Откинувшись в кресле, он задумчиво посмотрел на свечу. Написав две строчки, убитый прервался для того, чтобы пододвинуть свечу к себе поближе. Сделал он это не для того, чтобы видеть лучше; очевидно, он хотел просто рассмотреть какой-то мелкий предмет. Если бы ему не хватало света для работы, он передвинул бы свечу влево. Итак, он передвинул свечу, и в этот самый момент убийца напал на него.
Судья Ди поморщился; он положил кисть на стол и взял в руки подсвечник. Тщательно обследовав его, он не обнаружил ничего необычного и поставил его обратно на место.
В сомнении Ди покачал головой. Резко встав из-за стола, он вышел из библиотеки.
Проходя мимо двух приставов, стоявших на часах в коридоре, он приказал им не сводить глаз с библиотеки, пока сломанную дверь не починят и не опечатают, и не впускать туда никого.
В парадной зале тем временем все было подготовлено для экспертизы.
Судья Ди сел на деревянную скамью; тело генерала лежало на полу на тростниковых циновках.
Когда сюцай Дин должным образом удостоверил, что это тело его отца, судья Ди повелел врачу приступить к делу.
Тот аккуратно снял с тела одежду, обнажив худую и изможденную плоть.
Сюцай прикрыл свое лицо рукавом халата; писцы и слуги безмолвно взирали на происходящее.
Врач склонился к телу и обследовал его цунь за цунем; он обратил особое внимание на узлы жизненной силы и ощупал череп. Затем, раздвинув челюсти при помощи серебряной ложечки, он обследовал горло и язык.
Наконец лекарь встал и доложил:
— В момент смерти покойный находился в добром здравии. На ногах и руках обнаружены цветные пятна величиной с медную монету. Язык покрыт толстым серым налетом. Рана в горле не является смертельной. Смерть наступила в результате воздействия яда, который был нанесен на лезвие, причинившее рану.
Все наблюдавшие процедуру разом ахнули. Сюцай Дин отвел руку от лица и посмотрел на тело отца с выражением ужаса.
— Ваша честь! Обратите внимание на то, что кроме засохшей крови на острие видны следы какого-то постороннего вещества. Это — яд.
Судья Ди осторожно взял крохотный кинжал за рукоятку и внимательно вгляделся в темно-коричневые пятна на острие.
— Вам известно, — спросил он врача, — что это за яд?
Старый лекарь покачал головой и сказал с улыбкой:
— Мы не умеем, ваша честь, определять природу яда, введенного через кровь. Яды, которые принимаются внутрь, нам хорошо известны, как и симптомы отравления ими, но те, которые используют для отравления кинжалов, встречаются гораздо реже. Я рискну только утверждать, что цвет и вид пятен, обнаруженных на теле, дают основания предполагать, что мы имеем дело с ядом какой-то змеи.
Судья ничего не сказал на это. Он приказал писцам записать отчет присяжного врача по всей форме. Лекарь прочитал его и оставил на бумаге отпечаток своего большого пальца.
Затем судья Ди повелел:
— Облачите тело и поместите его в гроб. И позовите ко мне домоправителя!
Как только приставы положили тело на носилки и укутали в саван, в залу вошел домоправитель и упал на колени перед судьей.
Ди обратился к нему:
— Ты отвечаешь за быт в этом доме. Поведай мне все, что случилось прошлым вечером, начиная с праздничного ужина.
— Праздничный ужин для его превосходительства, — заговорил домоправитель, — был накрыт в этой самой зале. Генерал сидел во главе стола. Рядом с генералом сидели его вторая, третья и четвертая госпожи, молодой хозяин Дин и его супруга и две юных кузины первой жены генерала, которая умерла десять лет тому назад. На внешней террасе играли нанятые музыканты, они ушли за два часа до того, как генерал отправился в библиотеку. Перед самой полуночью молодой хозяин предложил последний тост. Затем генерал встал и сказал, что он удаляется в библиотеку. Молодой хозяин проводил генерала. Я следовал за ними с зажженной свечой. Генерал открыл дверь. Я вошел внутрь и зажег две свечи на столе от той, которую я держал в руке. Могу поклясться, что комната была совершенно пустой. Когда я вышел из нее, молодой хозяин встал на колени перед генералом и пожелал ему спокойной ночи. Затем он поднялся, и генерал поблагодарил его. Он положил ключ в левый рукав, вошел внутрь и запер дверь. И я, и молодой хозяин слышали, как он задвинул запор изнутри. Все, что я говорю, истинная правда!
Судья сделал знак старшему писцу, который прочитал вслух протокол допроса домоправителя; тот, выслушав протокол, приложил к бумаге большой палец в знак согласия с записанным.
Судья Ди отпустил его. Затем он спросил сюцая Дина:
— Что вы делали после этого?
Сюцай замялся; видно было, что ему не хочется говорить.
— Отвечайте на мой вопрос! — настойчиво повторил судья.
— Говоря по правде, — неохотно начал Дин, — я втянулся в ужасную ссору с моей женой. Я направился в свои покои. И там жена начала упрекать меня, что за ужином я не выказывал ей должного почтения. Она заявила, что из-за меня она потеряла лицо перед другими дамами. Я очень устал после празднества и не стал ей особенно возражать. Сидя на кровати, я выпил чаю, пока две служанки помогали жене раздеваться. Затем жена пожаловалась на мигрень и попросила одну из служанок помассировать ей шею, что заняло примерно около получаса. Затем мы легли спать.
Судья Ди свернул в трубку бумагу, на которой делал свои записи, молвил:
— Я не нашел никаких свидетельств, которые позволяли бы обвинить в этом преступлении У.
— Умоляю вашу честь, — вскричал сюцай, — схватить убийцу и подвергнуть его пыткам! Тогда он сознается в том, что совершил это подлое преступление!
Судья встал и объявил предварительное следствие оконченным.
Затем он вышел на передний двор, не проронив по пути ни слова. Когда он садился в паланкин, сюцай Дин отвесил ему низкий поклон.
Вернувшись в управу, судья Ди поспешил прямиком в тюрьму. Смотритель доложил ему, что Цзянь Моу по-прежнему без сознания.
Судья приказал послать за лекарем, чтобы тот приложил любые усилия для приведения Цзяня в чувства. Затем судья Ди пригласил Дао Ганя и десятника Хуна в свой кабинет.
Сев за стол, судья извлек из рукава смертоносный кинжал и попросил служителя принести чайник горячего чаю.
После того как все выпили по пиале, судья откинулся на спинку кресла. Слегка потеребив бороду, он сказал:
— Это самое необычное убийство в моей практике; не говоря уже о том, что нам неизвестен ни мотив, ни личность убийцы, мы столкнулись с двумя практическими проблемами. Во-первых, как убийца проник в запертую комнату и как выбрался из нее? Во-вторых, как он умудрился вонзить это странное оружие в горло жертвы?
Сержант Хун покачал головой в растерянности. Дао Гань внимательно рассматривал крошечный кинжал; теребя пальцами три свои длинных волоска на левой щеке, он сказал:
— На какой-то миг, ваша честь, мне показалось, что я разгадал тайну. Скитаясь по южным провинциям, я слышал немало историй про туземцев, которые живут в горах и охотятся при помощи длинных духовых трубок. Я подумал, что это маленькое лезвие с необычной круглой рукоятью могло быть пущено из такой трубки, и рассудил, что убийца мог выпустить его через зарешеченные отверстия в стене.
Однако, поразмыслив, я понял, что угол, под которым оружие вошло в горло жертвы, полностью исключает эту гипотезу. Такое было бы возможно только в том случае, если убийца сидел под столом. Кроме того, я обнаружил, что сразу за задней стеной библиотеки есть еще одна, глухая и высокая. Никто не смог бы разместить там лестницу.
Судья Ди неспешно отхлебывал чай из пиалы.
— Не могу не согласиться, — сказал он после некоторого раздумья, — что этот кинжал не был воткнут непосредственно в горло жертве. Рукоятка такая маленькая, что даже ребенок не смог бы ухватиться за нее. Кроме того, обратите внимание на необычную форму клинка: он вогнут и больше напоминает долото, чем кинжал. На настоящем этапе следствия я не стал бы даже строить догадок по поводу того, как это оружие было использовано. Ты, Дао Гань, распорядись, чтобы для меня изготовили точную деревянную копию этого кинжала, чтобы я мог, не подвергаясь опасности, с ним экспериментировать. Но соблюдай осторожность: одному Небу ведомо, что за смертоносный яд был нанесен на него!
— Совершенно ясно, ваша честь, — заметил десятник Хун, — что мы также должны продолжать расследовать предысторию этого убийства. Нужно ли вызвать для допроса У?
Судья кивнул.
— Я как раз собирался, — сказал он. — Я всегда предпочитаю наблюдать подозреваемого в его естественной обстановке. Я отправлюсь к нему под чужим именем, а ты, Хун, будешь сопровождать меня.
Судья Ди встал.
Внезапно в кабинет ворвался смотритель тюрьмы.
— Ваша честь! — кричал он. — Цзянь Моу пришел в себя. Но боюсь, что он скоро умрет!
Судья побежал за смотрителем, сопровождаемый Хуном и Дао Ганем.
Они увидели Цзянь Моу распростертым на деревянной лежанке в камере. Смотритель наложил на лоб преступника кусок ткани, смоченный в ледяной воде. Глаза Цзянь Моу были закрыты, хриплое дыхание вырывалось у него из груди.
Судья Ди склонился над ним.
Цзянь открыл глаза и посмотрел на судью.
— Цзянь Моу, — внятно произнес судья Ди. — Ты знаешь, кто убил начальника Баня?
Цзянь посмотрел на судью воспаленными глазами; губы его зашевелились, но ни звука не слетело с них. С чудовищным напряжением ему наконец удалось выдавить из себя какой-то невнятный звук, но затем голос снова пропал.
Внезапно судорога сотрясла все его крепкое тело. Он закрыл глаза и вытянулся, словно хотел улечься поудобнее. Затем Цзянь Моу замер.
Он был мертв.
Десятник Хун возбужденно воскликнул:
— Он сказал «Да…», но не смог произнести имя убийцы.
Судья Ди выпрямился, кивнул и сказал:
— Цзянь Моу умер, так и не успев сообщить нам сведения, в которых мы нуждаемся.
Глядя на бездвижное тело, он добавил потерянным голосом:
— Теперь мы никогда не узнаем, кто убил начальника Баня!
И, запрятав руки в широкие рукава халата, судья вернулся в свой кабинет.
Глава десятая

Судья Ди наносит визит сумасбродному молодому человеку; в управе проводится диспут ценителей живописи
Судья Ди и десятник Хун не сразу отыскали жилище У. Они расспросили владельцев нескольких лавок за Храмом Бога Войны, но никто не слышал о человеке по имени У Фэн.
Затем судья припомнил, что как будто бы тот жил над винной лавкой под названием «Вечная весна». Оказалось, что лавка эта пользуется широкой известностью благодаря отменному качеству своих вин. Уличный мальчишка завел их в переулок, в конце которого они увидели развевающееся на ветру полотнище с надписью «Вечная весна».
Лавка выходила прямо на улицу. За высоким прилавком высились ряды глиняных кувшинов на деревянных полках. Красные этикетки восхваляли высокое качество их содержимого.
Хозяин, круглолицый человек приятной наружности, стоял за прилавком, праздно ковыряясь в зубах.
Судья и десятник Хун обогнули прилавок и уселись за небольшой квадратный стол; судья заказал кувшинчик доброго вина. Пока хозяин вытирал со стола, судья Ди поинтересовался, как идет торговля.
Владелец лавки пожал плечами.
— Особо хвастать нечем, — ответствовал он, — торгуем помаленьку. В общем, как говорится, «лучше в самый раз, чем ничего».
— А вам что, уважаемый, никто не помогает? — спросил судья.
Лавочник наклонился, чтобы достать маринованные овощи из кувшина в углу. Он положил их на поднос, поставил поднос на стол и молвил:
— Помощник — это две руки в работе и один жадный рот за столом. Нет уж, предпочитаю со всем справляться сам. А что вы, уважаемые, поделываете в этом городе?
— Мы здесь проездом, — ответил судья, — торговцы шелком из столицы.
— Ах, вот как! — воскликнул хозяин. — Тогда, видать, вам знаком мой жилец, господин У Фэн. Он ведь тоже из столицы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40