Она визжит от боли, что вызывает у него лишь хриплый смех. Спустив с плеч лямки грязного комбинезона, который тут же падает на пол, он подтягивает ее голову ближе к себе и заталкивает ей в рот огромный член. В этот момент приступ боли сотрясает ее раздутый живот, и она с диким воплем отшатывается назад.
— Что, черт побери, с тобой такое, шлюха?
— О-о-о-о, — стонет она, — начинается, Клетус. Сделай что-нибудь. А-а-а-а!
— Сейчас я тебе сделаю, — говорит он и злобно бьет ее ногой в живот. Она визжит от боли, а он хрипло смеется, вновь притягивает ее к себе и кончает ей в рот, размазывая сперму по лицу.
Сестра-жена извивается на полу. Это аборт по методу Озарки при помощи рабочего ботинка 14 размера. Близнецы увидят, как плод скормят на улице собакам. Так они и будут воспитываться и вариться в этой адской каше из кровосмесительства, безумия и убийства.
САУТ-ОУК-КЛИФ
На сиденье рядом с Эйхордом лежал и блокнот, и ручка, и по мере того, как его машина продвигалась по улицам в направлении дома, где жила Донна, Джек пытался писать, держа руль одной рукой.
Остановившись у знака «СТОП», он решил посмотреть, можно ли разобрать то, что нацарапано в блокноте. Запись выглядела так:
1. Судья?
2. Вызов в суд?
3. Внутренний мир?
4. Хатчисон?
5. Посторонние команды? Другие?
6. Юки/опасность?
7. Ноэль/опасность?
8. Джо. X.??
9. Больн. записи?
10. Слемон.
На самом деле там было написано Сле Мон, а слемон означало следящий монитор, одно из немногих электронных «чудес», которому Эйхорд доверял. Это был прибор ночного видения.
Он снова снял с ручки колпачок и продолжил:
11. Рэнди Винсент?
12. Новый наркотик?
Об этом упоминал Мандел. Не хотелось отказаться от этой возможности.
Потом Джек вырвал лист, сложил его пополам и убрал в карман. На ближайшие несколько часов он выбросил из головы все смутные, туманные и исключительно кровавые мысли.
Она сказала, что ей нравятся цветы, которые он принес, а он подумал, что она сегодня очень хорошенькая, и прямо ей об этом сказал, и она без тени насмешки предложила чего-нибудь выпить прежде, чем они отправятся гулять; он признал, что сходить в кино — замечательная идея, и она принесла два стакана очень свежего и очень холодного апельсинового сока, который оказался восхитительным на вкус, и рассказала, что любит каждый день готовить свежий апельсиновый сок, а он выразил свое одобрение, и они вроде как расслабились и, сидя рядом, стали изучать программу в газете, тихо переговариваясь и прихлебывая сок, а потом они поставили стаканы, и он нагнулся, как бы желая поцеловать ее, а вы знаете, как бывает, когда впервые целуешь незнакомого человека — и лица далеки друг от друга, и носы мешают, и поначалу рот и нос партнера вызывают странное чувство, но на сей раз все произошло очень естественно, только когда он поцеловал ее, она выглядела несколько задумчивой, а это был просто нежный и пробный поцелуй, но она так широко открыла рот, отвечая на его поцелуй, что он вроде бы удивился, но тут же откликнулся, и в этот поцелуй они вложили всю душу, и он был глубоким и долгим, а потом еще раз, а потом газеты соскользнули куда-то на пол вместе с Клинтом, и Чарли, и Салли, и Джеймсом, и Голди, и Майклом, и Кэтлин — все они слетели на пол и образовали там кучу, а его руки заскользили по ее телу, и она его не остановила, и, о Боже, теперь эта женщина была такая нежная, и мягкая, и сексуальная, и теплая, и время идет, как всегда бывает, и вот она уже на нем, а одежда где-то там, на полу, вместе с Майклом и Кэтлин и всеми прочими, и ее длинные волосы спадают и обвивают его и лежат на белой как фарфор коже, а потом волосы обволакивают их тела, и ему кажется, что это шелк, и ее полные груди с большими торчащими сосками подрагивают в такт ее движениям взад-вперед, он сначала нежно держит ее руками за талию, а потом скользит ладонями вниз по бедрам и двигает ее взад-вперед в мягком, но сильном и размеренном ритме, разогретые тела безостановочно скользят на фоне тихих звуков трущейся плоти, слабых щелчков включающегося холодильника и отдаленного гула уличного движения, и частое дыхание, и лоснящиеся от пота тела, и им так хорошо, и она говорит:
— Я, — стонущим голосом, — я почти готова.
— Да, — отзывается он, растягивая гласную.
— О, — стонет она.
— О! Ах! — любовный диалог.
— Почти. Ох. О-о-о-о. О-о-о-о-о-х... О-о-о-о-о-о-х-х-х-х.
— Я кооооннннннчччаааааю, — говорит она ему.
— Ага. Кончай. Давай, — отзывается он.
— Уууууммммммммммммммммммммммм.
— Ааааххххх.
И она громко смеется над ним, когда около пяти кубических сантиметров, содержащих примерно биллион сперматозоидов, вливается под своды жаркого, влажного влагалища.
— Аааааааааааааа, — говорит она ему, — неплохо, — и смеется, и наклоняется к нему, и целует его, и все это вполне искренне. И крепко обнимает его, и держит в кольце рук, и накрывает его своими волосами, а он чувствует, как снова начинает потихоньку набухать внутри нее и снова начинает изливаться огненной жидкостью, и она скачет на нем к финишу, и кричит, и стонет в бешеном, мокром, скользком оргазме, и заключительный долгий поцелуй, и потом какое-то время расслабление. И выясняется, что оба они утолили свою жажду, и наступает время тихих и спокойных удовлетворенных объятий, и он шепчет ей, что она его высшая школа фантазии, а она спрашивает его, может, это потому, что она напоминает ему о выпивках и наркотиках, и оба соглашаются, что это гораздо лучше любого фильма, на который они могли бы пойти, и что оба предпочитают нежные песни горящим взглядам, а встречи расставаниям, и они долго обсуждают подобные вещи, а потом, когда проходит довольно много времени, решают продолжить исследование природы желания.
ДАЛЛАС
Джек не помнил, как добирался от Лидо, память сохранила только, как припарковывался. Он был поглощен планированием предстоящих событий и проделывал свою умственную работу с тем же тщательным вниманием к деталям, как готовился к интервью с репортерами. Честный полицейский, спокойный и объективный. Дело могло разрушиться, как и раньше бывало с громкими делами, не только под весом исписанной бумаги, но и под грузом путаницы неразгаданных событий. Все шло к концу. Этот недоносок унес больше жизней, чем иная авиационная катастрофа, на карту поставлены еще чьи-то судьбы. И наступил момент, когда порой приходится рисковать и передергивать карты.
Джек набрал скорость. А день катился теперь как хорошо смазанная телега, которую тащили отдел по особо важным преступлениям и богиня судьбы. Эйхорд разыгрывал свою карту с дружески настроенным к полиции судьей, как если бы играл по-крупному в покер. Подлаживаясь под манеру судьи, человека сдержанного, он употреблял такие обороты, как «вероятная причина» и «обоснованное сомнение», и «гражданские свободы», которые, как шарики, катались взад-вперед по телефонным проводам. И к полудню у него на руках было разрешение суда и еще кое-что.
Возникли некоторые трудности в связи с неприкосновенностью жилища. Дружески настроенный судья на этот счет вовсе не был столь дружествен. Он напоминал и о законодательных актах, и о решениях Верховного суда, и о чреватости вторжения в личную жизнь. Джеку пришлось превзойти самого себя, чтобы аккуратно перевести внимание судьи на другие рельсы.
И Джек склонил Мак-Таффа к сотрудничеству, и все карты были разыграны, и подыскали вероятную причину. Ничего не поделаешь, когда организуешь ловушку в жилище знаменитой Ноэль, чертовой Коллиер, старина, то лучше сперва убедись, что существуют весьма веские причины для того, чтобы проникнуть через эту дверь.
Джек снял трубку, набрал номер, мысли по поводу предстоящего дела не покидали его:
— Хэлло. — «Или ждать снаружи, спрятавшись в густом кустарнике, как это делается на телевидении?»
— Док? — «И еще».
— Да. — "Для тебя будет лучше, если все сработает как надо".
— Это я.
— Отлично.
— Сегодня утром я разговаривал с судьей.
— Его честь проявил желание сотрудничать? — спросил с надеждой собеседник.
— Конечно — в определенной степени.
— Так что?
— Давай проделаем, что хотели.
— Хм, ладно. Но в твоем голосе не слышно энтузиазма. Боишься последствий? Если это так, я же тебе говорил, возьму все на себя.
— Нет, нет. Он изложил мне все предельно ясно. Если наш эксперимент пойдет не так, как надо, не имеет ни малейшего значения, что сам Юки дал согласие. Мы закладываем основу для очень милого судебного процесса с нарушением закона. И наши результаты не признают.
— Понимаю. Ты беспокоишься, если мы применим при допросе эту штуку, то сведения, которые он нам выдаст о соучастниках, учтены не будут? Все кончится тем, что половина команды убийц будет по-прежнему свободно разгуливать по улицам?
— Ладно, риск — благородное дело.
Они пожелали друг другу удачи, и Эйхорд снял трубку с другого телефона.
— Мистер Эйхорд?
— Да?
— Это Рэнди Винсон.
— Кто?
— Рэнди Винсон. По-моему, вы пытались со мной связаться.
— О Господи, еще бы. Как вы сказали, ваша фамилия Винса?
— Винсон. — Он произнес по буквам.
— Это объясняет некоторые трудности, возникшие, когда я пытался отыскать вас. Мне о вас говорил доктор Дуглас Гири из Скоттсдэйла, штат Аризона.
— О, неужели! — При упоминании имени Дуга собеседник явно оживился.
— Я когда-то работал вместе с доктором Гири над расследованием одного убийства, и он любезно помогал мне в изучении некоторых теоретических аспектов дела. Я полагаю, вам известно об убийствах, совершенных Могильщиком в Далласе?
— Нет, извините, я давно не смотрел телевизор. Здесь, в Швейцарии, у меня исследовательская работа, я понятия не имею о том, что происходит в Штатах.
Эйхорд кратко изложил суть дела Хакаби. Когда он дошел до слова «близнецы», это произвело эффект разорвавшейся бомбы, и доктор Винсон начал говорить очень быстро, монотонно, со скоростью пулемета произнося слова, значение которых Эйхорд не понимал. Одно словосочетание звучало как — «являются ли они монозиготными или дизиготными», — а потом последовал длинный вопрос, в котором Джеку удалось распознать лишь одно слово длиннее двух слогов — «однояйцевые». Он попросил Винсона медленно повторить все сказанное и смог ответить на заданный вопрос. Близнецы были материнскими близнецами. Из одной яйцеклетки. На медицинском языке — монозиготные. Идентичные близнецы.
— Что вы хотите узнать? — спросил доктор.
— Очень много. Например, какова вероятность существования нервного перехода или тропы, которая соединяла бы обоих близнецов? — Джек механически рисовал буквы "О".
— Это не вероятность, а несомненный факт. Абсолютно.
— Я так и понял. Откуда вы это знаете? — Три буквы "О" перечеркнуты чертой.
— Информация совсем свежая. Результаты многолетних научных исследований и тщательного тестирования. И вот сейчас начинаем осознавать всю ценность открытия. Но я должен вас предупредить, что открытия в области близнецов и преступлений очень призрачны. — Первое "О" превращается в "П". При-зра-чны.
— Вы сказали «призрачны»? — Джек вспомнил, что и Юки, и Джо употребляли это слово.
— Боюсь, что так. Другого определения нет. Близнецы Хакаби росли раздельно?
— Я в этом не уверен. Знаю только то, что о них мне рассказали. Тот, кто находится в заключении, утверждает, что годы, когда формируется личность ребенка, они провели вместе, но он был очень неопределенен в отношении времени, когда каждый из них пошел своим путем. Я не убежден и в истинности того, что говорит второй. Там может быть какая-то тайна. Есть сведения, что в раннем детстве над ними издевались. Пока что их прошлое нам неясно. Существует явная вражда.
— Что ж. Это не обязательно должно что-то значить. Наши исследования показали, что в формировании личности близнецов жизненно важную роль играет окружение, возможно, более важную, чем в случае, когда дети не являются близнецами, но пока у вас нет подтверждения третьего лица, не имеет смысла делать какие-то выводы из вашей информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Что, черт побери, с тобой такое, шлюха?
— О-о-о-о, — стонет она, — начинается, Клетус. Сделай что-нибудь. А-а-а-а!
— Сейчас я тебе сделаю, — говорит он и злобно бьет ее ногой в живот. Она визжит от боли, а он хрипло смеется, вновь притягивает ее к себе и кончает ей в рот, размазывая сперму по лицу.
Сестра-жена извивается на полу. Это аборт по методу Озарки при помощи рабочего ботинка 14 размера. Близнецы увидят, как плод скормят на улице собакам. Так они и будут воспитываться и вариться в этой адской каше из кровосмесительства, безумия и убийства.
САУТ-ОУК-КЛИФ
На сиденье рядом с Эйхордом лежал и блокнот, и ручка, и по мере того, как его машина продвигалась по улицам в направлении дома, где жила Донна, Джек пытался писать, держа руль одной рукой.
Остановившись у знака «СТОП», он решил посмотреть, можно ли разобрать то, что нацарапано в блокноте. Запись выглядела так:
1. Судья?
2. Вызов в суд?
3. Внутренний мир?
4. Хатчисон?
5. Посторонние команды? Другие?
6. Юки/опасность?
7. Ноэль/опасность?
8. Джо. X.??
9. Больн. записи?
10. Слемон.
На самом деле там было написано Сле Мон, а слемон означало следящий монитор, одно из немногих электронных «чудес», которому Эйхорд доверял. Это был прибор ночного видения.
Он снова снял с ручки колпачок и продолжил:
11. Рэнди Винсент?
12. Новый наркотик?
Об этом упоминал Мандел. Не хотелось отказаться от этой возможности.
Потом Джек вырвал лист, сложил его пополам и убрал в карман. На ближайшие несколько часов он выбросил из головы все смутные, туманные и исключительно кровавые мысли.
Она сказала, что ей нравятся цветы, которые он принес, а он подумал, что она сегодня очень хорошенькая, и прямо ей об этом сказал, и она без тени насмешки предложила чего-нибудь выпить прежде, чем они отправятся гулять; он признал, что сходить в кино — замечательная идея, и она принесла два стакана очень свежего и очень холодного апельсинового сока, который оказался восхитительным на вкус, и рассказала, что любит каждый день готовить свежий апельсиновый сок, а он выразил свое одобрение, и они вроде как расслабились и, сидя рядом, стали изучать программу в газете, тихо переговариваясь и прихлебывая сок, а потом они поставили стаканы, и он нагнулся, как бы желая поцеловать ее, а вы знаете, как бывает, когда впервые целуешь незнакомого человека — и лица далеки друг от друга, и носы мешают, и поначалу рот и нос партнера вызывают странное чувство, но на сей раз все произошло очень естественно, только когда он поцеловал ее, она выглядела несколько задумчивой, а это был просто нежный и пробный поцелуй, но она так широко открыла рот, отвечая на его поцелуй, что он вроде бы удивился, но тут же откликнулся, и в этот поцелуй они вложили всю душу, и он был глубоким и долгим, а потом еще раз, а потом газеты соскользнули куда-то на пол вместе с Клинтом, и Чарли, и Салли, и Джеймсом, и Голди, и Майклом, и Кэтлин — все они слетели на пол и образовали там кучу, а его руки заскользили по ее телу, и она его не остановила, и, о Боже, теперь эта женщина была такая нежная, и мягкая, и сексуальная, и теплая, и время идет, как всегда бывает, и вот она уже на нем, а одежда где-то там, на полу, вместе с Майклом и Кэтлин и всеми прочими, и ее длинные волосы спадают и обвивают его и лежат на белой как фарфор коже, а потом волосы обволакивают их тела, и ему кажется, что это шелк, и ее полные груди с большими торчащими сосками подрагивают в такт ее движениям взад-вперед, он сначала нежно держит ее руками за талию, а потом скользит ладонями вниз по бедрам и двигает ее взад-вперед в мягком, но сильном и размеренном ритме, разогретые тела безостановочно скользят на фоне тихих звуков трущейся плоти, слабых щелчков включающегося холодильника и отдаленного гула уличного движения, и частое дыхание, и лоснящиеся от пота тела, и им так хорошо, и она говорит:
— Я, — стонущим голосом, — я почти готова.
— Да, — отзывается он, растягивая гласную.
— О, — стонет она.
— О! Ах! — любовный диалог.
— Почти. Ох. О-о-о-о. О-о-о-о-о-х... О-о-о-о-о-о-х-х-х-х.
— Я кооооннннннчччаааааю, — говорит она ему.
— Ага. Кончай. Давай, — отзывается он.
— Уууууммммммммммммммммммммммм.
— Ааааххххх.
И она громко смеется над ним, когда около пяти кубических сантиметров, содержащих примерно биллион сперматозоидов, вливается под своды жаркого, влажного влагалища.
— Аааааааааааааа, — говорит она ему, — неплохо, — и смеется, и наклоняется к нему, и целует его, и все это вполне искренне. И крепко обнимает его, и держит в кольце рук, и накрывает его своими волосами, а он чувствует, как снова начинает потихоньку набухать внутри нее и снова начинает изливаться огненной жидкостью, и она скачет на нем к финишу, и кричит, и стонет в бешеном, мокром, скользком оргазме, и заключительный долгий поцелуй, и потом какое-то время расслабление. И выясняется, что оба они утолили свою жажду, и наступает время тихих и спокойных удовлетворенных объятий, и он шепчет ей, что она его высшая школа фантазии, а она спрашивает его, может, это потому, что она напоминает ему о выпивках и наркотиках, и оба соглашаются, что это гораздо лучше любого фильма, на который они могли бы пойти, и что оба предпочитают нежные песни горящим взглядам, а встречи расставаниям, и они долго обсуждают подобные вещи, а потом, когда проходит довольно много времени, решают продолжить исследование природы желания.
ДАЛЛАС
Джек не помнил, как добирался от Лидо, память сохранила только, как припарковывался. Он был поглощен планированием предстоящих событий и проделывал свою умственную работу с тем же тщательным вниманием к деталям, как готовился к интервью с репортерами. Честный полицейский, спокойный и объективный. Дело могло разрушиться, как и раньше бывало с громкими делами, не только под весом исписанной бумаги, но и под грузом путаницы неразгаданных событий. Все шло к концу. Этот недоносок унес больше жизней, чем иная авиационная катастрофа, на карту поставлены еще чьи-то судьбы. И наступил момент, когда порой приходится рисковать и передергивать карты.
Джек набрал скорость. А день катился теперь как хорошо смазанная телега, которую тащили отдел по особо важным преступлениям и богиня судьбы. Эйхорд разыгрывал свою карту с дружески настроенным к полиции судьей, как если бы играл по-крупному в покер. Подлаживаясь под манеру судьи, человека сдержанного, он употреблял такие обороты, как «вероятная причина» и «обоснованное сомнение», и «гражданские свободы», которые, как шарики, катались взад-вперед по телефонным проводам. И к полудню у него на руках было разрешение суда и еще кое-что.
Возникли некоторые трудности в связи с неприкосновенностью жилища. Дружески настроенный судья на этот счет вовсе не был столь дружествен. Он напоминал и о законодательных актах, и о решениях Верховного суда, и о чреватости вторжения в личную жизнь. Джеку пришлось превзойти самого себя, чтобы аккуратно перевести внимание судьи на другие рельсы.
И Джек склонил Мак-Таффа к сотрудничеству, и все карты были разыграны, и подыскали вероятную причину. Ничего не поделаешь, когда организуешь ловушку в жилище знаменитой Ноэль, чертовой Коллиер, старина, то лучше сперва убедись, что существуют весьма веские причины для того, чтобы проникнуть через эту дверь.
Джек снял трубку, набрал номер, мысли по поводу предстоящего дела не покидали его:
— Хэлло. — «Или ждать снаружи, спрятавшись в густом кустарнике, как это делается на телевидении?»
— Док? — «И еще».
— Да. — "Для тебя будет лучше, если все сработает как надо".
— Это я.
— Отлично.
— Сегодня утром я разговаривал с судьей.
— Его честь проявил желание сотрудничать? — спросил с надеждой собеседник.
— Конечно — в определенной степени.
— Так что?
— Давай проделаем, что хотели.
— Хм, ладно. Но в твоем голосе не слышно энтузиазма. Боишься последствий? Если это так, я же тебе говорил, возьму все на себя.
— Нет, нет. Он изложил мне все предельно ясно. Если наш эксперимент пойдет не так, как надо, не имеет ни малейшего значения, что сам Юки дал согласие. Мы закладываем основу для очень милого судебного процесса с нарушением закона. И наши результаты не признают.
— Понимаю. Ты беспокоишься, если мы применим при допросе эту штуку, то сведения, которые он нам выдаст о соучастниках, учтены не будут? Все кончится тем, что половина команды убийц будет по-прежнему свободно разгуливать по улицам?
— Ладно, риск — благородное дело.
Они пожелали друг другу удачи, и Эйхорд снял трубку с другого телефона.
— Мистер Эйхорд?
— Да?
— Это Рэнди Винсон.
— Кто?
— Рэнди Винсон. По-моему, вы пытались со мной связаться.
— О Господи, еще бы. Как вы сказали, ваша фамилия Винса?
— Винсон. — Он произнес по буквам.
— Это объясняет некоторые трудности, возникшие, когда я пытался отыскать вас. Мне о вас говорил доктор Дуглас Гири из Скоттсдэйла, штат Аризона.
— О, неужели! — При упоминании имени Дуга собеседник явно оживился.
— Я когда-то работал вместе с доктором Гири над расследованием одного убийства, и он любезно помогал мне в изучении некоторых теоретических аспектов дела. Я полагаю, вам известно об убийствах, совершенных Могильщиком в Далласе?
— Нет, извините, я давно не смотрел телевизор. Здесь, в Швейцарии, у меня исследовательская работа, я понятия не имею о том, что происходит в Штатах.
Эйхорд кратко изложил суть дела Хакаби. Когда он дошел до слова «близнецы», это произвело эффект разорвавшейся бомбы, и доктор Винсон начал говорить очень быстро, монотонно, со скоростью пулемета произнося слова, значение которых Эйхорд не понимал. Одно словосочетание звучало как — «являются ли они монозиготными или дизиготными», — а потом последовал длинный вопрос, в котором Джеку удалось распознать лишь одно слово длиннее двух слогов — «однояйцевые». Он попросил Винсона медленно повторить все сказанное и смог ответить на заданный вопрос. Близнецы были материнскими близнецами. Из одной яйцеклетки. На медицинском языке — монозиготные. Идентичные близнецы.
— Что вы хотите узнать? — спросил доктор.
— Очень много. Например, какова вероятность существования нервного перехода или тропы, которая соединяла бы обоих близнецов? — Джек механически рисовал буквы "О".
— Это не вероятность, а несомненный факт. Абсолютно.
— Я так и понял. Откуда вы это знаете? — Три буквы "О" перечеркнуты чертой.
— Информация совсем свежая. Результаты многолетних научных исследований и тщательного тестирования. И вот сейчас начинаем осознавать всю ценность открытия. Но я должен вас предупредить, что открытия в области близнецов и преступлений очень призрачны. — Первое "О" превращается в "П". При-зра-чны.
— Вы сказали «призрачны»? — Джек вспомнил, что и Юки, и Джо употребляли это слово.
— Боюсь, что так. Другого определения нет. Близнецы Хакаби росли раздельно?
— Я в этом не уверен. Знаю только то, что о них мне рассказали. Тот, кто находится в заключении, утверждает, что годы, когда формируется личность ребенка, они провели вместе, но он был очень неопределенен в отношении времени, когда каждый из них пошел своим путем. Я не убежден и в истинности того, что говорит второй. Там может быть какая-то тайна. Есть сведения, что в раннем детстве над ними издевались. Пока что их прошлое нам неясно. Существует явная вражда.
— Что ж. Это не обязательно должно что-то значить. Наши исследования показали, что в формировании личности близнецов жизненно важную роль играет окружение, возможно, более важную, чем в случае, когда дети не являются близнецами, но пока у вас нет подтверждения третьего лица, не имеет смысла делать какие-то выводы из вашей информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34