После нескольких любопытных взглядов на новоприбывших мужчины вернулись к своему завтраку и разговору.
Незнакомец без смущения изучал лица посетителей. Только когда он убедился, что среди присутствующих нет знакомых, он двинулся от двери к свободному столику. Он пил крепкий чай и ел тосты, в то время как Рикмен уничтожил яичницу с беконом, бобы и поджаренный хлеб, удивленный тем, что у него вообще есть аппетит.
– Так мы собираемся разговаривать? – спросил Рикмен. – Или я отмахал триста миль только затем, чтобы вы увидели, как я размазываю яичницу по подбородку?
Мужчина оглянулся, затем наклонился вперед:
– Вы знаете, сколько может стоить фальшивое удостоверение личности? Вам известно, как много людей готово заплатить за право жить в вашей стране? – Он говорил тихо, и Рикмену приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.
Он не стал ждать ответа и задал новый вопрос:
– Вы знаете, что такое вид на жительство?
Рикмен кивнул.
– Беженец, получивший вид на жительство, может находиться в стране столько, сколько ему хочется, – говорил мужчина. – Через несколько лет некоторые люди, имеющие вид на жительство, могут обратиться с заявлением о получении британского паспорта. Это стоит кучу денег – до тридцати тысяч фунтов. Некоторым удается получить паспорт, а некоторые просто… исчезают.
Рикмен положил нож и вилку:
– Их убивают?
Взгляд мужчины был красноречивей слов.
– Вы говорили, что у вас есть доказательства, – напомнил ему Рикмен.
Молодой человек, казалось, боролся со страхом и нерешительностью, и несколько секунд Рикмен думал, что его первый подающий надежды свидетель выскочит за дверь. Затем он увидел решимость в глазах собеседника.
Тот достал из бумажника фотографию и протянул ее Рикмену как будто с неохотой. Рикмен взял ее. Молодой человек с такой же оливковой кожей, как у его информатора, с большими карими глазами и благородным выражением лица, печальным и немного несчастным. Похоже на моментальный снимок.
Рикмен посмотрел на собеседника вопросительно.
– Это Араш Такваи, – пояснил мужчина, и его голос впервые за время их беседы смягчился. – Мы были друзьями. – Он немного помучился, пытаясь подобрать точные слова. – В моей стране подобная дружба считается преступной. В моей стране по закону такие друзья должны быть казнены. – Он избегал взгляда Рикмена. – Нас арестовали… – Он уставился в стол, казалось, ему было стыдно, что его унижали. – Нас пытали… – Он повертел в руках солонку. – Не понимаю, как о нас узнали. Видите ли, мы были очень осторожны.
Он замолчал. Рикмен видел, что незнакомец пытается успокоиться.
Наконец он вздохнул, провел ладонями по лицу и сказал:
– В тот раз нас отпустили – не было доказательств. Но Араш и я, мы очень боялись, что в следующий раз нас казнят. Потому мы приехали сюда, в Англию. Конечно же, мы были осмотрительны. Никто не знал, что мы друзья. Мы даже зарегистрировались в разное время в разных местах, чтобы никто не мог заподозрить. И получив статус беженцев, мы собирались найти квартиру на двоих.
Он замолчал. На лице стали заметны морщины.
– Вы прекратили отношения? – спросил Рикмен.
– Мы перезванивались каждый день! – сердито возразил молодой человек. – Мы волновались друг за друга. Когда-нибудь мы воссоединимся. Там, где нет людей и нет вопросов.
– Когда Араш получил вид на жительство, мы были так счастливы, но… – Он повесил голову.
– Он исчез, – закончил Рикмен.
– Полгода назад. Я навел справки, представившись двоюродным братом, но мне ответили, что Араш не хочет меня видеть. Жив-здоров, но начал новую жизнь. – Он покачал головой. – Я решил, что это не может быть мой Араш. Когда я тоже получил статус, то выследил его. Я был прав. Этот человек был не мой Араш.
Он показал Рикмену другую фотографию:
– Я сделал снимок.
Рикмен положил два изображения рядом. Отдаленное сходство есть, но это были два разных человека.
– Почему вы мне это рассказываете? Я ведь больше не веду это дело.
– Ваша женщина… ее ведь убили?
Рикмен откинулся на стуле и внимательно посмотрел на человека напротив.
– Считаете, у нас одна беда? – мрачно спросил он.
Мужчина встретил его взгляд, в глазах у него стояли слезы.
– Считаю, вы знаете, что значит потерять любимого человека. – Он заколебался, видимо, волнуясь, что говорит уж слишком вольно, затем взял себя в руки и добавил с жаром: – Араш должен быть отмщен.
И Грейс тоже. Рикмен закрыл глаза, пытаясь избавиться от образа мертвой Грейс. Через мгновение он увидел ее: она, улыбаясь, предлагает написать ему освобождение по болезни. «Боже! Если бы я согласился, она была бы сегодня жива».
Он сжал кулаки, вонзив ногти в ладони. Когда почувствовал, что может говорить, спросил:
– Я могу это пока оставить у себя? – Он показал на снимки. Собеседник кивнул. А Рикмен добавил: – Как я смогу их вернуть?
Тот пожал плечами:
– Не надо, у меня еще есть.
Не одна, много фотографий, будто это сможет воскресить его любовника. Рикмен вложил обе фотографии в записную книжку. Араш и самозванец, присвоивший его имя.
– Мне нужно, чтобы вы назвали кого-то из организаторов этого грязного бизнеса, – попросил Рикмен.
Молодой человек улыбнулся как-то неумело. Похоже, он делал это нечасто.
– Эти люди как привидения, – сказал он. – Их не найдешь, пока сами не явятся.
– Да нет, – возразил Рикмен. – Они живые люди. Из плоти и крови. И будут истекать кровью, если их резать.
Нервное возбуждение вернулось к собеседнику.
– Я… – начал он, подняв плечи в знак смирения и извинения. – Надеюсь, я смог помочь. Но я отнюдь не храбрый человек, мистер Рикмен.
– Сегодня вы пришли сюда. Это смелый поступок.
Мужчина облизнул губы и посмотрел в запотевшее окно кафе. Начинался день, туманный и унылый. Море и небо слились в одно огромное серое полотно. Только цветная галька указывала, где находится край моря.
Рикмен, глядя на собеседника, изучающего пейзаж, видел мальчишку Минки. У него был тот же самый вид пойманного зверька, отчаявшегося выбраться на свободу.
– Назовите только имя, – попросил Рикмен.
Мужчина сжал губы и покачал головой без слов, будто боялся, что, если заговорит, скажет что-нибудь лишнее.
– Ладно. А что если я назову? – предложил Рикмен.
Тот опять покачал головой.
– Лекс Джордан? Это его вы боитесь?
Глава 39
Когда старший инспектор Хинчклиф рано утром прибыл на совещание, его встретил аромат свежемолотого кофе и горячих плюшек. Группа офицеров столпилась вокруг одного из столов, а электронная версия «Happy Birthday» пищала в ускоренном режиме.
Хинчклиф откашлялся, и офицеры, смеясь, разошлись, оставив детектива Харт в окружении поздравительных открыток и с наполовину съеденной плюшкой в руке.
– Это в честь дня рождения, сэр, – объяснила она, покраснев.
– С днем рождения! – поздравил Хинчклиф и быстро прошел на свое обычное место у доски.
Фостер перегнулся через стол и взял из коробки плюшку.
– Теперь все дороги ведут к старости. – Его голос был еще слабым, хотя уже без хрипоты, а синяки на шее стали багрово-черными с желтизной.
Харт одарила его улыбкой:
– Вам лучше знать, сержант.
Фостер стукнул себя кулаком в подбородок, показывая, что оценил ее ответный удар, но плюшку съел с удовольствием, запивая ее горячим кофе.
Хинчклиф приказал начинать совещание, и команда разошлась по местам. Большинство осталось стоять. Для шестидесяти с лишком человек комната отдела была маловата. Хинчклиф отметил, что надо бы подумать о помещении побольше – это может быть зал церковных собраний или паб.
– Во-первых, – начал он, – я хотел бы услышать отчет вечерней группы. Есть отклики на телевыступление?
Встал молодой рыжеватый мужчина:
– Более двухсот звонков на данный момент. Люди хотят помочь. Наталья якобы была замечена в разных районах города, прилегающих к пристани Альберта.
– При любых обстоятельствах Наталья Сремач владеет важной информацией. Жертва или преступница, она что-то знает. И необходимо выяснить, что именно. Вы слышали – двести звонков, – повторил Хинчклиф. – Двести новых проверок. Команда «Холмс» должна предложить последовательность выполнения задач. Обратитесь после совещания к их диспетчеру.
Он разыскал глазами Мэйли, скромно сидящего впереди.
– Тони Мэйли, криминалист-координатор, – представил он его для новоприбывших. – Я пригласил его сделать обзор улик, которые мы имеем на данный момент.
Поднялся Мэйли. Со многими присутствующими он проработал не один год и как офицер полиции, и как криминалист-координатор. Многие уже слышали о вчерашнем событии: инспектор Рикмен увидел тело любимой женщины, подготовленное к отправке в морг. Могли также слышать о визите Рикмена к Джордану. Мэйли был достаточно опытным полицейским и понимал, что некоторые будут винить в случившемся Рикмена, а некоторые сочтут виноватым его, Мэйли. Хинчклиф, видимо, предоставляет Мэйли возможность восстановить взаимное доверие внутри команды.
– Мы получили пару хороших отпечатков с шеи доктора Чэндлер, – докладывал он, – пропустили их через новую автоматизированную систему идентификации отпечатков, но, к сожалению, не получили никаких соответствий.
– Вы хорошо проверяли? – В сердитом вопросе прозвучало общее недовольство. С момента появления этой системы идентификация отпечатков намного упростилась и занимала меньше времени, но иногда все же из-за сбоев в работе она выдавала ошибочные отказы.
– Мы пропустили трижды, – ответил Мэйли. – Такова стандартная процедура. Затем еще раз отсканировали и проверили по три раза на каждом уровне: местном, региональном и общенациональном. Отпечатки хорошие, но в базе данных отсутствуют. Когда мы разыщем мужчину, которому они принадлежат (почти несомненно, что это мужчина, судя по размеру большого пальца), то немедленно вам сообщим.
Это никому не понравилось, но пришлось согласиться. Мэйли не хотелось, чтобы раздражение и недовольство офицеров результатами проверки повлияло на отношение к отделу криминалистики, поэтому он был рад возможности рассказать об успехе, чтобы их успокоить.
– Мы еще не получили результатов ДНК-анализов с места убийства доктора Чэндлер, – продолжил он. – Но у нас есть хорошие новости по одной из жертв поджога. Лаборатория в Чорли завершила полный анализ профиля. Он совпадает с образцом в базе данных ДНК.
Шелест бумаги выдал интерес команды: более сорока человек открыли записные книжки и приготовились записывать. Новое имя – это уже кое-что. До сих пор было известно лишь имя Софии.
– Его зовут Зариф Махмуд, – сообщил Мэйли. – Он из Ирана. Въехал в страну в декабре две тысячи второго года.
– Что у нас на него? – спросил Хинчклиф.
– Нищенство. Из серьезного – ничего.
– Где его арестовали? – спросила Харт.
– В Дувре.
– Тогда что он забыл в Ливерпуле?
– Возможно, его сюда распределили, – предположил Хинчклиф. – Либо его занесло сюда без ведома властей. Нужно будет выяснить.
– У него были в Англии родственники? – спросила Харт. – Хорошо бы кого-то из них допросить.
– Неплохая идея. Обратитесь в иммиграционную службу. Пусть проверят его биографию. А тем временем я попрошу местные радио и телевидение обнародовать его имя.
– Это мало что даст, если он был обязан проживать в Дувре, – заметил Фостер.
– Согласен. Но как только у нас будут фотографии, мы постараемся показать их в общенациональных новостях. Кто-то же должен знать этих людей. Кого-то же должно встревожить, что они исчезли.
Присутствующие как будто слегка оттаяли под сверкающим ноябрьским солнцем. У идеалистов и честолюбцев, зеленых стажеров и мастеров своего дела, отзывчивых и циничных – у всех было одно желание: найти убийцу Грейс Чэндлер и отдать его в руки правосудия.
Они искренно хотели этого не только ради инспектора Рикмена, независимо от того, уважал его кто-то из них или недолюбливал, но и ради себя самих:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Незнакомец без смущения изучал лица посетителей. Только когда он убедился, что среди присутствующих нет знакомых, он двинулся от двери к свободному столику. Он пил крепкий чай и ел тосты, в то время как Рикмен уничтожил яичницу с беконом, бобы и поджаренный хлеб, удивленный тем, что у него вообще есть аппетит.
– Так мы собираемся разговаривать? – спросил Рикмен. – Или я отмахал триста миль только затем, чтобы вы увидели, как я размазываю яичницу по подбородку?
Мужчина оглянулся, затем наклонился вперед:
– Вы знаете, сколько может стоить фальшивое удостоверение личности? Вам известно, как много людей готово заплатить за право жить в вашей стране? – Он говорил тихо, и Рикмену приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.
Он не стал ждать ответа и задал новый вопрос:
– Вы знаете, что такое вид на жительство?
Рикмен кивнул.
– Беженец, получивший вид на жительство, может находиться в стране столько, сколько ему хочется, – говорил мужчина. – Через несколько лет некоторые люди, имеющие вид на жительство, могут обратиться с заявлением о получении британского паспорта. Это стоит кучу денег – до тридцати тысяч фунтов. Некоторым удается получить паспорт, а некоторые просто… исчезают.
Рикмен положил нож и вилку:
– Их убивают?
Взгляд мужчины был красноречивей слов.
– Вы говорили, что у вас есть доказательства, – напомнил ему Рикмен.
Молодой человек, казалось, боролся со страхом и нерешительностью, и несколько секунд Рикмен думал, что его первый подающий надежды свидетель выскочит за дверь. Затем он увидел решимость в глазах собеседника.
Тот достал из бумажника фотографию и протянул ее Рикмену как будто с неохотой. Рикмен взял ее. Молодой человек с такой же оливковой кожей, как у его информатора, с большими карими глазами и благородным выражением лица, печальным и немного несчастным. Похоже на моментальный снимок.
Рикмен посмотрел на собеседника вопросительно.
– Это Араш Такваи, – пояснил мужчина, и его голос впервые за время их беседы смягчился. – Мы были друзьями. – Он немного помучился, пытаясь подобрать точные слова. – В моей стране подобная дружба считается преступной. В моей стране по закону такие друзья должны быть казнены. – Он избегал взгляда Рикмена. – Нас арестовали… – Он уставился в стол, казалось, ему было стыдно, что его унижали. – Нас пытали… – Он повертел в руках солонку. – Не понимаю, как о нас узнали. Видите ли, мы были очень осторожны.
Он замолчал. Рикмен видел, что незнакомец пытается успокоиться.
Наконец он вздохнул, провел ладонями по лицу и сказал:
– В тот раз нас отпустили – не было доказательств. Но Араш и я, мы очень боялись, что в следующий раз нас казнят. Потому мы приехали сюда, в Англию. Конечно же, мы были осмотрительны. Никто не знал, что мы друзья. Мы даже зарегистрировались в разное время в разных местах, чтобы никто не мог заподозрить. И получив статус беженцев, мы собирались найти квартиру на двоих.
Он замолчал. На лице стали заметны морщины.
– Вы прекратили отношения? – спросил Рикмен.
– Мы перезванивались каждый день! – сердито возразил молодой человек. – Мы волновались друг за друга. Когда-нибудь мы воссоединимся. Там, где нет людей и нет вопросов.
– Когда Араш получил вид на жительство, мы были так счастливы, но… – Он повесил голову.
– Он исчез, – закончил Рикмен.
– Полгода назад. Я навел справки, представившись двоюродным братом, но мне ответили, что Араш не хочет меня видеть. Жив-здоров, но начал новую жизнь. – Он покачал головой. – Я решил, что это не может быть мой Араш. Когда я тоже получил статус, то выследил его. Я был прав. Этот человек был не мой Араш.
Он показал Рикмену другую фотографию:
– Я сделал снимок.
Рикмен положил два изображения рядом. Отдаленное сходство есть, но это были два разных человека.
– Почему вы мне это рассказываете? Я ведь больше не веду это дело.
– Ваша женщина… ее ведь убили?
Рикмен откинулся на стуле и внимательно посмотрел на человека напротив.
– Считаете, у нас одна беда? – мрачно спросил он.
Мужчина встретил его взгляд, в глазах у него стояли слезы.
– Считаю, вы знаете, что значит потерять любимого человека. – Он заколебался, видимо, волнуясь, что говорит уж слишком вольно, затем взял себя в руки и добавил с жаром: – Араш должен быть отмщен.
И Грейс тоже. Рикмен закрыл глаза, пытаясь избавиться от образа мертвой Грейс. Через мгновение он увидел ее: она, улыбаясь, предлагает написать ему освобождение по болезни. «Боже! Если бы я согласился, она была бы сегодня жива».
Он сжал кулаки, вонзив ногти в ладони. Когда почувствовал, что может говорить, спросил:
– Я могу это пока оставить у себя? – Он показал на снимки. Собеседник кивнул. А Рикмен добавил: – Как я смогу их вернуть?
Тот пожал плечами:
– Не надо, у меня еще есть.
Не одна, много фотографий, будто это сможет воскресить его любовника. Рикмен вложил обе фотографии в записную книжку. Араш и самозванец, присвоивший его имя.
– Мне нужно, чтобы вы назвали кого-то из организаторов этого грязного бизнеса, – попросил Рикмен.
Молодой человек улыбнулся как-то неумело. Похоже, он делал это нечасто.
– Эти люди как привидения, – сказал он. – Их не найдешь, пока сами не явятся.
– Да нет, – возразил Рикмен. – Они живые люди. Из плоти и крови. И будут истекать кровью, если их резать.
Нервное возбуждение вернулось к собеседнику.
– Я… – начал он, подняв плечи в знак смирения и извинения. – Надеюсь, я смог помочь. Но я отнюдь не храбрый человек, мистер Рикмен.
– Сегодня вы пришли сюда. Это смелый поступок.
Мужчина облизнул губы и посмотрел в запотевшее окно кафе. Начинался день, туманный и унылый. Море и небо слились в одно огромное серое полотно. Только цветная галька указывала, где находится край моря.
Рикмен, глядя на собеседника, изучающего пейзаж, видел мальчишку Минки. У него был тот же самый вид пойманного зверька, отчаявшегося выбраться на свободу.
– Назовите только имя, – попросил Рикмен.
Мужчина сжал губы и покачал головой без слов, будто боялся, что, если заговорит, скажет что-нибудь лишнее.
– Ладно. А что если я назову? – предложил Рикмен.
Тот опять покачал головой.
– Лекс Джордан? Это его вы боитесь?
Глава 39
Когда старший инспектор Хинчклиф рано утром прибыл на совещание, его встретил аромат свежемолотого кофе и горячих плюшек. Группа офицеров столпилась вокруг одного из столов, а электронная версия «Happy Birthday» пищала в ускоренном режиме.
Хинчклиф откашлялся, и офицеры, смеясь, разошлись, оставив детектива Харт в окружении поздравительных открыток и с наполовину съеденной плюшкой в руке.
– Это в честь дня рождения, сэр, – объяснила она, покраснев.
– С днем рождения! – поздравил Хинчклиф и быстро прошел на свое обычное место у доски.
Фостер перегнулся через стол и взял из коробки плюшку.
– Теперь все дороги ведут к старости. – Его голос был еще слабым, хотя уже без хрипоты, а синяки на шее стали багрово-черными с желтизной.
Харт одарила его улыбкой:
– Вам лучше знать, сержант.
Фостер стукнул себя кулаком в подбородок, показывая, что оценил ее ответный удар, но плюшку съел с удовольствием, запивая ее горячим кофе.
Хинчклиф приказал начинать совещание, и команда разошлась по местам. Большинство осталось стоять. Для шестидесяти с лишком человек комната отдела была маловата. Хинчклиф отметил, что надо бы подумать о помещении побольше – это может быть зал церковных собраний или паб.
– Во-первых, – начал он, – я хотел бы услышать отчет вечерней группы. Есть отклики на телевыступление?
Встал молодой рыжеватый мужчина:
– Более двухсот звонков на данный момент. Люди хотят помочь. Наталья якобы была замечена в разных районах города, прилегающих к пристани Альберта.
– При любых обстоятельствах Наталья Сремач владеет важной информацией. Жертва или преступница, она что-то знает. И необходимо выяснить, что именно. Вы слышали – двести звонков, – повторил Хинчклиф. – Двести новых проверок. Команда «Холмс» должна предложить последовательность выполнения задач. Обратитесь после совещания к их диспетчеру.
Он разыскал глазами Мэйли, скромно сидящего впереди.
– Тони Мэйли, криминалист-координатор, – представил он его для новоприбывших. – Я пригласил его сделать обзор улик, которые мы имеем на данный момент.
Поднялся Мэйли. Со многими присутствующими он проработал не один год и как офицер полиции, и как криминалист-координатор. Многие уже слышали о вчерашнем событии: инспектор Рикмен увидел тело любимой женщины, подготовленное к отправке в морг. Могли также слышать о визите Рикмена к Джордану. Мэйли был достаточно опытным полицейским и понимал, что некоторые будут винить в случившемся Рикмена, а некоторые сочтут виноватым его, Мэйли. Хинчклиф, видимо, предоставляет Мэйли возможность восстановить взаимное доверие внутри команды.
– Мы получили пару хороших отпечатков с шеи доктора Чэндлер, – докладывал он, – пропустили их через новую автоматизированную систему идентификации отпечатков, но, к сожалению, не получили никаких соответствий.
– Вы хорошо проверяли? – В сердитом вопросе прозвучало общее недовольство. С момента появления этой системы идентификация отпечатков намного упростилась и занимала меньше времени, но иногда все же из-за сбоев в работе она выдавала ошибочные отказы.
– Мы пропустили трижды, – ответил Мэйли. – Такова стандартная процедура. Затем еще раз отсканировали и проверили по три раза на каждом уровне: местном, региональном и общенациональном. Отпечатки хорошие, но в базе данных отсутствуют. Когда мы разыщем мужчину, которому они принадлежат (почти несомненно, что это мужчина, судя по размеру большого пальца), то немедленно вам сообщим.
Это никому не понравилось, но пришлось согласиться. Мэйли не хотелось, чтобы раздражение и недовольство офицеров результатами проверки повлияло на отношение к отделу криминалистики, поэтому он был рад возможности рассказать об успехе, чтобы их успокоить.
– Мы еще не получили результатов ДНК-анализов с места убийства доктора Чэндлер, – продолжил он. – Но у нас есть хорошие новости по одной из жертв поджога. Лаборатория в Чорли завершила полный анализ профиля. Он совпадает с образцом в базе данных ДНК.
Шелест бумаги выдал интерес команды: более сорока человек открыли записные книжки и приготовились записывать. Новое имя – это уже кое-что. До сих пор было известно лишь имя Софии.
– Его зовут Зариф Махмуд, – сообщил Мэйли. – Он из Ирана. Въехал в страну в декабре две тысячи второго года.
– Что у нас на него? – спросил Хинчклиф.
– Нищенство. Из серьезного – ничего.
– Где его арестовали? – спросила Харт.
– В Дувре.
– Тогда что он забыл в Ливерпуле?
– Возможно, его сюда распределили, – предположил Хинчклиф. – Либо его занесло сюда без ведома властей. Нужно будет выяснить.
– У него были в Англии родственники? – спросила Харт. – Хорошо бы кого-то из них допросить.
– Неплохая идея. Обратитесь в иммиграционную службу. Пусть проверят его биографию. А тем временем я попрошу местные радио и телевидение обнародовать его имя.
– Это мало что даст, если он был обязан проживать в Дувре, – заметил Фостер.
– Согласен. Но как только у нас будут фотографии, мы постараемся показать их в общенациональных новостях. Кто-то же должен знать этих людей. Кого-то же должно встревожить, что они исчезли.
Присутствующие как будто слегка оттаяли под сверкающим ноябрьским солнцем. У идеалистов и честолюбцев, зеленых стажеров и мастеров своего дела, отзывчивых и циничных – у всех было одно желание: найти убийцу Грейс Чэндлер и отдать его в руки правосудия.
Они искренно хотели этого не только ради инспектора Рикмена, независимо от того, уважал его кто-то из них или недолюбливал, но и ради себя самих:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55