Уверена, что это могло бы быть вам интересно.
Устремив взгляд на Гледис и гладя ее руку, которую он держал в своей руке, он спросил:
— А вы не вспомнили больше никаких деталей, которые могли бы иметь отношение к этому делу?
Она томно взглянула на Питера и покачала красивой головой:
— Нет. Я много раздумывала над этим, но абсолютно ничего не могла вспомнить, что могло бы иметь хоть какое-то отношение к делу и быть хоть в малейшей быть для вас интересно.
Питер больше не настаивал. Гледис была красивой, пикантной, как раз такой, какая могла бы заставить даже его забыть о делах на этот вечер. Он сразу же стал настойчиво ухаживать за ней, что и ее не оставило
равнодушной, Не переставая флиртовать, они закончили свой ужин около одиннадацати часов. Внезапно Питер решил, что теперь настало время сыграть большую игру и, прежде чем спросить ее, обнял молодую женщину за талию.
— Не кажется ли вам, что теперь мы можем уже уйти?
В темных глазах Гледис появилось выражение лукавства. Она нагнулась к Питеру, давая ему возможность увидеть ее великолепную грудь в глубоком вырезе платья, и завораживающе прошептала:
— Чтобы пойти куда?
Он придвинулся к ней совсем близко.
— Например, ко мне, выпить последний бокал... Она отстранила свое лицо, чтобы посмотреть на него, и, вдруг покраснев, продолжила свой вопрос:
— А... после последнего бокала? Он дотронулся рукой до ее бедра.
— Потом мы увидим...
На мгновение она опустила свои тяжелые веки под его возбужденным взглядом и произнесла дрожащим голосом:
— Решено, Питер. Мы отправимся сейчас к вам, а потом — «посмотрим».
Он отнял руку от ее бедра, чтобы отодвинуть стулья, и в этот момент к нему решительно подошел метрдотель.
— Мистер Ларм?
— Да,—ответил Питер.
— Вас срочно просят к телефону.
Луч надежды промелькнул в глазах детектива. Извинившись перед Гледис, он последовал за метрдотелем.
То была Флосси, обезумевшая и говорившая, как ненормальная.
— Это вы, патрон? Скорее приезжайте в контору. Сейчас туда придет миссис Мак-Линен. Полчаса тому назад был убит Грегори Мак-Линен!
Питер переменился в лице. Крепко выругавшись, он ответил Флосси:
— Бегу! Вы там будете?
— Я немедленно иду туда.
Питер быстро вернулся в зал и нашел Гледис уже одетой в пальто. По выражению его лица она сразу же поняла, что что-то случилось, Он обнял ее за плечи.
— Я очень огорчен, Гледис, но вынужден немедленно покинуть вас и вернуться к себе в контору. Срочное дело. Вы хотите, чтобы мы увиделись завтра?
Красивое лицо молодой женщины выразило неудовольствие, и она капризным тоном спросила:
— А это действительно так срочно?
Он. сразу же взял ее под руку, увлекая к выходу.
— Да,— уверял он.— Произошло убийство.
Он попросил швейцара вызвать такси и усадил Гледис в него.
— Позвоните мне завтра утром в девять часов в контору. Я постараюсь освободиться, чтобы позавтракать с вами.
Захлопнув за ней дверцу, он подождал, пока такси не отъехало, потом направился к своей машине. Через щель неплотно закрытой двери пробивался свет. Питер, войдя в офис, был удивлен, увидев Флосси, лицо которой потеряло свойственное ему обычно выражение лукавства и задора. На одном дыхании молодая женщина выпалила:
— Она здесь...
Питер прошел в кабинет. Сидя в кресле, нервно теребя носовой платок, миссис Мак-Линен не обратила внимание на его приход. Ее лицо было восковой бледности, обведенные черными кругами глаза были полны отчаяния, слезы текли по щекам.
Ошеломленный ее видом, Питер сел за письменный стол и проговорил, откашлявшись:
— Вся моя симпатия и сострадание на вашей стороне, миссис Мак-Линен. Вы можете рассказать, как это произошло?
Она разразилась рыданиями, и Питер поспешил отвести свой взгляд. Через некоторое время, вытерев покрасневшие глаза, мнесис Мак-Линен начала дрожащим голосом:
— Я поехала за сыном в полицию, к сержанту Билу Хастену. Мы вместе вышли оттуда и пообедали в маленьком ресторанчике на Шестой авеню. Потом Грегори сказал мне о своем нежелании провести эту первую ночь у себя дома, и я тотчас же предложила ему переехать на некоторое время в комнату, которую он занимал раньше в моей квартире.
После обеда, около половины десятого, мы вместе отправились к нему, чтобы взять кое-что из одежды. Мы, вероятно, пришли туда где-то около десяти, без четверти или без десяти минут десять. Оказавшись в квартире, в которой он, безусловно, провел немало счастливых минут со своей подругой, на него вдруг напало отчаяние, и он чуть ли не плакал. Потом, немного придя в себя, он стал укладывать свой чемодан. Я, будучи очень усталой, прилегла на диван. Переживания многих дней его заключения совсем вывели меня из равновесия и обессилили меня.— Она, слегка всхлипнув, проглотила слезы и продолжала: — Грегори уже закрывал чемодан, когда кто-то позвонил в дверь. Мой сын побледнел, а я приподнялась на диване, собираясь пойти открыть дверь. Но Грегори помешал мне и сам направился к входной двери.
Она снова замолкла, ее бледные губы дрожали. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и тихо продолжила:
— Я слышала, как он открыл дверь и сразу же у него вырвался изумленный крик, одновременно раздались два выстрела, громко прозвучавшие в квартире.
Я вскочила, как сумасшедшая, но у меня так закружилась голова, что чуть не упала, если бы не успела опереться о стену.
Как только я вбежала в переднюю несколькими секундами позже, я увидела, что мой сын лежит на спине, скрестив руки, около входной двери, которая была настежь открыта. Мне кажется, я стала кричать, но потом потеряла сознание...
Закрыв лицо ладонями, она разразилась громкими рыданиями. Напряженный, барабаня нервно по столу пальцами, Питер ожидал продолжения.
— Когда я пришла в себя, то бросилась к сыну. Он был неподвижен, и я поняла, что он мертв. Даже не подумав закрыть дверь, я вернулась в комнату, чтобы позвонить по телефону сержанту Билу Хастену, который приехал четверть часа спустя, или что-то около того, со своими сотрудниками. Выслушав мои показания, они позволили мне уйти.
Питер выждал несколько секунд:
— Вы смогли разобрать крик удивления, вырваший-ся у вашего сына в тот момент, когда он открыл дверь?
Она покачала головой.
— Нет, сэр. Я не помню, чтобы он сказал что-нибудь значительное. Просто «О!» или «А!». Больше ничего не могу вспомнить.
Питер продолжал уточнять:
— С того момента, когда вы пришли за вашим сыном в полицию, и до момента совершения драмы вы говорили с ним о деле?
Она вновь покачала головой.
— Нет, сэр. Мы как будто сговорились не касаться этой темы. Ведь мы всегда успели бы это сделать.
— Ваш сын казался счастливым, когда его освободили, или он чем-нибудь был озабочен? Как на ваш взгляд?
Миссис Мак-Линен подняла на Питера глаза, полные слез, и, растягивая слова, произнесла:
— Он показался мне озабоченным, сэр. Это-то меня и удивило.. Я ожидала увидеть его прыгающим от радости...
В глазах Питера загорелся странный свет, но он продолжал, как бы размышляя вслух:
— Там, в квартире, сейчас находится Хастен со своими людьми, и мне бесполезно туда идти. При всех обстоятельствах посещение квартиры ничего не могло бы дать, так как драма разыгралась около двери.
Он по привычке ущипнул себя за кончик носа и долгое время оставался в задумчивости, потом словно очнувшись, поинтересовался:
— Ваше присутствие здесь означает, что вы хотите, чтобы я продолжал начатое ранее следствие?
Она стойко выдержала взгляд детектива, и ее лицо посуровело.
— Да,— твердо ответила она.— И жалею, что не послушалась вас раньше. Если бы я вам доверяла больше, это ужасное несчастье могло бы и не произойти. По крайней мере, я так предполагаю.
Питер не стал ей возражать. Такого рода признания всегда оставляли его равнодушным. Он встал, обошел стол, чтобы приблизиться к женщине. Дотронувшись до ее плеча, он предложил:
— Теперь вы должны вернуться к себе и попробовать заснуть. Обещаю вам, что сделаю даже невозможное, чтобы ваш сын был отомщен.
Она тоже поднялась и стала вытирать слезы. — Благодарю вас, сэр. Я вам сейчас же дам новый аванс.
Питер энергично покачал головой и взял ее под руку, чтобы проводить до выхода. — Обо всем мы поговорим позднее, миссис Мак-Линей. Позвоните мне завтра утром, около девяти часов...
Не ответив, она с рыданиями покинула комнату. Проводив миссис Мак-Линен, Флосси вернулась к Питеру с озабоченным лицом.
— Грязная история, патрон. А вы опять оказались правы.
С устремленным куда-то вдаль взглядом Питер Ларм машинально тер очки и одновременно кончик своего носа. Внезапно застекленная дверь с шумом отворилась и появился Джемс с усталым, нахмуренным видом, он, обращаясь к патрону, тихо проговорил:
— Я ждал, пока она уйдет, чтобы войти сюда. Как ты мне и приказал, я следил за ней весь день. Выйдя отсюда, она отправилась к Хастену за Мак-Линеном. И они вместе пообедали в ресторане на Шестой авеню. Ушли они оттуда около половины десятого и взяли такси, которое отвезло их к дому, где жил Мак-Линен. Я остался стоять на тротуаре в ожидании, что женщина вскоре выйдет оттуда. Было уже приблизительно одиннадцать часов, когда я увидел Хастена, примчавшегося со своими молодчиками. Тогда я понял, что что-то случилось...
Питер закурил и, неожиданно вопросительно взглянув на Флосси, предложил:
— Вы не могли бы плеснуть нам хоть по капле вашего зелья?
Она поспешно достала свою бутылку портвейна, поставила на письменный стол два стакана и наполнила их. А тем временем Питер возобновил разговор с Джемсом.
— Ты не видел никого из знакомых тебе людей, входящими в это здание?
— Нет. Но, безусловно, за это время было много приходов и уходов. Это довольно большой барак.
Он громко втянул носом воздух и заявил со смущенным видом:
— Там был мой дружок, сыщик. Я бы мог поговорить с ним... Кажется, миссис Мак-Линен вовсе не мать Грегори...
Питер подскочил на месте и схватил своего служащего за отворот пиджака.
— Что такое? Что это ты поёшь?
— Мать этого парня умерла, когда ему было лишь два года. Его отец снова женился через несколько лет на совсем молодой женщине. Но между Грегори и его мачехой отношения не складывались, все шло не так, как нужно... По этой-то причине он и покинул отцовскую квартиру... Питер оживился:
— А отец?
— Умер два года тому назад.
Питер повернулся к Флосси, которая с растерянным видом застыла с бутылкой в руке, и с раздражением вдруг бросил:
— Ну? Вы дадите нам выпить или нет?
Вся дрожа, Флосси подала им стаканы, и вслед за тем Питер взял и увел Джемса в свой кабинет. Питер о чем-то глубоко задумался, а потом с глухим гневом в голосе принялся размышлять вслух:
— Все эти фокусы начинают меня раздражать. Хотелось бы знать, почему эта женщина не сказала мне, что Грегори — только ее пасынок. Если действительно они не любили друг друга, то надо отметить, тогда она большая комедиантка. Но забудем об этом на время... Грегори был убит спустя три часа после своего освобождения, и, раз его убили, это означает, что он знал больше, чем положено, и знал что-то важное... И это что-то важное нам необходимо разгадать... Теперь думаю, что тогда, во время своего первого показания, он все же говорил правду... Кстати, что он тогда рассказывал? Он рассказывал, что его любовница, как и всегда, пришла к нему около полуночи для того, чтобы отдать ему пакет, в котором находилось оружие убийцы. Разумеется, на первый взгляд все это казалось совершенно бессмысленным. Но теперь мне кажется, Грегори тогда говорил правду или, во всяком случае, он верил, что говорил правду. Ты следишь за моими мыслями?
Он остановился перед Джемсом. Ошеломленный ходом рассуждений своего патрона, Джемс только и смог воскликнуть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Устремив взгляд на Гледис и гладя ее руку, которую он держал в своей руке, он спросил:
— А вы не вспомнили больше никаких деталей, которые могли бы иметь отношение к этому делу?
Она томно взглянула на Питера и покачала красивой головой:
— Нет. Я много раздумывала над этим, но абсолютно ничего не могла вспомнить, что могло бы иметь хоть какое-то отношение к делу и быть хоть в малейшей быть для вас интересно.
Питер больше не настаивал. Гледис была красивой, пикантной, как раз такой, какая могла бы заставить даже его забыть о делах на этот вечер. Он сразу же стал настойчиво ухаживать за ней, что и ее не оставило
равнодушной, Не переставая флиртовать, они закончили свой ужин около одиннадацати часов. Внезапно Питер решил, что теперь настало время сыграть большую игру и, прежде чем спросить ее, обнял молодую женщину за талию.
— Не кажется ли вам, что теперь мы можем уже уйти?
В темных глазах Гледис появилось выражение лукавства. Она нагнулась к Питеру, давая ему возможность увидеть ее великолепную грудь в глубоком вырезе платья, и завораживающе прошептала:
— Чтобы пойти куда?
Он придвинулся к ней совсем близко.
— Например, ко мне, выпить последний бокал... Она отстранила свое лицо, чтобы посмотреть на него, и, вдруг покраснев, продолжила свой вопрос:
— А... после последнего бокала? Он дотронулся рукой до ее бедра.
— Потом мы увидим...
На мгновение она опустила свои тяжелые веки под его возбужденным взглядом и произнесла дрожащим голосом:
— Решено, Питер. Мы отправимся сейчас к вам, а потом — «посмотрим».
Он отнял руку от ее бедра, чтобы отодвинуть стулья, и в этот момент к нему решительно подошел метрдотель.
— Мистер Ларм?
— Да,—ответил Питер.
— Вас срочно просят к телефону.
Луч надежды промелькнул в глазах детектива. Извинившись перед Гледис, он последовал за метрдотелем.
То была Флосси, обезумевшая и говорившая, как ненормальная.
— Это вы, патрон? Скорее приезжайте в контору. Сейчас туда придет миссис Мак-Линен. Полчаса тому назад был убит Грегори Мак-Линен!
Питер переменился в лице. Крепко выругавшись, он ответил Флосси:
— Бегу! Вы там будете?
— Я немедленно иду туда.
Питер быстро вернулся в зал и нашел Гледис уже одетой в пальто. По выражению его лица она сразу же поняла, что что-то случилось, Он обнял ее за плечи.
— Я очень огорчен, Гледис, но вынужден немедленно покинуть вас и вернуться к себе в контору. Срочное дело. Вы хотите, чтобы мы увиделись завтра?
Красивое лицо молодой женщины выразило неудовольствие, и она капризным тоном спросила:
— А это действительно так срочно?
Он. сразу же взял ее под руку, увлекая к выходу.
— Да,— уверял он.— Произошло убийство.
Он попросил швейцара вызвать такси и усадил Гледис в него.
— Позвоните мне завтра утром в девять часов в контору. Я постараюсь освободиться, чтобы позавтракать с вами.
Захлопнув за ней дверцу, он подождал, пока такси не отъехало, потом направился к своей машине. Через щель неплотно закрытой двери пробивался свет. Питер, войдя в офис, был удивлен, увидев Флосси, лицо которой потеряло свойственное ему обычно выражение лукавства и задора. На одном дыхании молодая женщина выпалила:
— Она здесь...
Питер прошел в кабинет. Сидя в кресле, нервно теребя носовой платок, миссис Мак-Линен не обратила внимание на его приход. Ее лицо было восковой бледности, обведенные черными кругами глаза были полны отчаяния, слезы текли по щекам.
Ошеломленный ее видом, Питер сел за письменный стол и проговорил, откашлявшись:
— Вся моя симпатия и сострадание на вашей стороне, миссис Мак-Линен. Вы можете рассказать, как это произошло?
Она разразилась рыданиями, и Питер поспешил отвести свой взгляд. Через некоторое время, вытерев покрасневшие глаза, мнесис Мак-Линен начала дрожащим голосом:
— Я поехала за сыном в полицию, к сержанту Билу Хастену. Мы вместе вышли оттуда и пообедали в маленьком ресторанчике на Шестой авеню. Потом Грегори сказал мне о своем нежелании провести эту первую ночь у себя дома, и я тотчас же предложила ему переехать на некоторое время в комнату, которую он занимал раньше в моей квартире.
После обеда, около половины десятого, мы вместе отправились к нему, чтобы взять кое-что из одежды. Мы, вероятно, пришли туда где-то около десяти, без четверти или без десяти минут десять. Оказавшись в квартире, в которой он, безусловно, провел немало счастливых минут со своей подругой, на него вдруг напало отчаяние, и он чуть ли не плакал. Потом, немного придя в себя, он стал укладывать свой чемодан. Я, будучи очень усталой, прилегла на диван. Переживания многих дней его заключения совсем вывели меня из равновесия и обессилили меня.— Она, слегка всхлипнув, проглотила слезы и продолжала: — Грегори уже закрывал чемодан, когда кто-то позвонил в дверь. Мой сын побледнел, а я приподнялась на диване, собираясь пойти открыть дверь. Но Грегори помешал мне и сам направился к входной двери.
Она снова замолкла, ее бледные губы дрожали. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и тихо продолжила:
— Я слышала, как он открыл дверь и сразу же у него вырвался изумленный крик, одновременно раздались два выстрела, громко прозвучавшие в квартире.
Я вскочила, как сумасшедшая, но у меня так закружилась голова, что чуть не упала, если бы не успела опереться о стену.
Как только я вбежала в переднюю несколькими секундами позже, я увидела, что мой сын лежит на спине, скрестив руки, около входной двери, которая была настежь открыта. Мне кажется, я стала кричать, но потом потеряла сознание...
Закрыв лицо ладонями, она разразилась громкими рыданиями. Напряженный, барабаня нервно по столу пальцами, Питер ожидал продолжения.
— Когда я пришла в себя, то бросилась к сыну. Он был неподвижен, и я поняла, что он мертв. Даже не подумав закрыть дверь, я вернулась в комнату, чтобы позвонить по телефону сержанту Билу Хастену, который приехал четверть часа спустя, или что-то около того, со своими сотрудниками. Выслушав мои показания, они позволили мне уйти.
Питер выждал несколько секунд:
— Вы смогли разобрать крик удивления, вырваший-ся у вашего сына в тот момент, когда он открыл дверь?
Она покачала головой.
— Нет, сэр. Я не помню, чтобы он сказал что-нибудь значительное. Просто «О!» или «А!». Больше ничего не могу вспомнить.
Питер продолжал уточнять:
— С того момента, когда вы пришли за вашим сыном в полицию, и до момента совершения драмы вы говорили с ним о деле?
Она вновь покачала головой.
— Нет, сэр. Мы как будто сговорились не касаться этой темы. Ведь мы всегда успели бы это сделать.
— Ваш сын казался счастливым, когда его освободили, или он чем-нибудь был озабочен? Как на ваш взгляд?
Миссис Мак-Линен подняла на Питера глаза, полные слез, и, растягивая слова, произнесла:
— Он показался мне озабоченным, сэр. Это-то меня и удивило.. Я ожидала увидеть его прыгающим от радости...
В глазах Питера загорелся странный свет, но он продолжал, как бы размышляя вслух:
— Там, в квартире, сейчас находится Хастен со своими людьми, и мне бесполезно туда идти. При всех обстоятельствах посещение квартиры ничего не могло бы дать, так как драма разыгралась около двери.
Он по привычке ущипнул себя за кончик носа и долгое время оставался в задумчивости, потом словно очнувшись, поинтересовался:
— Ваше присутствие здесь означает, что вы хотите, чтобы я продолжал начатое ранее следствие?
Она стойко выдержала взгляд детектива, и ее лицо посуровело.
— Да,— твердо ответила она.— И жалею, что не послушалась вас раньше. Если бы я вам доверяла больше, это ужасное несчастье могло бы и не произойти. По крайней мере, я так предполагаю.
Питер не стал ей возражать. Такого рода признания всегда оставляли его равнодушным. Он встал, обошел стол, чтобы приблизиться к женщине. Дотронувшись до ее плеча, он предложил:
— Теперь вы должны вернуться к себе и попробовать заснуть. Обещаю вам, что сделаю даже невозможное, чтобы ваш сын был отомщен.
Она тоже поднялась и стала вытирать слезы. — Благодарю вас, сэр. Я вам сейчас же дам новый аванс.
Питер энергично покачал головой и взял ее под руку, чтобы проводить до выхода. — Обо всем мы поговорим позднее, миссис Мак-Линей. Позвоните мне завтра утром, около девяти часов...
Не ответив, она с рыданиями покинула комнату. Проводив миссис Мак-Линен, Флосси вернулась к Питеру с озабоченным лицом.
— Грязная история, патрон. А вы опять оказались правы.
С устремленным куда-то вдаль взглядом Питер Ларм машинально тер очки и одновременно кончик своего носа. Внезапно застекленная дверь с шумом отворилась и появился Джемс с усталым, нахмуренным видом, он, обращаясь к патрону, тихо проговорил:
— Я ждал, пока она уйдет, чтобы войти сюда. Как ты мне и приказал, я следил за ней весь день. Выйдя отсюда, она отправилась к Хастену за Мак-Линеном. И они вместе пообедали в ресторане на Шестой авеню. Ушли они оттуда около половины десятого и взяли такси, которое отвезло их к дому, где жил Мак-Линен. Я остался стоять на тротуаре в ожидании, что женщина вскоре выйдет оттуда. Было уже приблизительно одиннадцать часов, когда я увидел Хастена, примчавшегося со своими молодчиками. Тогда я понял, что что-то случилось...
Питер закурил и, неожиданно вопросительно взглянув на Флосси, предложил:
— Вы не могли бы плеснуть нам хоть по капле вашего зелья?
Она поспешно достала свою бутылку портвейна, поставила на письменный стол два стакана и наполнила их. А тем временем Питер возобновил разговор с Джемсом.
— Ты не видел никого из знакомых тебе людей, входящими в это здание?
— Нет. Но, безусловно, за это время было много приходов и уходов. Это довольно большой барак.
Он громко втянул носом воздух и заявил со смущенным видом:
— Там был мой дружок, сыщик. Я бы мог поговорить с ним... Кажется, миссис Мак-Линен вовсе не мать Грегори...
Питер подскочил на месте и схватил своего служащего за отворот пиджака.
— Что такое? Что это ты поёшь?
— Мать этого парня умерла, когда ему было лишь два года. Его отец снова женился через несколько лет на совсем молодой женщине. Но между Грегори и его мачехой отношения не складывались, все шло не так, как нужно... По этой-то причине он и покинул отцовскую квартиру... Питер оживился:
— А отец?
— Умер два года тому назад.
Питер повернулся к Флосси, которая с растерянным видом застыла с бутылкой в руке, и с раздражением вдруг бросил:
— Ну? Вы дадите нам выпить или нет?
Вся дрожа, Флосси подала им стаканы, и вслед за тем Питер взял и увел Джемса в свой кабинет. Питер о чем-то глубоко задумался, а потом с глухим гневом в голосе принялся размышлять вслух:
— Все эти фокусы начинают меня раздражать. Хотелось бы знать, почему эта женщина не сказала мне, что Грегори — только ее пасынок. Если действительно они не любили друг друга, то надо отметить, тогда она большая комедиантка. Но забудем об этом на время... Грегори был убит спустя три часа после своего освобождения, и, раз его убили, это означает, что он знал больше, чем положено, и знал что-то важное... И это что-то важное нам необходимо разгадать... Теперь думаю, что тогда, во время своего первого показания, он все же говорил правду... Кстати, что он тогда рассказывал? Он рассказывал, что его любовница, как и всегда, пришла к нему около полуночи для того, чтобы отдать ему пакет, в котором находилось оружие убийцы. Разумеется, на первый взгляд все это казалось совершенно бессмысленным. Но теперь мне кажется, Грегори тогда говорил правду или, во всяком случае, он верил, что говорил правду. Ты следишь за моими мыслями?
Он остановился перед Джемсом. Ошеломленный ходом рассуждений своего патрона, Джемс только и смог воскликнуть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21