Иногда сам покупал. Но именно эта коробочка ко мне не имеет никакого отношения. Надпись на ней свидетельствует о том, что она была кому-то подарена.
— Вы правы, — сказал судья Ди. — Это был подарок на юбилей. Не откажетесь ли попробовать эти сливы?
У посмотрел на судью еще с большим изумлением. Затем пожал плечами и сказал:
— Почему бы и нет?
Он открыл коробочку. Девять слив были аккуратно разложены на белой бумаге. У пощупал их пальцами, затем выбрал одну помягче и положил ее в рот. Прожевав сливу, он выплюнул косточку на пол.
— Не желает ли ваша честь, чтобы я съел еще одну? — спросил он.
— Да нет, этого хватит! — холодно молвил судья Ди. — Вы можете встать.
У встал и посмотрел на стражников; те не выказали ни малейшего намерения схватить его и снова отвести в тюрьму. Тогда он просто сделал несколько шагов назад и остался стоять, с интересом глядя на судью.
— Пусть подойдет сюцай Дин! — повелел судья.
Когда Дин склонился перед скамьей, судья Ди сказал:
— Сюцай Дин, я выяснил, кто убил вашего отца. Это было очень непростое дело, и нельзя сказать, чтобы я распутал в нем все до конца. Жизни вашего отца угрожали с нескольких сторон, и было сделано несколько попыток убить его. Сейчас, однако, мы займемся только той попыткой, которая окончилась успехом. К ней обвиняемый У не имеет никакого отношения. Так что дело против У Фэна можно считать закрытым!
Из толпы послышались изумленные возгласы. Сюцай Дин промолчал и не стал вновь выдвигать свое обвинение против У.
У же вскричал:
— Ваша честь, вам удалось найти Белую Орхидею?
Когда судья отрицательно покачал головой, У повернулся и, не сказав ни слова, стал бесцеремонно прокладывать себе путь к выходу через толпу.
Судья Ди тем временем взял со скамьи кисть для письма, покрытую красным лаком, и сказал:
— Сюцай Дин, встаньте и расскажите мне, что вы знаете про эту кисть?
Дин озадаченно посмотрел на судью. Взяв кисть у него из рук, он повертел ее в пальцах. Увидев выгравированную на ней надпись, Дин понимающе кивнул головой:
— Теперь, когда я увидел надпись, я вспомнил, ваша честь! Несколько лет назад, когда мой отец показывал мне редкие изделия из яшмы, он также обратил мое внимание на эту кисть и сказал, что это подарок, сделанный ему одной высокопоставленной особой к близящемуся шестидесятилетию. Отец не сказал, кто эта особа, но объяснил, что даритель боялся не дожить до его юбилея и потому решил преподнести подарок заранее. Отец же решил не пользоваться им до срока. Он очень ценил этот дар. Показав мне кисть, отец снова запер ее в ларец, где хранил яшму.
— Эта кисть, — мрачно заявил судья, — и есть орудие, которым убили вашего отца!
Дин в растерянности посмотрел на кисть. Затем он более тщательно осмотрел ее и заглянул в отверстие ее полой ручки. После чего в сомнении покачал головой.
Судья Ди внимательно следил за всеми его движениями. Затем он сказал:
— Верните мне кисть, и я покажу, как было совершено злодеяние.
Когда кисть вернулась к судье, он взял ее в левую руку. Правой рукой он извлек маленький деревянный цилиндр из рукава и показал его присутствовавшим в зале.
— Это, — объяснил он, — сделанная из дерева точная копия рукоятки маленького кинжала, который был найден в шее покойного генерала. Длина копии соответствует длине кинжала вместе с лезвием. Теперь я вкладываю ее в ручку кисти.
Палочка точно вошла в отверстие, но, уйдя внутрь на полцуня, остановилась.
Судья Ди передал кисть Ма Жуну.
— Вдавите эту палочку глубже, — приказал он сыщику.
Ма Жун надавил большим пальцем на выступающий конец палочки. С заметным сопротивлением палочка ушла целиком внутрь.
Сыщик смотрел на судью, ожидая дальнейших распоряжений.
— Вытяните руку и отпустите палец как можно быстрее, — приказал судья.
Деревянная палочка вылетела из ручки и пролетела по воздуху более пяти чи, после чего со стуком упала на каменный пол.
Судья Ди откинулся на спинку кресла. Поглаживая бороду, он спокойно молвил:
— Эта кисть представляет собой изощренное орудие убийства. В ее полой ручке пружина, свитая из ветви растущего на юге дерева, которое называется «ротанг». Поместив в ручку пружину, убийца сильно сдавил ее при помощи полой трубки, через которую затем влил расплавленную смолу лакового дерева. Затем он дождался, пока смола застынет, извлек трубку и вставил на ее место вот это.
Судья Ди открыл маленькую коробочку и осторожно извлек из нее крошечный кинжал, найденный в шее убитого.
— Вы видите, — продолжал он, — что рукоять этого кинжала с точностью входит в ручку кисти, а окружность вогнутого лезвия соответствует окружности отверстия. Даже если заглянуть в отверстие, все равно ничего не увидишь. Несколько лет тому назад некто преподнес эту кисть генералу, объявив ему тем самым смертный приговор. Он знал, что генерал, начав писать этой кистью, рано или поздно поднесет ее к огню, чтобы опалить ее кончик, как это обычно делают с новой кистью. Пламя растопит смолу, пружина освободится, и отравленное лезвие вылетит из отверстия. В девяти случаях из десяти оно должно попасть при этом жертве в лицо или в шею. Пружина же так и останется скрытой внутри полой ручки.
Пока судья Ди говорил, сюцай Дин слушал поначалу с крайним недоверием, которое постепенно сменилось на его лице выражением ужаса. Наконец, он вскричал:
— Но кто, ваша честь, изобрел это дьявольское устройство?
— Он подписался под содеянным, — спокойно молвил судья. — Если бы не это обстоятельство, тайна так и осталась бы неразгаданной. Вот надпись на ручке, послушайте: «С почтительными поздравлениями на завершение шести жизненных циклов. Обитель Безмятежности».
— Но кто это? Я никогда не слышал такого литературного имени! — вскричал сюцай.
Судья Ди кивнул.
— Да, имя это было известно только немногим близким друзьям, — ответил он. — Только вчера я выяснил, что так подписывал свои произведения покойный наместник Да Шоу-цзянь!
Из зала послышались громкие возгласы.
Когда шум улегся, судья Ди продолжил:
— Так вышло, что в один и тот же день перед судом предстали и сын и отец, только первый — во плоти, второй же — как бесплотный дух. Вам, сюцай Дин, возможно, известно лучше меня, какой поступок вашего отца побудил старого наместника Да вынести смертный приговор и привести приговор в исполнение столь необычным образом. Однако каковы бы ни были мотивы убийства, не в моей власти судить мертвых. В соответствии с законом я закрываю это дело.
Судья Ди стукнул молоточком по помосту, встал и скрылся за ширмой.
Зрители расходились, горячо обсуждая неожиданную разгадку убийства генерала. Они восхваляли проницательность судьи Ди. Несколько стариков, видавших немало судебных заседаний, однако, сомневались. Они никак не могли понять, при чем здесь коробка со сливами, и высказывали мнение, что в этом деле таится еще много неожиданностей.
Когда староста Фан вошел в казарму стражи, он увидел, что его ожидает У, который, заметив Фана, совершил низкий поклон и поспешно молвил:
— Дозвольте мне принять участие в поисках вашей дочери!
Староста Фан задумчиво посмотрел на молодого человека, а затем ответил:
— Поскольку вы, господин У, с готовностью приняли пытки во имя спасения моей дочери, я не могу вам отказать. Но у меня есть спешное дело. Подождите меня здесь недолго, а когда я вернусь, я поведаю вам все о нашей первой неудачной попытке найти ее.
Не слушая возражений художника, староста вышел за ворота и стал всматриваться в расходящуюся толпу. Он увидел сюцая Дина, который только что вышел из управы. Фан подошел к нему и сказал:
— Господин Дин, его превосходительство просит вас зайти ненадолго к нему в кабинет.
Судья Ди сидел за столом, окруженный четырьмя своими помощниками. Судья повелел Дао Ганю распилить ручку кисти пополам. Они нашли следы смолы и сделанные из стеблей ротанга пружины.
Когда староста Фан провел сюцая в кабинет, судья Ди, повернувшись к своим сыщикам, сказал:
— Я попрошу вас пока удалиться!
Сыщики встали и вышли в коридор. Цзяо Дай, однако, остался стоять перед столом судьи Ди.
— Я прошу, чтобы вы позволили мне остаться, господин! — сказал он упрямо.
Судья Ди поднял брови и удивленно посмотрел на бесстрастное лицо Цзяо Дая. Затем он кивнул и взглядом показал сыщику на скамеечку рядом со столом.
Цзяо Дай сел; сюцай Дин хотел было последовать его примеру, но, заметив, что судья не делает ему приглашения, остался стоять на ногах. Затем судья Ди молвил:
— Сюцай Дин, я не стал выдвигать обвинение против вашего отца в присутствии посторонних. Если бы у меня не было на то особых причин, я не стал бы обвинять генерала перед лицом его единственного сына. Мне совершенно точно известно, почему вашего отца вынудили подать в отставку. Секретные бумаги, касающиеся этого события, проходили через ведомство учета и регистрации как раз в то время, когда я служил там. В бумагах не было никаких подробностей: все свидетели неприглядного поступка вашего отца погибли. Темник У, однако, собрал достаточное количество косвенных свидетельств, которые доказывают со всей очевидностью вину вашего отца в деле о гибели полка имперской армии. Когда политические соображения помешали столичным властям передать генерала в руки правосудия, наместник Да решил, что он сам приведет приговор в исполнение. Наместник был человек отважный — он мог бы убить вашего отца открыто, но не хотел подвергать страданиям свою семью. Поэтому он решил, что нанесет удар оттуда, где людское правосудие уже не сможет найти его. Я не возьму на себя смелость судить поступок наместника, ибо таких людей, как он, нельзя судить по обычным человеческим меркам. Я просто хочу, чтобы вам стало известно все.
Сюцай Дин молчал. Было ясно, что он и раньше не сомневался в вине своего отца. Молодой человек стоял, опустив глаза, и рассматривал пол.
Цзяо Дай сидел неподвижно, уставившись куда-то в пустоту невидящим взором.
Судья Ди какое-то время в молчании поглаживал свою длинную бороду, а затем изрек:
— Разобравшись с делом вашего отца, я перехожу к вашему делу, сюцай Дин!
На этих словах Цзяо Дай встал, извинился и попросил разрешения уйти. Судья отпустил его.
После ухода сыщика на какое-то время вновь воцарилось молчание.
Наконец молодой Дин робко поднял глаза, но отпрянул, увидев гневный огонь, пылавший в устремленных на него глазах судьи.
Вцепившись в ручки кресла, судья наклонился вперед и презрительно процедил:
— Не смей отводить глаза, когда на тебя смотрит начальник, несчастный ублюдок!
Молодой человек поспешно вновь поднял глаза, в которых теперь читался ужас.
— Жалкий дурак! — Судья Ди говорил так, словно выплевывал каждое слово в лицо юноше. — Ты думал, что проведешь меня, судью Ди, при помощи твоих ухищрений.
С некоторым усилием судья овладел собой. Когда он заговорил снова, речь его была уже спокойной.
— Вовсе не У Фэн пытался отравить генерала. Яд ему подсунул ты, его единственный сын! Приезд У в Ланьфан просто подсказал тебе, как отвести от себя подозрения в этом чудовищном преступлении. Ты стал распускать слухи об У, шпионить за ним. Ты прокрался в мастерскую У, когда тот отправился куда-то пьянствовать, и похитил листок бумаги с его печатью!
Сюцай тут открыл было рот, но судья ударил кулаком по столу и закричал:
— Молчи и слушай! В тот вечер, когда отмечали юбилей генерала, ты спрятал коробочку с отравленными сливами в рукаве халата. Когда отец вышел из залы, ты, как почтительный сын, последовал за ним и проводил его в библиотеку. Домоправитель шел за вами следом. Твой отец отворил дверь. Ты встал на колени и пожелал ему спокойной ночи. Домоправитель вошел в библиотеку и зажег две свечи, стоявших на столе. Затем ты извлек коробочку из рукава и молча преподнес ее отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Вы правы, — сказал судья Ди. — Это был подарок на юбилей. Не откажетесь ли попробовать эти сливы?
У посмотрел на судью еще с большим изумлением. Затем пожал плечами и сказал:
— Почему бы и нет?
Он открыл коробочку. Девять слив были аккуратно разложены на белой бумаге. У пощупал их пальцами, затем выбрал одну помягче и положил ее в рот. Прожевав сливу, он выплюнул косточку на пол.
— Не желает ли ваша честь, чтобы я съел еще одну? — спросил он.
— Да нет, этого хватит! — холодно молвил судья Ди. — Вы можете встать.
У встал и посмотрел на стражников; те не выказали ни малейшего намерения схватить его и снова отвести в тюрьму. Тогда он просто сделал несколько шагов назад и остался стоять, с интересом глядя на судью.
— Пусть подойдет сюцай Дин! — повелел судья.
Когда Дин склонился перед скамьей, судья Ди сказал:
— Сюцай Дин, я выяснил, кто убил вашего отца. Это было очень непростое дело, и нельзя сказать, чтобы я распутал в нем все до конца. Жизни вашего отца угрожали с нескольких сторон, и было сделано несколько попыток убить его. Сейчас, однако, мы займемся только той попыткой, которая окончилась успехом. К ней обвиняемый У не имеет никакого отношения. Так что дело против У Фэна можно считать закрытым!
Из толпы послышались изумленные возгласы. Сюцай Дин промолчал и не стал вновь выдвигать свое обвинение против У.
У же вскричал:
— Ваша честь, вам удалось найти Белую Орхидею?
Когда судья отрицательно покачал головой, У повернулся и, не сказав ни слова, стал бесцеремонно прокладывать себе путь к выходу через толпу.
Судья Ди тем временем взял со скамьи кисть для письма, покрытую красным лаком, и сказал:
— Сюцай Дин, встаньте и расскажите мне, что вы знаете про эту кисть?
Дин озадаченно посмотрел на судью. Взяв кисть у него из рук, он повертел ее в пальцах. Увидев выгравированную на ней надпись, Дин понимающе кивнул головой:
— Теперь, когда я увидел надпись, я вспомнил, ваша честь! Несколько лет назад, когда мой отец показывал мне редкие изделия из яшмы, он также обратил мое внимание на эту кисть и сказал, что это подарок, сделанный ему одной высокопоставленной особой к близящемуся шестидесятилетию. Отец не сказал, кто эта особа, но объяснил, что даритель боялся не дожить до его юбилея и потому решил преподнести подарок заранее. Отец же решил не пользоваться им до срока. Он очень ценил этот дар. Показав мне кисть, отец снова запер ее в ларец, где хранил яшму.
— Эта кисть, — мрачно заявил судья, — и есть орудие, которым убили вашего отца!
Дин в растерянности посмотрел на кисть. Затем он более тщательно осмотрел ее и заглянул в отверстие ее полой ручки. После чего в сомнении покачал головой.
Судья Ди внимательно следил за всеми его движениями. Затем он сказал:
— Верните мне кисть, и я покажу, как было совершено злодеяние.
Когда кисть вернулась к судье, он взял ее в левую руку. Правой рукой он извлек маленький деревянный цилиндр из рукава и показал его присутствовавшим в зале.
— Это, — объяснил он, — сделанная из дерева точная копия рукоятки маленького кинжала, который был найден в шее покойного генерала. Длина копии соответствует длине кинжала вместе с лезвием. Теперь я вкладываю ее в ручку кисти.
Палочка точно вошла в отверстие, но, уйдя внутрь на полцуня, остановилась.
Судья Ди передал кисть Ма Жуну.
— Вдавите эту палочку глубже, — приказал он сыщику.
Ма Жун надавил большим пальцем на выступающий конец палочки. С заметным сопротивлением палочка ушла целиком внутрь.
Сыщик смотрел на судью, ожидая дальнейших распоряжений.
— Вытяните руку и отпустите палец как можно быстрее, — приказал судья.
Деревянная палочка вылетела из ручки и пролетела по воздуху более пяти чи, после чего со стуком упала на каменный пол.
Судья Ди откинулся на спинку кресла. Поглаживая бороду, он спокойно молвил:
— Эта кисть представляет собой изощренное орудие убийства. В ее полой ручке пружина, свитая из ветви растущего на юге дерева, которое называется «ротанг». Поместив в ручку пружину, убийца сильно сдавил ее при помощи полой трубки, через которую затем влил расплавленную смолу лакового дерева. Затем он дождался, пока смола застынет, извлек трубку и вставил на ее место вот это.
Судья Ди открыл маленькую коробочку и осторожно извлек из нее крошечный кинжал, найденный в шее убитого.
— Вы видите, — продолжал он, — что рукоять этого кинжала с точностью входит в ручку кисти, а окружность вогнутого лезвия соответствует окружности отверстия. Даже если заглянуть в отверстие, все равно ничего не увидишь. Несколько лет тому назад некто преподнес эту кисть генералу, объявив ему тем самым смертный приговор. Он знал, что генерал, начав писать этой кистью, рано или поздно поднесет ее к огню, чтобы опалить ее кончик, как это обычно делают с новой кистью. Пламя растопит смолу, пружина освободится, и отравленное лезвие вылетит из отверстия. В девяти случаях из десяти оно должно попасть при этом жертве в лицо или в шею. Пружина же так и останется скрытой внутри полой ручки.
Пока судья Ди говорил, сюцай Дин слушал поначалу с крайним недоверием, которое постепенно сменилось на его лице выражением ужаса. Наконец, он вскричал:
— Но кто, ваша честь, изобрел это дьявольское устройство?
— Он подписался под содеянным, — спокойно молвил судья. — Если бы не это обстоятельство, тайна так и осталась бы неразгаданной. Вот надпись на ручке, послушайте: «С почтительными поздравлениями на завершение шести жизненных циклов. Обитель Безмятежности».
— Но кто это? Я никогда не слышал такого литературного имени! — вскричал сюцай.
Судья Ди кивнул.
— Да, имя это было известно только немногим близким друзьям, — ответил он. — Только вчера я выяснил, что так подписывал свои произведения покойный наместник Да Шоу-цзянь!
Из зала послышались громкие возгласы.
Когда шум улегся, судья Ди продолжил:
— Так вышло, что в один и тот же день перед судом предстали и сын и отец, только первый — во плоти, второй же — как бесплотный дух. Вам, сюцай Дин, возможно, известно лучше меня, какой поступок вашего отца побудил старого наместника Да вынести смертный приговор и привести приговор в исполнение столь необычным образом. Однако каковы бы ни были мотивы убийства, не в моей власти судить мертвых. В соответствии с законом я закрываю это дело.
Судья Ди стукнул молоточком по помосту, встал и скрылся за ширмой.
Зрители расходились, горячо обсуждая неожиданную разгадку убийства генерала. Они восхваляли проницательность судьи Ди. Несколько стариков, видавших немало судебных заседаний, однако, сомневались. Они никак не могли понять, при чем здесь коробка со сливами, и высказывали мнение, что в этом деле таится еще много неожиданностей.
Когда староста Фан вошел в казарму стражи, он увидел, что его ожидает У, который, заметив Фана, совершил низкий поклон и поспешно молвил:
— Дозвольте мне принять участие в поисках вашей дочери!
Староста Фан задумчиво посмотрел на молодого человека, а затем ответил:
— Поскольку вы, господин У, с готовностью приняли пытки во имя спасения моей дочери, я не могу вам отказать. Но у меня есть спешное дело. Подождите меня здесь недолго, а когда я вернусь, я поведаю вам все о нашей первой неудачной попытке найти ее.
Не слушая возражений художника, староста вышел за ворота и стал всматриваться в расходящуюся толпу. Он увидел сюцая Дина, который только что вышел из управы. Фан подошел к нему и сказал:
— Господин Дин, его превосходительство просит вас зайти ненадолго к нему в кабинет.
Судья Ди сидел за столом, окруженный четырьмя своими помощниками. Судья повелел Дао Ганю распилить ручку кисти пополам. Они нашли следы смолы и сделанные из стеблей ротанга пружины.
Когда староста Фан провел сюцая в кабинет, судья Ди, повернувшись к своим сыщикам, сказал:
— Я попрошу вас пока удалиться!
Сыщики встали и вышли в коридор. Цзяо Дай, однако, остался стоять перед столом судьи Ди.
— Я прошу, чтобы вы позволили мне остаться, господин! — сказал он упрямо.
Судья Ди поднял брови и удивленно посмотрел на бесстрастное лицо Цзяо Дая. Затем он кивнул и взглядом показал сыщику на скамеечку рядом со столом.
Цзяо Дай сел; сюцай Дин хотел было последовать его примеру, но, заметив, что судья не делает ему приглашения, остался стоять на ногах. Затем судья Ди молвил:
— Сюцай Дин, я не стал выдвигать обвинение против вашего отца в присутствии посторонних. Если бы у меня не было на то особых причин, я не стал бы обвинять генерала перед лицом его единственного сына. Мне совершенно точно известно, почему вашего отца вынудили подать в отставку. Секретные бумаги, касающиеся этого события, проходили через ведомство учета и регистрации как раз в то время, когда я служил там. В бумагах не было никаких подробностей: все свидетели неприглядного поступка вашего отца погибли. Темник У, однако, собрал достаточное количество косвенных свидетельств, которые доказывают со всей очевидностью вину вашего отца в деле о гибели полка имперской армии. Когда политические соображения помешали столичным властям передать генерала в руки правосудия, наместник Да решил, что он сам приведет приговор в исполнение. Наместник был человек отважный — он мог бы убить вашего отца открыто, но не хотел подвергать страданиям свою семью. Поэтому он решил, что нанесет удар оттуда, где людское правосудие уже не сможет найти его. Я не возьму на себя смелость судить поступок наместника, ибо таких людей, как он, нельзя судить по обычным человеческим меркам. Я просто хочу, чтобы вам стало известно все.
Сюцай Дин молчал. Было ясно, что он и раньше не сомневался в вине своего отца. Молодой человек стоял, опустив глаза, и рассматривал пол.
Цзяо Дай сидел неподвижно, уставившись куда-то в пустоту невидящим взором.
Судья Ди какое-то время в молчании поглаживал свою длинную бороду, а затем изрек:
— Разобравшись с делом вашего отца, я перехожу к вашему делу, сюцай Дин!
На этих словах Цзяо Дай встал, извинился и попросил разрешения уйти. Судья отпустил его.
После ухода сыщика на какое-то время вновь воцарилось молчание.
Наконец молодой Дин робко поднял глаза, но отпрянул, увидев гневный огонь, пылавший в устремленных на него глазах судьи.
Вцепившись в ручки кресла, судья наклонился вперед и презрительно процедил:
— Не смей отводить глаза, когда на тебя смотрит начальник, несчастный ублюдок!
Молодой человек поспешно вновь поднял глаза, в которых теперь читался ужас.
— Жалкий дурак! — Судья Ди говорил так, словно выплевывал каждое слово в лицо юноше. — Ты думал, что проведешь меня, судью Ди, при помощи твоих ухищрений.
С некоторым усилием судья овладел собой. Когда он заговорил снова, речь его была уже спокойной.
— Вовсе не У Фэн пытался отравить генерала. Яд ему подсунул ты, его единственный сын! Приезд У в Ланьфан просто подсказал тебе, как отвести от себя подозрения в этом чудовищном преступлении. Ты стал распускать слухи об У, шпионить за ним. Ты прокрался в мастерскую У, когда тот отправился куда-то пьянствовать, и похитил листок бумаги с его печатью!
Сюцай тут открыл было рот, но судья ударил кулаком по столу и закричал:
— Молчи и слушай! В тот вечер, когда отмечали юбилей генерала, ты спрятал коробочку с отравленными сливами в рукаве халата. Когда отец вышел из залы, ты, как почтительный сын, последовал за ним и проводил его в библиотеку. Домоправитель шел за вами следом. Твой отец отворил дверь. Ты встал на колени и пожелал ему спокойной ночи. Домоправитель вошел в библиотеку и зажег две свечи, стоявших на столе. Затем ты извлек коробочку из рукава и молча преподнес ее отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40