— Институт вы не закончили.
— Нет. На третьем курсе решил, что буду одновременно заниматься в двух вузах. Поступил на заочный в институт иностранных языков. Потом, как часто бывает, зашился. Незачеты, «хвосты». Короче: сорвался совсем.
— Потом?
— Работал бухгалтером в универсальном магазине, ни о чем не думал.
Каждый вечер пивной бар, креветки, домой возвращался за полночь. Тут еще дружки-приятели. Хулиганство с— пьяной дракой в пивном баре. Вам, видимо, известной
— Вы сами уволились с работы?
— Из магазина? По собственному желанию. Деньги платили не ахти какие!
Кроме того, бухгалтерия — я убедился— требует удивительной усидчивости, терпения.
Поэтому молодых мужчин-бухгалтеров в магазинах почти не увидите. С другой стороны, безусловно, престиж!
Одет, обут по последней моде. Всегда кто-то просит чтонибудь достать.
— Последняя ваша работа была не из особо престижных.
— Вы правы. Высшего образования и знания языка не требовала. Зато больше свободного времени, чаевые.
Сам себе хозяин… Между прочим, я был там не один такой несостоявшийся.
— Все равно. Для честолюбца, о котором вы рассказываете, это, должно быть, удар. Катастрофа. Толчок к тому, чтобы отыграться как можно быстрее.
Любыми средствами. Это известно из криминологии.
— Но я еще надеялся, что смогу зарабатывать на жизнь пером.
— Вы публиковались?
— Только однажды. Когда еще жил с родителями.
Всегда что-то мешало засесть за работу. То времени не было, то условий.
А чаще — желания. Сколько помню, каждый раз находилась уважительная причина, и я с облегчением думал; «Завтра начну обязательно. Прямо с утра!»
Пятиэтажные дома и площадь впереди были высвечены неяркими розоватыми лучами. На крыльцо не открытого еще магазина слетались голуби. Таять не начинало. Из переполненных автобусов к метро «Варшавская» непрекращавшимся потоком шли люди.
Денисов посмотрел на часы: «Восемь пятнадцать…»
Ему показалось: когда поднимался по эскалатору, часы показывали то же время.
Если он правильно понял, тучный мужчина в шапке пирожком — один из тех, кого он видел вчера у платформы за несколько минут до несчастного случая с
Белогорловой, — должен был вот-вот появиться.
«В восемь двадцать? Как всегда?» — крикнул тучный невидимому в темноте
.спутнику. «У метро!» — ответил тот.
Не хотелось думать о том, что люди, — живущие у метро «Варшавская», могут назначать свидания друг другу на любой другой станции метро — на
«Калужской» или «Новослободской».
"Поднимаясь от железнодорожного полотна к домам, этот человек или близнецы, которые шли за ним, могли встретить Белогорлову, — рассуждал
Денисов. — Увидеть того, кто уехал на «Запорожце»… "
Периодически у светофора скапливалось большое количество машин, и, когда они подкатывали к стоянке все одновременно, человеческое море разливалось по всей площади. Отыскать в нем увиденное мельком в темноте накануне лицо было почти то же, что иголку — в стоге сена.
Несколько раз Денисов менял место наблюдения, переходил на новую позицию.
Под каменным сводом в центре наземного вестибюля размещались телефоны-автоматы. Сбоку, на садовой скамье, продавщица в шубке и халате торговала цикламенами, они свисали со скамьи голыми, похожими на крысиные хвосты, длинными светло-фиолетовыми стеблями.
Денисов ждал, всматриваясь в толщу толпы. Когда поток пассажиров ненадолго иссяк, перед ним возник циферблат, висевший в середине площади.
«Тридцать пять девятого…» — Оставаться дольше у метро было бесполезно, кроме того, на девять был вызван директор пансионата.
Инспектор, не глядя, подкрутил завод часов. Путь до отдела занимает от вилы минут пятнадцать. Значит, он мог оставаться здесь не более десяти минут.
Когда один из телефонов-автоматов освободился, Де.нисов вошел в кабину, набрал номер института Склифосовского.
— Белогорлова? — переспросил недовольный женский голос. — Сейчас…
Прошло несколько секунд — на том конце провода совещались.
— Кто спрашивает? — голос прозвучал мягче.
«Скончалась…» — подумал он.
— Из уголовного розыска, Денисов. Вокзальная милиция.
— Вы звонили ночью… — Там опять помолчали. — Могу сказать только: положение критическое.
— А прогноз?
— Состояние продолжает ухудшаться… — Он не ошибся. — Свяжитесь с дежурным врачом. Его телефон…
«Такая честная…» — вспомнил Денисов.
Он перезвонил. Дежурный врач сообщил то же самое и почти в тех же выражениях.
— Скажите, — спросил еще Денисов. — При ней было кольцо?
— Сейчас проверю. Подождать можете?
— Жду.
— Нет, — сказал он через минуту. — Украшений не было.
— И еще! Кроме меня и родственников кто-нибудь ночью звонил?
Интересовался ее состоянием?
— Нет пока. К нам вообще ночью не звонят. Обычно утром и вечером.
Не выходя из автомата, Денисов позвонил еще в таксомоторный парк насчет мужа Гладилиной.
— Нет, машину пока не ставил. Задерживается, — ответили ему. — Звоните позже.
«Странно…»
И все же при свете дня обстоятельства несчастного случая с библиотекаршей уже не казались загадочным нагромождением случайностей, как накануне. Кто бы ни увел с места происшествия «Запорожец», каким бы ни оказался повод, приведший Белогорлову из пансионата на другой конец города, причиной травмы, а через несколько минут или часов, возможно, уже и гибели библиотекарши оставался наезд рефрижераторного поезда, под которым она пыталась пролезть, спеша к платформе. Это было очевидным, и от этого невозможно было уйти.
«Несовместимость полученных тяжких телесных повреждений, — обычно писали судебно-медицинские эксперты в своих заключениях, — с жизнью…»
Последний звонок Денисов адресовал в дежурную часть. Антон взял трубку не сразу — сдавал смену.
— Дежурный по отделу… — голос уже не звучал тревожно-вопрошающе, как ночью. — Слушаю!
— Денисов говорит. Как дела?
— В порядке. Спасибо.
— Материал о несчастном случае у тебя?
— Пока да. Я сказал, что на утро вызван директор пансионата. Бахметьев просил позвонить, прежде чем ты куда-нибудь уедешь.
— Не знаешь, по какому вопросу? — спросил Денисов.
— Думаю, по несчастному случаю. Мне приказал задержаться, вместе со сменщиком при свете осмотреть место происшествия… Ты скоро будешь?
— Еду.
Директор пансионата Гилим приехал в начале десятого — коренастый, с глубокими залысинами, широкими кустистыми бровями.
— Еле вырвался, — объявил он Денисову. — У нас тоже ЧП. Вы знаете.
Милиция занимается… — Одной рукой он легко придвинул себе стул. В другой
Гилим держал книгу.
— Похищено много? — спросил Денисов.
— Несколько томов. Салтыков-Щедрин, Гончаров…
— До этого у вас были кражи-?
— Не наблюдались. Я здесь четвертый год.
— Проверьте на всякий случай подсобные помещения.
Если книги найдутся, виновного далеко искать не надо.
— Обязательно.
— Могут оставить в столовой, у телевизора. Другие ЧП?
— Пока бог милует.
— Несчастные случаи с сотрудниками?
— Тоже нет.
— Я вызвал вас в связи со случившимся с Белогорловой, — Денисов провел рукой по лежавшим перед ним на столе записям.
Директор встревожился:
— Неясные обстоятельства?
— Непонятно, как Белогорлова попала в Коломенское.
— Только это? — он сразу успокоился, положил на колени книгу, которую до .этого все время держал в руке. — В тот день ей позвонили на работу.
Вам известно?
— Нет. Ей не часто звонят?
— Можно сказать: крайне редко.
— А она?
— Совсем мало.
— Пожалуйста, расскажите подробнее.
— Все уже сидели в автобусе. Слышу — говорят: "Подождите Леониду
Сергеевну!" Я попросил шофера задержаться. Подождали. Вскоре бегут: она и культурник наш, Костя.
— Как она объяснила опоздание?
— «Неожиданно позвонили…»
— В пансионате один телефон?
— Один. Но аппаратов два. У меня в кабинете и общий.
— Сотрудники разговаривают по общему?
— Чтобы не мешать… Но когда меня нет, звонят и из кабинета тоже, —
Гилим поднял книгу с колен. — В таких случаях я не против.
— Вы ее видели во второй половине дня?
Гилим подергал бровями:
— Перед концом работы я зашел в библиотеку. Сдал «Железные сани»
Дулебина, взял Сергея Кирикова «Рассказы», — он показал на книгу. — Читали?
— Не приходилось.
— Прекрасные вещи. Белогорлова была в библиотеке с кем-то из отдыхающих. Собственно, она и помогла выбрать литературу. Мне показалось, что Леонида Сергеевна спешила. Я поблагодарил за книги, расписался в формуляре.
— Дальше.
— Было уже около семнадцати. Я спустился вниз, к автобусу. Мне не хотелось никого задерживать. Скверная погода… И вообще.
— Посторонних в автобусе не было?
— Только свои.
— А по дороге?
— Никто не садился. Отъехали мы примерно в 17-07 или 17-10.
— Все сотрудники обычно пользуются служебным транспортом? — Денисов попробовал отыскать какие-то исключения из правил. Собственно, поиск исключений и был всегда целью такого рода опросов.
— Рейсовые автобусы ходят редко, вот и приходится выкручиваться.
— А Белогорлова?
— Леонида Сергеевна приезжала и в автобусе, и на своей машине.
Директор был сама предупредительность, однако Денисову показалось, что он мог бы сообщить больше, если бы не боялся бросить каким-то образом тень на возглавляемое им учреждение. За время разговора Гилим ни разу не переступил определенных, заранее очерченных для себя границ.
— А как в последние дни?
— Я видел ее только в служебном автобусе.
— Может, «Запорожец» выходил из строя?
Гилим пожал плечами:
— Трудно сказать.
— Что вы думаете о Леониде Сергеевне? — спросил Денисов.
— Аккуратный рдботник…
Денисову снова показалось, что у директора есть свои версии происшедшего, но он предпочитает выждать.
— Бережно относится к книжному фонду, — Гилим поправил книгу на коленях.
— А как человек?
Гилим помялся.
— Кто-нибудь навещал ее на работе?
— Со стороны? Не слыхал. У нас это не принято…
Только сестра, муж сестры. Мужа сестры я сам видел.
Высокий, в шляпе. — Гилим вздохнул. — Иногда видишь — такси. Говорят:
«К Белогорловой».
— Он таксист? — Денисову было интересно, как Гилим сформулирует ответ.
— Я так слышал. Сам не проверял, естественно… — Осмотрительность директора пансионата могла показаться чрезмерной, если ее не принять за стиль, форму служебного существования.
— Когда обычно он приезжал?
— К концу работы.
— А утром?
— Утром и днем реже.
— Личная жизнь, по-вашему, у нее была? — прямо наконец спросил Денисов.
— Не знаю. Если и была, то вне пансионата… — он вздохнул, словно решаясь на отчаянный шаг. — Один раз ее встретили в Калининграде, — Давно?
— В этом году. Кто-то из наших ездил… Кучинская!
С которой вы разговаривали. «Смотрю, — говорит, — „Запорожец“ со знакомым номером… Белогорлова!»
— Одна?
— Кучинская видела ее одну.
— Как Белогорлова объяснила приезд?
— Экскурсия, автотуризм. Как это теперь называется? Подробности мне неизвестны…
— Она была в отпуске?
— В счет отгулов. У нее было три дня плюс выходные.
— Может, вы встречали или знаете кого-то из ее знакомых?
Гилим отвел взгляд от окна.
— Это было в конце зимы… — он окончательно рискнул выйти за установленные для себя пределы, снова вздохнул. — Она садилась в такси у метро, довольно далеко от Измайлова. — Гилим оставил книгу, переплел короткие пальцы. — Не знаю, понадобится ли это вам? Мы возвращались с женой из гостей, метро было закрыто.
— Белогорлова была одна?
— Я видел, как она садилась на переднее сиденье, к шоферу.
По тому, как Гилим старательно опускает детали, Денисов понял, что сам директор пансионата придает им большее значение, чем пытается представить.
«Видимо, это и есть то, о чем с самого начала Гилим решил не говорить…» — подумал Денисов.
За стрельчатыми окнами плыли совсем по-зимнему неоформленные облака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39