Но, я думаю, музыка спасла не только его жизнь, но и душу.
— Это помогло ему пережить... трудные времена? — спросила Люси.
— Да. Музыка была его страстью, — ответила Алиса. Ее взгляд внезапно стал очень задумчивым, и Люси осознала, что ее бабушка действительно очень стара. Сколько ей лет? Девяносто? Девяносто три? Да, наверное, столько.
Но вдруг Алиса весело сказала:
— Слишком много воспоминаний. Я рассказываю вам свою жизнь. Думаю, мы не нуждаемся в лишних романтических историях.
— На самом деле, я не против романтики.
— Хорошо, скажу тебе, Люси, что в моей жизни было много романтических минут. Твоя мама родилась в те годы. Марианна. Конрад тогда увлекся готикой. Наверное, мы с ним так и не смогли избавиться от страшных воспоминаний о концлагере. Конрад написал «Песню Деборы» для Деборы, и теперь он хотел написать музыкальную пьесу по мотивам стихотворения...
— Теннисона, — вставил Лайам.
— Как приятно встретить образованного мужчину, — с улыбкой заметила Алиса. — Верно, Теннисона. Конечно, я хотела жить вместе с Марианной и Деборой. Думала немного подкопить денег и устроиться в Англии. Тогда я снова начала сниматься. Вы все это знаете. Я опять стала авантюристкой, у которой было таинственное прошлое. Теперь у меня действительно было прошлое. Конрад начал снова давать концерты, а я снялась в нескольких фильмах, которые публика приняла весьма хорошо. Так что наша семейная казна быстро пополнялась...
— Эрих фон Штрогейм? — сказала Люси. Улыбка осветила лицо Алисы.
— Ах, да, дорогой Эрих, — сказала она, и на мгновение ее улыбка стала шире. — Человек настроения. Но он был очень талантлив, поэтому я прощала ему все истерики и смены настроений. Да, мы вместе сделали фильм. Он был довольно успешен, но... — Она замолчала, а затем добавила: — Но, так или иначе, ничто уже не было таким, как прежде. И все время я пробовал найти Альрауне. В конечном счете я нашла, прочитав статью в немецкой газете.
Алиса посмотрела на Майкла, который развел руки в стороны, как будто хотел сказать: «Черт возьми, скажи им все».
— В статье сообщалось о смерти немецкого офицера, который служил охранником в Освенциме, — сказала Алиса. — Говорилось, что подозрение пало на маленького племянника мужчины. Я не знала наверняка, имела ли эта статья отношение к Альрауне. Фамилия убитого была самой обычной. Штульц. Но так звали того молодого офицера, который забрал Альрауне. Тем более в статье упоминались факты, которые совпадали с тем, что я знала об Альрауне. Убийство произошло в маленьком городке в Северной Германии, рядом с чешской границей. И детали смерти мужчины... — Алиса сделала паузу, а затем продолжила: — Я решила, что этот племянник мог бы быть Альрауне. Илене тоже так казалось. Конрад был на гастролях, а поиски Альрауне стали моим главным делом. Брат Илены сумел достать для нас билеты, и мы поехали в город, названный в газетах.
— Этот городок еще меньше, чем я думала, — сказала Илена, когда поезд прибыл на небольшую немецкую железнодорожную станцию. — Однако искать будет легче. Что будем делать теперь, Лукреция? Попробуем взять напрокат автомобиль, или что?
— Конечно, возьмем машину, — решительно ответила Алиса. — Мы не можем пешком ходить по улицам и искать нужный дом.
— Как хорошо, когда есть деньги, — сказала Илена. — И хорошо, что мы, по крайней мере, знаем имя.
— Рейнард Штульц, — отозвалась Алиса. И хотя она пыталась забыть ту ночь, когда был зачат Альрауне, она помнила, как молодой офицер дотронулся до ее лица. Она не могла вспомнить цвет его волос или черты его лица, но она помнила, что среди всего того кошмара он позволил ей минутку передохнуть. Если он действительно был отцом Альрауне, то у мальчика была не такая уж дурная наследственность.
Трудностей с поиском адреса не возникло: они зашли в офис местной газеты и открыто попросили, чтобы им сообщили, где живет Рейнард Штульц. Алиса не представилась баронессой Лукрецией фон Вольф, однако вела себя высокомерно и надменно, совсем как баронесса. Клерк был настолько напуган властным тоном неизвестной женщины, что немедленно объяснил им, как найти дом Рейнарда Штульца. Потом служащий сообщил несколько деталей нападения. Никто не предполагал, что такой маленький ребенок может быть настолько силен. По отношению к мальчику не было предпринято никаких мер, он остался на попечении горничной, и никто не знал, как поступить с ним. Алиса сообщила, что они с Иленой родственницы матери ребенка, и поэтому им можно подробно рассказать о случившемся.
Клерк колебался, но он был готов немного посплетничать и пересказать историю, которая так долго обсуждалась в прессе. Возможно, мальчик нарушил установленное правило. Возможно, не сделал домашнее задание или не убрал кровать, и поэтому был наказан. Может быть, его отшлепали или лишили сладкого после обеда. Наказание не могло быть суровым, ведь господин Штульц был доброжелательным человеком. Да, он служил в нацистской армии — конечно, этим нельзя гордится. Но все это было в прошлом, и надо отметить, что Штульц был душевным человеком, всегда готовым прийти на помощь. Он так гордился своим маленьким племянником, который осиротел во время войны. Их вдвоем часто видели в центре города, сказал клерк, господин Штульц всегда покупал мальчугану игрушки. Поверьте, было очень приятно видеть дядю, так нежно заботящегося о своем племяннике.
Но то мягкое наказание, по-видимому, очень разозлило мальчика. Он был в гневе, в ярости. И ему под руку попался длинный острый предмет — возможно, это был вертел для мяса, клерк не знал всех деталей. Но он точно знал, что мальчик схватил этот вертел и воткнул прямо в лицо господина Штульца.
— Глаза, — задумчиво произнесла Алиса. — Кто-то выколол Рейнарду Штульцу глаза.
— О да, это было так, — сказал клерк. — Как страшно.
Через пятнадцать минут Алиса и Илена нашли дом Рейнарда Штульца и постучали в дверь. Через полчаса они уже возвращались к железнодорожной станции с Альрауне.
— Никто не задавал нам вопросов, — сказала Алиса. — Никто не пробовал остановить нас. Мы просто вошли в дом и нашли Альрауне. Он был на кухне, ел суп, который горничная приготовила для него. Мы представились родственницами его матери, сказали, что приехали, чтобы забрать мальчика с собой, и забрали.
— Альрауне узнал вас? — спросила Люси. — Я имею в виду, он узнал в вас свою мать?
— Не сразу. Он вышел из Освенцима год назад и был очень мал. Тогда Альрауне было только семь лет. Однако через некоторое время он действительно признал меня. Он улыбался мне и позволял обнимать себя. Но Альрауне был особенным ребенком. Мне всегда казалось, что он проявлял привязанность только потому, что от него ожидали проявления добрых чувств.
— Вы вернулись с ним в Англию? — спросила Франческа.
— Да. Мы с Иленой возвращались окольным путем. Мы хотели убедиться в том, что нас никто не преследовал. Возможно, мы обе стали параноиками после концлагеря. Я хотела, чтобы Альрауне жил со всеми нами, чтобы мы были семьей. У него были две сестры, которые, по-моему, были рады иметь брата.
Алиса замолчала. Не было никакой необходимости говорить, что она была напугана необычным хладнокровием ребенка и его темной историей. Она думала: «Этот мальчишка смог ослепить человека, от которого, по словам окружающих, видел только добро».
— Илена осталась в Англии, — сказала она. — Когда я заключила контракт со студией «Ашвуд», она получила должность в больнице, которая находилась поблизости. Мы были рады тому, что жили так близко друг к другу. Я была очень увлечена фильмами, которые собирались снимать в Ашвуде. Это была интересная и очень выгодная работа. В студии надеялись составить конкуренцию Альфреду Хичкоку — он уже снял «Тридцать девять ступенек» и «Ребекку», и через несколько лет должен был появиться его фильм «В случае убийства наберите М». Детективы были типичны для того времени. Были очень хорошие сценарии.
Это сказала актриса, которая работала с фон Штрогеймом и Максом Шреком, знала Бригитту Хельм и Дитрих. Люси улыбнулась.
— Время, когда мы снова были все вместе и жили в Англии, было одним из самых счастливых, — продолжила Алиса. — У меня снова появились деньги, не очень много, но этого было достаточно, чтобы купить дом недалеко от студии. Илена часто гостила у нас, и ее семья регулярно приезжала в Англию. Мы немного путешествовали — насколько это было возможно в те времена. Как-то раз я взяла детей с собой за границу.
— Вы полетели на самолете Говарда Хьюза, — сказала Люси.
— Да. А откуда ты это знаешь?
— Я нашла старую кинохронику, — объяснила Люси. — Новости «Патэ».
— Вокруг обычно было много камер, — согласилась Алиса. — Но в целом это снова становилось нормальной жизнью. Конрад был со мной, конечно. Ему понравилась идея жить в Англии. Он думал, что сможет стать английским джентльменом, и хотел снова писать музыку.
Алиса замолчала, и Люси почувствовала, как волнение охватило старую леди. Мы приближаемся к этому событию, думала Люси. Мы приближаемся к тому, что на самом деле произошло в Ашвуде.
И неожиданно Лайам наклонился вперед и спросил:
— Баронесса, мы знаем, что отец Эдмунда Фэйна убил Конрада. Но кто убил Лео Драйера?
В течение нескольких минут Люси думала, что Алиса не собиралась отвечать. Мы слишком многого требуем от нее, подумала она в ужасе. Это слишком тяжело для нее, ей ведь больше девяноста лет, и сегодня она заново прожила половину своей жизни!
Но Люси поняла, что была неправа; леди, которая выжила в Освенциме и перенесла много тягот и лишений, только немного выпрямилась и попросила:
— Майкл, дорогой, не принесешь бренди? Мне хочется добавить его в свой кофе.
Когда Майкл принес бутылку бренди и бокалы для себя и Лайама, Алиса сказала:
— Вот что на самом деле произошло в тот день в Ашвуде.
Альрауне вел себя хорошо, после того как Алиса и Илена забрали его в Англию. И если убийство Рейнарда Штульца шокировало его, то он не показывал этого. Алиса хотела верить в его невиновность. Она думала, что кто-то, кто потерял любимого в одном из концлагерей, решил отомстить Рейнарду. Таких людей было очень много!
Альрауне был умен и все схватывал на лету. Это очень нравилось Алисе, и мальчик легко вписался в новую семейную жизнь, хотя, казалось, он боялся Конрада. Или это Конрад боялся его?
Алиса не рассказала Конраду об изнасиловании. Она боялась, что Конрад возненавидел бы Альрауне из-за этого, а мальчик и так уже испытал много ненависти в своей жизни. И Конрад, казалось, относился к Альрауне достаточно дружелюбно. «Возможно, однажды ты расскажешь мне о том, что случилось в Освенциме, — говорил Кляйн. — Но только если сама того захочешь».
— Ты когда-нибудь расскажешь ему? — спросила Илена однажды.
— Нет. Он объявил бы вендетту или отправился бы в крестовый поход, чтобы найти мужчин, которые изнасиловали меня. А потом вызвал бы их на дуэль, — сказал Алиса. — Впрочем, независимо от того, что предпринял бы Конрад, он никогда не смог бы смотреть на Альрауне, не вспоминая, как этот мальчик был зачат.
Илена спросила:
— А ты? Ты можешь смотреть на Альрауне, не вспоминая?
— Я могу, — ответила Алиса и подумала: я должна. Она была благодарна Конраду за то, что тот тепло относился к Альрауне.
Дебора и Марианна приняли маленького брата без вопросов. Они звали его Алан, поскольку им сказали так делать. Алиса тоже пыталась называть сына Аланом. Но это было трудно. Он был Альрауне, когда они сидели вдвоем в Освенциме, и он всегда будет Альрауне.
В течение первых недель в Англии после возвращения из Германии Алиса тайно наблюдала за мальчиком и размышляла: «Не привела ли я в дом убийцу? Убийцу, который мог причинить вред Деборе и Марианне?»
Потом Алиса вспомнила, как спокойно Альрауне наблюдал за процессом ослепления двух мужчин в немецком концентрационном лагере, как она прятала его от Йозефа Менгеля в прачечной и в бараках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Это помогло ему пережить... трудные времена? — спросила Люси.
— Да. Музыка была его страстью, — ответила Алиса. Ее взгляд внезапно стал очень задумчивым, и Люси осознала, что ее бабушка действительно очень стара. Сколько ей лет? Девяносто? Девяносто три? Да, наверное, столько.
Но вдруг Алиса весело сказала:
— Слишком много воспоминаний. Я рассказываю вам свою жизнь. Думаю, мы не нуждаемся в лишних романтических историях.
— На самом деле, я не против романтики.
— Хорошо, скажу тебе, Люси, что в моей жизни было много романтических минут. Твоя мама родилась в те годы. Марианна. Конрад тогда увлекся готикой. Наверное, мы с ним так и не смогли избавиться от страшных воспоминаний о концлагере. Конрад написал «Песню Деборы» для Деборы, и теперь он хотел написать музыкальную пьесу по мотивам стихотворения...
— Теннисона, — вставил Лайам.
— Как приятно встретить образованного мужчину, — с улыбкой заметила Алиса. — Верно, Теннисона. Конечно, я хотела жить вместе с Марианной и Деборой. Думала немного подкопить денег и устроиться в Англии. Тогда я снова начала сниматься. Вы все это знаете. Я опять стала авантюристкой, у которой было таинственное прошлое. Теперь у меня действительно было прошлое. Конрад начал снова давать концерты, а я снялась в нескольких фильмах, которые публика приняла весьма хорошо. Так что наша семейная казна быстро пополнялась...
— Эрих фон Штрогейм? — сказала Люси. Улыбка осветила лицо Алисы.
— Ах, да, дорогой Эрих, — сказала она, и на мгновение ее улыбка стала шире. — Человек настроения. Но он был очень талантлив, поэтому я прощала ему все истерики и смены настроений. Да, мы вместе сделали фильм. Он был довольно успешен, но... — Она замолчала, а затем добавила: — Но, так или иначе, ничто уже не было таким, как прежде. И все время я пробовал найти Альрауне. В конечном счете я нашла, прочитав статью в немецкой газете.
Алиса посмотрела на Майкла, который развел руки в стороны, как будто хотел сказать: «Черт возьми, скажи им все».
— В статье сообщалось о смерти немецкого офицера, который служил охранником в Освенциме, — сказала Алиса. — Говорилось, что подозрение пало на маленького племянника мужчины. Я не знала наверняка, имела ли эта статья отношение к Альрауне. Фамилия убитого была самой обычной. Штульц. Но так звали того молодого офицера, который забрал Альрауне. Тем более в статье упоминались факты, которые совпадали с тем, что я знала об Альрауне. Убийство произошло в маленьком городке в Северной Германии, рядом с чешской границей. И детали смерти мужчины... — Алиса сделала паузу, а затем продолжила: — Я решила, что этот племянник мог бы быть Альрауне. Илене тоже так казалось. Конрад был на гастролях, а поиски Альрауне стали моим главным делом. Брат Илены сумел достать для нас билеты, и мы поехали в город, названный в газетах.
— Этот городок еще меньше, чем я думала, — сказала Илена, когда поезд прибыл на небольшую немецкую железнодорожную станцию. — Однако искать будет легче. Что будем делать теперь, Лукреция? Попробуем взять напрокат автомобиль, или что?
— Конечно, возьмем машину, — решительно ответила Алиса. — Мы не можем пешком ходить по улицам и искать нужный дом.
— Как хорошо, когда есть деньги, — сказала Илена. — И хорошо, что мы, по крайней мере, знаем имя.
— Рейнард Штульц, — отозвалась Алиса. И хотя она пыталась забыть ту ночь, когда был зачат Альрауне, она помнила, как молодой офицер дотронулся до ее лица. Она не могла вспомнить цвет его волос или черты его лица, но она помнила, что среди всего того кошмара он позволил ей минутку передохнуть. Если он действительно был отцом Альрауне, то у мальчика была не такая уж дурная наследственность.
Трудностей с поиском адреса не возникло: они зашли в офис местной газеты и открыто попросили, чтобы им сообщили, где живет Рейнард Штульц. Алиса не представилась баронессой Лукрецией фон Вольф, однако вела себя высокомерно и надменно, совсем как баронесса. Клерк был настолько напуган властным тоном неизвестной женщины, что немедленно объяснил им, как найти дом Рейнарда Штульца. Потом служащий сообщил несколько деталей нападения. Никто не предполагал, что такой маленький ребенок может быть настолько силен. По отношению к мальчику не было предпринято никаких мер, он остался на попечении горничной, и никто не знал, как поступить с ним. Алиса сообщила, что они с Иленой родственницы матери ребенка, и поэтому им можно подробно рассказать о случившемся.
Клерк колебался, но он был готов немного посплетничать и пересказать историю, которая так долго обсуждалась в прессе. Возможно, мальчик нарушил установленное правило. Возможно, не сделал домашнее задание или не убрал кровать, и поэтому был наказан. Может быть, его отшлепали или лишили сладкого после обеда. Наказание не могло быть суровым, ведь господин Штульц был доброжелательным человеком. Да, он служил в нацистской армии — конечно, этим нельзя гордится. Но все это было в прошлом, и надо отметить, что Штульц был душевным человеком, всегда готовым прийти на помощь. Он так гордился своим маленьким племянником, который осиротел во время войны. Их вдвоем часто видели в центре города, сказал клерк, господин Штульц всегда покупал мальчугану игрушки. Поверьте, было очень приятно видеть дядю, так нежно заботящегося о своем племяннике.
Но то мягкое наказание, по-видимому, очень разозлило мальчика. Он был в гневе, в ярости. И ему под руку попался длинный острый предмет — возможно, это был вертел для мяса, клерк не знал всех деталей. Но он точно знал, что мальчик схватил этот вертел и воткнул прямо в лицо господина Штульца.
— Глаза, — задумчиво произнесла Алиса. — Кто-то выколол Рейнарду Штульцу глаза.
— О да, это было так, — сказал клерк. — Как страшно.
Через пятнадцать минут Алиса и Илена нашли дом Рейнарда Штульца и постучали в дверь. Через полчаса они уже возвращались к железнодорожной станции с Альрауне.
— Никто не задавал нам вопросов, — сказала Алиса. — Никто не пробовал остановить нас. Мы просто вошли в дом и нашли Альрауне. Он был на кухне, ел суп, который горничная приготовила для него. Мы представились родственницами его матери, сказали, что приехали, чтобы забрать мальчика с собой, и забрали.
— Альрауне узнал вас? — спросила Люси. — Я имею в виду, он узнал в вас свою мать?
— Не сразу. Он вышел из Освенцима год назад и был очень мал. Тогда Альрауне было только семь лет. Однако через некоторое время он действительно признал меня. Он улыбался мне и позволял обнимать себя. Но Альрауне был особенным ребенком. Мне всегда казалось, что он проявлял привязанность только потому, что от него ожидали проявления добрых чувств.
— Вы вернулись с ним в Англию? — спросила Франческа.
— Да. Мы с Иленой возвращались окольным путем. Мы хотели убедиться в том, что нас никто не преследовал. Возможно, мы обе стали параноиками после концлагеря. Я хотела, чтобы Альрауне жил со всеми нами, чтобы мы были семьей. У него были две сестры, которые, по-моему, были рады иметь брата.
Алиса замолчала. Не было никакой необходимости говорить, что она была напугана необычным хладнокровием ребенка и его темной историей. Она думала: «Этот мальчишка смог ослепить человека, от которого, по словам окружающих, видел только добро».
— Илена осталась в Англии, — сказала она. — Когда я заключила контракт со студией «Ашвуд», она получила должность в больнице, которая находилась поблизости. Мы были рады тому, что жили так близко друг к другу. Я была очень увлечена фильмами, которые собирались снимать в Ашвуде. Это была интересная и очень выгодная работа. В студии надеялись составить конкуренцию Альфреду Хичкоку — он уже снял «Тридцать девять ступенек» и «Ребекку», и через несколько лет должен был появиться его фильм «В случае убийства наберите М». Детективы были типичны для того времени. Были очень хорошие сценарии.
Это сказала актриса, которая работала с фон Штрогеймом и Максом Шреком, знала Бригитту Хельм и Дитрих. Люси улыбнулась.
— Время, когда мы снова были все вместе и жили в Англии, было одним из самых счастливых, — продолжила Алиса. — У меня снова появились деньги, не очень много, но этого было достаточно, чтобы купить дом недалеко от студии. Илена часто гостила у нас, и ее семья регулярно приезжала в Англию. Мы немного путешествовали — насколько это было возможно в те времена. Как-то раз я взяла детей с собой за границу.
— Вы полетели на самолете Говарда Хьюза, — сказала Люси.
— Да. А откуда ты это знаешь?
— Я нашла старую кинохронику, — объяснила Люси. — Новости «Патэ».
— Вокруг обычно было много камер, — согласилась Алиса. — Но в целом это снова становилось нормальной жизнью. Конрад был со мной, конечно. Ему понравилась идея жить в Англии. Он думал, что сможет стать английским джентльменом, и хотел снова писать музыку.
Алиса замолчала, и Люси почувствовала, как волнение охватило старую леди. Мы приближаемся к этому событию, думала Люси. Мы приближаемся к тому, что на самом деле произошло в Ашвуде.
И неожиданно Лайам наклонился вперед и спросил:
— Баронесса, мы знаем, что отец Эдмунда Фэйна убил Конрада. Но кто убил Лео Драйера?
В течение нескольких минут Люси думала, что Алиса не собиралась отвечать. Мы слишком многого требуем от нее, подумала она в ужасе. Это слишком тяжело для нее, ей ведь больше девяноста лет, и сегодня она заново прожила половину своей жизни!
Но Люси поняла, что была неправа; леди, которая выжила в Освенциме и перенесла много тягот и лишений, только немного выпрямилась и попросила:
— Майкл, дорогой, не принесешь бренди? Мне хочется добавить его в свой кофе.
Когда Майкл принес бутылку бренди и бокалы для себя и Лайама, Алиса сказала:
— Вот что на самом деле произошло в тот день в Ашвуде.
Альрауне вел себя хорошо, после того как Алиса и Илена забрали его в Англию. И если убийство Рейнарда Штульца шокировало его, то он не показывал этого. Алиса хотела верить в его невиновность. Она думала, что кто-то, кто потерял любимого в одном из концлагерей, решил отомстить Рейнарду. Таких людей было очень много!
Альрауне был умен и все схватывал на лету. Это очень нравилось Алисе, и мальчик легко вписался в новую семейную жизнь, хотя, казалось, он боялся Конрада. Или это Конрад боялся его?
Алиса не рассказала Конраду об изнасиловании. Она боялась, что Конрад возненавидел бы Альрауне из-за этого, а мальчик и так уже испытал много ненависти в своей жизни. И Конрад, казалось, относился к Альрауне достаточно дружелюбно. «Возможно, однажды ты расскажешь мне о том, что случилось в Освенциме, — говорил Кляйн. — Но только если сама того захочешь».
— Ты когда-нибудь расскажешь ему? — спросила Илена однажды.
— Нет. Он объявил бы вендетту или отправился бы в крестовый поход, чтобы найти мужчин, которые изнасиловали меня. А потом вызвал бы их на дуэль, — сказал Алиса. — Впрочем, независимо от того, что предпринял бы Конрад, он никогда не смог бы смотреть на Альрауне, не вспоминая, как этот мальчик был зачат.
Илена спросила:
— А ты? Ты можешь смотреть на Альрауне, не вспоминая?
— Я могу, — ответила Алиса и подумала: я должна. Она была благодарна Конраду за то, что тот тепло относился к Альрауне.
Дебора и Марианна приняли маленького брата без вопросов. Они звали его Алан, поскольку им сказали так делать. Алиса тоже пыталась называть сына Аланом. Но это было трудно. Он был Альрауне, когда они сидели вдвоем в Освенциме, и он всегда будет Альрауне.
В течение первых недель в Англии после возвращения из Германии Алиса тайно наблюдала за мальчиком и размышляла: «Не привела ли я в дом убийцу? Убийцу, который мог причинить вред Деборе и Марианне?»
Потом Алиса вспомнила, как спокойно Альрауне наблюдал за процессом ослепления двух мужчин в немецком концентрационном лагере, как она прятала его от Йозефа Менгеля в прачечной и в бараках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69