Мне трудно оценить ваши работы, Луиджи, пока их не увижу.
Неплохой ответ, правда? Каждый из слушателей мог интерпретировать его в соответствии со своими предпочтениями. Лицо Луиджи просияло. Боже, как юноша все же красив!
Он порывисто вскочил:
— Я вам покажу! Пойдемте...
— Луиджи! — Графиня усадила его обратно на скамеечку. — Ты забываешься, дитя мое. Скоро ужин.
— Тогда завтра! — Мальчик не сводил с меня требовательного взгляда.
— С большим удовольствием.
Пьетро презрительно фыркнул:
— Скорее уж с большим отвращением!
II
Наверное, я единственный в мире человек, которому еще не исполнилось тридцати и который знает все слова оперетты «Вернись ко мне, любимый». Я тут ни при чем, всему виной моя дурацкая память, как губка впитывающая бесполезные сведения. Моя шведская бабуля Андерсен любила распевать под собственный аккомпанемент песенки из старых оперетт Ромберга и Виктора Херберта. Вы не поверите, но, ей-богу, я знаю их все.
Сейчас это пришлось очень кстати. Вернувшись после ужина в гостиную, мы с Пьетро исполнили дуэт Нельсона и Жанетты. К тому времени я изрядно набралась, а потому не обращала внимания на веселящегося за спиной подлого Смита.
После вокальных упражнений Пьетро вошел в воинственную стадию и вызвал Смита на дуэль. Не помню, что послужило поводом, какое-то вымышленное оскорбление или что-то иное. Как и следовало ожидать, Смит принял вызов, после чего эта парочка принялась скакать по гостиной, размахивая шпагами. Впрочем, нет, шпаг под рукой не оказалось, поэтому они вооружились зонтиками. Даже старая графиня, наблюдая за кульбитами дуэлянтов, зашлась дребезжащим смешком. Что уж говорить про меня... Ладно, скажу — от хохота я сверзилась с дивана.
После дуэли графиня ушла спать, а Пьетро принялся показывать фокусы. Из старого цилиндра он извлек очень жирного и очень недовольного белого кролика. Похоже, кролик спал — уж не знаю, в шляпе или где-то еще, — и был очень возмущен тем, что его столь бесцеремонно разбудили. Он цапнул Пьетро, тот заголосил, и дворецкий утащил перепуганное животное. Хелена стала квохтать и причитать над раненым любовником, одновременно пытаясь длинной пушистой шалью перевязать ему палец. Я люблю балаган и веселье, но к тому времени с меня уже было довольно. А посему я пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать.
Холодный душ прочистил мою голову от винных паров, и, вместо того чтобы забраться в кровать, я вышла на балкон.
Стояла фантастически красивая ночь. Полная луна большим серебристым шаром застряла в черных макушках кипарисов, подобно рождественской елочной игрушке. Яркое кружево звезд на мгновение всколыхнуло в душе ностальгию; такие звезды можно видеть только за городом, вдали от ярких уличных огней и сияющих неоновых вывесок. В бледном лунном свете парк казался картинкой, сошедшей со страниц любовного романа: чернота и серебро. Фонтаны выглядели россыпью бриллиантов, а розы — тончайшими шедеврами, вырезанными из слоновой кости. У меня даже колени от такой красоты подкосились. Возможно, виной тому было выпитое вино, но я так не думаю. Я опустилась в шезлонг и мечтательно взглянула на звезды. Мне хотелось... Угадайте с трех раз чего...
Из глубокой тени неслышно выступила фигура и двинулась по серебристо-серому камню террасы. Фигура была высокой и стройной, волосы, словно бело-золотистый шлем, облегали красивую голову. Фигура остановилась под моим балконом, простерла руки, откинула голову и принялась декламировать звучным голосом, характерным для дикторов Би-би-си:
Прелестница, похожая на фею,
В туфлях гигантского размера
Однажды вышла на балкон...
Я схватила горшок и с силой метнула вниз. Горшок упал рядом с призраком, тот отскочил в сторону с довольным хохотом. Я кинулась в комнату, кожей чувствуя этот язвительный смех. Ну и подлое же существо!..
III
Пьетро, подобно сусликам и хомякам, был ночным животным. Зная, что он редко встает до полудня, я решила, что утро — лучшее время для моих изысканий. Поэтому встала в восемь, бодрая, энергичная и готовая действовать.
Что я искала? Ну, у меня была одна мысль. Слишком уж настойчиво Смит пытался убедить меня, что на вилле я ничегошеньки не найду. Обычно мошенники не стремятся приводить того, кто их подозревает, в свое логово — от греха подальше, как говорится. Но Смит хитер и коварен как дьявол, с него вполне станется затеять двойной обман. Если хочешь спрятаться от полиции, поселись над полицейским участком... Так, может, Смит насмехается надо мной? Может, я на потеху ему играю роль сыщика-дубины, а жулье творит свои мерзости прямо у меня под носом?..
Ладно, не на ту напали. Нужно всего-то ничего — раздобыть доказательства. И самое лучшее доказательство — мастерская умельца, который изготовляет поддельные драгоценности.
Завтрак подали в малую столовую, на серебряных подносах, тарелки прикрыты крышками на английский манер. Я поела в полном одиночестве и приступила к осмотру...
Пару раз я заблудилась. Вилла была огромна. Я бродила, бродила, казалось, ей не будет конца. Наибольшую сложность представляли подвалы — самое подходящее место для потайной мастерской. Часть из них была вырезана прямо в известняковом холме. Плана помещений у меня, разумеется, не было, так что пришлось рыскать наугад, заглядывая во все углы и открывая все двери. Тщетно, я не нашла ничего, кроме полчищ пауков и залежей паутины. Впрочем, нет, помимо пауков я еще обнаружила бутылки с вином. Целые штабеля винных бутылок. Наверное, это был погреб. Честно говоря, я не обратила на него внимания, поскольку искала совсем другое.
С огромным облегчением я выбралась из сырых и темных подвалов в солнечное тепло парка. Мои блуждания по аллеям сопровождались приглушенной музыкой лета: плеском фонтанов, пением птиц, шелестом листвы на ветру. Но через некоторое время я начала ощущать зуд между лопатками. Это ощущение возникает, когда за тобой пристально наблюдают.
В парке хватало мест, где можно было спрятаться, — заросли кустов, живые изгороди, каменные статуи. Но нигде никаких признаков человека. Пустыня, да и только. Должно быть, это все нервы. Мы, горожане, непривычны к одиночеству. Словно крысы, мы плодимся и кусаем друг друга в толпе. Искрошившиеся от времени статуи, казалось, цинично взирали на меня разбитыми глазницами, фавны и сатиры гнусно ухмылялись, будто знали какой-то мерзкий секрет, неведомый мне.
Парк был создан для пеших прогулок. Повсюду тропинки, дорожки, скамьи для отдыха: мраморные и из кованого железа, резные и украшенные мозаикой. Я обнаружила не меньше четырех беседок, оснащенных мягкими банкетками и низкими столиками. Одна из беседок напоминала миниатюрный круглый храм с изящнейшими коринфскими колоннами по кругу. А вот и давешняя голова! Вчера я была слишком увлечена препирательствами с подлым Смитом и забыла осмотреть этот каменный кошмар. При детальном знакомстве голова оказалась еще ужаснее. Я обошла ее по кругу — благо чудище обвивала дорожка, вымощенная темным камнем, — и сделала открытие: оказывается, голова охраняет вход в другой парк! И не просто парк, а настоящий парк ужасов! Отвратительная башка с клыкастой пастью была детской забавой по сравнению с каменными монстрами, населявшими второй парк.
Чудища прятались за деревьями. Я наткнулась на них внезапно и едва не потеряла сознание от ужаса. Первым из чащи вынырнул огромный каменный слон — я решила, что это слон, хотя тварь была оснащена не только бивнями, но еще рогами и жуткими когтями. Хобот слоника обвивал человека — очаровательное животное явно намеревалось разорвать беднягу на части. Лицо человека поражало реалистичностью — именно так, на мой непросвещенный взгляд, выглядят люди, когда их рвут на куски.
Остальные статуи были еще хуже. Судя по всему, их создатель был помешан на жестокости. От отвращения я шла будто в тумане. Прекрасные цветочные клумбы и маленькие журчащие фонтанчики, разбросанные там и сям, лишь усугубляли впечатление от скульптур.
В конце концов ноги вынесли меня на террасу, огороженную барельефом с особо мерзкой сценой. От внезапного звука за спиной я резко обернулась.
Одна из статуй двигалась!
Это была фигура человека в натуральную величину, с лицом демона, клубком змей вместо волос и кошмарными клыками. Скрипучий звук, которым сопровождались шаги статуи, походил на смех. Смех демона... Исчадие ада двигалось прямо на меня... Я отпрянула, да кто на моем месте не испугался бы! Сзади в плечо ткнулось что-то твердое и холодное. Я повернулась как раз вовремя, чтобы избежать каменных объятий еще одного монстра. Мерзкая тварь пряталась в зарослях азалий, ее лапа с раздвоенным копытом была увита нежными цветами. Все вокруг вдруг ожило, все шевелилось, отовсюду несся скрипучий хохот. Каменные руки-лапы медленно поднимались, головы поворачивались, пустые глазницы искали меня...
Я споткнулась и шлепнулась на землю прямо под носом драконоподобного чудища, которое с безжалостным скрипом ковыляло ко мне.
Мой вопль вовсе не был мольбой о помощи, о нет, то был крик ярости. Разум отказывался принимать творящийся бред. Странно, но вопль возымел эффект: дракон вдруг заскрежетал и резко остановился, остальные монстры тоже замерли. В наступившей тишине лишь какая-то птаха разливалась мелодичной трелью.
И тут появился он... Словно сам Нижинский перепорхнул через резной парапет — длинным, плавным прыжком — и пружинисто приземлился. Забыв о своих страхах, я молча таращилась на него. А он стоял передо мной, словно само Возмездие, — руки уперты в бока, взгляд суров. Но вот он шевельнулся, и все встало на свои места. Вовсе не так он спокоен, как желает казаться. Золотистые волосы растрепаны, грудь тяжело вздымается — и как я сразу не заметила! Хватит глазеть, Вики, на этого типа, как на восьмое чудо света! Захлопни рот и прими надменный вид. Вот так...
Заставить другого говорить первым — старая дипломатическая уловка. Еще американские индейцы знали, что в молчании твое преимущество. К этому же приему прибегают современные начальники, когда просят секретаршу связаться с кем-нибудь, прежде чем самим взять трубку. Мы с подлым Смитом могли бы заниматься игрой в гляделки несколько дней, если бы я вдруг не почувствовала, как ноет рука. Я опустила глаза, ладонь была в крови. На земле, почти скрытый травой, лежал металлический рельс. Наверное, падая, содрала об него кожу.
— Ты не ранена? — спросил Смит. И тут же, осознав, что я выиграла игру в молчанку, сердито добавил: — А если и ранена, так поделом. Те, кто сует нос не в свое дело, часто нарываются на неприятности.
— Уж не хотите ли вы сказать, дражайший мистер Смит, что все эти каменные уроды автоматически сработали на мое появление?
На мгновение он замешкался, размышляя, сможет ли отделаться этой отговоркой, потом пожал плечами:
— Нет. Механизмами управляют из грота за стеной. Там находится несколько выключателей. Наверное, кто-то включил рубильники.
— Кто-то? — Я внимательно разглядывала кровоточащую ладонь.
— Я их выключил! — с негодованием ответил Смит. — С какой стати мне...
— Могу назвать пару-тройку причин. — Поскольку он не предложил мне помочь, я поднялась самостоятельно. — Но если вы думаете, что напугаете меня таким глупым трюком, то...
— Ты уверена, что тебя хотели всего лишь напугать?
— Господи, и почему наш разговор состоит из одних вопросов? — раздраженно воскликнула я. — Как в современных пьесах ни о чем... Эти тошнотворные каменные страшилища способны причинить вред только в том случае, если на кого-нибудь рухнут. Впрочем, они выглядят вполне устойчивыми.
Здоровой рукой я злобно пихнула дракона.
— С какой стати им быть устойчивыми?! — рявкнул Смит. — Они же на колесах, глупая женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Неплохой ответ, правда? Каждый из слушателей мог интерпретировать его в соответствии со своими предпочтениями. Лицо Луиджи просияло. Боже, как юноша все же красив!
Он порывисто вскочил:
— Я вам покажу! Пойдемте...
— Луиджи! — Графиня усадила его обратно на скамеечку. — Ты забываешься, дитя мое. Скоро ужин.
— Тогда завтра! — Мальчик не сводил с меня требовательного взгляда.
— С большим удовольствием.
Пьетро презрительно фыркнул:
— Скорее уж с большим отвращением!
II
Наверное, я единственный в мире человек, которому еще не исполнилось тридцати и который знает все слова оперетты «Вернись ко мне, любимый». Я тут ни при чем, всему виной моя дурацкая память, как губка впитывающая бесполезные сведения. Моя шведская бабуля Андерсен любила распевать под собственный аккомпанемент песенки из старых оперетт Ромберга и Виктора Херберта. Вы не поверите, но, ей-богу, я знаю их все.
Сейчас это пришлось очень кстати. Вернувшись после ужина в гостиную, мы с Пьетро исполнили дуэт Нельсона и Жанетты. К тому времени я изрядно набралась, а потому не обращала внимания на веселящегося за спиной подлого Смита.
После вокальных упражнений Пьетро вошел в воинственную стадию и вызвал Смита на дуэль. Не помню, что послужило поводом, какое-то вымышленное оскорбление или что-то иное. Как и следовало ожидать, Смит принял вызов, после чего эта парочка принялась скакать по гостиной, размахивая шпагами. Впрочем, нет, шпаг под рукой не оказалось, поэтому они вооружились зонтиками. Даже старая графиня, наблюдая за кульбитами дуэлянтов, зашлась дребезжащим смешком. Что уж говорить про меня... Ладно, скажу — от хохота я сверзилась с дивана.
После дуэли графиня ушла спать, а Пьетро принялся показывать фокусы. Из старого цилиндра он извлек очень жирного и очень недовольного белого кролика. Похоже, кролик спал — уж не знаю, в шляпе или где-то еще, — и был очень возмущен тем, что его столь бесцеремонно разбудили. Он цапнул Пьетро, тот заголосил, и дворецкий утащил перепуганное животное. Хелена стала квохтать и причитать над раненым любовником, одновременно пытаясь длинной пушистой шалью перевязать ему палец. Я люблю балаган и веселье, но к тому времени с меня уже было довольно. А посему я пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать.
Холодный душ прочистил мою голову от винных паров, и, вместо того чтобы забраться в кровать, я вышла на балкон.
Стояла фантастически красивая ночь. Полная луна большим серебристым шаром застряла в черных макушках кипарисов, подобно рождественской елочной игрушке. Яркое кружево звезд на мгновение всколыхнуло в душе ностальгию; такие звезды можно видеть только за городом, вдали от ярких уличных огней и сияющих неоновых вывесок. В бледном лунном свете парк казался картинкой, сошедшей со страниц любовного романа: чернота и серебро. Фонтаны выглядели россыпью бриллиантов, а розы — тончайшими шедеврами, вырезанными из слоновой кости. У меня даже колени от такой красоты подкосились. Возможно, виной тому было выпитое вино, но я так не думаю. Я опустилась в шезлонг и мечтательно взглянула на звезды. Мне хотелось... Угадайте с трех раз чего...
Из глубокой тени неслышно выступила фигура и двинулась по серебристо-серому камню террасы. Фигура была высокой и стройной, волосы, словно бело-золотистый шлем, облегали красивую голову. Фигура остановилась под моим балконом, простерла руки, откинула голову и принялась декламировать звучным голосом, характерным для дикторов Би-би-си:
Прелестница, похожая на фею,
В туфлях гигантского размера
Однажды вышла на балкон...
Я схватила горшок и с силой метнула вниз. Горшок упал рядом с призраком, тот отскочил в сторону с довольным хохотом. Я кинулась в комнату, кожей чувствуя этот язвительный смех. Ну и подлое же существо!..
III
Пьетро, подобно сусликам и хомякам, был ночным животным. Зная, что он редко встает до полудня, я решила, что утро — лучшее время для моих изысканий. Поэтому встала в восемь, бодрая, энергичная и готовая действовать.
Что я искала? Ну, у меня была одна мысль. Слишком уж настойчиво Смит пытался убедить меня, что на вилле я ничегошеньки не найду. Обычно мошенники не стремятся приводить того, кто их подозревает, в свое логово — от греха подальше, как говорится. Но Смит хитер и коварен как дьявол, с него вполне станется затеять двойной обман. Если хочешь спрятаться от полиции, поселись над полицейским участком... Так, может, Смит насмехается надо мной? Может, я на потеху ему играю роль сыщика-дубины, а жулье творит свои мерзости прямо у меня под носом?..
Ладно, не на ту напали. Нужно всего-то ничего — раздобыть доказательства. И самое лучшее доказательство — мастерская умельца, который изготовляет поддельные драгоценности.
Завтрак подали в малую столовую, на серебряных подносах, тарелки прикрыты крышками на английский манер. Я поела в полном одиночестве и приступила к осмотру...
Пару раз я заблудилась. Вилла была огромна. Я бродила, бродила, казалось, ей не будет конца. Наибольшую сложность представляли подвалы — самое подходящее место для потайной мастерской. Часть из них была вырезана прямо в известняковом холме. Плана помещений у меня, разумеется, не было, так что пришлось рыскать наугад, заглядывая во все углы и открывая все двери. Тщетно, я не нашла ничего, кроме полчищ пауков и залежей паутины. Впрочем, нет, помимо пауков я еще обнаружила бутылки с вином. Целые штабеля винных бутылок. Наверное, это был погреб. Честно говоря, я не обратила на него внимания, поскольку искала совсем другое.
С огромным облегчением я выбралась из сырых и темных подвалов в солнечное тепло парка. Мои блуждания по аллеям сопровождались приглушенной музыкой лета: плеском фонтанов, пением птиц, шелестом листвы на ветру. Но через некоторое время я начала ощущать зуд между лопатками. Это ощущение возникает, когда за тобой пристально наблюдают.
В парке хватало мест, где можно было спрятаться, — заросли кустов, живые изгороди, каменные статуи. Но нигде никаких признаков человека. Пустыня, да и только. Должно быть, это все нервы. Мы, горожане, непривычны к одиночеству. Словно крысы, мы плодимся и кусаем друг друга в толпе. Искрошившиеся от времени статуи, казалось, цинично взирали на меня разбитыми глазницами, фавны и сатиры гнусно ухмылялись, будто знали какой-то мерзкий секрет, неведомый мне.
Парк был создан для пеших прогулок. Повсюду тропинки, дорожки, скамьи для отдыха: мраморные и из кованого железа, резные и украшенные мозаикой. Я обнаружила не меньше четырех беседок, оснащенных мягкими банкетками и низкими столиками. Одна из беседок напоминала миниатюрный круглый храм с изящнейшими коринфскими колоннами по кругу. А вот и давешняя голова! Вчера я была слишком увлечена препирательствами с подлым Смитом и забыла осмотреть этот каменный кошмар. При детальном знакомстве голова оказалась еще ужаснее. Я обошла ее по кругу — благо чудище обвивала дорожка, вымощенная темным камнем, — и сделала открытие: оказывается, голова охраняет вход в другой парк! И не просто парк, а настоящий парк ужасов! Отвратительная башка с клыкастой пастью была детской забавой по сравнению с каменными монстрами, населявшими второй парк.
Чудища прятались за деревьями. Я наткнулась на них внезапно и едва не потеряла сознание от ужаса. Первым из чащи вынырнул огромный каменный слон — я решила, что это слон, хотя тварь была оснащена не только бивнями, но еще рогами и жуткими когтями. Хобот слоника обвивал человека — очаровательное животное явно намеревалось разорвать беднягу на части. Лицо человека поражало реалистичностью — именно так, на мой непросвещенный взгляд, выглядят люди, когда их рвут на куски.
Остальные статуи были еще хуже. Судя по всему, их создатель был помешан на жестокости. От отвращения я шла будто в тумане. Прекрасные цветочные клумбы и маленькие журчащие фонтанчики, разбросанные там и сям, лишь усугубляли впечатление от скульптур.
В конце концов ноги вынесли меня на террасу, огороженную барельефом с особо мерзкой сценой. От внезапного звука за спиной я резко обернулась.
Одна из статуй двигалась!
Это была фигура человека в натуральную величину, с лицом демона, клубком змей вместо волос и кошмарными клыками. Скрипучий звук, которым сопровождались шаги статуи, походил на смех. Смех демона... Исчадие ада двигалось прямо на меня... Я отпрянула, да кто на моем месте не испугался бы! Сзади в плечо ткнулось что-то твердое и холодное. Я повернулась как раз вовремя, чтобы избежать каменных объятий еще одного монстра. Мерзкая тварь пряталась в зарослях азалий, ее лапа с раздвоенным копытом была увита нежными цветами. Все вокруг вдруг ожило, все шевелилось, отовсюду несся скрипучий хохот. Каменные руки-лапы медленно поднимались, головы поворачивались, пустые глазницы искали меня...
Я споткнулась и шлепнулась на землю прямо под носом драконоподобного чудища, которое с безжалостным скрипом ковыляло ко мне.
Мой вопль вовсе не был мольбой о помощи, о нет, то был крик ярости. Разум отказывался принимать творящийся бред. Странно, но вопль возымел эффект: дракон вдруг заскрежетал и резко остановился, остальные монстры тоже замерли. В наступившей тишине лишь какая-то птаха разливалась мелодичной трелью.
И тут появился он... Словно сам Нижинский перепорхнул через резной парапет — длинным, плавным прыжком — и пружинисто приземлился. Забыв о своих страхах, я молча таращилась на него. А он стоял передо мной, словно само Возмездие, — руки уперты в бока, взгляд суров. Но вот он шевельнулся, и все встало на свои места. Вовсе не так он спокоен, как желает казаться. Золотистые волосы растрепаны, грудь тяжело вздымается — и как я сразу не заметила! Хватит глазеть, Вики, на этого типа, как на восьмое чудо света! Захлопни рот и прими надменный вид. Вот так...
Заставить другого говорить первым — старая дипломатическая уловка. Еще американские индейцы знали, что в молчании твое преимущество. К этому же приему прибегают современные начальники, когда просят секретаршу связаться с кем-нибудь, прежде чем самим взять трубку. Мы с подлым Смитом могли бы заниматься игрой в гляделки несколько дней, если бы я вдруг не почувствовала, как ноет рука. Я опустила глаза, ладонь была в крови. На земле, почти скрытый травой, лежал металлический рельс. Наверное, падая, содрала об него кожу.
— Ты не ранена? — спросил Смит. И тут же, осознав, что я выиграла игру в молчанку, сердито добавил: — А если и ранена, так поделом. Те, кто сует нос не в свое дело, часто нарываются на неприятности.
— Уж не хотите ли вы сказать, дражайший мистер Смит, что все эти каменные уроды автоматически сработали на мое появление?
На мгновение он замешкался, размышляя, сможет ли отделаться этой отговоркой, потом пожал плечами:
— Нет. Механизмами управляют из грота за стеной. Там находится несколько выключателей. Наверное, кто-то включил рубильники.
— Кто-то? — Я внимательно разглядывала кровоточащую ладонь.
— Я их выключил! — с негодованием ответил Смит. — С какой стати мне...
— Могу назвать пару-тройку причин. — Поскольку он не предложил мне помочь, я поднялась самостоятельно. — Но если вы думаете, что напугаете меня таким глупым трюком, то...
— Ты уверена, что тебя хотели всего лишь напугать?
— Господи, и почему наш разговор состоит из одних вопросов? — раздраженно воскликнула я. — Как в современных пьесах ни о чем... Эти тошнотворные каменные страшилища способны причинить вред только в том случае, если на кого-нибудь рухнут. Впрочем, они выглядят вполне устойчивыми.
Здоровой рукой я злобно пихнула дракона.
— С какой стати им быть устойчивыми?! — рявкнул Смит. — Они же на колесах, глупая женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37