:
– Ну что ж, входи… Я как раз собирался приступить к увлекательнейшему рассказу о событиях.
– У-у, лицемер! – Фостер потер руки. – Так я войду?
Рикмен вместо ответа одарил его таким тяжелым взглядом, что Фостер поежился.
– Я вышел за рамки приличия? – спросил он, протискиваясь мимо Рикмена и продолжая болтать, чтобы заполнить неловкую паузу. – Ну, если я это сделал, а я почти уверен, что да, приношу свои извинения, сэр.
Рикмен перевел дыхание. Он не знал, поколотить Фостера или рассмеяться. В конце концов удовлетворился тем, что заметил:
– С такими манерами, сержант, будет чудом, если ты когда-нибудь получишь повышение.
Фостер осклабился:
– Возможно, но держу пари, что жизнь моя намного веселее, чем у большинства сослуживцев.
Рикмен закрыл дверь и пошел на кухню. Следом за ним топал Фостер.
– Мы как раз собирались поесть, – сказал Рикмен, вводя его в столовую.
– Привет, док! – завопил Фостер и заграбастал Грейс в свои медвежьи объятия.
Грейс рассмеялась, отводя руку с разливательной ложкой в сторону, чтобы не закапать соусом одежду сержанта.
– Рада видеть тебя, Ли, – сказала она, полузадушенная, отодвигаясь от него.
Держа Грейс на расстоянии вытянутой руки, он серьезно посмотрел ей в лицо:
– Как ты после… ну… – Он опустил голову. – Сама понимаешь…
Грейс ответила так же серьезно:
– Все нормально, Ли.
Она заметила, что он машинально перевел взгляд на еду на столе. Дубовый стол, буфет, навощенный деревянный пол поблескивали, отражая огоньки свечей. Тихонько играл джаз в стиле кул.
– Славно, – сказал Фостер и жадно оглядел тарелки. – Думаешь, все это съедобно? Чуть ланч не пропустил и обедать, вижу, предстоит жрачкой, купленной в дешевой забегаловке.
– А тебе некогда задерживаться, чтобы поесть, – сказал Рикмен.
Грейс прошла к буфету и достала еще одну тарелку и приборы.
– Тебе придется простить его, – обратилась она к Фостеру. – Он добрый, просто у нас нет собаки, чтобы было кого пинать.
– Да все в порядке, док, – отозвался Ли. – Я вообще никогда не обращаю на него внимания.
Грейс положила ему порцию лазаньи.
– Налей вина сержанту, – сказала она, вручая Рикмену бокал и взглядом давая понять, что не допустит никаких возражений. – Накладывай салат, угощайся, – добавила она, подбадривая Фостера.
– Не стоит и пробовать эту дрянь, – пробормотал Фостер с выражением деланного испуга на лице. Он потыкал лазанью вилкой. – Впрочем, это великолепные объедки.
– Благодарите шеф-повара, – улыбнулась Грейс.
– Никогда не поверю, что он, – Фостер головой указал в сторону Рикмена, – умеет готовить. Ты еще расскажи мне, что он отлично поет.
Грейс покатилась со смеху. Рикмен, однако, не нашел в этом ничего смешного. Он сердито вперился в Фостера, но сержант был так увлечен поглощением еды, приготовленной Рикменом, что тот смог тихо сообщить новость Грейс. Поняв, что от Фостера скоро не отделаться, он наполнил свой бокал до краев и сел за стол.
Какое-то время они молча ели, нарушая тишину лишь просьбами передать хлеб или салат с одного конца стола на другой.
И именно Фостер, человек, никогда не смущавшийся в подобных ситуациях, начал обсуждение непростого предмета своего визита.
– Итак, – сказал он, – продолжим интереснейший рассказ, к которому вы без меня уже было приступили.
Рикмен посмотрел на Грейс.
– Ну что ж, ответь на мой вопрос, почему тебя временно отстранили, – попросила Грейс.
– Он не временно отстранен, док, – поправил Фостер с набитым ртом. – Он в отпуске по семейным обстоятельствам.
– Не видел ты лица Хинчклифа, – сказал Рикмен. – Еще как отстранен!
В кабинет старшего инспектора Хинчклифа Рикмен прибыл прямо с вечернего совещания. Начальник потребовал для ознакомления записи Рикмена обо всех шагах расследования, предпринятых с начала ведения дела. Хинчклиф сидел за рабочим столом и выглядел серым и уставшим.
Хинчклиф был высокий, чуть нескладный и немного стесняющийся своей нескладности человек. При этом он отличался прямо-таки патологической аккуратностью, чем вызывал зависть всего Мерсисайдского полицейского управления. Вся его документация, от момента заведения дела и до передачи его в суд, была безукоризненно оформлена: зафиксированы малейшие улики, строго по форме изложена последовательность доказательств, зарегистрированы все произведенные опросы, логически обоснован каждый важный вывод. Того же он требовал и от своих подчиненных.
Недостаток внешнего изящества он с лихвой компенсировал остротой и тонкостью ума. Рикмен знал, что предстоит доскональное обсуждение совещания, доклад по ходу расследования на настоящий момент и обоснование его, Рикмена, решений.
– Присаживайся, Джефф, – пригласил Хинчклиф.
Входя в кабинет, Рикмен заметил Мэйли, державшегося в тени. Джефф кивнул ему, а Мэйли вздернул подбородок и отвел глаза.
«Странно, – подумал Рикмен. – Очень странно».
– Мы только что получили результаты анализов следов крови на одежде жертвы, – сказал Хинчклиф.
– Ну и?… – Рикмен посмотрел на Мэйли, но тот хранил молчание. Очевидно, говорить собирался Хинчклиф.
– Это не кровь жертвы, и информации по этому образцу нет в полицейской базе данных ДНК.
– Черт! – Рикмен устало потер ладонями лицо. – Мы преследуем неизвестного, напавшего на неизвестную, – сказал он. – Это не лучшим образом повлияет на боевой дух личного состава.
– Это еще не все, – сказал Хинчклиф вкрадчиво, но Рикмен услышал в его голосе нотки гнева и удивленно поднял глаза.
Хинчклиф кивнул Мэйли.
– Как вы знаете, – начал Мэйли, – мы регулярно прогоняем образцы ДНК через антивирусную базу данных на случай выявления заражения.
Рикмен внимательно смотрел на него. Почувствовав взгляд Хинчклифа, повернулся к нему, но тот сидел с каменным выражением лица.
– Криминалисты получили точное соответствие, инспектор… с твоим ДНК-профилем, Джефф. – В голосе Мэйли прозвучало горькое сожаление. Рикмен продолжал смотреть на старшего инспектора.
– Идеальное совпадение, – сказал Хинчклиф.
– Это какая-то ошибка. – Рикмен прокрутил в голове события и свои действия за последние двадцать четыре часа, отчаянно пытаясь понять, где он допустил нарушение.
– Никаких ошибок.
Мэйли заговорил громче:
– Мы подумали, может, ты, когда осматривал место преступления, случайно оставил эту улику.
– Я лично проверил журнал регистрации, – сказал Хинчклиф, кладя на стол две прошитые тетради. – Запись о том, что ты побывал хотя бы где-либо поблизости, отсутствует. У тебя же как-никак репутация, инспектор! Ты, как положено, дал возможность криминалистам выполнить работу без своего вмешательства.
– Все верно, – подтвердил Рикмен спокойным голосом, хотя чувствовал себя препаршиво. – Меня там не было. Ни вчера, ни когда-нибудь еще.
– Тогда каким образом твоя кровь попала на одежду жертвы?
– Понятия не имею… – Рикмен лихорадочно соображал: «Что, черт возьми, происходит?» Внезапное воспоминание: старая церковь, запах ладана, кровавое жертвоприношение. – Несколько дней назад я сдавал кровь, – сказал он, стараясь подавить нотки безысходности в голосе. – Возможно…
– Ты предполагаешь, тебя подставляют, инспектор? – Хинчклиф не скрывал скепсиса.
Рикмен ответил ему злым пристальным взглядом.
– Ты можешь это как-то объяснить? – требовательно спросил Хинчклиф. – Последние полгода ты работал на операции «Безопасные улицы», и что же, ты полагаешь, что один из несовершеннолетних разбойников решил тебе отомстить?
Все пришедшие Рикмену в голову объяснения еще больше усугубили бы его вину, поэтому он не сказал ничего.
– Отправляйся домой, – приказал Хинчклиф.
– Вы временно отстраняете меня? – задал вопрос Рикмен.
– Мы можем обойтись без ненужной огласки, – ответил Хинчклиф. – У тебя серьезно болен брат.
– Как быстро разносятся новости, – прокомментировал Рикмен, не в силах скрыть горечь в голосе.
Хинчклиф поднял бровь:
– Это полицейский участок. Сделать личный звонок отсюда все равно, что разместить его содержание на сайте в Интернете: через считанное время все кому не лень будут обсуждать и высказывать свое мнение. Поскольку пресса проявляет к делу повышенный интерес, ты вынужден будешь проводить время со своим братом. Я лично возьму на себя управление и контроль на период твоего «отпуска».
– А все-таки проверьте сданную кровь, вдруг что-то пропало, – попросил Рикмен.
Терпение Хинчклифа иссякло, он встал.
– Я расследую это… событие так же тщательно, как я проверяю каждую версию следствия, – сказал он. – Ну а тебе тем временем придется побыть дома.
Рикмен стащил себя со стула, остро чувствуя каждый натруженный мускул и каждую минуту недосыпа.
Грейс смотрела на него, ее поднятая бровь ясно говорила: «Ну, я жду».
– Мою ДНК обнаружили на одежде жертвы, – сказал Рикмен.
Грейс мигнула и положила вилку с куском на тарелку:
– На ней вообще не было никакой одежды.
– Одежду нашли в квартире.
– Но как?…
– Я не знаю, Грейс. – Он хотел сказать больше, но не знал, с чего начать.
Грейс, не отводя взгляда от его лица, спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55