Кстати, тебе эта фамилия ничего не говорит?
- Мне о нем уже говорил Колесов. - И я рассказал содержание своего разговора с генералом.
- В конце октября - начале ноября, говоришь? - заинтересованно переспросил Иванов.
- Да.
- Как раз в это время были убиты журналист из Владивостока Вахрушев и работник Электродного завода Устинов. Уверен, без Петрова здесь не обошлось.
- За что же их убили?
- Лучше тебе этого не знать, будешь спокойнее спать.
- Извините. Я думал, что вы мне доверяете, - обиделся я.
- Зря, Юрий Валентинович, обижаешься. Я ведь вполне серьезно. Меня до сих пор, как обо всем вспомню. колотит. Но если ты непременно хочешь знать, изволь. К журналисту Вахрушеву каким-то образом попала видеокассета с записью беседы двух олигархов Сосновского и Лебедева. Так вот, там они рисовали сценарий будущего России. Но самое главное - часть того, что они там нарисовали уже произошло. Это и взрывы домов, и нападение на Дагестан, и приход к власти нового президента, и все остальное. Каково?
- Правда что ли?! - спросил я, буквально ошарашенный услышанным.
- Теперь представляешь, в какое дело нам угораздило вляпаться? Из-за этой кассеты уже наворочены горы трупов. Но я отчего-то уверен, что это не последние жертвы.
- Неужели же ими все контролируется?
- Похоже, что не только контролируется, но и все события развиываются по их сценарию.
- Что же делать?
- Бороться, - ответил Иванов, как мне показалось, слишком беспечно.
Шутит он или как? Ведь он не настолько наивен, чтобы не понимать - кто мы, и кто - они, какие силы за ними стоят? Поведение Сергея Ивановича вызвало глухое раздражение.
- Ну-ну, бодался теленок с дубом, - хмуро проговорил я, не глядя на Иванова.
- А ты что предлагаешь? Капитулировать? - спросил он насмешливо.
- Я ничего не предлагаю. В данной ситуации трудно предложить что-либо конструктивное.
- В твоем голосе слышаться панические нотки. Это ты зря. - Иванов встал, вышел из-за стола подошел ко мне сзади, положил руки на плечи, наклонился и очень доверительно сказал: - Не дрейфь, Юра. "Не так страшен черт, как его малюют". Временный успех господ сосновских, лебедевых, чубайсов и всей их камарильи ещё ничего не значит. Невозможно бесконечно обманывать людей. В конце-концов это для них очень плохо кончится. Многие уже сейчас начинают кое-что понимать. Время работает на нас. И потом, расклад сил явно не на их стороне. За нами с тобой вся Россия, а за ними лишь кучка продажных политиков.
Часть вторая: Сибирский десант.
Глава первая: Монаршие заботы.
Президент проснулся от завывания ветра. Посмотрел на часы. Всего пять. Попробовал было вновь уснуть, но ничего не получилось. За окном неистовствовала стихия. Что-то в последнее время явно разбалансировалось в природе. Да и не только в природе. Как там у Блока? "Ветер, ветер на всем Божьем свете". Вот именно. Прежде он любил поэзию. Прежде он много чего любил. Но свалившаяся на его плечи огромная ответственность убила все прежние чувства. Сейчас он только притворялся что любит поэзию, музыку, спорт, Родину. Внутри него, как говорят в народе, "будто Мамай прошел". Осталось лишь постоянное чувство страха, что все вот-вот кончится и он из короля в одночасье превратится в заурядную пешку. Думал ли он тогда, соглашаясь с предложением этого мерзкого сатира, что попадет в подобное двусмысленное, можно сказать, патовое положение? Увы. Он надеялся со временем изменить ситуацию в свою пользу. Но очень скоро надежды эти растаяли как дым. Формально в его руках сосредоточена огромная власть. Фактически же он ничего не может, даже назначить министра без согласия этого ублюдка. Любой его самостоятельный шаг может оказаться последним в его политической карьере. Это он понял после того, как Сосновский "любезно" предоставил ему копию видеокассеты с записью их беседы. Нетрудно предположить, что произойдет, если эта кассета будет прокручена по телевидению или попадет в Интернет. Из уважаемого и любимого народом президента он разом превратиться в кровавого палача, в последнее всеми презираемое ничтожество. Вряд ли кто когда простит ему взрывы домов и нападение на Дагестан. Такое не прощается. Олигарху что, тот лишь предложил. Принимал же решение он, он один. Он один за все и ответит.
От этой мысли президенту стало совсем нехорошо, разболелась голова, давило грудь. Неужто сердце? Не должно. Он всегда гордился отменным здоровьем. Впрочем, за последние два года столько всего произошло, что и железное здоровье даст трещину. Может быть выпить коньяку? Говорят, что он способствует расширению сосудов.
Президент встал, накинул халат, прошел в кабинет, достал из бара бутылку коньяка, налил рюмку, выпил. Сел в глубокое кресло. Вроде действительно полегчало. Утихла боль в груди, а из затылка ушла в виски и уже не была такой сильной. Терпимо. Итак, почему он всегда осторожный и сверхпредусмотрительный согласился с предложением олигарха? Завораживающее, почти гипнотическое действие произвело на него сладкое слово "Президент". Слишком велико было искушение, чтобы противиться ему. Сосновский все очень точно рассчитал. Униженные и оскорбленные первой военной кампанией в Чечне, люди давно ждали прихода героя, который бы отомстил за поруганную честь и достоинство. Великий народ, справившийся с фашисткой Германией, вдруг спасовал перед какой-то крохотной республикой, подписав с ней позорный, по существу капитуляционный мир. Такое не забывается. Это сидело занозой в сердце каждого руского. Взрывы домов и нападение на Дагестан должны были лишь усилить возмущение, довести его до критической отметки, до точки кипения. Каждый политик, объявивший "бескомпромиссную" борьбу с бандитами до победного конца, автоматически становился национальным героем. Он, всегда предпочитавший эмоциональным порывам аналитический ум и логику мышления, очень даже хорошо это понял. Но именно эмоции его и подвели. Это был реальный и может быть единственный шанс стать первым человеком в стране, сменить старого маразматика, от которого уже давным-давно все устали. Искушение было настолько велико, что он напрочь забыл с кем имеет дело. Олигарх был не тем человеком, чтобы не позаботиться о гарантиях. Встреча происходила в его загородном доме - дворце графа Воронцова, арендовавшимся Сосновским за смехотворную плату, а потому имел полную возможность достойно к ней подготовиться. Этот отъявленный прохвост, шулер и авантюрист сам раздавал карты, обеспечив себе сплошные козыри. Олигарх просто не мог поступить иначе. Подлость и коварство были его средой обитания. Именно благодаря им он стал самым богатым и могущественным человеком в государстве.
Президент почувствовал, что боль в груди возвращается. Это его серьезно обеспокоило. Налицо были все признаки ишемии. Только этого ему сейчас не хватало. Надо срочно показаться врачу, снять кардиограмму и все такое. Так вот почему его предшественник из здорового и бравого мужика за десять лет превратился в полную развалину, физического урода. Непросто находиться у руля власти, очень непросто. Особенно сейчас. Он встал, выпил ещё рюмку коньяка, вернулся в кресло. Попытался думать о приятном. Никак не получалось. Мысли вновь и вновь возвращались к наболевшему. В который раз он задавал себе вопрос: почему не отказался от предложения? Ведь смог же это сделать бывший премьер. Пусть это стоило тому премьерства. Зато ему сейчас не сняться по ночам "кровавые мальчики" и не мучит больная совесть, от которой не укрыться ни за какими стенами, ни за какими должностями. Кто же знал, что "шапка Мономаха" окажется такой тяжелой, такой непомерно тяжелой. Под её тяжестью клонится голова и прогибаются борцовские плечи. И почему политика стала таким грязным делом? И на "диком Севере", и на "цивилизованном Западе", везде одно и то же - откровенная беспардонная ложь, клевета, подкуп, грязные предвыборные технологии. Куда катится мир? Что станет с ним лет через десять-двадцать? Все будто с ума посходили бегут сломя голову, совершенно не видя, что происходит вокруг, заботясь лишь об одном - скорее добежать и застолбить свое место под солнцем. Какая-то гонка с гандикапом по замкнутому кругу. Так не может долго продолжаться. Не должно. Критическая масса отрицательной энергии столь велика, что вот-вот она взорвет мир. Это и будет обещанный Библией Армагедон. И поделом. Так как смотреть на все это и стыдно, и противно, тем более, в этом участвовать. А ведь в юности он мечтал "Отчизне посвятить души прекрасные порывы". И вот от этих порывов остались лишь жалкие ошметья. Вместо этого внутри пустота да холодный и липкий страх - вдруг все откроется. От этого не только сердце заболит. От этого можно сойти с ума.
Вчера утром Сосновский позвонил ему по телефону засекреченной связи и сказал, чтобы он срочно уехал из Москвы.
- Но я так не могу. У меня назначены встречи, - попробовал он возразить.
- А это не мои того... заботы, ага... Что б завтра... Из Москвы завтра, - не терпящим возражений тоном проговорил олигарх.
Президент едва сдержался, чтобы не взорваться, не накричать. Как же он ненавидел этого черта лысого, карикатуру на человека, который и говорить-то как следует не научился, а обрел такую власть.
- И куда же мне ехать? - холодно спросил он.
- А это сам того... У тебя много этих... Как их? Резиденций этих... Ты ж у нас первый... Где хочешь, ага.
- Что же случилось?
- Потом, ага... Узнаешь потом... Скоро.
Сосновский рассмеялся. Смех его походил скорее на козлинное блеяние. У президента даже скулы свело от омерзения к этому сатиру.
- Хорошо, - сказал он и положил трубку.
Через полчаса, когда он немного отошел от этого разговора и успокоился, сообщил главе администрации, что отбывает на краткосрочный отдых в Сочи вместе с супругой и попросил подготовить самолет к одиннадцати часам следующего дня.
И вот сегодня он летит в незапланированный отпуск. Какой же он после этого президент, когда даже собственным временем распорядиться не может? Впрочем, в таком же незавидном положении находятся все главы государств. Они лишь проводят в жизнь замыслы своих истинных хозяев - руководителей могущественных промышленных и финансовых корпораций, тайных политических пирамид и обществ. Именно они правят балом. Все правильно - кто платит, тот и заказывает музыку. Все верно. Мир уже давно живет по их сценарию. Сами же они предпочитают оставаться в тени. Президенты, парламенты, правительства, игра в демократию, свобода личности и прочее, и прочее нужны им для того, чтобы скрыть истинные цели. "Все по плану идет, все по плану, по какому-то страшному плану", - вспомнились президенту строчки из стихотворения поэта Кузнецова. И этим планом России уготована очень незавидная роль. Ему ли это не знать, когда сам участвует в дальнейшем разграблении страны. Можно ли изменить ситуацию и вырваться из капкана олигарха? Он давно об этом думал. С того самого момента, когда приступил к осуществлению замысла Сосновского, отрезав тем самым все пути к отступлению. О физическом устранении этого подонка не может быть и речи. Если бы это было возможно, то он бы давно и с удовольствием это сделал. Но в том-то и дело, что это невозможно. Как-то в разговоре тот предупредил, что его смерть независимо от причины станет началом конца и самого президента, так как будет предана огласке и сама видеокассета и все прочее. Поэтому он более чем кто бы то ни был, может быть больше самого Сосновского заинтересован, чтобы с тем ничего не случилось. Нет, действовать нужно совсем иначе. Необходимо раздобыть на олигарха такой материал, публикация которого сделает того политическим трупом. Но делать это нужно крайне осторожно, чтобы Сосновский, не дай Бог, ничего не заподозрил. Ситуация осложнялась тем, что у того везде были свои люди:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Мне о нем уже говорил Колесов. - И я рассказал содержание своего разговора с генералом.
- В конце октября - начале ноября, говоришь? - заинтересованно переспросил Иванов.
- Да.
- Как раз в это время были убиты журналист из Владивостока Вахрушев и работник Электродного завода Устинов. Уверен, без Петрова здесь не обошлось.
- За что же их убили?
- Лучше тебе этого не знать, будешь спокойнее спать.
- Извините. Я думал, что вы мне доверяете, - обиделся я.
- Зря, Юрий Валентинович, обижаешься. Я ведь вполне серьезно. Меня до сих пор, как обо всем вспомню. колотит. Но если ты непременно хочешь знать, изволь. К журналисту Вахрушеву каким-то образом попала видеокассета с записью беседы двух олигархов Сосновского и Лебедева. Так вот, там они рисовали сценарий будущего России. Но самое главное - часть того, что они там нарисовали уже произошло. Это и взрывы домов, и нападение на Дагестан, и приход к власти нового президента, и все остальное. Каково?
- Правда что ли?! - спросил я, буквально ошарашенный услышанным.
- Теперь представляешь, в какое дело нам угораздило вляпаться? Из-за этой кассеты уже наворочены горы трупов. Но я отчего-то уверен, что это не последние жертвы.
- Неужели же ими все контролируется?
- Похоже, что не только контролируется, но и все события развиываются по их сценарию.
- Что же делать?
- Бороться, - ответил Иванов, как мне показалось, слишком беспечно.
Шутит он или как? Ведь он не настолько наивен, чтобы не понимать - кто мы, и кто - они, какие силы за ними стоят? Поведение Сергея Ивановича вызвало глухое раздражение.
- Ну-ну, бодался теленок с дубом, - хмуро проговорил я, не глядя на Иванова.
- А ты что предлагаешь? Капитулировать? - спросил он насмешливо.
- Я ничего не предлагаю. В данной ситуации трудно предложить что-либо конструктивное.
- В твоем голосе слышаться панические нотки. Это ты зря. - Иванов встал, вышел из-за стола подошел ко мне сзади, положил руки на плечи, наклонился и очень доверительно сказал: - Не дрейфь, Юра. "Не так страшен черт, как его малюют". Временный успех господ сосновских, лебедевых, чубайсов и всей их камарильи ещё ничего не значит. Невозможно бесконечно обманывать людей. В конце-концов это для них очень плохо кончится. Многие уже сейчас начинают кое-что понимать. Время работает на нас. И потом, расклад сил явно не на их стороне. За нами с тобой вся Россия, а за ними лишь кучка продажных политиков.
Часть вторая: Сибирский десант.
Глава первая: Монаршие заботы.
Президент проснулся от завывания ветра. Посмотрел на часы. Всего пять. Попробовал было вновь уснуть, но ничего не получилось. За окном неистовствовала стихия. Что-то в последнее время явно разбалансировалось в природе. Да и не только в природе. Как там у Блока? "Ветер, ветер на всем Божьем свете". Вот именно. Прежде он любил поэзию. Прежде он много чего любил. Но свалившаяся на его плечи огромная ответственность убила все прежние чувства. Сейчас он только притворялся что любит поэзию, музыку, спорт, Родину. Внутри него, как говорят в народе, "будто Мамай прошел". Осталось лишь постоянное чувство страха, что все вот-вот кончится и он из короля в одночасье превратится в заурядную пешку. Думал ли он тогда, соглашаясь с предложением этого мерзкого сатира, что попадет в подобное двусмысленное, можно сказать, патовое положение? Увы. Он надеялся со временем изменить ситуацию в свою пользу. Но очень скоро надежды эти растаяли как дым. Формально в его руках сосредоточена огромная власть. Фактически же он ничего не может, даже назначить министра без согласия этого ублюдка. Любой его самостоятельный шаг может оказаться последним в его политической карьере. Это он понял после того, как Сосновский "любезно" предоставил ему копию видеокассеты с записью их беседы. Нетрудно предположить, что произойдет, если эта кассета будет прокручена по телевидению или попадет в Интернет. Из уважаемого и любимого народом президента он разом превратиться в кровавого палача, в последнее всеми презираемое ничтожество. Вряд ли кто когда простит ему взрывы домов и нападение на Дагестан. Такое не прощается. Олигарху что, тот лишь предложил. Принимал же решение он, он один. Он один за все и ответит.
От этой мысли президенту стало совсем нехорошо, разболелась голова, давило грудь. Неужто сердце? Не должно. Он всегда гордился отменным здоровьем. Впрочем, за последние два года столько всего произошло, что и железное здоровье даст трещину. Может быть выпить коньяку? Говорят, что он способствует расширению сосудов.
Президент встал, накинул халат, прошел в кабинет, достал из бара бутылку коньяка, налил рюмку, выпил. Сел в глубокое кресло. Вроде действительно полегчало. Утихла боль в груди, а из затылка ушла в виски и уже не была такой сильной. Терпимо. Итак, почему он всегда осторожный и сверхпредусмотрительный согласился с предложением олигарха? Завораживающее, почти гипнотическое действие произвело на него сладкое слово "Президент". Слишком велико было искушение, чтобы противиться ему. Сосновский все очень точно рассчитал. Униженные и оскорбленные первой военной кампанией в Чечне, люди давно ждали прихода героя, который бы отомстил за поруганную честь и достоинство. Великий народ, справившийся с фашисткой Германией, вдруг спасовал перед какой-то крохотной республикой, подписав с ней позорный, по существу капитуляционный мир. Такое не забывается. Это сидело занозой в сердце каждого руского. Взрывы домов и нападение на Дагестан должны были лишь усилить возмущение, довести его до критической отметки, до точки кипения. Каждый политик, объявивший "бескомпромиссную" борьбу с бандитами до победного конца, автоматически становился национальным героем. Он, всегда предпочитавший эмоциональным порывам аналитический ум и логику мышления, очень даже хорошо это понял. Но именно эмоции его и подвели. Это был реальный и может быть единственный шанс стать первым человеком в стране, сменить старого маразматика, от которого уже давным-давно все устали. Искушение было настолько велико, что он напрочь забыл с кем имеет дело. Олигарх был не тем человеком, чтобы не позаботиться о гарантиях. Встреча происходила в его загородном доме - дворце графа Воронцова, арендовавшимся Сосновским за смехотворную плату, а потому имел полную возможность достойно к ней подготовиться. Этот отъявленный прохвост, шулер и авантюрист сам раздавал карты, обеспечив себе сплошные козыри. Олигарх просто не мог поступить иначе. Подлость и коварство были его средой обитания. Именно благодаря им он стал самым богатым и могущественным человеком в государстве.
Президент почувствовал, что боль в груди возвращается. Это его серьезно обеспокоило. Налицо были все признаки ишемии. Только этого ему сейчас не хватало. Надо срочно показаться врачу, снять кардиограмму и все такое. Так вот почему его предшественник из здорового и бравого мужика за десять лет превратился в полную развалину, физического урода. Непросто находиться у руля власти, очень непросто. Особенно сейчас. Он встал, выпил ещё рюмку коньяка, вернулся в кресло. Попытался думать о приятном. Никак не получалось. Мысли вновь и вновь возвращались к наболевшему. В который раз он задавал себе вопрос: почему не отказался от предложения? Ведь смог же это сделать бывший премьер. Пусть это стоило тому премьерства. Зато ему сейчас не сняться по ночам "кровавые мальчики" и не мучит больная совесть, от которой не укрыться ни за какими стенами, ни за какими должностями. Кто же знал, что "шапка Мономаха" окажется такой тяжелой, такой непомерно тяжелой. Под её тяжестью клонится голова и прогибаются борцовские плечи. И почему политика стала таким грязным делом? И на "диком Севере", и на "цивилизованном Западе", везде одно и то же - откровенная беспардонная ложь, клевета, подкуп, грязные предвыборные технологии. Куда катится мир? Что станет с ним лет через десять-двадцать? Все будто с ума посходили бегут сломя голову, совершенно не видя, что происходит вокруг, заботясь лишь об одном - скорее добежать и застолбить свое место под солнцем. Какая-то гонка с гандикапом по замкнутому кругу. Так не может долго продолжаться. Не должно. Критическая масса отрицательной энергии столь велика, что вот-вот она взорвет мир. Это и будет обещанный Библией Армагедон. И поделом. Так как смотреть на все это и стыдно, и противно, тем более, в этом участвовать. А ведь в юности он мечтал "Отчизне посвятить души прекрасные порывы". И вот от этих порывов остались лишь жалкие ошметья. Вместо этого внутри пустота да холодный и липкий страх - вдруг все откроется. От этого не только сердце заболит. От этого можно сойти с ума.
Вчера утром Сосновский позвонил ему по телефону засекреченной связи и сказал, чтобы он срочно уехал из Москвы.
- Но я так не могу. У меня назначены встречи, - попробовал он возразить.
- А это не мои того... заботы, ага... Что б завтра... Из Москвы завтра, - не терпящим возражений тоном проговорил олигарх.
Президент едва сдержался, чтобы не взорваться, не накричать. Как же он ненавидел этого черта лысого, карикатуру на человека, который и говорить-то как следует не научился, а обрел такую власть.
- И куда же мне ехать? - холодно спросил он.
- А это сам того... У тебя много этих... Как их? Резиденций этих... Ты ж у нас первый... Где хочешь, ага.
- Что же случилось?
- Потом, ага... Узнаешь потом... Скоро.
Сосновский рассмеялся. Смех его походил скорее на козлинное блеяние. У президента даже скулы свело от омерзения к этому сатиру.
- Хорошо, - сказал он и положил трубку.
Через полчаса, когда он немного отошел от этого разговора и успокоился, сообщил главе администрации, что отбывает на краткосрочный отдых в Сочи вместе с супругой и попросил подготовить самолет к одиннадцати часам следующего дня.
И вот сегодня он летит в незапланированный отпуск. Какой же он после этого президент, когда даже собственным временем распорядиться не может? Впрочем, в таком же незавидном положении находятся все главы государств. Они лишь проводят в жизнь замыслы своих истинных хозяев - руководителей могущественных промышленных и финансовых корпораций, тайных политических пирамид и обществ. Именно они правят балом. Все правильно - кто платит, тот и заказывает музыку. Все верно. Мир уже давно живет по их сценарию. Сами же они предпочитают оставаться в тени. Президенты, парламенты, правительства, игра в демократию, свобода личности и прочее, и прочее нужны им для того, чтобы скрыть истинные цели. "Все по плану идет, все по плану, по какому-то страшному плану", - вспомнились президенту строчки из стихотворения поэта Кузнецова. И этим планом России уготована очень незавидная роль. Ему ли это не знать, когда сам участвует в дальнейшем разграблении страны. Можно ли изменить ситуацию и вырваться из капкана олигарха? Он давно об этом думал. С того самого момента, когда приступил к осуществлению замысла Сосновского, отрезав тем самым все пути к отступлению. О физическом устранении этого подонка не может быть и речи. Если бы это было возможно, то он бы давно и с удовольствием это сделал. Но в том-то и дело, что это невозможно. Как-то в разговоре тот предупредил, что его смерть независимо от причины станет началом конца и самого президента, так как будет предана огласке и сама видеокассета и все прочее. Поэтому он более чем кто бы то ни был, может быть больше самого Сосновского заинтересован, чтобы с тем ничего не случилось. Нет, действовать нужно совсем иначе. Необходимо раздобыть на олигарха такой материал, публикация которого сделает того политическим трупом. Но делать это нужно крайне осторожно, чтобы Сосновский, не дай Бог, ничего не заподозрил. Ситуация осложнялась тем, что у того везде были свои люди:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46