— Нет, погоди! — сказал он. — Я еще не закончил.
— Уберите руки!
Гроган отпустил его, а потом тихо сказал:
— Не будь таким дураком. Ты от меня никуда не уйдешь. От меня еще никто не уходил!
Кори захлопнул дверцу и снова уселся на сиденье.
— Что с тобой такое, черт возьми?! — сказал Гроган. — Чего ты так взбеленился?
— Я вам говорю, — процедил Кори, — я ее и пальцем не тронул!
— А что, хотел?
— Послушайте, Гроган. — Кори подвинулся на сиденье и посмотрел прямо в лицо седовласому мужчине. — Во-первых, она — ваша жена, а я — не подлец. Во-вторых, она — та еще штучка, но я — не идиот. В-третьих, я здесь ради денег, а не ради удовольствий.
— Ладно, — сказал Гроган.
— Ничего не ладно. Вы даже забыли, что вчера ночью меня чуть было не угрохали, черт побери! А ведь я работал на вас. Нет, видно, мало на мою голову свалилось. Я еще должен сидеть тут и выслушивать про вашу бабу. Да мне на нее... Плевать я на нее хотел!
Гроган хихикнул, тихо и немного горько:
— Хотелось бы мне, чтобы и я мог про нее так сказать! — Он на мгновенье закрыл глаза и пробормотал себе под нос: — Черт бы ее побрал!
Кори развалился на сиденье и уставился в ветровое стекло. Он приказал себе ничего не говорить: придал лицу угрюмое выражение и старался сохранить его как можно дольше.
— Не обращай на меня внимания. Кори, — сказал Гроган. — Просто я все принимаю близко к сердцу, и меня это душит. Как веревка вокруг шеи. И с каждым днем она затягивается все туже и туже. Почему я ее терплю? Давно надо было покончить с этим. — Голос Грогана исказился от боли. Он низко наклонил голову и прижался лбом к баранке. — Что делать в таких случаях? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Знаешь, до чего доходит? Она напустила на меня порчу, вот. Наверняка. Она меня околдовала.
— И вы верите в подобную чепуху? — недовольно буркнул Кори.
— Кори, мальчик мой, вот что я тебе скажу. Черт побери, я уже не знаю, во что верить! Если бы только я мог до нее достучаться! Ты меня понимаешь? Но клянусь, это все равно, что пытаться поймать в воде угря. Ты можешь его коснуться, но удержать не сможешь. Вот так я и живу. В своем собственном доме!
Кори покосился на седовласого мужчину. Толстые пальцы гребца вцепились в руль. Руки, которые так легко управлялись с веслами, дрожали.
— Вот уже три года, — сказал Гроган, подавив тихий смешок, отдающий горечью и болью. — Целых три года я живу с этим чертовым вопросительным знаком. Не проходит и дня, чтобы она не бросила мне новую загадку. Как сегодня с журналом. Сидела и изображала, что читает его, не надев очков. — Он поднял голову и умоляюще посмотрел на Кори: — Ты можешь объяснить мне хоть что-нибудь? Помочь мне немного?
— Мне нечего вам сказать, — пожал плечами Кори. — Я не могу прочитать ее мысли.
— Ты говоришь, что она — та еще штучка. — Глаза Грогана опять превратились в линзы. — Почему?
— Просто она себя так ведет. Вроде бы дает надежду, а потом идет на попятный. Вы понимаете, о чем я?
Гроган отвел взгляд и медленно кивнул, заскрипев зубами, словно кто-то ударил его по почкам:
— Да, я знаю, что ты имеешь в виду. Как не знать! Порой по ночам мне хочется сесть в поезд и уехать за тридевять земель.
Кори заморгал.
Гроган продолжал:
— Однако позволь мне сказать тебе, мой мальчик: бывают ночи, когда я забираюсь к ней в постель и там происходит нечто волшебное. Но сколько таких ночей? Я могу их по пальцам пересчитать. Может, поэтому-то я и запал на нее.
После этого оба долго молчали. Наконец Гроган включил мотор, съехал с обочины и влился в поток машин. Несколько минут спустя автомобиль остановился напротив дома Грогана. Хозяин пошел туда. Кори Брэдфорд зашагал в направлении Эддисон-авеню.
На Эддисон-авеню у забегаловки он заметил Карпа. Тот стоял на другой стороне улицы в компании с какими-то выпивохами, которые передавали по кругу бутылку, завернутую в газету. Тщедушный человечек посмотрел на Кори, потом отделился от пьяниц и свернул за угол.
Кори выждал несколько минуту, затем перешел Эддисон-авеню, бросил долларовую бумажку алкашам и тоже завернул на Вторую улицу. Карп сидел на пороге какого-то дома недалеко от угла: он нашел в уличном мусоре какую-то ветхую тряпку и старательно полировал свои видавшие виды башмаки. Кожа на них местами потрескалась, оторвалась, и в прорехи были видны носки, но коротышка продолжал их усердно и тщательно тереть, словно его ботинки были наилучшего качества и заслуживали самого лучшего ухода. Когда тень Кори упала на него, он даже не поднял головы. Все его внимание было поглощено башмаками.
— Ты сделал, что я тебя просил? — осведомился Кори.
— В соответствии с вашими указаниями, — невнятно ответил тщедушный человечек.
— И куда она пошла?
— Сначала на мясной рынок на Седьмой, — ответил Карп, натирая тряпкой левый ботинок.
Он отнял тряпку и внимательно изучил результаты своих трудов. Осмотр его явно не удовлетворил, и он возобновил свое усердие.
— Потом назад на Эддисон, к зеленщику. После отправилась домой.
— Ты уверен, что именно домой? Она могла просто зайти к кому-нибудь.
— Нет, — возразил Карп. — Я проверил это. И проверил тщательнейшим образом. Она вошла именно в дом, где живет.
Кори слегка нахмурился:
— Что ты называешь «тщательнейшим образом»?
— Я подсматривал в окно, — ответил Карп. — Она положила мясо в холодильник. Открыла несколько банок консервированных овощей — горошек, кукурузную пасту, потом развернула батон и...
— Она была одна?
Карп кивнул.
— Хорошо, — сказал Кори. — Назови ее адрес.
— Шестьсот семнадцать на Ингерсолл-стрит, — проговорил тщедушный человечек. — Первый этаж, вход со двора.
— Спасибо, — бросил Кори.
Не подумав, он сунул руку в карман и стал перебирать банкноты. Тут Карп поднял голову и Кори прочел в его взгляде: «Пожалуйста, не обижай меня!»
Рука Кори появилась из кармана брюк пустая, коротышка одобрительно улыбнулся ему. Он снова опустил голову и принялся чистить ботинки. Кори пошел прочь.
«Шестьсот семнадцать на Ингерсолл», — повторил он про себя.
Придя домой, он надел свежую рубашку. Потом решил переодеться полностью — надел чистые трусы и носки, а затем открыл стенной шкаф и вытащил единственный свой костюм. Это был костюм за девятнадцать долларов, которому требовалась утюжка. Кори пожалел, что не нашел времени, чтобы его погладить. На внутренней стороне дверцы шкафа на гвозде висело четыре галстука. Он выбрал зеленый, заправил его под воротничок рубашки и начал было завязывать, но тут понял, какого он цвета.
«Цвет не подходит», — сказал он себе.
Он стянул с себя темно-зеленый галстук и повесил его на гвоздь, потом некоторое время стоял, тупо уставившись на него.
«Что за дурацкие капризы? — удивился он про себя и попытался прогнать ненужные ассоциации. — Если тебе не нравится этот цвет...»
Кори схватил темно-зеленый галстук, быстро надел его под воротничок и завязал.
После этого он сдвинул доски в задней стенке шкафа, вытащил значок, удостоверение и полицейский револьвер. Положив удостоверение в бумажник, Кори стал засовывать револьвер под ремень, и тут услышал тихий стук в дверь.
— Кто там?
— Макдермотт.
Кори отпер дверь, и Макдермотт вошел. Кори не очень обрадовался этому визиту, а когда увидел, что сержант деловито подошел к окну и задвинул занавески, нахмурился еще больше.
— Просто чтобы никто не увидел нас вместе, — пояснил Макдермотт.
— Да кто станет смотреть!
— Откуда ты знаешь?
— Если за моим домом следят, они уже видели, как вы входили.
— Я шел через проулок, — сказал Макдермотт. — И потом, откуда им знать, к кому я иду.
— Можно справиться у консьержки.
— Она меня не видела. Я пробрался через черный ход.
— Господи! — проворчал Кори. — Средь бела дня!
— Не волнуйся, — успокоил его Макдермотт.
Кори беззаботно рассмеялся.
— А что тут смешного?
— Вы уговариваете меня не волноваться.
— И что с того?
— Вы не знаете нашего предместья.
— Я знаю все предместья.
— Только не это, — сказал Кори. — Чтобы его знать, нужно здесь жить. И не неделю, не месяц. Тут нужно родиться и вырасти. Это — «Болото», и, чтобы узнать его по-настоящему, нужно быть болотным котом.
— Спасибо за науку.
Кори посмотрел на сержанта. Что-то прозвучало в голосе этого человека, от чего в комнате стало холодно. От ледяного взгляда Кори пробрала дрожь. Это длилось лишь одно мгновение, но в это самое мгновение Кори показалось, что он уже где-то видел Макдермотта давным-давно.
Сержант огляделся в поисках стула, но не нашел его и присел на край постели. Кори протиснулся мимо и прислонился к туалетному столику. Надолго воцарилась тишина.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — нарушил молчание Макдермотт.
— Нет, — ответил Кори.
Снова повисла пауза.
Макдермотт посмотрел на него:
— Просто я подумал, что тебе есть что поведать.
— Если бы было, — медленно и спокойно проговорил Кори, — неужели я бы сидел и ждал? Я бы позвонил или написал рапорт.
— Ладно, — миролюбиво сказал Макдермотт. — Все в порядке, Брэдфорд.
— Вы уверены, что все в порядке?
— Не злись! — улыбнулся Макдермотт.
— Я и не злюсь, — возразил Кори, решив, что надо быть предельно осмотрительным, — просто мне любопытно. Я пока не врубаюсь во всю эту рутину.
— Вот именно. Обычная рутина.
«Скажи это кому-нибудь еще», — подумал Кори.
Он посмотрел на Макдермотта, потом отвернулся и бросил:
— Вы всегда так поступаете, сержант?
— Как?
— Ходите и проверяете.
У Макдермотта брови слегка приподнялись от удивления.
— По-твоему, я сейчас занимаюсь этим?
— Мне так показалось.
Сержант откинулся на кровати, уперевшись локтями. Он, сощурившись, посмотрел в потолок, потом скользнул взглядом по стенам, задерживаясь на тех местах, где обои были порваны и виднелась штукатурка.
— Сколько ты платишь за эту конуру? — поинтересовался он.
— Четыре пятьдесят.
— Она стоит на доллар дешевле.
— Меня это не волнует, — сказал Кори. — Я мот.
Макдермотт тихонько рассмеялся, потом резко умолк и заключил:
— Ну, я не знаю. Может, так и есть.
«О чем это он, черт бы его подрал! — удивился Кори. — Что это значит? Может, он перебрал? У него такой туманный взгляд, словно он под кайфом. Но не пьян. Должно быть, травка или колеса или что-нибудь в таком духе. Вполне возможно, он под кайфом просто от кислорода. Есть и такие мастера, знаешь ли. Они настраивают себя так, что им только остается вдохнуть воздуха — и готово. Могу поспорить, с ним сейчас что-то подобное. В этом вся беда. Он приперся сюда, парит тут на небесах, но может свалиться тебе на голову в любой момент».
— Ты уверен, что тебе нечего мне сказать? — снова спросил сержант.
— Сказать нечего, а вот полюбопытствовать есть о чем.
— Давай.
— Не хотите ли вы пойти к черту?
Макдермотт снова хихикнул:
— Теперь ты правда разозлился.
— Да, я очень разозлился, — сказал Кори, делая вид, что обижен, и наигранно хмурясь. — Вы сами взяли меня на службу, дали значок, а на следующий день приходите и проверяете.
— Вовсе нет.
— Тогда что?
— Просто ты в «Ночном патруле» новенький, и мне хотелось познакомиться с тобой получше.
Кори взвесил его слова и про себя рассмеялся.
— Вторая попытка, — объявил он.
— Я хотел с тобой познакомиться. Считай это визитом вежливости.
— Тогда к чему меня подзуживать?
— Не обращай внимания. — Макдермотт ласково улыбнулся: — Просто у меня такая привычка. Как у некоторых дантистов, которые даже в гостях ждут, когда ты откроешь рот, чтобы заглянуть туда и осмотреть зубы.
Опять повисла тишина.
Потом сержант спросил:
— У тебя есть подружка?
— Нет.
— Как это?
— Не нашлось никого подходящего.
— Может, ты просто не замечаешь?
Кори опять нахмурился. На этот раз он не притворялся.
— А у вас, сержант? Что вы предпринимаете для отдохновения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32