Они обогнули теннисный корт, направились к автомобильной стоянке. Каллаган мог различить их голо-
са, постепенно затихающие в отдалении. Прошло еще около десяти минут. На этот раз на пороге показался одинокий мужчина. Он был высок ростом и хорошо сложен. Его лицо украшали небольшие усы, на голове красовалась мягкая черная шляпа. Пальто было скроено дорогим портным. Несколько мгновений он простоял не двигаясь, насвистывая протяжную мелодию. Затем достал портсигар, закурил сигару и зашагал в сторону стоянки. Каллаган покинул свое укрытие. Быстрыми шагами он настиг мужчину прежде, чем тот успел повернуть за угол.
- Добрый вечер, Тони, - сказал он.
Человек остановился. Неторопливо оглянулся.
- Вы, вероятно, ошиблись, мистер, - вежливо заметил он. - Моя фамилия Мейсон.
- Я никогда не ошибаюсь, - возразил Каллаган. - Вы - Тони Эмпли. Я хочу поговорить с вами.
- Я не знаю, о чем мы могли бы разговаривать.
- Держу пари, что так, — подтвердил, улыбаясь, Каллаган. -Поэтому я и нахожусь здесь. Сначала я расскажу вам, что интересует меня, а затем, надеюсь, вы удовлетворите мою любознательность.
- Вы так полагаете? - спросил Эмпли. Интонация его голоса выражала крайнее презрение.
- Меня зовут Каллаган, - представился детектив. — Впрочем, к чему эти формальности между старыми знакомыми. Мы уже встречались, Тони. Вы не забыли "Желтый якорь", не так ли?
Эмпли пожал плечами.
- Меня не касается то, что произошло в этой дыре, - объявил он. Его акцент был едва заметен. - Какое мне дело до всего этого?
- Вероятно, я мог бы просветить вас на этот счет, - пояснил Каллаган. - Увлекательная была история. Полиция весьма интересовалась сю. К сожалению, в то время многие детали остались для нее неизвестны.
- Какое мне дело до всего этого? - повторил Эмпли.
- Могу пояснить, - продолжал Каллаган. - Я знавал одну весьма привлекательную девушку, исчезнувшую приблизительно в это время. Кажется, ее звали Карлота Имес. У нее была странная привязанность к "Желтому якорю". После нее осталось письмо-, адресованное ее родителям, в котором бедняга сообщала, что ей опротивела эта страна. С тех пор ее никто не видел. Ходили слухи, что она вышла замуж.
- И какое отношение имеет эта история ко мне? - спросил Эмпли нетерпеливо.
- Сейчас узнаете, - обнадежил его Каллаган. - Дело в том, что она написала еще одно письмо, три месяца спустя. Оно пришло из Буэнос-Айреса. Когда я ознакомился с ним, я предполагал ничего не говорить ее родителям. Думаю, что им было бы легче считать ее умершей.
- Ну и что с того, - промямлил Эмпли. - Без сомнения, все это интересно. - В его голосе уже не слышалось прежней уверенности.
- Еще как интересно, - подтвердил Каллаган. - В этом письме бедная девушка упомянула и о других фактах, имеющих непосредственное отношение к вам. Напомнить их?
- Я не понимаю вас, - буркнул Эмпли. - Чего вы хотите?
- Попробую объяснить, - сообщил Каллаган. - Полагаю, вы слышали о том, что полковник Стенхарст покончил жизнь самоубийством. Накануне этого печального происшествия он позвонил в мое агентство и, не застав меня на месте, предупредил, что собирается позвонить еще раз. Он исполнил свое обещание, хотя мне и не удалось поговорить с ним. Некто успел принять свои меры, и мое виски оказалось малополезным для здоровья... Это была женщина, услуги которой, в свою очередь, оплатил человек, получивший инструкции от вас.
Каллаган улыбнулся.
- По натуре я очень любопытен, - продолжал он. - В данном случае меня интересует, кому принадлежала идея, вам или кому-нибудь еще? Что касается меня, то я ставлю на отсутствующих. Надеюсь, вы разрешите мои сомнения.
Эмпли не сказал ничего. Он стоял и разглядывал Каллагана. Его взгляд не сулил ничего доброго.
- Нет смысла раздражаться из-за пустяков, - предупредил его Каллаган. - Все, что мне надо от вас, уместится в несколько слов. Если вы предпочитаете упорствовать, хочу предупредить, что ожидает вас в этом случае. У меня сохранилось то письмо. То самое, за подписью Карлоты Имес. Я готов передать его главному инспектору Грингалу. Возможно, мне придется намекнуть ему о некоторой связи, существующей между вами и персоной, о которой повествует данное письмо. И еще кое о каких мелочах. Вероятно, после этого он сам захочет побеседовать с вами. Мне не надо объяснять, чем это кончится для вас, мой друг. Я рассчитываю на ваш здравый смысл.
Эмпли пожал плечами.
- О'кэй, - сказал он. - Можно подумать, мне больше всех надо. Вы приперли меня к стенке. Тем лучше. Я уже устал от этой дыры. Я сыт по горло всем этим делом. Вы правы, это я позвонил Гриллину. В детали я не вдавался. Все, что я сделал, это сообщил ему, что, если ему удастся помешать разговору, это обернется прямой выгодой для него. Больше я ничего не знаю. Но я знаю, кто платил мне.
- О'кэй, - согласился Каллаган. - Стало быть, это твой нынешний босс поручил тебе провернуть всю эту маленькую операцию?
- Догадка правильная, - подтвердил Эмпли. — У вас есть возможность самому побеседовать с ним.
- Всему свое время, - отвечал Каллаган, - а пока меня интересует, понимаешь ли ты, что тебе надлежит теперь делать.
- Еще нет, но я не откажусь от доброго совета, - сообщил Эмпли.
- В таком случае, я тебе его дам. Ступай домой, собирай шмотки и постарайся сделать это побыстрее. Ясно? Мне бы не хотелось столкнуться здесь еще раз. В этом случае тебя ожидают крупные неприятности, Эмпли.
- Сукин ты сын, Каллаган, - буркнул Эмпли.
- Не стоит переходить на личности, - возразил тот. - Может быть, ты не против воткнуть мне нож между ребер, но на твоем месте я бы воздержался от этого. Поэтому делай, что тебе говорят. Если я увижу тебя снова, пеняй на себя. А теперь исчезни.
Эмпли несколько секунд разглядывал Каллагана. Затем произнес вслух одно слово. Непечатное. Повернулся на каблуках и исчез.
Каллаган некоторое время оставался стоять, прислонившись спиной к ограде теннисного корта. Затем закурил сигарету. Настроение у него заметно улучшилось.Каллаган медленно обогнул здание, стараясь держаться в тени деревьев. Он вернулся на место, где оставил машину, сел за руль, закурил сигарету. Он думал о Корине. Он пришел к выводу, что Корина давала немало поводов к размышлению. Хотя она вряд ли могла соперничать с Виолой в отношении красоты, она безусловно была своеобразным представителем человеческой породы. Да еще каким! В противном случае его построения теряли всякий смысл. Каллаган попытался собрать воедино отдельные куски мозаики, имеющиеся в его распоряжении, попробовал придать смысл отдельным необъяснимым, а следовательно, и бессмысленным эпизодам происшедших событий.
Жизнь в чем-то была аналогична математике. "X' соответствовал неизвестной величине, за которой стоял неизбежный вопрос - почему? Выяснив, кто скрывается за "х", можно было говорить о мотивах, лежащих в основе его поступков. А вот как раз
мотивы в проблеме "Темной рощи" были весьма смутны и неопределенны. Или, по крайней мере, представлялись таковыми. Они вполне могли лежать и на поверхности - если знать, кто же скрывался за этим "х"!
Но кое о чем он уже знал. О другом он мог догадываться. Во всяком случае, было известно, что сразу после ссоры Корина спустилась в холл. Она знала о намерении отчима позвонить в контору детектива. Почти наверняка у нее была возможность подслушать разговор полковника с Никколсом. Она могла знать и о предложении Никколса позвонить в ночной клуб.
И Корина не теряла времени. У нее не было выбора. По-видимому, она немедленно поставила в известность о происшедшем своего друга Люсьена Донелли. Она предупредила его, что, вероятно, в течение ближайшего часа ее отчим сделает новую попытку дозвониться до Каллагана. Она объяснила Донелли, что этот разговор не должен состояться, так как может представлять смертельную опасность для них обоих. Надо полагать, Донелли согласился с ее доводами. Во всяком случае, он не стал медлить. Он переговорил с Эмпли, который, в свою очередь, вспомнил о Ла Валери, состоявшей членом того же клуба. Эмпли отыскал Гриллина, а тот позаботился обо всем остальном. Валери подбросила наркотик в его выпивку, и проблема как будто была решена. Оставался вопрос - на кой черт все это было нужно? Какими мотивами руководствовалась Корина? Если она была автором плана, а скорее всего так и было, у нее должны были быть более чем веские основания для этого. Корина не могла не понимать, что рано или поздно полковник осуществит свое намерение. Следовательно, она старалась просто выиграть время. Но ради чего? По мнению Каллагана, существовало два возможных варианта ответа на этот вопрос. Первый подразумевал, что, перерезав провод, она еще надеялась помешать намерениям полковника. Возможно, есть серьезные основания полагать, что полковник не собирался покидать усадьбу на следующий день. В противном случае акция теряла всякий смысл. Стенхарст мог легко осуществить свое намерение, использовав любой телефон-автомат. Но если у нее были такие основания, означает ли это, что она была уверена, что к вечеру следующего дня полковник будет мертв и посему не заинтересован в каких бы то ни было телефонных разговорах?
Второй вариант ответа был, по мнению Каллагана, более предпочтителен. С большой долей вероятности можно было предположить, что Корина старалась выиграть время только ради того, чтобы выяснить, какие сведения содержались в пресловутом письме, адресованном полковнику.Она слышала, как ее отчим говорил об этом. В разговоре с Никколсом после фразы о необходимости встречи с Каллаганом, он обронил несколько слов о письме, содержание которого вызвало у него гнев, досаду, а может быть, и испуг. Корине нетрудно было догадаться, что существовала прямая связь между содержанием письма и намерением полковника обратиться к Каллагану. Полковник позволил себе публично высказать свое неудовольствие поведением своих падчериц. Следовательно, письмо содержало сведения о Виоле или Корине, а скорее всего, о них обеих. Собиралась ли Корина, не останавливаясь ни перед чем, ознакомиться с письмом прежде, чем у полковника появится возможность переговорить с Каллаганом?
Тахая постановка вопроса, по мнению Каллагана, была достаточно правдоподобной. Известно, что, когда вы находитесь в полном неведении относительно чего-то, не так уж важно, с какого конца вы принимаетесь за дело.
Луна скрылась за облаками. Стало совсем темно. В тишине ночи до Каллагана отчетливо доносился шум моторов. Автомобили один за другим подъезжали к воротам клуба и сворачивали на дорогу, ведущую к Брайтону. Вероятно, на сегодня веселье закончилось. Последний посетитель отправился восвояси.
Каллаган закурил новую сигарету. Пришло время, решил он, начать активные действия. У человека всегда есть возможность сделать свой выбор, и даже в том случае, если он ошибется, у него останется право на новую попытку.
Он включил мотор и направил автомобиль к аллее, ведущей к клубу. У портика он остановил двигатель, вылез из автомобиля, поднялся по широким ступеням, нажал на кнопку звонка. Он стоял в свободной позе, зажав сигарету в зубах, лихо сдвинув на затылок мягкую черную шляпу, с выражением полного довольства собой на длинном некрасивом лице.
Дверь приоткрылась. Каллаган мог видеть обширный холл, по-прежнему ярко освещенный; не хватало только музыки. Дом, казалось, спал. Человек, одетый в шерстяной альпаковый костюм, стоял на пороге. Он был широк в плечах, с полным круглым лицом. В его рыбьих глазах не было заметно ни малейшего интереса к позднему посетителю. Типичный профессиональный вышибала рядового, не слишком крупного ночного заведения.
- Я бы хотел повидать мистера Донелли, - сообщил Каллаган. Человек пожал плечами.
- Это ваша проблема, мистер... Знаете, который сейчас час?
Шеф уже поднялся к себе. Клуб закрыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
са, постепенно затихающие в отдалении. Прошло еще около десяти минут. На этот раз на пороге показался одинокий мужчина. Он был высок ростом и хорошо сложен. Его лицо украшали небольшие усы, на голове красовалась мягкая черная шляпа. Пальто было скроено дорогим портным. Несколько мгновений он простоял не двигаясь, насвистывая протяжную мелодию. Затем достал портсигар, закурил сигару и зашагал в сторону стоянки. Каллаган покинул свое укрытие. Быстрыми шагами он настиг мужчину прежде, чем тот успел повернуть за угол.
- Добрый вечер, Тони, - сказал он.
Человек остановился. Неторопливо оглянулся.
- Вы, вероятно, ошиблись, мистер, - вежливо заметил он. - Моя фамилия Мейсон.
- Я никогда не ошибаюсь, - возразил Каллаган. - Вы - Тони Эмпли. Я хочу поговорить с вами.
- Я не знаю, о чем мы могли бы разговаривать.
- Держу пари, что так, — подтвердил, улыбаясь, Каллаган. -Поэтому я и нахожусь здесь. Сначала я расскажу вам, что интересует меня, а затем, надеюсь, вы удовлетворите мою любознательность.
- Вы так полагаете? - спросил Эмпли. Интонация его голоса выражала крайнее презрение.
- Меня зовут Каллаган, - представился детектив. — Впрочем, к чему эти формальности между старыми знакомыми. Мы уже встречались, Тони. Вы не забыли "Желтый якорь", не так ли?
Эмпли пожал плечами.
- Меня не касается то, что произошло в этой дыре, - объявил он. Его акцент был едва заметен. - Какое мне дело до всего этого?
- Вероятно, я мог бы просветить вас на этот счет, - пояснил Каллаган. - Увлекательная была история. Полиция весьма интересовалась сю. К сожалению, в то время многие детали остались для нее неизвестны.
- Какое мне дело до всего этого? - повторил Эмпли.
- Могу пояснить, - продолжал Каллаган. - Я знавал одну весьма привлекательную девушку, исчезнувшую приблизительно в это время. Кажется, ее звали Карлота Имес. У нее была странная привязанность к "Желтому якорю". После нее осталось письмо-, адресованное ее родителям, в котором бедняга сообщала, что ей опротивела эта страна. С тех пор ее никто не видел. Ходили слухи, что она вышла замуж.
- И какое отношение имеет эта история ко мне? - спросил Эмпли нетерпеливо.
- Сейчас узнаете, - обнадежил его Каллаган. - Дело в том, что она написала еще одно письмо, три месяца спустя. Оно пришло из Буэнос-Айреса. Когда я ознакомился с ним, я предполагал ничего не говорить ее родителям. Думаю, что им было бы легче считать ее умершей.
- Ну и что с того, - промямлил Эмпли. - Без сомнения, все это интересно. - В его голосе уже не слышалось прежней уверенности.
- Еще как интересно, - подтвердил Каллаган. - В этом письме бедная девушка упомянула и о других фактах, имеющих непосредственное отношение к вам. Напомнить их?
- Я не понимаю вас, - буркнул Эмпли. - Чего вы хотите?
- Попробую объяснить, - сообщил Каллаган. - Полагаю, вы слышали о том, что полковник Стенхарст покончил жизнь самоубийством. Накануне этого печального происшествия он позвонил в мое агентство и, не застав меня на месте, предупредил, что собирается позвонить еще раз. Он исполнил свое обещание, хотя мне и не удалось поговорить с ним. Некто успел принять свои меры, и мое виски оказалось малополезным для здоровья... Это была женщина, услуги которой, в свою очередь, оплатил человек, получивший инструкции от вас.
Каллаган улыбнулся.
- По натуре я очень любопытен, - продолжал он. - В данном случае меня интересует, кому принадлежала идея, вам или кому-нибудь еще? Что касается меня, то я ставлю на отсутствующих. Надеюсь, вы разрешите мои сомнения.
Эмпли не сказал ничего. Он стоял и разглядывал Каллагана. Его взгляд не сулил ничего доброго.
- Нет смысла раздражаться из-за пустяков, - предупредил его Каллаган. - Все, что мне надо от вас, уместится в несколько слов. Если вы предпочитаете упорствовать, хочу предупредить, что ожидает вас в этом случае. У меня сохранилось то письмо. То самое, за подписью Карлоты Имес. Я готов передать его главному инспектору Грингалу. Возможно, мне придется намекнуть ему о некоторой связи, существующей между вами и персоной, о которой повествует данное письмо. И еще кое о каких мелочах. Вероятно, после этого он сам захочет побеседовать с вами. Мне не надо объяснять, чем это кончится для вас, мой друг. Я рассчитываю на ваш здравый смысл.
Эмпли пожал плечами.
- О'кэй, - сказал он. - Можно подумать, мне больше всех надо. Вы приперли меня к стенке. Тем лучше. Я уже устал от этой дыры. Я сыт по горло всем этим делом. Вы правы, это я позвонил Гриллину. В детали я не вдавался. Все, что я сделал, это сообщил ему, что, если ему удастся помешать разговору, это обернется прямой выгодой для него. Больше я ничего не знаю. Но я знаю, кто платил мне.
- О'кэй, - согласился Каллаган. - Стало быть, это твой нынешний босс поручил тебе провернуть всю эту маленькую операцию?
- Догадка правильная, - подтвердил Эмпли. — У вас есть возможность самому побеседовать с ним.
- Всему свое время, - отвечал Каллаган, - а пока меня интересует, понимаешь ли ты, что тебе надлежит теперь делать.
- Еще нет, но я не откажусь от доброго совета, - сообщил Эмпли.
- В таком случае, я тебе его дам. Ступай домой, собирай шмотки и постарайся сделать это побыстрее. Ясно? Мне бы не хотелось столкнуться здесь еще раз. В этом случае тебя ожидают крупные неприятности, Эмпли.
- Сукин ты сын, Каллаган, - буркнул Эмпли.
- Не стоит переходить на личности, - возразил тот. - Может быть, ты не против воткнуть мне нож между ребер, но на твоем месте я бы воздержался от этого. Поэтому делай, что тебе говорят. Если я увижу тебя снова, пеняй на себя. А теперь исчезни.
Эмпли несколько секунд разглядывал Каллагана. Затем произнес вслух одно слово. Непечатное. Повернулся на каблуках и исчез.
Каллаган некоторое время оставался стоять, прислонившись спиной к ограде теннисного корта. Затем закурил сигарету. Настроение у него заметно улучшилось.Каллаган медленно обогнул здание, стараясь держаться в тени деревьев. Он вернулся на место, где оставил машину, сел за руль, закурил сигарету. Он думал о Корине. Он пришел к выводу, что Корина давала немало поводов к размышлению. Хотя она вряд ли могла соперничать с Виолой в отношении красоты, она безусловно была своеобразным представителем человеческой породы. Да еще каким! В противном случае его построения теряли всякий смысл. Каллаган попытался собрать воедино отдельные куски мозаики, имеющиеся в его распоряжении, попробовал придать смысл отдельным необъяснимым, а следовательно, и бессмысленным эпизодам происшедших событий.
Жизнь в чем-то была аналогична математике. "X' соответствовал неизвестной величине, за которой стоял неизбежный вопрос - почему? Выяснив, кто скрывается за "х", можно было говорить о мотивах, лежащих в основе его поступков. А вот как раз
мотивы в проблеме "Темной рощи" были весьма смутны и неопределенны. Или, по крайней мере, представлялись таковыми. Они вполне могли лежать и на поверхности - если знать, кто же скрывался за этим "х"!
Но кое о чем он уже знал. О другом он мог догадываться. Во всяком случае, было известно, что сразу после ссоры Корина спустилась в холл. Она знала о намерении отчима позвонить в контору детектива. Почти наверняка у нее была возможность подслушать разговор полковника с Никколсом. Она могла знать и о предложении Никколса позвонить в ночной клуб.
И Корина не теряла времени. У нее не было выбора. По-видимому, она немедленно поставила в известность о происшедшем своего друга Люсьена Донелли. Она предупредила его, что, вероятно, в течение ближайшего часа ее отчим сделает новую попытку дозвониться до Каллагана. Она объяснила Донелли, что этот разговор не должен состояться, так как может представлять смертельную опасность для них обоих. Надо полагать, Донелли согласился с ее доводами. Во всяком случае, он не стал медлить. Он переговорил с Эмпли, который, в свою очередь, вспомнил о Ла Валери, состоявшей членом того же клуба. Эмпли отыскал Гриллина, а тот позаботился обо всем остальном. Валери подбросила наркотик в его выпивку, и проблема как будто была решена. Оставался вопрос - на кой черт все это было нужно? Какими мотивами руководствовалась Корина? Если она была автором плана, а скорее всего так и было, у нее должны были быть более чем веские основания для этого. Корина не могла не понимать, что рано или поздно полковник осуществит свое намерение. Следовательно, она старалась просто выиграть время. Но ради чего? По мнению Каллагана, существовало два возможных варианта ответа на этот вопрос. Первый подразумевал, что, перерезав провод, она еще надеялась помешать намерениям полковника. Возможно, есть серьезные основания полагать, что полковник не собирался покидать усадьбу на следующий день. В противном случае акция теряла всякий смысл. Стенхарст мог легко осуществить свое намерение, использовав любой телефон-автомат. Но если у нее были такие основания, означает ли это, что она была уверена, что к вечеру следующего дня полковник будет мертв и посему не заинтересован в каких бы то ни было телефонных разговорах?
Второй вариант ответа был, по мнению Каллагана, более предпочтителен. С большой долей вероятности можно было предположить, что Корина старалась выиграть время только ради того, чтобы выяснить, какие сведения содержались в пресловутом письме, адресованном полковнику.Она слышала, как ее отчим говорил об этом. В разговоре с Никколсом после фразы о необходимости встречи с Каллаганом, он обронил несколько слов о письме, содержание которого вызвало у него гнев, досаду, а может быть, и испуг. Корине нетрудно было догадаться, что существовала прямая связь между содержанием письма и намерением полковника обратиться к Каллагану. Полковник позволил себе публично высказать свое неудовольствие поведением своих падчериц. Следовательно, письмо содержало сведения о Виоле или Корине, а скорее всего, о них обеих. Собиралась ли Корина, не останавливаясь ни перед чем, ознакомиться с письмом прежде, чем у полковника появится возможность переговорить с Каллаганом?
Тахая постановка вопроса, по мнению Каллагана, была достаточно правдоподобной. Известно, что, когда вы находитесь в полном неведении относительно чего-то, не так уж важно, с какого конца вы принимаетесь за дело.
Луна скрылась за облаками. Стало совсем темно. В тишине ночи до Каллагана отчетливо доносился шум моторов. Автомобили один за другим подъезжали к воротам клуба и сворачивали на дорогу, ведущую к Брайтону. Вероятно, на сегодня веселье закончилось. Последний посетитель отправился восвояси.
Каллаган закурил новую сигарету. Пришло время, решил он, начать активные действия. У человека всегда есть возможность сделать свой выбор, и даже в том случае, если он ошибется, у него останется право на новую попытку.
Он включил мотор и направил автомобиль к аллее, ведущей к клубу. У портика он остановил двигатель, вылез из автомобиля, поднялся по широким ступеням, нажал на кнопку звонка. Он стоял в свободной позе, зажав сигарету в зубах, лихо сдвинув на затылок мягкую черную шляпу, с выражением полного довольства собой на длинном некрасивом лице.
Дверь приоткрылась. Каллаган мог видеть обширный холл, по-прежнему ярко освещенный; не хватало только музыки. Дом, казалось, спал. Человек, одетый в шерстяной альпаковый костюм, стоял на пороге. Он был широк в плечах, с полным круглым лицом. В его рыбьих глазах не было заметно ни малейшего интереса к позднему посетителю. Типичный профессиональный вышибала рядового, не слишком крупного ночного заведения.
- Я бы хотел повидать мистера Донелли, - сообщил Каллаган. Человек пожал плечами.
- Это ваша проблема, мистер... Знаете, который сейчас час?
Шеф уже поднялся к себе. Клуб закрыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35