Все честно и благородно, никакой личной антипатии к частным детективам.
Каллаган отрицательно покачал головой.
- Нет, - сказал он, - Грингал поступит иначе. Он понимает, что если обвинит меня, то я буду молчать, как устрица, пока меня не заставят давать показания под присягой.
- О'кэй, - сказал Никколс. - Что же, черт побери, он сделает?
- Он попробует вступить со мной в переговоры, - ответил Каллаган. - Он ведь не хуже тебя понимает, что это я передвинул оружие, стер отпечатки пальцев с рукоятки и убрал платок. Он сможет доказать это, как только мисс Ваймеринг начнет
отрицать свою вину. Грингал ничего не сделает нам - при условии, что я объясню, почему мне пришлось так поступить. Но, если я скажу ему правду, это будет равносильно признанию, что наш клиент Виола Аллардайс виновна в смерти своего отчима. Этого-то он и хочет. Тогда у него будет достаточно оснований рекомендовать коронеру передать дело на рассмотрение Большого жюри.
- Не слишком весело для нашего клиента, - согласился Никколс. - Будет скверно, если вам придется открыться Грингалу, но, с другой стороны...
Он поморщился.
- Что - с другой стороны? - спросил Каллаган.
- Сами знаете. Вы ему ничего не скажете, - усмехнулся Никколс. - У вас всегда была слабость к красивым женщинам. Поэтому вы будете молчать и предпочтете получить по физиономии, но не допустите, чтобы мисс Аллардайс оказалась в беде. Так уже не раз бывало.
- Почему бы и нет? - отозвался Каллаган. - Виола Аллардайс - наш клиент. А мы никогда не оставляем клиентов в беде.
- Господи, - сказал Никколс. - Не изменяет ли мне слух? Когда я припоминаю некоторые номера, которые вы выкидывали ради наших клиентов, мне становится не по себе.
Он вздохнул.
- Впрочем, может быть, игра и стоит свеч... Если она хорошо заплатит, — подумав, добавил он.
Каллаган улыбнулся.
- Она не заплатит нам ничего, - сказал он. - Единственный гонорар за это дело пока что поступил он Корины.
Никколс пожал плечами, наполнил бокалы и передал один Каллагану.
- Мы работаем на весь мир, - радостно сказал он. - Мы альтруисты! Зачем нам деньги? Поверьте, нам обоим предстоит скоротать остаток дней в тюрьме.
- Бывает и хуже, - философски заметил Каллаган. - Он отхлебнул виски. - Ты не знаешь, где сейчас может находиться твоя приятельница - та самая, что работает секретаршей у Донелли?
- Это проще простого - у меня есть ее адрес. Думаю, сейчас она сидит дома.
- Отлично, - сказал Каллаган. - Садись в свою колымагу и поезжай к ней. Пригласи ее на ленч и постарайся выяснить, чем сегодня занимается Донелли. Особенно меня интересует вечернее время. Узнай, когда он должен появиться в клубе. Выясни все, что возможно.
Никколс встал, поставил на стол пустой бокал и поискал в кармане сигареты.
- О'кэй, - сказал он. - Встретимся под виселицей. Если узнаю что-нибудь интересное, сообщу немедленно. Если нет, буду не раньше завтрашнего утра.
Он вышел из комнаты.Каллаган закурил новую сигарету. Его мысли возвратились к Корине. Удивительная женщина, думал он, чувственная, очаровательная и одновременно глубоко порочная, да еще с ярко выраженными садистскими наклонностями. Вместе с Донелли она составляла поразительную пару, по сравнению с которой семейка гремучих змей казалась чуть ли не приятным обществом. Донелли, в конце концов, был обычным негодяем, хотя и с незаурядными способностями. Корина по всем статьям превосходила его. Она могла сказать в глаза самую невероятную ложь и преподнести ее таким образом, словно само небо вещало ее устами. Каллаган хорошо запомнил, что она говорила ему при первой встрече в баре "Корона". Казалось, он все еще слышал ее очаровательный, низкий, завораживающий голос, произносящий одну ложь за другой: она никогда не подозревала, что Виола была замужем... что бы ни случилось, она должна сделать все, чтобы спасти Виолу... он должен найти автора письма и помешать этому мерзавцу шантажировать Виолу... господи, чего она только не говорила!
Каллаган усмехнулся. А чего стоили ее сегодняшние признания! У нее хватило духу выслушать его и раскрыть все свои карты. Она призналась во всем: что вышла замуж за Донелли; что ненавидела Донелли, но не могла порвать с ним; наконец, она косвенно признала, что ненавидит и Виолу. Каллаган готов был предположить, что ее главной слабостью была ненависть к себе самой.
Союзу Корины и Донелли могли бы позавидовать многие мошенники. С такой спутницей, как Корина, Донелли мог рассчитывать на свою безопасность. Он увидел в ней родственную душу. Склонив ее к браку, он без всякого труда превратил ее в аферистку, готовую шантажировать собственную сестру. Или он все-таки недооценил Корину?
Теперь Каллаган начинал понимать, почему Онория Вайме-ринг уговорила Виолу сохранить свой брак в тайне. Тетя Онория, похоже, не так уж плохо знала свою племянницу. Она отдавала себе отчет, что произойдет, если Корина станет владелицей по-
местья и состояния матери. Нетрудно было представить, что бы из этого вышло. Правда, прозорливость мисс Ваймеринг не смогла помочь Виоле...
Каллаган попытался восстановить в памяти детали своей прогулки с Кориной. Он отчетливо вспомнил ее руки, уверенно лежащие на рулевом колесе, ее большие задумчивые глаза, сдержанное, почти невинное выражение лица. Он вспомнил, как изменился тембр ее смеха, когда она заговорила о своем муже: иронический смех превратился в резкий, злобный хохот, выражавший ненависть и бессилие. Да, жуткая парочка.
И теперь она требовала, чтобы Каллаган задал хорошую трепку ее избраннику. Впрочем, это желание отнюдь не казалось ему странным. После бесконечных издевательств Донелли ее, безусловно, привлекала идея физической расправы над ним. Садистские наклонности, ранее направленные на Виолу, она сейчас была готова обратить против собственного мужа. Потом, вероятно, она посочувствует ему, если сумеет скрыть свою радость.
Поразительная женщина! И все-таки Каллаган не мог не отдать ей должное. Прошлой ночью он не раз чувствовал нечто такое, что не укладывалось в только что нарисованный портрет. Искренность. Корина ничего не отрицала и не пыталась оправдаться, когда неприятная правда была брошена ей в лицо. Вместо этого она рискнула обратиться к нему с просьбой. Если Каллагану удастся проучить Донелли, то, по ее мнению, он совершит добрый поступок. Добрый поступок, подумать только!
Что, черт побери, она называет "добрым поступком"? Каллаган пожал плечами, снял ноги с каминной решетки и подошел к окну. Он пришел к выводу, что продолжать размышления на эту тему совершенно бесполезно - главным образом потому, что размышлять особенно не о чем. Оставалось лишь действовать. Зазвонил телефон. Каллаган взял трубку и услышал голос Эффи Томпсон.
- Доброе утро, мистер Каллаган, - несколько натянуто сказала она. - Надеюсь, вы хорошо провели ночь?
- Замечательно, Эффи, благодарю вас, - ответил Каллаган. - А вам как спалось?
- Не очень хорошо, учитывая то обстоятельство, что мне пришлось спать на кресле в вашем кабинете. Джон Фрик мог позвонить в любой момент.
- Вы просто молодчина, - похвалил ее Каллаган. - Кстати, когда я вернусь, не постесняйтесь напомнить мне о прибавке к жалованью, вы ее заслужили. Считайте это официальным заявлением в том случае, если я не попаду за решетку.
- Мне уже доводилось слышать о прибавке к жалованью, -сухо заметила Эффи. - Славо богу, у меня хватает здравого смысла не относиться к вашим словам слишком серьезно. А зачем вы собираетесь оказаться за решеткой, мистер Кал-лаган?
- В наши дни надо быть готовым ко всему, - нравоучительно заметил Каллаган.
- Неужели дела настолько плохи? - обеспокоенно спросила Эффи.
- Все может быть, - сказал Каллаган. - Ну, что новенького?
- Джон Фрик позвонил сегодня утром, - сообщила Эффи. — Я пыталась связаться с вами раньше, но линия была занята. Руперт Шэрфэм, работавший одно время инструктором танцев в "Розехилл Дане Холл" - тот человек, которого мы ищем. Фрик сообщил мне результаты его медицинского освидетельствования; если вы сравните их с данными, приведенными в досье, то убедитесь, что они идентичны. Я имею в виду родимое пятно у левой подмышки и несколько других признаков.
- С этим все ясно. Продолжайте, Эффи.
- Шэрфэм разыскивается кейптаунской и родезийской полицией по двум различным обвинениям. В начале 1938 года он женился на Эрнестине Росслайер; брак зафиксирован в бюро записи гражданских актов Кейптауна. Его жена жива и работает на ферме неподалеку от местечка Эрманос, провинция Кейптаун. Там против Шэрфэма возбуждено дело об уклонении от уплаты содержания.
Пока это все, что Фрик имеет на сегодня. Он продолжает расследование.
- Передайте ему, чтобы успокоился, - сказал Каллаган. -Мне вполне хватит и этого. Когда будете посылать телеграмму, попросите его переслать мне заверенную копию записи о бракосочетании. Она мне нужна как можно быстрее. Пусть пошлет авиапочтой.
- Будет сделано, - сказала Эффи. - Полагаю, вы еще не знаете, когда вернетесь назад. Скопилась масса корреспонденции. Кроме того, мисс Вэндсйн по меньшей мере дважды пыталась связаться с вами.
- Ничего не могу поделать, - сказал Каллаган. - Мне придется задержаться здесь еще минимум на день. Постарайтесь как-нибудь продержаться до моего возвращения.
- Выбора у меня все равно нет, - заметила Эффи. - Что же,удачи вам, мистер Каллаган. И пожалуйста, постарайтесь не попасть под суд.
- Спасибо, - сказал Каллаган. - Буду стараться изо всех сил.
Каллаган повесил трубку. Несколько минут он разглядывал аппарат, все еще не веря в свою удачу.
- Чертменя побери, - наконец произнес он.
Каллаган подошел к шкафчику, вынул бутылку виски, отвинтил пробку и сделал королевский глоток.
В дверь постучали.Это Грингал, подумал Каллаган. Вот и неприятности.Он ошибся. Это была Патриция.Она была очаровательна в своем красном твидовом костюме, в начищенных до блеска коричневых деревенских туфельках и коричневой фетровой шляпе, кокетливо надвинутой на глаза.
- Добро пожаловать, - весело сказал Каллаган. - Что новенького?
- Я достала списки банкнот, Слим, - сказала Патриция. Она вытащила листки из кармана жакета. - Держите. Никаких затруднений. В банке все прошло как по маслу.
Каллаган положил листки в карман.
- Спасибо, Патриция, - сказал он. - Вы мне очень помогли. Хотите сигарету?
- Не откажусь, - ответила Патриция. - А как дела у вас, Слим?
- Не так хорошо, как хотелось бы. Между прочим, я ожидаю новых осложнений с Грингалом.
Каллаган достал пачку сигарет и вынул две штуки.
- Где тетя Онория? - спросил он.
- Она вернется через полчаса или около того. Ходит по магазинам. Мистер Грингал ждет ее: он уже два раза звонил нам сегодня утром. Боюсь, уже ничего нельзя сделать. Это очень плохо, Слим?
- Ничего, бывает и хуже, - сказал Каллаган. Он улыбнулся. - Это немного усложнит дело, вот и все. А где Виола?
- Дома. Хотите поговорить с ней?
- Обязательно, - сказал Каллаган. - Когда вернетесь, передайте ей, что нам надо встретиться. У калитки, вы знаете это место. Скажем, около трех часов, только пусть не очень опаздывает.
- Будьте спокойны, - заверила Патриция. Она встала. - Мне пора, - сказала она. - Не рискуйте понапрасну, Слим. Вы же знаете, я буду беспокоиться о вас.
- Я буду очень осторожен. Патриция улыбнулась.
- Вы настоящий мужчина, Слим, - сказала она. - В вас есть изюминка, я уверена в этом.
- Я тоже, - улыбнулся Каллаган. - Я лишь не знаю, в чем она заключается. До встречи, Патриция.
Патриция вышла.Каллаган достал из кармана список, переданный Патрицией. Вытащив из бумажника несколько банкнот, полученных от Корины, он сравнил номера. Они совпадали.
Каллаган улыбнулся. Корина обманывала не только сестру, она обманывала и Донелли. Каллаган не сомневался, что банкноты, лежащие перед ним на столе, были из последнего платежа Виолы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Каллаган отрицательно покачал головой.
- Нет, - сказал он, - Грингал поступит иначе. Он понимает, что если обвинит меня, то я буду молчать, как устрица, пока меня не заставят давать показания под присягой.
- О'кэй, - сказал Никколс. - Что же, черт побери, он сделает?
- Он попробует вступить со мной в переговоры, - ответил Каллаган. - Он ведь не хуже тебя понимает, что это я передвинул оружие, стер отпечатки пальцев с рукоятки и убрал платок. Он сможет доказать это, как только мисс Ваймеринг начнет
отрицать свою вину. Грингал ничего не сделает нам - при условии, что я объясню, почему мне пришлось так поступить. Но, если я скажу ему правду, это будет равносильно признанию, что наш клиент Виола Аллардайс виновна в смерти своего отчима. Этого-то он и хочет. Тогда у него будет достаточно оснований рекомендовать коронеру передать дело на рассмотрение Большого жюри.
- Не слишком весело для нашего клиента, - согласился Никколс. - Будет скверно, если вам придется открыться Грингалу, но, с другой стороны...
Он поморщился.
- Что - с другой стороны? - спросил Каллаган.
- Сами знаете. Вы ему ничего не скажете, - усмехнулся Никколс. - У вас всегда была слабость к красивым женщинам. Поэтому вы будете молчать и предпочтете получить по физиономии, но не допустите, чтобы мисс Аллардайс оказалась в беде. Так уже не раз бывало.
- Почему бы и нет? - отозвался Каллаган. - Виола Аллардайс - наш клиент. А мы никогда не оставляем клиентов в беде.
- Господи, - сказал Никколс. - Не изменяет ли мне слух? Когда я припоминаю некоторые номера, которые вы выкидывали ради наших клиентов, мне становится не по себе.
Он вздохнул.
- Впрочем, может быть, игра и стоит свеч... Если она хорошо заплатит, — подумав, добавил он.
Каллаган улыбнулся.
- Она не заплатит нам ничего, - сказал он. - Единственный гонорар за это дело пока что поступил он Корины.
Никколс пожал плечами, наполнил бокалы и передал один Каллагану.
- Мы работаем на весь мир, - радостно сказал он. - Мы альтруисты! Зачем нам деньги? Поверьте, нам обоим предстоит скоротать остаток дней в тюрьме.
- Бывает и хуже, - философски заметил Каллаган. - Он отхлебнул виски. - Ты не знаешь, где сейчас может находиться твоя приятельница - та самая, что работает секретаршей у Донелли?
- Это проще простого - у меня есть ее адрес. Думаю, сейчас она сидит дома.
- Отлично, - сказал Каллаган. - Садись в свою колымагу и поезжай к ней. Пригласи ее на ленч и постарайся выяснить, чем сегодня занимается Донелли. Особенно меня интересует вечернее время. Узнай, когда он должен появиться в клубе. Выясни все, что возможно.
Никколс встал, поставил на стол пустой бокал и поискал в кармане сигареты.
- О'кэй, - сказал он. - Встретимся под виселицей. Если узнаю что-нибудь интересное, сообщу немедленно. Если нет, буду не раньше завтрашнего утра.
Он вышел из комнаты.Каллаган закурил новую сигарету. Его мысли возвратились к Корине. Удивительная женщина, думал он, чувственная, очаровательная и одновременно глубоко порочная, да еще с ярко выраженными садистскими наклонностями. Вместе с Донелли она составляла поразительную пару, по сравнению с которой семейка гремучих змей казалась чуть ли не приятным обществом. Донелли, в конце концов, был обычным негодяем, хотя и с незаурядными способностями. Корина по всем статьям превосходила его. Она могла сказать в глаза самую невероятную ложь и преподнести ее таким образом, словно само небо вещало ее устами. Каллаган хорошо запомнил, что она говорила ему при первой встрече в баре "Корона". Казалось, он все еще слышал ее очаровательный, низкий, завораживающий голос, произносящий одну ложь за другой: она никогда не подозревала, что Виола была замужем... что бы ни случилось, она должна сделать все, чтобы спасти Виолу... он должен найти автора письма и помешать этому мерзавцу шантажировать Виолу... господи, чего она только не говорила!
Каллаган усмехнулся. А чего стоили ее сегодняшние признания! У нее хватило духу выслушать его и раскрыть все свои карты. Она призналась во всем: что вышла замуж за Донелли; что ненавидела Донелли, но не могла порвать с ним; наконец, она косвенно признала, что ненавидит и Виолу. Каллаган готов был предположить, что ее главной слабостью была ненависть к себе самой.
Союзу Корины и Донелли могли бы позавидовать многие мошенники. С такой спутницей, как Корина, Донелли мог рассчитывать на свою безопасность. Он увидел в ней родственную душу. Склонив ее к браку, он без всякого труда превратил ее в аферистку, готовую шантажировать собственную сестру. Или он все-таки недооценил Корину?
Теперь Каллаган начинал понимать, почему Онория Вайме-ринг уговорила Виолу сохранить свой брак в тайне. Тетя Онория, похоже, не так уж плохо знала свою племянницу. Она отдавала себе отчет, что произойдет, если Корина станет владелицей по-
местья и состояния матери. Нетрудно было представить, что бы из этого вышло. Правда, прозорливость мисс Ваймеринг не смогла помочь Виоле...
Каллаган попытался восстановить в памяти детали своей прогулки с Кориной. Он отчетливо вспомнил ее руки, уверенно лежащие на рулевом колесе, ее большие задумчивые глаза, сдержанное, почти невинное выражение лица. Он вспомнил, как изменился тембр ее смеха, когда она заговорила о своем муже: иронический смех превратился в резкий, злобный хохот, выражавший ненависть и бессилие. Да, жуткая парочка.
И теперь она требовала, чтобы Каллаган задал хорошую трепку ее избраннику. Впрочем, это желание отнюдь не казалось ему странным. После бесконечных издевательств Донелли ее, безусловно, привлекала идея физической расправы над ним. Садистские наклонности, ранее направленные на Виолу, она сейчас была готова обратить против собственного мужа. Потом, вероятно, она посочувствует ему, если сумеет скрыть свою радость.
Поразительная женщина! И все-таки Каллаган не мог не отдать ей должное. Прошлой ночью он не раз чувствовал нечто такое, что не укладывалось в только что нарисованный портрет. Искренность. Корина ничего не отрицала и не пыталась оправдаться, когда неприятная правда была брошена ей в лицо. Вместо этого она рискнула обратиться к нему с просьбой. Если Каллагану удастся проучить Донелли, то, по ее мнению, он совершит добрый поступок. Добрый поступок, подумать только!
Что, черт побери, она называет "добрым поступком"? Каллаган пожал плечами, снял ноги с каминной решетки и подошел к окну. Он пришел к выводу, что продолжать размышления на эту тему совершенно бесполезно - главным образом потому, что размышлять особенно не о чем. Оставалось лишь действовать. Зазвонил телефон. Каллаган взял трубку и услышал голос Эффи Томпсон.
- Доброе утро, мистер Каллаган, - несколько натянуто сказала она. - Надеюсь, вы хорошо провели ночь?
- Замечательно, Эффи, благодарю вас, - ответил Каллаган. - А вам как спалось?
- Не очень хорошо, учитывая то обстоятельство, что мне пришлось спать на кресле в вашем кабинете. Джон Фрик мог позвонить в любой момент.
- Вы просто молодчина, - похвалил ее Каллаган. - Кстати, когда я вернусь, не постесняйтесь напомнить мне о прибавке к жалованью, вы ее заслужили. Считайте это официальным заявлением в том случае, если я не попаду за решетку.
- Мне уже доводилось слышать о прибавке к жалованью, -сухо заметила Эффи. - Славо богу, у меня хватает здравого смысла не относиться к вашим словам слишком серьезно. А зачем вы собираетесь оказаться за решеткой, мистер Кал-лаган?
- В наши дни надо быть готовым ко всему, - нравоучительно заметил Каллаган.
- Неужели дела настолько плохи? - обеспокоенно спросила Эффи.
- Все может быть, - сказал Каллаган. - Ну, что новенького?
- Джон Фрик позвонил сегодня утром, - сообщила Эффи. — Я пыталась связаться с вами раньше, но линия была занята. Руперт Шэрфэм, работавший одно время инструктором танцев в "Розехилл Дане Холл" - тот человек, которого мы ищем. Фрик сообщил мне результаты его медицинского освидетельствования; если вы сравните их с данными, приведенными в досье, то убедитесь, что они идентичны. Я имею в виду родимое пятно у левой подмышки и несколько других признаков.
- С этим все ясно. Продолжайте, Эффи.
- Шэрфэм разыскивается кейптаунской и родезийской полицией по двум различным обвинениям. В начале 1938 года он женился на Эрнестине Росслайер; брак зафиксирован в бюро записи гражданских актов Кейптауна. Его жена жива и работает на ферме неподалеку от местечка Эрманос, провинция Кейптаун. Там против Шэрфэма возбуждено дело об уклонении от уплаты содержания.
Пока это все, что Фрик имеет на сегодня. Он продолжает расследование.
- Передайте ему, чтобы успокоился, - сказал Каллаган. -Мне вполне хватит и этого. Когда будете посылать телеграмму, попросите его переслать мне заверенную копию записи о бракосочетании. Она мне нужна как можно быстрее. Пусть пошлет авиапочтой.
- Будет сделано, - сказала Эффи. - Полагаю, вы еще не знаете, когда вернетесь назад. Скопилась масса корреспонденции. Кроме того, мисс Вэндсйн по меньшей мере дважды пыталась связаться с вами.
- Ничего не могу поделать, - сказал Каллаган. - Мне придется задержаться здесь еще минимум на день. Постарайтесь как-нибудь продержаться до моего возвращения.
- Выбора у меня все равно нет, - заметила Эффи. - Что же,удачи вам, мистер Каллаган. И пожалуйста, постарайтесь не попасть под суд.
- Спасибо, - сказал Каллаган. - Буду стараться изо всех сил.
Каллаган повесил трубку. Несколько минут он разглядывал аппарат, все еще не веря в свою удачу.
- Чертменя побери, - наконец произнес он.
Каллаган подошел к шкафчику, вынул бутылку виски, отвинтил пробку и сделал королевский глоток.
В дверь постучали.Это Грингал, подумал Каллаган. Вот и неприятности.Он ошибся. Это была Патриция.Она была очаровательна в своем красном твидовом костюме, в начищенных до блеска коричневых деревенских туфельках и коричневой фетровой шляпе, кокетливо надвинутой на глаза.
- Добро пожаловать, - весело сказал Каллаган. - Что новенького?
- Я достала списки банкнот, Слим, - сказала Патриция. Она вытащила листки из кармана жакета. - Держите. Никаких затруднений. В банке все прошло как по маслу.
Каллаган положил листки в карман.
- Спасибо, Патриция, - сказал он. - Вы мне очень помогли. Хотите сигарету?
- Не откажусь, - ответила Патриция. - А как дела у вас, Слим?
- Не так хорошо, как хотелось бы. Между прочим, я ожидаю новых осложнений с Грингалом.
Каллаган достал пачку сигарет и вынул две штуки.
- Где тетя Онория? - спросил он.
- Она вернется через полчаса или около того. Ходит по магазинам. Мистер Грингал ждет ее: он уже два раза звонил нам сегодня утром. Боюсь, уже ничего нельзя сделать. Это очень плохо, Слим?
- Ничего, бывает и хуже, - сказал Каллаган. Он улыбнулся. - Это немного усложнит дело, вот и все. А где Виола?
- Дома. Хотите поговорить с ней?
- Обязательно, - сказал Каллаган. - Когда вернетесь, передайте ей, что нам надо встретиться. У калитки, вы знаете это место. Скажем, около трех часов, только пусть не очень опаздывает.
- Будьте спокойны, - заверила Патриция. Она встала. - Мне пора, - сказала она. - Не рискуйте понапрасну, Слим. Вы же знаете, я буду беспокоиться о вас.
- Я буду очень осторожен. Патриция улыбнулась.
- Вы настоящий мужчина, Слим, - сказала она. - В вас есть изюминка, я уверена в этом.
- Я тоже, - улыбнулся Каллаган. - Я лишь не знаю, в чем она заключается. До встречи, Патриция.
Патриция вышла.Каллаган достал из кармана список, переданный Патрицией. Вытащив из бумажника несколько банкнот, полученных от Корины, он сравнил номера. Они совпадали.
Каллаган улыбнулся. Корина обманывала не только сестру, она обманывала и Донелли. Каллаган не сомневался, что банкноты, лежащие перед ним на столе, были из последнего платежа Виолы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35