Вдруг - хлоп! - кто-то сзади от души приложился по его плечу. Саша обернулся: перед ним в не первой свежести белой поварской куртке стоял Леха Балюк, его приятель по Хорогской учебке.
- Какие люди и без охраны! - расплылся в улыбке Леха. - Саня, какими судьбами?
- Леха, здорово! - обрадовался Белов. - Вот, нарушителей привез...
- А здесь-то что забыл? - сослуживец кивнул на очередь.
- Жрать хочу, Лех, - признался Саша. - Я ж только из наряда, прикинь...
- Понятно, сержант Белов. А ну-ка, следуй за мной! - подмигнул приятель.
Леха, дежуривший по столовой, отвел Сашу в какую-то подсобку, через минуту на столе появилась сковорода жареной картошки, банка тушенки, огурцы, помидоры... Белов с жадностью набросился на еду, а Балюк, глядя на него, с сочувствием покачал головой:
- Что ж тебя прямо из наряда в отряд-то погнали, а?
- Нарушителя взял... - пробормотал Саша с набитым ртом.
- Ну и хрен ли? Что за надобность самому-то везти? - не понимал приятель.
Саша хитро улыбнулся и не без гордости произнес:
- Я, Леха, Хромого Сабира взял.
- Иди ты! - ахнул Балюк. - Врешь!
- Пойди у Лощинина спроси, он сейчас у полковника, докладывает... - усмехнулся Белов.
- Ну, Саня... - Леха аж задохнулся от удивления и восторга. - Ну, ты даешь! А ну, погоди-ка...
Он вскочил с места, сунулся куда-то за шкаф и вылез оттуда с початой бу-тылкой водки.
- Это дело надо отметить!
Саша, увидев бутылку, замялся. С одной стороны, его могли вызвать к полковнику, а с другой... После безумного напряжения минувшей ночи выпить хотелось просто неимоверно...
- А если меня к командиру вызовут? - с сомнением спросил он.
- Саня, так по граммулечке же! - задрал брови Леха, доставая стаканы и разливая водку. - Закусишь сейчас - никто ничего не учует!
- Ну, ладно, по граммульке - давай! - решился Белов.
Приятели чокнулись и выпили. Но не успели они поставить стаканы на стол, как дверь распахнулась, и на пороге возник командир погранотряда полковник Панин. За его спиной стоял улыбающийся Лощинин.
- Ну, где тут герой? - радостно пророкотал полковник и тут же осекся.
Да, картинка была еще та - два бойца со стаканами в руках и бутылка водки на столе. Улыбка вмиг слетела с лица Панина. Он нахмурился, засопел и побагровел. Секунду-другую полковник сдерживался, а потом взбешенно рявкнул:
- Раз-дол-баи! - он развернулся на каблуках и, чуть не сбив с ног Лощи-нина, вышел.
Капитан покачал головой и с грустью сказал:
- Дурак ты, Белов. Медаль просрал...
История эта, впрочем, закончилась еще хуже. Саша не получил не только обещанной медали, приказом командира погранотряда его лишили даже полагающегося в таких случаях отпуска. Такого долгожданного, такого нужного и такого важного. А это означало, что теперь, видимо, до самого дембеля Саше не увидеть мамы, Лены и друзей.
А увидеть их всех хотелось невероятно но. Мама очень волновалась и скучала - это было заметно по ее письмам, которые становились все длинней и подробней. А вот письма Лены, наоборот, стали заметно короче, да и приходили теперь куда как реже. Саша думал - Лена просто устала ждать, и старался как-то ободрить ее. Он писал ей длинно и подробно, часто мечтая на бумаге об их будущем.
И только в письмах друзей ничего не менялось. По-прежнему раз в месяц он получал довольно подробный отчет, в котором, впрочем, тоже не все было понятно. Космос писал о какой-то бригаде, в которой трудятся они с Пчелой, но чем конкретно они занимаются - было не ясно. Осенью демобилизовался Фил, его куда-то оформили на работу, но это, кажется, была фикция, он снова тренировался в своем спортин-тернате и, в целом, все у него было по-старому.
XXXII
За месяц до дембеля Филу предложили написать рапорт на сверхсрочку. Смысл этого предложения был прост: парень остается служить и продолжает тренироваться при Центральном совете, у лучших тренеров и специалистов. Фила такой расклад более чем устраивал, он написал что требовалось и явился со всеми необходимыми бумагами к армейскому чиновнику, курировавшему в Центральном совете бокс.
Дверь в кабинет полковника была чуть приоткрыта, оттуда слышался телефонный разговор. Фил решил подождать и присел на стул рядом с кабинетом.
- А что Филатов? - вдруг услышал он из-за двери. - Ну да, и техника есть, и удар, но... Поверь моему опыту, Алексеич, ни Конакбаевым, ни Лемешевым ему не стать! Как почему? Ты его в деле видел? Он же начинает
драться всерьез только после того, как нахватает оплеух! И потом, он же до сих пор камээс, и его, похоже, это вполне устраивает! Когда он расти-то будет? А? Нет, я его решил все-таки оставить, но это так, Алексеич... Как говорится, на всякий пожарный, да и Аркатов за него просил, жалко ему парня... Что? Ах, Хоменко... Ну, Хо-менко - совсем другое дело! Техники почти никакой, зато какой напор, какая воля к победе! А технику мы ему поставим...
Разговор в кабинете давно закончился, а Фил все сидел, не зная как ему теперь поступить. Его, оказывается, оставляли здесь из жалости, никто в него тут всерьез не верил... И что ему было делать? Остаться и доказать, что он еще чего-то стоит? Или плюнуть и уйти? Фил думал, но решение не приходило.
Минут через пять дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин кабинета.
- О, Филатов! - слегка удивившись, радушно улыбнулся он. - А ты что здесь сидишь, как бедный родст-
венник? Я его жду, а он... Документы принес?
Фил вскочил и спрятал тонкую папочку с бумагами за спину.
- Товарищ полковник, я... - он смутился, опустил голову. Смотреть в лживые глаза чиновника ему совсем не хотелось, да и не знал он, что ему говорить.
- Ну что?
- Я передумал, товарищ полковник, - решился, наконец, Фил. - Я ухожу...
Он развернулся и быстро зашагал по коридору. До дембеля оставалось всего ничего, надо было как-то определяться в жизни, и Фил обратился к своему тренеру в спортинтернате. Тот обещал помочь и, действительно, быстро все устроил. Фила оформили инструктором по спорту в какой-то почтовый ящик, там же предоставили комнату в малосемейке, а тренироваться он продолжил в родном спортинтернате.
Пчела с Космосом узнали об этих переменах в жизни друга уже после его демобилизации.
- А как же ЦСКА? Ты же в сверхсрочники собирался? - удивился Пчела.
- Передумал, - беспечно улыбнулся Фил. - Надоели эти армейские порядки...
- Ну и правильно, Теофило! - обрадовался Космос. - Бросай ты вообще свой бокс на хрен! Давай к нам с Пчелой! Ты же видишь, как мы поднялись...
Фил промолчал. Друзья и вправду были в полном порядке: деньги у обоих не переводились, на шеях и пальцах засверкало золото, а Космос к тому же заимел еще и автомобиль - огромный старый «Линкольн» коричневого цвета, разрисованный по бокам яркими языками пламени.
- Ну? - обнял его Кос. - А весной и Белый к нам подтянется - такие дела закрутим, что ты!
- Вот Саня подтянется, тогда уж и я за ним, - засмеялся Фил. - А пока потренируюсь еще, надо хоть мастера получить, в самом деле.
К этому разговору они возвращались еще не раз, практически при каждой встрече, но Фил был непоколебим. Ни в каких делах Пчелы и Космоса он участвовать категорически не желал -
по крайней мере до возвращения Белова из армии.
А в марте Космосу пришло странное письмо от Саши. Вначале он, как обычно, писал о службе, о том, что получил недавно третью лычку, что в связи с выводом войск из Афгана забот прибавилось и что из-за этого дембель, скорее всего, на месяц-другой задержат. Потом шли приветы Филу и Пчеле, и в самом конце - приписанная явно второпях, другой ручкой, строчка: «Кос, что там с Ленкой? Она уже месяц не пишет! Разберись, елки зеленые, в чем там дело?»
В этих словах Космос прочел скрытый упрек - мол, обещал проследить, а сам... Упрек, что и говорить, был справедлив. Если Сашиной матери Космос хоть и редко, но звонил, то о Лене Елисеевой он вообще ничего не знал.
Тем же вечером он отправился к девушке домой, но там его ожидал сюрприз - в квартире Елисеевых жили чужие люди. Они сказали, что прежние
хозяева переехали куда-то в Люберцы, точного адреса они не знали.
На следующий день Космос показал письмо Белова Пчеле.
- Ну что скажешь? - спросил он, когда тот закончил чтение.
Пчела пожал плечами:
- Что-то я, вроде, слышал про нее... - задумчиво пробормотал он. - Погоди... В манекенщицы она, что ли, подалась и, кажись, того... по рукам пошла...
- Так что ж ты молчал, дятел? - вспыхнул Космос.
- Кос, да мало ли что болтают... - поморщился Пчела. - Или ты хочешь про эти слухи отписать Белому?
- Ты что, окосел? - вскинулся Космос и задумчиво добавил: - Да, надо сперва все точно узнать, а уж потом решим...
А вскоре им представился случай увидеть, кем стала Лена Елисеева, своими глазами.
Между группировкой Валентина Сергеевича и стремительно набиравшими силу «люберецкими» возник спор из-за одного дискоклуба в центре Москвы. Старшие забили стрелку с конкурентами непосредственно в спорной точке. Для прикрытия переговорщиков на разборку выехала бригада Сохатого в полном составе, в том числе, конечно, и Космос с Пчелой. Старшаки, скромно устроившись за столиком в углу, деловито и сосредоточенно обсуждали свои проблемы, а многочисленные бойцы прикрытия с обеих сторон оккупировали почти половину зала. Разговор шел совершенно мирно, пацаны скучали, и Космос от нечего делать принялся глазеть по сторонам.
За столиком у входа в зал он заметил размалеванную девицу, смутно показавшуюся ему знакомой. Она сидела в компании четырех мужчин, двое из которых годились ей в отцы. Космос присмотрелся и с изумлением узнал в этой крашеной мочалке... Лену Елисееву! Он ткнул в бок Пчелу:
- Глянь на телку у двери, - прошептал он. - Узнаешь?
Пчела неторопливо повернулся к выходу, вгляделся...
- Точно, она, - вполголоса подтвердил он.
- Побазарить бы с ней надо... - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, пробурчал Кос.
- Сейчас? Ты с дуба рухнул? - сердито прошипел Пчела. - Вот уходить будем, тогда...
Космос, подумав, кивнул.
Через каких-нибудь полчаса переговоры были закончены, старшаки двинулись к выходу, а за ними потянулись и все остальные. Космос чуть отстал, свернув к столику, за которым сидела Лена. Он остановился напротив девушки и с ледяным прищуром спросил:
- Так вот кем ты стала, кошка драная? Санька там с ума сходит, а ты, тварь, с папиками ханку жрешь? Сколько они тебе платят, кошелка?
Лена, увидев Космоса, оторопела. А через секунду ее бросило в краску, она опустила голову и, сжавшись, замерла. Зато ее спутники, наоборот, повскакивали с мест, зашумели. Один из них схватил Космоса за грудки, к нему тут же подскочил Пчела и несколько пацанов из люберецких. Назревала крупная буча.
- Что за дела? - раздался сзади бас Сохатого. - Космос, что шумишь? Тебе что, эта телка нужна?
- Мне? - презрительно скривил губы Космос. - Мне эта лярва даром не нужна. Она кореша моего кинула, тварь! На этих вот козлов лысых променяла! Кореш в армии парится, а она...
- Слыхали, пацаны? - повернулся Сохатый к люберецким и к мужикам за столиком. - Никому ваша телка не нужна, так что - нема базара, лады?
- Погоди, а как же мы? - не унимался один из спутников Лены, солидного вида мужчина. - Он нас козлами назвал!
- Ну все, хорош уже! - резко осадил его и бригадир люберецких. Похоже, и для него тоже этот конфликт был совсем не желателен.
- Все, братва, замяли! Нема базара! - Сохатый сгреб Пчелу, Космоса и поволок их к выходу.
Получив на улице пистон от Сохатого, друзья отправились домой. Остаток дня они провели в своей беседке, решая за пивом нелегкую альтернати-
ву - писать или не писать Белову об их встрече с Леной. С одной стороны, им хотелось быть честными перед другом, а с другой стороны... С другой стороны, было много чего. Так много, что в конце концов Пчела с Космосом решили - пусть Саня их простит, но пока они ничего писать ему не будут.
XXXIII
Встреча с Космосом была как пощечина, как оплеуха, как удар под дых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24