Эка невидаль, еще один маньяк в кресле.
Эйхорд еще некоторое время поболтался в казино. Какой-то старый хрыч гундосил, что правительство совсем забыло о социальной защите населения, миловидная женщина стояла рядом с муженьком и подтрунивала над странным старым пижоном, который пытался ухватить миг удачи. Один бросок костей или поворот колеса и тридцать секунд ожидания легких денег, из-за которых многие свернули на кривую дорожку. Разносчица коктейлей в нахальном лифчике и туфлях на шпильке прошелестела рядом, и, повинуясь интуиции, Джек показал ей портрет.
Они перебросились парой слов. Ее звали Стефани, или Ким, или Лиза, ей было не больше двадцати трех лет, она могла быть либо замужем за средним служащим, либо студенткой, либо молодой мамой с неполным рабочим днем, и подавала коктейли, чтобы растить ребенка. Он знал тысячи таких девушек.
По дороге из клуба он старался припомнить все именные значки, которые сегодня видел: Лесиа, Надя, Айрен, Джерри... Имя дилера — Такио Сэм. Женщина-распорядитель с американским именем, каким — он забыл, по фамилии Уон. Эдуарда, которую называли Быстрая Эдди. Стефани. Ким. Лиза.
Когда он вернулся в отель, служащая поинтересовалась, как у него дела.
— Неважно, — улыбнулся он в ответ, подразумевая свои цели похода в казино.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я ведь живу здесь.
Центральное управление
Все утро следующего дня Джеку радостно пожимали руку ребята в штаб-квартире Центрального полицейского департамента, который считался одним из лучших в стране по раскрытию убийств. Здесь работали классные специалисты, способные раскрутить любое дело, блестящие сыщики, светские ребята со вкусом к хорошей жизни.
Эйхорда приняли по высшему разряду, как высокопоставленное лицо, и ему было немного не по себе. Он ведь был просто хороший коп, и ему чудилась скрытая насмешка в восторженном приеме этих любимчиков судьбы, сующих нос не в свое дело и кормящихся за счет таинственных сил, управляющих людьми.
Эйхорду немедленно дали в помощь типа из отдела связи по имени Оге Стиверсон.
— Извини, что на тебя взвалили мои проблемы, — с улыбкой сказал ему Эйхорд.
— Грязная работа, — в тон ответил Стиверсон, — но...
Продолжать он не стал.
Эйхорду пришлось дважды пройти по кругу, получая и возвращая дружеские тумаки. Он вел себя так, чтобы не обмануть их ожиданий, изображая простодушного полицейского, который твердо стоит на ногах, не заносится и не думает, что его дерьмо пахнет «Шанелью».
— Давай портрет этого мерзавца, посмотрим, что мы можем сделать, и подсунем нашему лучшему художнику.
— Вот этот сукин сын, — сказал Эйхорд и протянул пачку полицейских рисунков Стиверсону. — Возможно, этот тип совершил последовательно пять убийств в тысяча девятьсот шестидесятом. Артур Спода. Описание на другом листе. Мне говорили о мужчине-кавказце по имени Саус, ему сейчас должно быть сорок один — сорок два года. Кажется, он постоянно жил здесь в течение нескольких лет. Я полагаю, он мог повторить убийство, совершенное двадцать лет назад, вернувшись в родные края. Это только одна из версий. Ничего определенного. Но чем больше я изучаю старые дела, выбор жертв в Амарилло и штате Техас, тем больше убеждаюсь, что это все же дело рук Артура Споды.
— Что он натворил?
— Точных данных нет. Только предположения. Так называемый свидетель, видевший убийство своими глазами, смылся от полицейских из Амарилло, нарушив некоторые законы Техаса, когда они несколько поприжали его. Споде было тогда девятнадцать лет. Обстоятельства сложились одно к одному: и небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом. Как заявил мне один из местных, «ты знаешь — так бывает».
— Да, — кивнул Стиверсон, — я знаю. Иногда подонкам везет, и они уходят от ответственности. Я знаю, как это случается. Ты сможешь воспользоваться своими данными, если найдешь его?
— Не знаю. — Эйхорд почесал затылок и медленно продолжил: — Убийства Мороженщика прекратились, как только подозреваемый заболел. По-видимому, тогда же он попал в инвалидное кресло.
Эйхорд рассказал Стивереону о семье Споды и мужчине с автозаправки, который предположительно видел подозреваемого в Вегасе.
— Черт возьми. Я полагаю, вы разослали данные по крупным больницам, клиникам, терапевтическим центрам? Правда, без отпечатков пальцев или фотоснимка — это поиски иголки в стоге сена.
Он прочитал короткую информацию, которую получил вместе с пачкой рисунков и выслушал указания Эйхорда.
— Надо, чтобы все сотрудники получили по портрету. Кроме того, я хочу, чтобы они прочесали все казино на всякий случай, чем черт не шутит.
— Понял. Что еще?
Эйхорд договорился с ним о телефонной связи, и Стиверсон немедленно отправился осуществлять его планы, а Джек остался в отделе по расследованию убийств беседовать по телефону и дарить улыбки.
К вечеру он от всего этого дошел до ручки. Однако день нельзя было назвать потерянным. Джек весьма ощутимо пополнил багаж профессиональных знаний. Он, например, узнал о том, что по окраске ногтей и составу рвотных масс можно определить наличие в организме жертвы медленно действующего нелетучего яда. Что оставшиеся на месте преступления пыжи, дробинки, гильзы полицейские отсылают в лабораторию на анализ. Он узнал, что нашли гомосексуалиста с сотней колотых ран на теле, и о реакции детектива, сказавшего: «Ребята, похоже, кто-то был слишком пьян».
Он получил массу сведений об играх Лас-Вегаса, в том числе о трех самых распространенных. Он узнал, что в Вегасе употребляют глагол «потрястись» вместо слова «трахнуться», которым пользуются в Бакхеде. Что большая часть убийц обнаруживается с помощью свидетелей или информаторов. Что основная масса преступлений раскрывается в Вегасе в первые сутки или не раскрывается вовсе. Что убийство, произошедшее три дня назад, «совершил конечно, тот парень в кабаке, который говорил, что знает идиота, обещавшего потрясти его». Что тип из Нью-Круазер любит есть дерьмо. И что кто-то кому-то наступил на ногу. Все это было гораздо более интересно, чем то, что было написано на листе, лежащем перед Эйхордом. Список гласил:
5 х 39,6 = 198
Глория (39) — задушена
Дарлин (37) — задушена
Энн (38) — заколота
Эльнора (41) — заколота
Мэй (43) — заколота.
Он вычислил средний возраст жертв и втайне немножко гордился своей догадливостью: все женщины были немолоды, и это наводило на размышления. С какой стати девятнадцатилетний мальчик вздумал бы «трястись» с женщинами в возрасте 39,6 года? Потому что они более доступны? Потому что походили на мать? Навязчивую мать, которая предоставляла ему свой рот, а потом довела до желания работать пестиком для колки льда? Ах, мною вертят, как хотят, меня используют, так вот тебе сталь, цыпочка! Теперь ты не увидишь моего страдания и издерганности, моей маленькой венской сосиски. Моей израненной души. Ничего не увидишь, козочка. Поцелуй его, сестричка!
Этот ненормальный урод так надоел Эйхорду, что он попросил ребят ввести его в курс расследуемого ими сейчас убийства и попытался сконцентрироваться на нем. И к тому времени, когда он упаковал чемодан в свою последнюю ночь в Вегасе, он досконально знал, как работает по трем округам этот особый отряд, расследуя убийства и подозрительные смертельные случаи. Он узнал, как они составляют рапорт о происшествии, какой линии поведения придерживаются в разных ситуациях, как делают фотографии, в каких случаях рисуют диаграммы. В общем, получил массу сведений, полезных человеку, занимающемуся раскрытием убийств.
Чтобы добраться до лифта, надо было пройти через казино. По дороге он поставил 10 долларов на нечетное и проиграл. Поставил на 39 — и снова проиграл. Поставил две фишки по 5 долларов на нечетное — и выиграл, потом 10 долларов на четное — опять удача. В результате, он выиграл 8 долларов и на этом закончил. В ожидании лифта он бросил 5 долларов в один из игровых автоматов, но ему не повезло. Тем не менее он остался в выигрыше. 3 доллара — тоже деньги. Новый победитель Вегаса.
Его уже начинали раздражать постоянный шум, дым сигарет и мелькающие огни этого лихорадочно живущего города. Он не рассчитывал, что Лас-Вегас запомнит его. Еще одно утро, и он будет забыт.
На телевидении
— Поправьте пиджак, — скомандовал металлический голос по селекторной связи.
Хорошо одетый мужчина, сидевший перед камерой, наклонился вперед, расправил под собой пиджак и разгладил лацканы.
— Теперь нормально? — громко спросил он. По селектору не ответили, и ассистент с крысиным хвостом волос щелкнул маркировочной «хлопушкой» с номером 14. Потом взглянул на человека в кресле и произнес:
— Приготовьтесь.
Сидящий в ярком свете софитов мужчина заготовил ослепительную улыбку, а когда парень с крысиным хвостом подал ему знак, открыто улыбнулся в камеру и сказал:
— "Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Его улыбка несколько поблекла: он мог передохнуть.
Голос в селекторе прохрипел:
— Сделаем еще разок.
— Конечно.
— Дубль пятнадцать.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. Теперь лучше? — устало спросил он.
— Попробуем еще раз. Пожалуйста, непринужденней, — ответили ему с металлическим скрипом.
— Шестнадцать, — сказал ассистент с хлопушкой.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас...
— Остановитесь.
Он вздохнул. Трахнутые идиоты.
— В чем дело? — Его улыбка сияла в направлении контрольной камеры.
— Вы проглотили окончание в слове «великолепно». Постарайтесь более четко произносить последние звуки.
— Ве-ли-ко-леп-но в этом роскошном автомобиле. Так?
— Значительно лучше. Сделаем еще дубль. Начали.
— Семнадцать.
— У нас... Черт, извините, я забыл начало, — он сохранил улыбку на лице, несмотря на то, что крысиный мальчик хихикнул и ехидно заметил:
— Это обычно снимается за один дубль.
Осведомленный маленький гаденыш.
— Хорошо. На этот раз я постараюсь сделать правильно.
Обещаю.
— Отлично, — одобрил голос по селектору. Он почувствовал, что краснеет. Пошло оно все к...
— Восемнадцать. — В голосе парня сквозило явное презрение.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Сверлящие красные глаза аппарата. Его восемнадцатый позор.
— Я думаю, получилось неплохо, но для уверенности еще раз, — попросили его. Он откинул голову и мужественно ответил:
— Ну конечно.
— Девятнадцатый, спасительный, — сказал паршивый осел ассистент.
Человек в кресле ярко улыбнулся, жестом указал на машину, находящуюся в студии, и вновь произнес свою рекламную фразу. У него было открытое красивое лицо.
Лас-Вегас
Джек освободил номер в гостинице за полчаса до рассвета. Даже в это время казино выглядело как в девять вечера. Непрерывное движение, шум, непрестанный гул голосов. Он миновал стол для игры в очко Блэкджек, где сидела женщина-дилер с карточкой Адель Невада на груди. Псих-югослав бормотал ей что-то про джентльмена, который собирался заплатить ему биллион долларов в качестве компенсации за нарушение патента.
— Ничего не ставьте, пока я не освобожу стол, сэр, — услышал он другого дилера, увещевавшего кого-то, заявившегося ранним утром с целой компанией. Ваш дилер — Адель Невада. Вот с ее помощью вы сможете поставить все до последнего доллара. Только дайте мне отсюда вырваться наконец.
Из Лас-Вегаса он направился на север по шоссе 1-15 мимо резервации индейцев Моапа в долину Огня.
Солнце вставало над горами сияющей красной взорвавшейся водородной бомбой, пускающей лазерные лучи в глаза. Оно разрасталось поднимающимся облаком радиоактивной пыли над каньонами, опустившимися дегенеративными картежниками, над несчастными обывателями и жалкими детективами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Эйхорд еще некоторое время поболтался в казино. Какой-то старый хрыч гундосил, что правительство совсем забыло о социальной защите населения, миловидная женщина стояла рядом с муженьком и подтрунивала над странным старым пижоном, который пытался ухватить миг удачи. Один бросок костей или поворот колеса и тридцать секунд ожидания легких денег, из-за которых многие свернули на кривую дорожку. Разносчица коктейлей в нахальном лифчике и туфлях на шпильке прошелестела рядом, и, повинуясь интуиции, Джек показал ей портрет.
Они перебросились парой слов. Ее звали Стефани, или Ким, или Лиза, ей было не больше двадцати трех лет, она могла быть либо замужем за средним служащим, либо студенткой, либо молодой мамой с неполным рабочим днем, и подавала коктейли, чтобы растить ребенка. Он знал тысячи таких девушек.
По дороге из клуба он старался припомнить все именные значки, которые сегодня видел: Лесиа, Надя, Айрен, Джерри... Имя дилера — Такио Сэм. Женщина-распорядитель с американским именем, каким — он забыл, по фамилии Уон. Эдуарда, которую называли Быстрая Эдди. Стефани. Ким. Лиза.
Когда он вернулся в отель, служащая поинтересовалась, как у него дела.
— Неважно, — улыбнулся он в ответ, подразумевая свои цели похода в казино.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Я ведь живу здесь.
Центральное управление
Все утро следующего дня Джеку радостно пожимали руку ребята в штаб-квартире Центрального полицейского департамента, который считался одним из лучших в стране по раскрытию убийств. Здесь работали классные специалисты, способные раскрутить любое дело, блестящие сыщики, светские ребята со вкусом к хорошей жизни.
Эйхорда приняли по высшему разряду, как высокопоставленное лицо, и ему было немного не по себе. Он ведь был просто хороший коп, и ему чудилась скрытая насмешка в восторженном приеме этих любимчиков судьбы, сующих нос не в свое дело и кормящихся за счет таинственных сил, управляющих людьми.
Эйхорду немедленно дали в помощь типа из отдела связи по имени Оге Стиверсон.
— Извини, что на тебя взвалили мои проблемы, — с улыбкой сказал ему Эйхорд.
— Грязная работа, — в тон ответил Стиверсон, — но...
Продолжать он не стал.
Эйхорду пришлось дважды пройти по кругу, получая и возвращая дружеские тумаки. Он вел себя так, чтобы не обмануть их ожиданий, изображая простодушного полицейского, который твердо стоит на ногах, не заносится и не думает, что его дерьмо пахнет «Шанелью».
— Давай портрет этого мерзавца, посмотрим, что мы можем сделать, и подсунем нашему лучшему художнику.
— Вот этот сукин сын, — сказал Эйхорд и протянул пачку полицейских рисунков Стиверсону. — Возможно, этот тип совершил последовательно пять убийств в тысяча девятьсот шестидесятом. Артур Спода. Описание на другом листе. Мне говорили о мужчине-кавказце по имени Саус, ему сейчас должно быть сорок один — сорок два года. Кажется, он постоянно жил здесь в течение нескольких лет. Я полагаю, он мог повторить убийство, совершенное двадцать лет назад, вернувшись в родные края. Это только одна из версий. Ничего определенного. Но чем больше я изучаю старые дела, выбор жертв в Амарилло и штате Техас, тем больше убеждаюсь, что это все же дело рук Артура Споды.
— Что он натворил?
— Точных данных нет. Только предположения. Так называемый свидетель, видевший убийство своими глазами, смылся от полицейских из Амарилло, нарушив некоторые законы Техаса, когда они несколько поприжали его. Споде было тогда девятнадцать лет. Обстоятельства сложились одно к одному: и небрежное расследование, и то, что именно в то время он стал инвалидом. Как заявил мне один из местных, «ты знаешь — так бывает».
— Да, — кивнул Стиверсон, — я знаю. Иногда подонкам везет, и они уходят от ответственности. Я знаю, как это случается. Ты сможешь воспользоваться своими данными, если найдешь его?
— Не знаю. — Эйхорд почесал затылок и медленно продолжил: — Убийства Мороженщика прекратились, как только подозреваемый заболел. По-видимому, тогда же он попал в инвалидное кресло.
Эйхорд рассказал Стивереону о семье Споды и мужчине с автозаправки, который предположительно видел подозреваемого в Вегасе.
— Черт возьми. Я полагаю, вы разослали данные по крупным больницам, клиникам, терапевтическим центрам? Правда, без отпечатков пальцев или фотоснимка — это поиски иголки в стоге сена.
Он прочитал короткую информацию, которую получил вместе с пачкой рисунков и выслушал указания Эйхорда.
— Надо, чтобы все сотрудники получили по портрету. Кроме того, я хочу, чтобы они прочесали все казино на всякий случай, чем черт не шутит.
— Понял. Что еще?
Эйхорд договорился с ним о телефонной связи, и Стиверсон немедленно отправился осуществлять его планы, а Джек остался в отделе по расследованию убийств беседовать по телефону и дарить улыбки.
К вечеру он от всего этого дошел до ручки. Однако день нельзя было назвать потерянным. Джек весьма ощутимо пополнил багаж профессиональных знаний. Он, например, узнал о том, что по окраске ногтей и составу рвотных масс можно определить наличие в организме жертвы медленно действующего нелетучего яда. Что оставшиеся на месте преступления пыжи, дробинки, гильзы полицейские отсылают в лабораторию на анализ. Он узнал, что нашли гомосексуалиста с сотней колотых ран на теле, и о реакции детектива, сказавшего: «Ребята, похоже, кто-то был слишком пьян».
Он получил массу сведений об играх Лас-Вегаса, в том числе о трех самых распространенных. Он узнал, что в Вегасе употребляют глагол «потрястись» вместо слова «трахнуться», которым пользуются в Бакхеде. Что большая часть убийц обнаруживается с помощью свидетелей или информаторов. Что основная масса преступлений раскрывается в Вегасе в первые сутки или не раскрывается вовсе. Что убийство, произошедшее три дня назад, «совершил конечно, тот парень в кабаке, который говорил, что знает идиота, обещавшего потрясти его». Что тип из Нью-Круазер любит есть дерьмо. И что кто-то кому-то наступил на ногу. Все это было гораздо более интересно, чем то, что было написано на листе, лежащем перед Эйхордом. Список гласил:
5 х 39,6 = 198
Глория (39) — задушена
Дарлин (37) — задушена
Энн (38) — заколота
Эльнора (41) — заколота
Мэй (43) — заколота.
Он вычислил средний возраст жертв и втайне немножко гордился своей догадливостью: все женщины были немолоды, и это наводило на размышления. С какой стати девятнадцатилетний мальчик вздумал бы «трястись» с женщинами в возрасте 39,6 года? Потому что они более доступны? Потому что походили на мать? Навязчивую мать, которая предоставляла ему свой рот, а потом довела до желания работать пестиком для колки льда? Ах, мною вертят, как хотят, меня используют, так вот тебе сталь, цыпочка! Теперь ты не увидишь моего страдания и издерганности, моей маленькой венской сосиски. Моей израненной души. Ничего не увидишь, козочка. Поцелуй его, сестричка!
Этот ненормальный урод так надоел Эйхорду, что он попросил ребят ввести его в курс расследуемого ими сейчас убийства и попытался сконцентрироваться на нем. И к тому времени, когда он упаковал чемодан в свою последнюю ночь в Вегасе, он досконально знал, как работает по трем округам этот особый отряд, расследуя убийства и подозрительные смертельные случаи. Он узнал, как они составляют рапорт о происшествии, какой линии поведения придерживаются в разных ситуациях, как делают фотографии, в каких случаях рисуют диаграммы. В общем, получил массу сведений, полезных человеку, занимающемуся раскрытием убийств.
Чтобы добраться до лифта, надо было пройти через казино. По дороге он поставил 10 долларов на нечетное и проиграл. Поставил на 39 — и снова проиграл. Поставил две фишки по 5 долларов на нечетное — и выиграл, потом 10 долларов на четное — опять удача. В результате, он выиграл 8 долларов и на этом закончил. В ожидании лифта он бросил 5 долларов в один из игровых автоматов, но ему не повезло. Тем не менее он остался в выигрыше. 3 доллара — тоже деньги. Новый победитель Вегаса.
Его уже начинали раздражать постоянный шум, дым сигарет и мелькающие огни этого лихорадочно живущего города. Он не рассчитывал, что Лас-Вегас запомнит его. Еще одно утро, и он будет забыт.
На телевидении
— Поправьте пиджак, — скомандовал металлический голос по селекторной связи.
Хорошо одетый мужчина, сидевший перед камерой, наклонился вперед, расправил под собой пиджак и разгладил лацканы.
— Теперь нормально? — громко спросил он. По селектору не ответили, и ассистент с крысиным хвостом волос щелкнул маркировочной «хлопушкой» с номером 14. Потом взглянул на человека в кресле и произнес:
— Приготовьтесь.
Сидящий в ярком свете софитов мужчина заготовил ослепительную улыбку, а когда парень с крысиным хвостом подал ему знак, открыто улыбнулся в камеру и сказал:
— "Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Его улыбка несколько поблекла: он мог передохнуть.
Голос в селекторе прохрипел:
— Сделаем еще разок.
— Конечно.
— Дубль пятнадцать.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. Теперь лучше? — устало спросил он.
— Попробуем еще раз. Пожалуйста, непринужденней, — ответили ему с металлическим скрипом.
— Шестнадцать, — сказал ассистент с хлопушкой.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас...
— Остановитесь.
Он вздохнул. Трахнутые идиоты.
— В чем дело? — Его улыбка сияла в направлении контрольной камеры.
— Вы проглотили окончание в слове «великолепно». Постарайтесь более четко произносить последние звуки.
— Ве-ли-ко-леп-но в этом роскошном автомобиле. Так?
— Значительно лучше. Сделаем еще дубль. Начали.
— Семнадцать.
— У нас... Черт, извините, я забыл начало, — он сохранил улыбку на лице, несмотря на то, что крысиный мальчик хихикнул и ехидно заметил:
— Это обычно снимается за один дубль.
Осведомленный маленький гаденыш.
— Хорошо. На этот раз я постараюсь сделать правильно.
Обещаю.
— Отлично, — одобрил голос по селектору. Он почувствовал, что краснеет. Пошло оно все к...
— Восемнадцать. — В голосе парня сквозило явное презрение.
— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Сверлящие красные глаза аппарата. Его восемнадцатый позор.
— Я думаю, получилось неплохо, но для уверенности еще раз, — попросили его. Он откинул голову и мужественно ответил:
— Ну конечно.
— Девятнадцатый, спасительный, — сказал паршивый осел ассистент.
Человек в кресле ярко улыбнулся, жестом указал на машину, находящуюся в студии, и вновь произнес свою рекламную фразу. У него было открытое красивое лицо.
Лас-Вегас
Джек освободил номер в гостинице за полчаса до рассвета. Даже в это время казино выглядело как в девять вечера. Непрерывное движение, шум, непрестанный гул голосов. Он миновал стол для игры в очко Блэкджек, где сидела женщина-дилер с карточкой Адель Невада на груди. Псих-югослав бормотал ей что-то про джентльмена, который собирался заплатить ему биллион долларов в качестве компенсации за нарушение патента.
— Ничего не ставьте, пока я не освобожу стол, сэр, — услышал он другого дилера, увещевавшего кого-то, заявившегося ранним утром с целой компанией. Ваш дилер — Адель Невада. Вот с ее помощью вы сможете поставить все до последнего доллара. Только дайте мне отсюда вырваться наконец.
Из Лас-Вегаса он направился на север по шоссе 1-15 мимо резервации индейцев Моапа в долину Огня.
Солнце вставало над горами сияющей красной взорвавшейся водородной бомбой, пускающей лазерные лучи в глаза. Оно разрасталось поднимающимся облаком радиоактивной пыли над каньонами, опустившимися дегенеративными картежниками, над несчастными обывателями и жалкими детективами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33