— Да, — сказала его жена. Она повернулась ко мне лицом. И ее взгляд напоминал скорее взгляд орла, чем попугая. Решительного орла. — Но мы с мужем вовсе не собираемся так просто сдаваться. У меня есть адвокат. Мы подготовим жалобу на них. Сегодня же.
— Мы будем уже на том свете, пока что-нибудь решится. Мы слишком стары, и они учитывают это, — вздохнул майор. — И кроме того, мы иностранцы. Одно к одному.
— Мы любим Генри Макферлейна, — призналась миссис Невилл. — Надеюсь, вы его найдете.
Я допил чай и оставил стариков вдвоем в момент крушения всех их надежд.
Глава 19
Клуб Марбеллы представлял собой группу белых коттеджей, живописно расположенных среди кустов жасмина и герани. Я шел сквозь отраженные солнечные лучи, отбрасываемые стоящими здесь «роллс-ройсами», и оказался у двери, выполненной в андалузском стиле. Здесь находилась резиденция Хонитона.
Сам Хонитон восседал на террасе под большим зонтом. На столе стоял стакан, наполненный, судя по всему, джином с тоником. А он созерцал в этот момент кончик своей сигареты в коротком, белом с золотом мундштуке. На нем был блейзер, красиво повязанный галстук яхт-клуба «Пэлл-Мэлл» и белые брюки. Когда он увидел меня, его светло-янтарные глаза стали узкими и враждебными, но он все-таки улыбался. Что поделать — положение обязывает, ведь это был Джордж Хонитон.
— Ну, — произнес он, — что я могу сделать для вас?
Он не предложил мне стул. Я сел сам, с шумом отодвинув один из них. Содержимое его стакана чуть не выплеснулось, когда я положил локти на стол. Я сказал ему:
— Вы сделали кучу денег на недвижимости...
Он фыркнул:
— Мне казалось, вы хотели увидеть меня по делам, относящимся к предстоящей гонке?
— Нет, есть несколько вопросов, которые мы должны обсудить в первую очередь.
Он вставил в мундштук новую сигарету и внимательно смотрел на меня прищуренными глазами.
— У нас в «Саут-Крике» была украдена одна вещь. И потом я видел ее в руках Поула Уэлша. Когда я спросил, почему вещь оказалась у него, он ответил, что взялся доставить ее вам. И мне хотелось бы знать, зачем такому человеку, как вы, нужны ворованные вещи?
Последовало продолжительное молчание. Где-то поблизости слышался голос, говоривший по-арабски, и щебетали ласточки, залетая под черепичную крышу. Наконец Хонитон прикурил свою сигарету. Он отложил в сторону зажигалку.
— Наглое голословное утверждение.
Я почувствовал себя как бык в посудной лавке. Мне хотелось все разнести, но я сдержался и сказал:
— Вы имеете деловые связи с Джеймсом де Гроотом. Вы сотрудничали с компанией «Лас Бразас». Я видел фотографии. И через Джеймса вы связаны с компанией «Си Хорз Лэнд», которая занимается шантажом против предприятия, где я совладелец...
— Хватит! — оборвал меня Хонитон.
Хорошо, подумал я, послушаем, что ты будешь говорить.
— Вы утверждаете, что Поул сказал вам это?
Его голос был спокоен, даже слишком спокоен. У меня сразу похолодело в животе. Надо было отдать ему должное, он мог потерять все, но вел себя как человек, которому нечего бояться.
Я утвердительно кивнул.
Он потягивал свой джин с тоником и выпускал дым через ноздри на лацканы своего безупречного пиджака.
— Боюсь, что вас ввели в заблуждение. Я не имею никаких дел с компанией «Си Хорз Лэнд».
Я улыбнулся в ответ: у меня были солидные аргументы.
— В библиотеке моего кузена Джеймса есть фотография, на которой вы изображены вместе с людьми из этой компании.
Он согласно кивнул.
— Год, нет, одиннадцать месяцев назад я вышел из совета директоров этой компании.
У меня снова возникло странное чувство.
— Почему вы оставили компанию?
— Мне не нравились некоторые... методы... ведения дел другими директорами...
— Какими?
— Я не собираюсь говорить об этом с посторонними лицами.
Я пожал плечами. Мне-то были известны методы ведения дел компании «Си Хорз Лэнд». Я спросил:
— Почему же тогда Поул Уэлш сказал, что действовал по вашему поручению?
Он покрутил стаканом, в котором позвякивали кусочки льда.
— Это трудно понять. Я могу только предположить, что он мог вам сказать... неправду, потому что хотел отвести подозрение от кого-то еще.
— От того, кто с ним находится в дружеских отношениях?
Веки Хонитона дрогнули. В их круге было циничное правило: не реагировать на такие вопросы. И он нашел выход:
— Бывают обстоятельства, против которых ничего нельзя предпринять. Поул очень перспективный молодой человек. Я никогда не буду поддерживать обвинения против него.
— И что же это за обстоятельства?
Он встал и твердой походкой, прямо держа спину, пошел в дом. Вернулся, держа в руках лист бумаги, который передал мне.
— Вручаю вам это ради Поула, меня совсем не заботит, что произойдет с вами.
Я посмотрел на бумагу. Это было письмо.
"Дорогой Хонитон!
Мы весьма огорчены тем, что вы приняли решение оставить пост директора «Си Хорз Лэнд». Я хотел бы поблагодарить вас за все, что вы сделали для компании, и я говорю не только от себя, но и от имени Деке Келльнера. Искренне Ваш
Джеймс де Гроот".
Деке Келльнер, подумал я. Так вот кто пытался спрятать свое лицо от объектива фотокамеры на том снимке, который я видел в библиотеке Джеймса.
И, вспоминая волосы и разворот плеч, я понял, что это был Деке Келльнер.
Хонитон сказал:
— Рассчитываю, что вы примете участие в гонке. С интересом буду наблюдать за вами.
Я встал, думая о Поуле. Ведь он был в ужасе от того, что потерял сейф. И я вспомнил вчерашний вечер, когда у него хлестала кровь из носа там, на мраморной лестнице. Он врал мне в Байонне, потому что потерял самообладание. И кузен Джеймс тоже потерял самообладание, но в Англии. Оба они испугались одной только мысли, что кто-то заподозрит их в сотрудничестве с Келльнером.
— Благодарю вас, — сказал я. — Все это очень интересно.
Я вернулся в отель и позвонил Мэри. Похоже, она была рада услышать меня. И на меня разговор с ней действовал благотворно.
— Есть новости? — спросила она.
— Он был здесь, — ответил я, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — И сейчас он где-то здесь. Недалеко от Марбеллы. Я видел людей, которые встречали его.
— Ты мне говоришь правду, да?
— Конечно, — ответил я, стараясь, чтобы голос не выдал меня. Мэри знала меня достаточно хорошо, чтобы почувствовать даже невинную ложь. И я поспешил закончить разговор, сказав ей: — Мне пора. Береги себя.
И положил трубку.
Мэри скорее всего осталась недовольна этим разговором, но что я мог еще поделать? Генри шел уже семьдесят второй год. И если он взялся бороться с таким крепким орешком, как Деке Келльнер, то появлялось много поводов для беспокойства.
Я пообедал в отеле и раздумывал, чем бы мне заняться: может, просто завалиться в кровать и думать, как выиграть завтрашние матчевые гонки? Ответ пришел сам собой. Мне надо было бы сходить кое-куда и разузнать побольше об этом Деке Келльнере и, конечно, о Хелен Галлахер.
Я спустился и выпил в баре двойную порцию виски, а потом поехал к длинному низкому зданию под пальмами у прибрежной дороги, к ночному клубу «Ред Хауз».
Время приближалось к полуночи. Когда я поднялся по наружной лестнице к крытому соломой навесу при входе, то почувствовал усталость; мои ноги напомнили, что я мотаюсь уже с восьми утра и не даю им отдыха. И что время поспать со всеми удобствами.
Я приказал своим ногам помолчать и вошел в клуб.
Все здесь было как во многих ночных клубах: площадка для танцев и ряды столиков вдоль нее, сцена в дальнем конце. Я подошел к бару, тоже крытому соломенной крышей, и взял себе пива. Здесь было света ровно столько, чтобы посетители могли различать друг друга. Я узнал звезду тенниса, двух известных футболистов и миллионера — сочинителя песен. Все они сидели по своим уютным уголкам. Но я вовсе не интересовался знаменитостями и увидел возле сцены знакомые светлые волосы. Красные вспышки отражались на ее васильковом платье. Хелен! И с ней двое мужчин. Один — с широченными плечами и седыми вьющимися волосами — был сам Деке Келльнер. Второй — Поул Уэлш.
Огни в зале погасли. Луч света выхватил из темноты мужчину в сверкающем смокинге, который выбежал на сцену. Это был улыбающийся Джеки. Оркестр заиграл, и он начал петь «Это в порядке вещей», крутя своим задом, расшитым блестками.
Я прошел через танцевальную площадку сквозь бешеные ритмы музыки, поднялся по ступенькам к их столику и, подсев к ним, первым поприветствовал Деке: он был настолько человеком, что мог рассчитывать на это. Потом я кивнул Поулу и повернулся к Хелен.
Она, склонив голову набок, смотрела на меня безразличным взглядом.
— Ужасный певец, — сказал я и улыбнулся ей.
— Просто ужасающий, — согласился Поул.
Я заметил, что он исподтишка взглянул на Деке, чтобы проверить, какой эффект произведут его слова.
— Чертовски ужасный, — заключил Деке и рассмеялся так громко, что певец даже немного сбился.
Он стукнул меня по колену и широко улыбнулся.
— Ты хороший парень, Мартин, давай-ка выпьем с нами, а?
Я взял пива. Пение закончилась, и загремела дискотека. Джеки спустился со сцены и тоже подсел к нам. С его вьющихся баков капал пот. Хелен прижалась к нему. Я старался не смотреть в их сторону.
Деке сказал:
— Это просто фантастично, Джеки. Верно, Мартин? — Он подмигнул мне так, чтобы Джеки не мот этого заметить.
Джеки скривился.
У меня совсем не было охоты сидеть с этими типами в ночном клубе и подтрунивать над паршивыми певцами. Я сказал:
— Потанцуем?
Она пожала плечами. Ее плечи были совсем обнажены, если не считать узких бретелек платья, очень короткого и тесного.
— А вы умеете танцевать?
Она потрепала Джеки по плечу, поцеловала его в щеку и пошла на танцевальную площадку, волнующе покачивая бедрами, что так подходило к ее ист-сайдскому акценту.
Играли песню Тамму Уинетта. Она прильнула ко мне, и мы танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Она сказала:
— О'кей, вы умеете танцевать.
Она все еще использовала свой акцент, но делала теперь это мягко и как бы в шутку.
Мы в ритме танца покачивались из стороны в сторону. У нее было твердое, но податливое тело.
— Какого черта вы тут делаете? — поинтересовался я.
— Сливаюсь с окружающим ландшафтом.
— Вы видели когда-нибудь пожилого мужчину по имени Макферлейн?
— Кого?
— Седого мужчину. Англичанина. Много курит.
— Ничего не знаю. И поосторожнее тут с вопросами.
— Но есть вещи, которые мне необходимо знать.
Я чувствовал, как ее волнистые светлые волосы касаются моей щеки.
— Я же сказала вам, вы должны быть очень осторожны со всем этим, иначе попадете под подозрение и за вами будут наблюдать.
Еще какое-то время мы танцевали молча. Потом я спросил:
— А кто будет за мной наблюдать?
— Да хотя бы наш прекрасный сегодняшний хозяин. Он умеет цепко держать людей. Меня, например, потому что я делаю вид, что влюблена в этого вонючего грязнулю Джеки, с которым он состоит в интимных любовных отношениях. И конечно. Деке очень нравится мое тело. У вас есть все шансы попасть к нему на заметку.
Мы повернулись в танце. Вокруг ее волос возник красный ореол от света прожекторов. И стали видны глаза Деке, который неотрывно глядел на нас.
— У вас пари с этим мерзким Поулом. А Деке любит пари. Вот вы и даете ему повод для того, чтобы интересоваться вами.
Я снова спросил ее:
— Что же вы все-таки здесь делаете?
— Если я скажу вам, вы можете втянуть в беду нас обоих. Поэтому я вам не скажу.
Она подняла руку, и я почувствовал легкое прикосновение ее ногтей к своему затылку.
— Как я уже сказала вам, поберегите себя!
— И вы тоже.
— Ой! Боже! Моя нога! — вскричала она.
Она начала хромать. Тогда я попытался взять ее за руку, но она оттолкнула меня. Я почувствовал, как кровь прилила к лицу. От стола донесся громкий смех Деке.
Я сидел и ухмылялся как идиот, когда Хелен говорила, что у меня башмаки больше, чем у нью-йоркского полисмена и что я начисто оттоптал ей ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36