Он подумает, что тут никого нет и впустить меня было некому, и пойдет искать меня куда-нибудь еще.
— Вы говорите, мисс, у него пистолет? Меня поставило здесь управление парков, чтобы сюда не лазили мальчишки и не портили росписей. Ни в какую перестрелку я ввязываться не собираюсь. Это дело полиции. Если этот тип явится сюда, я буду сидеть тихо. — Он усмехнулся, показав выщербленные зубы. — Что-что, а это я умею — еще во Вьетнаме научился.
Сара двинулась в глубь вестибюля, сжимая в кулаке четвертак, но тут же остановилась. Все стены внутри были покрыты росписью. Повсюду работали огромные, больше натуральной величины, люди. Одни пахали, другие размахивали молотом, третьи собирали апельсины. Колорит росписей был мрачный, лица насупленные и сердитые. На правой стене был изображен заросший бурьяном двор верфи и угрюмые безработные докеры. Прямо впереди, по обе стороны двери, виднелись сцены из жизни фермеров: слева — идиллический пейзаж девятнадцатого века, справа, в резком контрасте с ним, — современная механизированная ферма с бульдозером, вгрызающимся в склон холма. А с панели над дверью глядела пара всевидящих глаз в окружении солнца, луны, грозовых туч и молний.
Ничего подобного она еще не видела. Росписи шли вокруг всей башни, покрывая сплошным ковром стены кольцевого коридора.
«Социалистический реализм», — подумала она. Гимн труду, пропетый теми, кто никогда сам не работал руками. Вряд ли художник изобразил бы в таких идиллических тонах доиндустриальную ферму, доведись ему на ней попотеть.
За дверью, перед которой стояла Сара, виднелся лифт и начало лестницы, вход на нее преграждала металлическая загородка. Подойдя к двери, Сара попробовала ее открыть и обнаружила, что дверь открывается только изнутри. Она сложила ладони трубкой, всмотрелась сквозь стекло и разглядела турникет и какую-то нишу.
— Я сказал, что телефон справа, — раздался позади нее голос подошедшего сторожа. Он подвел ее к небольшой нише во внутренней стене коридора. — Я буду в лавке сувениров, если понадоблюсь.
Сара опустила монетку и набрала свой номер в гостинице. На втором гудке трубку снял Босуорт.
— Норрис? Норрис! — Она обеими руками сжимала трубку. Как приятно услышать дружеский голос! — Это Глория. Я…
— Сестра Беннет! Мы так беспокоились… Брат Кальдеро уже там?
— Ред? Он вернулся? — Почему при этой мысли она почувствовала такое непонятное облегчение? Ведь здесь его все равно нет. — Что значит — там? Откуда он знает…
Она услышала громкий стук в дверь башни. Кто-то звякнул замком. Сара попятилась поглубже в нишу и понизила голос до шепота.
— Слушай, Норрис. Я в Койт-Тауэре. За мной гонится Алан Селкирк. Кажется, он убил Кеннисона…
— Нет, брат…
— Слушай, Норрис! — настойчиво продолжала она. — Может быть, он не видел, как сторож меня впустил…
Раздались два приглушенных выстрела. В воздухе провизжали пули. Послышался звон разбитого стекла.
— А может быть, видел. Он только что разбил дверь выстрелом.
Сара отшвырнула трубку, выбежала из ниши и побежала наискосок вправо, подальше от входной двери. На нее бесстрастно смотрел со стены огромный строитель, рядом, глядя в сторону, стоял топограф. Она пробежала мимо группы мрачных литейщиков.
— Пс-с-с! Сюда!
Сторож, стоявший у входа в лавку сувениров, делал ей знаки. Она нырнула за ним в дверь. Прямо перед ней оказался прилавок, справа касса для продажи жетонов — «НА ЛИФТЕ ДО САМОГО ВЕРХА», слева турникет, который вел к лифту. Оба забились в угол, который не просматривался от главного входа.
— Где второй выход? — спросила она шепотом.
— Второго выхода нет.
— Нет? — («Значит, мы в западне».) — Простите, что впутала вас в историю.
Он пожал плечами.
— Это я сам вас впустил.
«Или не в западне? Коридор идет по кругу. Если не попасться на глаза Селкирку, пока он не окажется на северной стороне…» Сара вспомнила, как увертывалась от Крепла на горе Фалкон, стараясь, чтобы кирпичная стенка всегда оставалась между ней и убийцей. Может быть, это удастся и сейчас? Она снова ощутила весь ужас, который испытывала тогда, и холодный пот выступил у нее на лице и руках. Рана на ноге болела.
Задребезжала внутренняя дверь. Селкирк пытается открыть ее, как это только что делала она. Но это выход для тех, кто уже побывал на верху башни. А вход там, где прячутся они со сторожем.
Старик прижался к стене рядом с ней. Его глаза большими белыми пятнами выделялись на темнокожем лице, дыхание было неровным и прерывистым. Сара дотронулась до его руки, показала в ту сторону, где был Селкирк, и описала в воздухе дугу. Потом ткнула пальцем в себя и сторожа и показала в сторону турникета. Старик проглотил слюну, провел языком по губам и кивнул.
Она вслушивалась в почти бесшумные шаги Селкирка, пытаясь мысленно представить себе все его передвижения. Пауза. Какой-то звук. Он обнаружил телефонную трубку, болтающуюся на шнуре, и повесил ее. Теперь он знает точно.
Открылась какая-то дверь. Какая? Она зажмурилась и начала лихорадочно припоминать. Прямо напротив ниши с телефоном — мужской туалет. «Какая методичность, — подумала она. — Проверяет все места, где можно спрятаться, начиная от главного входа. Войдет он в туалет? Нет. Откроет дверь и заглянет внутрь. Чтобы никто не мог проскользнуть мимо. Сиди тихо, Сара. Сиди тихо. Дальше женский туалет. По другую сторону от входа. А потом… Он идет по коридору по часовой стрелке. Значит, до входа в лавку сувениров доберется в последнюю очередь». Она осторожно сделала выдох. Стоило ему пойти против часовой стрелки, и он обнаружил бы их раньше, чем они смогли бы хоть что-нибудь предпринять.
Она подождала, пока его шаги не затихли. Потом метнулась босиком к турникету и перескочила через него, приземлившись на носки. От этого рана на ее подошве раскрылась, и ногу пронизала острая боль. Сторож протиснулся через турникет вслед за ней.
Теперь — прямо, через дверь, которая ведет от лифта к выходу, а там — через вращающуюся дверь главного входа и вниз по ступеням. Босиком по битому стеклу. Успеют они выскочить раньше, чем Селкирк услышит их и прибежит по коридору с той стороны? Но другого шанса не будет.
Тихо, но быстро. Она на цыпочках подошла к двери и осторожно открыла ее. Потом бросилась к главному входу…
И не успела сделать трех шагов, как оказалась в крепких объятиях Селкирка.
Вращающаяся дверь была разбита выстрелом. В пустой раме торчали маленькие, острые, как зубья пилы, осколки стекла. Ред внимательно разглядывал дверь, пытаясь сообразить, какого калибра пистолет у Селкирка. Впрочем, какая, к черту, разница? Что шесть миллиметров, что десять — и то и другое одинаково смертельно. Конечно, разумнее всего было бы подождать, пока не появится Уолт. Он-то будет при оружии, тогда шансов станет побольше.
Это, безусловно, куда разумнее, чем штурмовать Койт-Тауэр с голыми руками.
— Какого черта, когда это я отличался благоразумием? — проворчал он вслух и, не раздумывая больше, прыгнул вперед, через разбитую двойную панель двери. Приземлившись внутри башни, он откатился в сторону, вскочил на ноги, осмотрелся и скользнул в нишу с телефоном.
Выстрела не последовало. Хорошо это или плохо? Может быть, это значит, что Селкирка здесь больше нет? Он мог уже прийти и уйти. А если так…
Он вздрогнул. Об этой возможности он думать не желал. Надо верить, что Сара еще жива, а это значит — надо верить, что Селкирк все еще внутри, с пистолетом, и поджидает его.
«Он не знает, что я без оружия». Если бы он остался у входа, чтобы стеречь дверь, он мог бы с таким же успехом попасть под выстрел мне. Не у каждого хватит духу стоять так и ждать. Но если он не стережет у главного входа, то где он? Думай, Мелоун! Три возможных варианта: или на той стороне, или наверху, или вообще его здесь нет.
Он взглянул вниз и увидел кровь на полу. У него замерло сердце. Кто-то стоял у телефона, и с этого человека на пол капала кровь. Ред встал на колени и внимательно поглядел на кровавое пятно. Это был след ноги. Судя по размеру — ее ноги. Он посветил фонариком и обнаружил еще два следа.
Когда она вошла в дверь, ее нога уже кровоточила. Она подошла к телефону. Конечно, она постарается позвонить при первой же возможности. Значит, Босуорт уже знает, что она здесь, и сообщил Уолту по рации. Чу поедет сюда сразу же, как только вернется.
«А пока действовать приходится мне».
Лежа на животе, он осторожно выглянул из-за угла. Ничего не видно. Поглядел в другую сторону — тоже ничего. Он пожалел, что плохо знает Селкирка: тогда было бы понятно, чего от него можно ждать. Ну, ладно — вперед. Он вышел из ниши и распластался по внутренней стене коридора. «Ты спятил, Мелоун. Ты это понимаешь? Подожди Уолта. Какой толк будет Саре, если тебе сейчас прострелят твою дурацкую голову?»
Ред начал красться вдоль стены, пока не добрался до входа в лавку сувениров. Он прыгнул внутрь и сразу откатился вправо.
И наткнулся на тело.
14
Селкирк плотно зажимал ей рот рукой, хотя она и не пыталась кричать. Они стояли на смотровой галерее, больше чем на половине высоты башни. Ночной ветер свистел в открытых арках по бокам башни, рвал на них одежду и трепал волосы. Сара сразу закоченела и стояла, съежившись и крепко обхватив себя руками. Зубы у нее стучали. Арка, под которой они стояли, приходилась над входом в башню, и время от времени Селкирк поглядывал поверх перил на автостоянку, лежавшую метрах в тридцати внизу.
— Не беспокойся, — сказал он. — Он уйдет, как только увидит, что здесь никого нет.
Именно это ее и беспокоило, но предпринять она ничего не могла. Ключами, отобранными у сторожа, Селкирк запер лифт, а лестница перегорожена железной решеткой. Ред решит, что подняться наверх никто не мог.
Селкирк отнял руку от ее рта.
— Прошу прощения, моя красавица. Что ты сказала? Только тихо, — он многозначительно помахал пистолетом.
— Не надо было убивать старика, — сказала она, стиснув зубы. «И почему его, а не меня?»
Селкирк знал, что из башни нет второго выхода. Поэтому он ждал сбоку от наружной двери, пока Сара там не появилась. Он схватил ее и пригрозил сторожу пистолетом. Но когда он тащил ее к двери, на автостоянке показался Ред. Тогда Селкирк вернулся и хладнокровно выстрелил старику прямо в сердце.
Селкирк удивленно взглянул на нее.
— Как же не надо? Подумай сама. Не мог же я тащить его сюда. Если бы Кальдеро не нашел сторожа на первом этаже, он решил бы, что все мы здесь, наверху. Но и просто так оставить его внизу я тоже не мог — он сказал бы Кальдеро, где мы. Даже если бы лежал без сознания, мог бы прийти в себя. А так… — Селкирк умолк и снова взглянул через перила. — Так Кальдеро решит, что я побывал здесь, застрелил сторожа и увел тебя с собой еще до его прихода. Я действовал всего лишь логично. Мы ведь не чудища какие-то, без всякой цели мы людей не убиваем.
Самым ужасным в словах Селкирка Саре показалось то, что он произнес это совершенно искренне. Конечно, без цели они не убивают — но только цели у них гнусные. Конечно, он рассуждал логично, — но когда логические рассуждения основываются на гнусных посылках, они приводят к гнусным выводам. «Пришлось уничтожить деревню, чтобы ее спасти». Все верно, все логично. И гнусно. Мирное, цивилизованное общество возможно только тогда, когда все разделяют некие общепринятые взгляды. А когда кто-то исходит из иных предпосылок, то выводы, к которым он приходит, отдают безумием. Она поглядела Селкирку в глаза и увидела в них младенческую невинность социально больного человека.
— Тогда почему вы не убили и меня тоже? — спросила она.
Он взглянул на нее.
— В этом нет нужды, моя красавица. Ты нам поможешь.
— Никогда.
— Но ведь мы поможем тебе выручить твоего дружка.
— Что?
— Тихо, моя красавица. — Он снова зажал ей рот рукой и огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Вы говорите, мисс, у него пистолет? Меня поставило здесь управление парков, чтобы сюда не лазили мальчишки и не портили росписей. Ни в какую перестрелку я ввязываться не собираюсь. Это дело полиции. Если этот тип явится сюда, я буду сидеть тихо. — Он усмехнулся, показав выщербленные зубы. — Что-что, а это я умею — еще во Вьетнаме научился.
Сара двинулась в глубь вестибюля, сжимая в кулаке четвертак, но тут же остановилась. Все стены внутри были покрыты росписью. Повсюду работали огромные, больше натуральной величины, люди. Одни пахали, другие размахивали молотом, третьи собирали апельсины. Колорит росписей был мрачный, лица насупленные и сердитые. На правой стене был изображен заросший бурьяном двор верфи и угрюмые безработные докеры. Прямо впереди, по обе стороны двери, виднелись сцены из жизни фермеров: слева — идиллический пейзаж девятнадцатого века, справа, в резком контрасте с ним, — современная механизированная ферма с бульдозером, вгрызающимся в склон холма. А с панели над дверью глядела пара всевидящих глаз в окружении солнца, луны, грозовых туч и молний.
Ничего подобного она еще не видела. Росписи шли вокруг всей башни, покрывая сплошным ковром стены кольцевого коридора.
«Социалистический реализм», — подумала она. Гимн труду, пропетый теми, кто никогда сам не работал руками. Вряд ли художник изобразил бы в таких идиллических тонах доиндустриальную ферму, доведись ему на ней попотеть.
За дверью, перед которой стояла Сара, виднелся лифт и начало лестницы, вход на нее преграждала металлическая загородка. Подойдя к двери, Сара попробовала ее открыть и обнаружила, что дверь открывается только изнутри. Она сложила ладони трубкой, всмотрелась сквозь стекло и разглядела турникет и какую-то нишу.
— Я сказал, что телефон справа, — раздался позади нее голос подошедшего сторожа. Он подвел ее к небольшой нише во внутренней стене коридора. — Я буду в лавке сувениров, если понадоблюсь.
Сара опустила монетку и набрала свой номер в гостинице. На втором гудке трубку снял Босуорт.
— Норрис? Норрис! — Она обеими руками сжимала трубку. Как приятно услышать дружеский голос! — Это Глория. Я…
— Сестра Беннет! Мы так беспокоились… Брат Кальдеро уже там?
— Ред? Он вернулся? — Почему при этой мысли она почувствовала такое непонятное облегчение? Ведь здесь его все равно нет. — Что значит — там? Откуда он знает…
Она услышала громкий стук в дверь башни. Кто-то звякнул замком. Сара попятилась поглубже в нишу и понизила голос до шепота.
— Слушай, Норрис. Я в Койт-Тауэре. За мной гонится Алан Селкирк. Кажется, он убил Кеннисона…
— Нет, брат…
— Слушай, Норрис! — настойчиво продолжала она. — Может быть, он не видел, как сторож меня впустил…
Раздались два приглушенных выстрела. В воздухе провизжали пули. Послышался звон разбитого стекла.
— А может быть, видел. Он только что разбил дверь выстрелом.
Сара отшвырнула трубку, выбежала из ниши и побежала наискосок вправо, подальше от входной двери. На нее бесстрастно смотрел со стены огромный строитель, рядом, глядя в сторону, стоял топограф. Она пробежала мимо группы мрачных литейщиков.
— Пс-с-с! Сюда!
Сторож, стоявший у входа в лавку сувениров, делал ей знаки. Она нырнула за ним в дверь. Прямо перед ней оказался прилавок, справа касса для продажи жетонов — «НА ЛИФТЕ ДО САМОГО ВЕРХА», слева турникет, который вел к лифту. Оба забились в угол, который не просматривался от главного входа.
— Где второй выход? — спросила она шепотом.
— Второго выхода нет.
— Нет? — («Значит, мы в западне».) — Простите, что впутала вас в историю.
Он пожал плечами.
— Это я сам вас впустил.
«Или не в западне? Коридор идет по кругу. Если не попасться на глаза Селкирку, пока он не окажется на северной стороне…» Сара вспомнила, как увертывалась от Крепла на горе Фалкон, стараясь, чтобы кирпичная стенка всегда оставалась между ней и убийцей. Может быть, это удастся и сейчас? Она снова ощутила весь ужас, который испытывала тогда, и холодный пот выступил у нее на лице и руках. Рана на ноге болела.
Задребезжала внутренняя дверь. Селкирк пытается открыть ее, как это только что делала она. Но это выход для тех, кто уже побывал на верху башни. А вход там, где прячутся они со сторожем.
Старик прижался к стене рядом с ней. Его глаза большими белыми пятнами выделялись на темнокожем лице, дыхание было неровным и прерывистым. Сара дотронулась до его руки, показала в ту сторону, где был Селкирк, и описала в воздухе дугу. Потом ткнула пальцем в себя и сторожа и показала в сторону турникета. Старик проглотил слюну, провел языком по губам и кивнул.
Она вслушивалась в почти бесшумные шаги Селкирка, пытаясь мысленно представить себе все его передвижения. Пауза. Какой-то звук. Он обнаружил телефонную трубку, болтающуюся на шнуре, и повесил ее. Теперь он знает точно.
Открылась какая-то дверь. Какая? Она зажмурилась и начала лихорадочно припоминать. Прямо напротив ниши с телефоном — мужской туалет. «Какая методичность, — подумала она. — Проверяет все места, где можно спрятаться, начиная от главного входа. Войдет он в туалет? Нет. Откроет дверь и заглянет внутрь. Чтобы никто не мог проскользнуть мимо. Сиди тихо, Сара. Сиди тихо. Дальше женский туалет. По другую сторону от входа. А потом… Он идет по коридору по часовой стрелке. Значит, до входа в лавку сувениров доберется в последнюю очередь». Она осторожно сделала выдох. Стоило ему пойти против часовой стрелки, и он обнаружил бы их раньше, чем они смогли бы хоть что-нибудь предпринять.
Она подождала, пока его шаги не затихли. Потом метнулась босиком к турникету и перескочила через него, приземлившись на носки. От этого рана на ее подошве раскрылась, и ногу пронизала острая боль. Сторож протиснулся через турникет вслед за ней.
Теперь — прямо, через дверь, которая ведет от лифта к выходу, а там — через вращающуюся дверь главного входа и вниз по ступеням. Босиком по битому стеклу. Успеют они выскочить раньше, чем Селкирк услышит их и прибежит по коридору с той стороны? Но другого шанса не будет.
Тихо, но быстро. Она на цыпочках подошла к двери и осторожно открыла ее. Потом бросилась к главному входу…
И не успела сделать трех шагов, как оказалась в крепких объятиях Селкирка.
Вращающаяся дверь была разбита выстрелом. В пустой раме торчали маленькие, острые, как зубья пилы, осколки стекла. Ред внимательно разглядывал дверь, пытаясь сообразить, какого калибра пистолет у Селкирка. Впрочем, какая, к черту, разница? Что шесть миллиметров, что десять — и то и другое одинаково смертельно. Конечно, разумнее всего было бы подождать, пока не появится Уолт. Он-то будет при оружии, тогда шансов станет побольше.
Это, безусловно, куда разумнее, чем штурмовать Койт-Тауэр с голыми руками.
— Какого черта, когда это я отличался благоразумием? — проворчал он вслух и, не раздумывая больше, прыгнул вперед, через разбитую двойную панель двери. Приземлившись внутри башни, он откатился в сторону, вскочил на ноги, осмотрелся и скользнул в нишу с телефоном.
Выстрела не последовало. Хорошо это или плохо? Может быть, это значит, что Селкирка здесь больше нет? Он мог уже прийти и уйти. А если так…
Он вздрогнул. Об этой возможности он думать не желал. Надо верить, что Сара еще жива, а это значит — надо верить, что Селкирк все еще внутри, с пистолетом, и поджидает его.
«Он не знает, что я без оружия». Если бы он остался у входа, чтобы стеречь дверь, он мог бы с таким же успехом попасть под выстрел мне. Не у каждого хватит духу стоять так и ждать. Но если он не стережет у главного входа, то где он? Думай, Мелоун! Три возможных варианта: или на той стороне, или наверху, или вообще его здесь нет.
Он взглянул вниз и увидел кровь на полу. У него замерло сердце. Кто-то стоял у телефона, и с этого человека на пол капала кровь. Ред встал на колени и внимательно поглядел на кровавое пятно. Это был след ноги. Судя по размеру — ее ноги. Он посветил фонариком и обнаружил еще два следа.
Когда она вошла в дверь, ее нога уже кровоточила. Она подошла к телефону. Конечно, она постарается позвонить при первой же возможности. Значит, Босуорт уже знает, что она здесь, и сообщил Уолту по рации. Чу поедет сюда сразу же, как только вернется.
«А пока действовать приходится мне».
Лежа на животе, он осторожно выглянул из-за угла. Ничего не видно. Поглядел в другую сторону — тоже ничего. Он пожалел, что плохо знает Селкирка: тогда было бы понятно, чего от него можно ждать. Ну, ладно — вперед. Он вышел из ниши и распластался по внутренней стене коридора. «Ты спятил, Мелоун. Ты это понимаешь? Подожди Уолта. Какой толк будет Саре, если тебе сейчас прострелят твою дурацкую голову?»
Ред начал красться вдоль стены, пока не добрался до входа в лавку сувениров. Он прыгнул внутрь и сразу откатился вправо.
И наткнулся на тело.
14
Селкирк плотно зажимал ей рот рукой, хотя она и не пыталась кричать. Они стояли на смотровой галерее, больше чем на половине высоты башни. Ночной ветер свистел в открытых арках по бокам башни, рвал на них одежду и трепал волосы. Сара сразу закоченела и стояла, съежившись и крепко обхватив себя руками. Зубы у нее стучали. Арка, под которой они стояли, приходилась над входом в башню, и время от времени Селкирк поглядывал поверх перил на автостоянку, лежавшую метрах в тридцати внизу.
— Не беспокойся, — сказал он. — Он уйдет, как только увидит, что здесь никого нет.
Именно это ее и беспокоило, но предпринять она ничего не могла. Ключами, отобранными у сторожа, Селкирк запер лифт, а лестница перегорожена железной решеткой. Ред решит, что подняться наверх никто не мог.
Селкирк отнял руку от ее рта.
— Прошу прощения, моя красавица. Что ты сказала? Только тихо, — он многозначительно помахал пистолетом.
— Не надо было убивать старика, — сказала она, стиснув зубы. «И почему его, а не меня?»
Селкирк знал, что из башни нет второго выхода. Поэтому он ждал сбоку от наружной двери, пока Сара там не появилась. Он схватил ее и пригрозил сторожу пистолетом. Но когда он тащил ее к двери, на автостоянке показался Ред. Тогда Селкирк вернулся и хладнокровно выстрелил старику прямо в сердце.
Селкирк удивленно взглянул на нее.
— Как же не надо? Подумай сама. Не мог же я тащить его сюда. Если бы Кальдеро не нашел сторожа на первом этаже, он решил бы, что все мы здесь, наверху. Но и просто так оставить его внизу я тоже не мог — он сказал бы Кальдеро, где мы. Даже если бы лежал без сознания, мог бы прийти в себя. А так… — Селкирк умолк и снова взглянул через перила. — Так Кальдеро решит, что я побывал здесь, застрелил сторожа и увел тебя с собой еще до его прихода. Я действовал всего лишь логично. Мы ведь не чудища какие-то, без всякой цели мы людей не убиваем.
Самым ужасным в словах Селкирка Саре показалось то, что он произнес это совершенно искренне. Конечно, без цели они не убивают — но только цели у них гнусные. Конечно, он рассуждал логично, — но когда логические рассуждения основываются на гнусных посылках, они приводят к гнусным выводам. «Пришлось уничтожить деревню, чтобы ее спасти». Все верно, все логично. И гнусно. Мирное, цивилизованное общество возможно только тогда, когда все разделяют некие общепринятые взгляды. А когда кто-то исходит из иных предпосылок, то выводы, к которым он приходит, отдают безумием. Она поглядела Селкирку в глаза и увидела в них младенческую невинность социально больного человека.
— Тогда почему вы не убили и меня тоже? — спросила она.
Он взглянул на нее.
— В этом нет нужды, моя красавица. Ты нам поможешь.
— Никогда.
— Но ведь мы поможем тебе выручить твоего дружка.
— Что?
— Тихо, моя красавица. — Он снова зажал ей рот рукой и огляделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97