Он улыбнулся, словно сытый кот.
– Вы стали моралистом? Желаете сражаться за истину и справедливость?
– Я почему-то думал, – отрезал я, – что тем и занимался, когда мы познакомились в войну.
– В войну с моралью проще, – он вздохнул, – но я даю вам слово: Мэгенхерд не совершал насилия и не охотится за чужими деньгами. Вы сами поверите, когда познакомитесь с ним.
И тут же Мерлен взорвался.
– Это же платье мэтра! Это... это воровство! Ваш Гопкинс – жулик и шпион!..
Когда он выпустил пар, я заметил:
– Согласен, сходство есть, но есть и различия.
Правда, я лично их не видел.
– Какие там отличия! Это платье мэтра! Вашему Гопкинсу до поры такие штуки прощались. Но теперь он попался.
Я задумчиво произнес:
– Сомневаюсь, что Гопкинс сдастся без боя.
– Хорошо, будет вам бой! – Он зашагал к выходу. Манекенщица двигалась по помосту вровень с ним.
Мерлен с Гопкинсом застряли в дверях, стараясь не глядеть друг на друга. Я улыбнулся обоим и обратился к Мерлену:
– Простите, мне нужно переговорить с клиентом.
– Посоветуйте ему этой же ночью перерезать себе глотку или завтра срочно добыть денег побольше. Ладно, я позвоню. – Он ухмыльнулся и зашагал прочь.
Гопкинс спросил:
– Так наши дела? Как полагаете, есть у него основания подать иск?
– Нет. Но я притворился встревоженным, так что они попытаются поднажать. – Я взглянул на часы. – Возможно, обратится к прессе. Время у него есть.
– Великолепно! – Рон, ухмыляясь, хлопнул меня по плечу.
– Когда-нибудь вы зарветесь, Рон, и получите по шапке.
– Но я обязан это делать. А если им надоест, и они перестанут поднимать шум – что тогда?
– Тогда никто в Париже не станет покупать ваши тряпки.
– Верно, дружище, – уныло кивнул он. – С этикеткой "Paris" можно продать даже угольный мешок. Поймите правильно – я преклоняюсь перед Парижем. Здорово у них получается. Но дело не в том. Работать хорошо – это еще не все. – Он махнул рукой в сторону проплывавших мимо манекенщиц.
Я пожал плечами.
– Тогда за чем же дело? Смените имя на Рона Париса и поставьте свое имя на этикетку.
Он уставился на меня, потом едва не задушил в объятиях.
– Силен, дружище! Не зря я тебя нанял вместо всяких адвокатов. Слишком уж много развелось у них законов.
3
На следующий день около одиннадцати вечера я сошел с поезда в Кемпере. Под новым голубым плащем был новый же коричневый пиджак спортивного покроя с медными пуговицами, швейцарская голубая рубашка шелковистого поплина, застегнутая доверху, но без галстука, и темно-серые брюки. И ко всему – свежая короткая стрижка.
Демонстрировать моды я не собирался, просто старался выглядеть как можно более французом. В таком наряде на меня не обратят внимания жандармы, если начнутся поиски высокого худого сорокалетнего англичанина. Но не настолько все-таки французом, чтобы мой английский паспорт мог вызвать подозрения. Сделать новые документы не хватило времени.
Низко нависшие тучи гасили огни, на вокзальной площади стояли лужи после недавнего дождя.
Я отыскал ресторан напротив вокзала и вошел внутрь.
Только за несколькими столиками еще задержались клиенты, допивая кофе или коньяк. Гарсон кисло покосился на меня и поспешил объявить, что они закрываются.
Я подошел к сидящему в одиночестве мужчине и сказал:
– Простите, вы не видели девушку...
Он отмахнулся.
– Ладно, все в порядке. Харви Лоуэлл.
– Луис Кейн.
Я сел, гарсон уже крутился рядом.
– Хотите выпить? – спросил Лоуэлл.
– "Марч", если можно.
Лоуэлл щелкнул пальцами:
– Один "Марч".
– А вы?
Он покачал головой.
– Не сегодня.
Мы принялись разглядывать друг друга. Он был крепко сложен, немного моложе и на пару дюймов ниже меня.
Довольно коротко подстриженные русые волосы торчали жестким ежиком. Большой суровый рот и голубые светлые глаза, быстро менявшие свое выражение или вдруг совершенно застывавшими. Глубокие складки от носа ко рту, мешки под глазами и морщины на лбу – вот и все.
Он отказался от моих сигарет и левой рукой потянулся к пачке "Житан" на столе.
– Каков план действий?
– Машину пригонят попозже. А в два часа ночи мы с фонарем ждем на пляже бухты Одерн. Мэгенхерд приплывает на лодке – и мы трогаемся.
– Маршрут?
– Тур нам не миновать. Потом я возьму южнее: Бурж, Бур, Женева. В Женеве рассчитываю быть к шести вечера. Оттуда до Лихтенштейна часов шесть пути.
Подумав, он кивнул.
– Насчет тех типов, которые нас попытаются остановить, что-то известно?
– Мерлен толком не знает. Но как-то это связано с делами Мэгенхерда в Лихтенштейне. Похоже, его хотят убрать. Он имеет какое-то отношение к "Каспар АГ".
– АГ?
– Акциенгезельшафт, – акционерное общество. "Каспар" – заметная на европейском рынке компания. Она контролирует множество электронных фирм во Франции, Италии, Германии и прочих странах. Те выпускают продают продукцию "Каспару" по себестоимости. Отсюда никакой прибыли, и значит – никаких налогов. Всю прибыль получает "Каспар" как поставщик готовой продукции, но в Лихтенштейне налога на прибыль почти нет, значит и "Каспар" не платит налогов. Отличная идея, хотя и не новая.
Гарсон принес мне "марч". Когда он удалился, Харви спросил:
– Какая же тут польза Лихтенштейну?
– Почтовые сборы, небольшой налог на капитал, множество работы лихтенштейнским гражданам. Приобщение к бизнесу, от которого иначе и духу бы не почуяли.
Лоуэлл криво ухмыльнулся лишь половиной лица.
– А я – то думал, что они существуют только за счет печати марок. – Он погасил сигарету. – Похоже, полиция тоже против нас?
– Если узнает, что Мэгенхерд во Франции. Мерлен заверял, что этого не случится. Но все же... Давай договоримся, – я жестко посмотрел ему в глаза. – В полицию мы не стреляем
– Так-так, – протянул он. – Я как раз собрался говорить о том же. Ладно, жандармов мы не трогаем. Но ведь конкуренты Мэгенхерда могут просто шепнуть полиции пару слов – и все. Никаких проблем, никакого риска.
Я кивнул.
– Мне это тоже приходило в голову. Возможно, они не хотят. Может быть, их больше устраивает покойник.
Он снова криво ухмыльнулся.
– Или просто мы многого не знаем.
Вышли мы из ресторана около одиннадцати. Опять пошел дождь: унылая морось зарядила на всю ночь
– Вы заказали номер? – спросил Харви.
– Нет. Не хотелось оставлять следы.
– Пойдемте ко мне. – Он криво ухмыльнулся. – Я захватил с собой другой паспорт, фамилии Лоуэлл там нет.
В его гостинице на северном берегу реки мы, никому не попавшись на глаза, поднялись в номер – маленькую, чистую, но совершенно безликую комнату. Харви сел на кровать, потянулся, вытащил потрепанную сумку "Эйр Франс" и достал оттуда сверток. Внутри шерстяной рубашки оказался короткоствольный револьвер в кобуре с замысловатым замком.
– Выпивки нет, вы уж меня простите, – бросил он, завернул правую штанину и стал пристегивать кобуру к лодыжке.
Я наклонился и взял револьвер.
"Смит-Вессон" с двухдюймовым стволом, пятизарядный, 38-го калибра. С виду – самый обычный револьвер, разве что к рукоятке приклеено немного шерсти, чтобы хватка стала надежнее. Но и тут ничего необычного – никаких фасонных выборок, чтобы каждый палец ложился в определенную выемку – каких-то пять минут, и все в порядке... Рукоятки, подогнанные под руку владельца – инвентарь гангстеров из воскресных сериалов.
Я покосился на Лоуэлла. Он замер, не сводя взгляда с моей руки. Ему не нравилось, что кто-то взял его оружие. Такое никому из профессионалов не понравится.
– Берете с собой оружие? – спросил он.
– Да.
– Мерлен сказал, что вы не захотите.
– Меня он не спрашивал. Я одолжил у приятеля.
Лоуэлл хотел спросить, какое но я опередил:
– "Маузер – 1932 ".
Лицо его вытянулось.
– Такая дура? С переключением на стрельбу очередями?
– Вот именно.
Брови его поехали вверх.
– Вы возите ее на трайлере или пересылаете в багаже?
Я ухмыльнулся. У "маузера" немало недостатков – особенно у модели 1932 года, рассчитанной на стрельбу очередями. Вес у него – три фунта, длинна – фут, ужасно неудобная рукоять, и при стрельбе очередями держать его в руках не легче, как бешеную кошку. Но есть и преимущества – и наплевать, если кто не согласен.
– Я всегда считал, что лучшее место для пистолета – в руках. Если соображаешь быстро, не так уж важно быстро управляться с оружием.
– Звучит убедительно, – кивнул он. – Хочу предупредить: не забывайте, что решив открыть огонь, я разрешения спрашивать не буду. Сами узнаете, услышав выстрел. И еще. Задачи у нас разные: вы должны отвезти его в Лихтенштейн, а я – проследить, чтобы он остался жив. По большей части это будет одно и то же. Но не всегда. Не забывайте об этом.
Я поднялся.
– Пойду заберу машину. Встретимся у реки через двадцать минут.
Он снова улыбнулся.
– Все-таки я считаю, что вы слегка того с вашим "маузером".
Я пожал плечами.
– Считайте это опытом военных лет. Когда я влез в эти дела, кругом гремели автоматы "стен" и пластиковая взрывчатка. Разве не чувствуешь себя уверенней, когда за спиной пулемет?
Он решительно покачал головой.
– Только не за спиной. Если вы доберетесь до курка, я постараюсь оказаться сзади.
4
Передача автомашины была спланирована по старым правилам военных лет. Передача чего бы то ни было – машины, оружия, информации – самое опасное звено, ведь это требует участия двоих и может провалить обе стороны.
Я знал номер машины. Она должна была стоять на кафедральной площади возле собора. Закрытая. Ключи приклеены скотчем под левым передним крылом. Проще простого.
Дождь все еще шел, сокращая число зрителей. Хотя, пожалуй, и излишне: после десяти вечера на улицах Кемпера нет никого. Пока я прогуливался вдоль ряда машин, стоявших возле собора, лишь свет фонарей сверкал на булыжнике.
То, что мне нужно, нашлось сразу: черный "ситроен ДС" с обтекаемым кузовом, похожим на вскрытую устрицу. Я зашел слева и пошарил под передним крылом. Никаких ключей. Пошарил еще раз, уже тщательнее. Никаких следов.
Тогда я разогнулся и не спеша, внимательно оглядел площадь. Щемило смутное тревожное чувство, которое чаще всего – результат разыгравшегося воображения. Может, ничего страшного и не случилось. И прежде люди забывали указания и все путали. Ключи могли оказаться с другой стороны, или кто-то забыл захватить скотч, или оставил их в замке зажигания. Я дернул ручку, просто так, для пробы.
Дверца распахнулась, и мне стало понятно, почему водитель забыл полученные указания.
Через пятнадцать минут я уже ехал на запад по набережной Л'Оде. Харви Лоуэлл вышел из-под навеса кафе. Я затормозил, он наклонился, заглянув внутрь, и буркнул:
– Пароль: черт подери, дайте спрятаться от дождя.
Захлопнув за собой дверцу и поставив сумку к ногам, он поспешно переправил револьвер с пояса на лодыжку.
Я направил машину на запад. Лоуэлл стянул с себя дождевик и швырнул его на заднее сиденье.
– Все в порядке?
– Не совсем. Есть проблема.
– Бензин?
– С бензином все в порядке. Взгляните на пол за сиденье.
Он перегнулся назад, потом скользнул на место и уставился на меня.
– Да, действительно, похоже на проблему. Кто он?
– Полагаю, ему поручили перегнать сюда машину.
– И вы его...
– Нет. Я только нашел. Кто-то просто оставил его там и ушел, не вынув ключи из замка зажигания.
Лоуэлл задумался.
– Не нравится мне это. Оставил ключи в машине? Хотел взглянуть, кто за ней придет?
– Об этом я подумал. Но мы заметим, если кто-нибудь станет за нами следить.
– Чем его?..
– Застрелили. Из чего – не знаю. Надеюсь услышать мнение эксперта, когда выедем за город.
– И что дальше?
– Бросим его на берегу или где-нибудь еще.
– И действуем по плану?
– Нам платят за это.
Помолчав, он негромко заметил:
– Похоже, эти деньги нам придется отрабатывать всерьез.
После выезда из города нам не попалось навстречу ни души, ни единой машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27