Даже если посчитать, что смерть наступила 16-го числа, то к сегодняшнему дню при наилучшем сохранении трупа должны были произойти деформации.
Сейчас нефритовое тело императрицы было точь-в-точь таким же, каким я увидел его двенадцать дней назад. Если не считать зарубцевавшейся раны на животе, что было абсолютным чудом. Прежде я не верил в чудеса, а теперь поверил. Пусть мы сейчас не способны объяснить их, но настанет день, и мы сможем дать им научное объяснение.
29 октября
Нет записей, только указана дата.
30 октября
Нет записей, только указана дата.
31 октября
Нет записей, только указана дата.
1 ноября
Сегодня надо представить официальный отчет. Не знаю, что мне писать. Мой кабинет принадлежит правительству. Чинуши из нанкинского правительства не придают значения таким отчетам; хорошо, если его вообще прочитают. Никто из них этому не поверит. Все эти дни моей душой владеет особое настроение, когда я подхожу к нефритовому телу императрицы.
2 ноября
Сегодня умер мой способный помощник Ян Цзысу. Его смерть чрезвычайно удивительна и необычна: он сам себя удавил руками до смерти. Такой смерти я никогда прежде не видывал, поскольку при недостатке воздуха у людей слабеют руки. Вчера вечером он дежурил в кабинете, а сегодня утром, когда я вошел в подвал, где покоится нефритовое тело императрицы, я обнаружил его уже бездыханным. Полагаю, что смерть наступила после полуночи – от ноля часов до половины первого. У него вытаращены глаза, труп страшен до ужаса, словно он сам не понимал, почему умирает. Взгляд Ян Цзысу был направлен на покоящееся в стеклянном гробу нефритовое тело императрицы. Я посмотрел на его глаза, потом на спокойно спящую императрицу, и мою душу внезапно поразил страх.
3 ноября Сегодня вечером я решил дежурить в подвале сам…
На этой записи дневник обрывается. 3 ноября – последняя заполненная страница. У меня закружилась голова, когда я стал обдумывать только что прочитанное. Мне нечего было сказать. Текст Дуаньму Июня был странным, половина написана на литературном языке вэньянь, а половина – на разговорном языке байхуа. Вероятно, в те годы образованные люди говорили именно так, на смеси двух языков. Я закрыл дневник и, не решившись перечитывать, передал Е Сяо.
Е Сяо все внимательно прочитал, побледнел и размеренно произнес:
– В личном деле Дуаньму Июня написано, что он скончался ночью 3 ноября 1945 года. Причина смерти – инъекция в вену.
– Инъекция? – засомневался я.
– Он сам себе вколол яд. Это самоубийство.
– Ты знаешь, мне по-настоящему страшно.
– Честно говоря, мне тоже. Почитай эти бумаги. Пока ты изучал дневник, я нашел последнюю страницу по «Эксперименту ALT».
Собравшись с духом, я принялся читать:
Доклад о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT
В ходе эксперимента ALTимели место два инцидента гибели людей. Погибли: известныйученый физиолог господин Дуаньму Июнь и его главный помощник Ян Цзысу. Хотя инциденты квалифицированы как самоубийства, но мотивы самоубийств не выяснены. Национальное правительство приняло решение провести расследование этих случаев.
Начинаем с показаний Чжан Кая, сотрудника лаборатории господина Дуаньму. Они состоят в следующем:
Мое имя Чжан Кай, мне 26 лет. Я ученик господина Дуаньму и сотрудник его лаборатории. Я сопровождал господина Дуаньму в его поездке в Дунлин. Я принимал участие во всей его деятельности и экспериментах. После нашего возвращения в Шанхай с останками императрицы мы временно поместили останки императрицы в подвале. Мы провели с останками императрицы все мероприятия, кроме вскрытия, и пришли к выводу о сохранности останков нетленными без дефектов. Вечером 31 октября Ян Цзысу пригласил меня на ужин в Байлэмэнь. В эти дни он был в очень скверном настроении, а на мой вопрос, почему, ничего не ответил.
Потом мы выпили очень много вина, и он быстро захмелел. В подпитии Ян Цзысу наговорил очень много всякой ерунды, но кое-что я запомнил. Так, он мне сказал:
– Чжан Кай, я влюбился в одну женщину.
– Правда? В кого же? Ну-ка, давай рассказывай/ Наверно, это наша новенькая барышня Лю? – пристал я к нему с расспросами.
– Нет. – Он отрицательно покачал головой, вид у него был несчастный. Ян Цзысу снова выпил вина.
– Так в кого же ты влюбился? – Я протянул руку, чтобы отобрать у него бокал с вином.
– Ты мне не поверишь, – ответил он и оттолкнул мою руку.
– Я тебе поверю. – Я пытался убедить его по-хорошему, потому что хотел, чтобы он высказал все наболевшее.
– Я влюбился в императрицу.
– В кого?
– В императрицу.
– Ты напился пьян. Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Я не напился, я не пьян. Сейчас я трезвее трезвого. Когда мы в подземном дворце Хуй-лин впервые узрели нефритовое тело императрицы, она меня очаровала. Вожделение влечет меня к ней как магнит. За всю свою жизнь я никогда не видел такой красивой женщины. Когда мы вернулись в Шанхай, я много раз ходил любоваться ею в одиночестве. Когда я пожирал ее глазами, то всегда думал, что передо мной спящая женщина, а не холодный труп.
Я любовался ею, хотя, как выпускник медицинского факультета университета, должен был понимать, что она мертва. По-моему, перед нею моя жизнь – абсолютное ничтожество, а она сама – бессмертная богиня, да, именно богиня. Я люблю ее, я преклоняюсь перед ней. Я совершил коленопреклонение и отдал ей поклоны, я могу умереть за нее, принести ей в дар свою жизнь как жертвоприношение.
– Ты сошел с ума.
– Я знаю, поверить мне ты не способен. В тот вечер меня охватил страстный порыв обнять и приласкать ее. В подвале я был один. Я сам открыл стеклянный гроб. Я обнял ее тело и прильнул к нему, хотя оно было холодным как лед. Но я почувствовал то же самое, как если бы я обнял свою жену. Словно вспомнив о чем-то, я осмелел и поднял ее смеженные веки.
О Небо! По-моему, она смотрела на меня. У меня было такое же чувство, как сейчас, когда ты смотришь на меня. Ее глазные яблоки прекрасно сохранились, а зрачки, хотя и не реагировали на свет, были как у обычных – живых – людей. Ее глаза сияли светом, живым светом. И вдруг я увидел, что в уголках ее глаз начались изменения: глазницы внизу увлажнились, появилась жидкость, она потекла из глаз и пролилась струйкой на щеки. От страха я задрожал всем телом, ноги меня не слушались. Рукой я стер эту жидкость, она оказалась теплой. Я попробовал ее на вкус: соленая. О Небо! Это же слезы, человеческие слезы.
Насколько я разбираюсь в медицине, это никоим образом не могло быть трупной жидкостью, без сомнения, это были слезы, вытекшие из ее нормально функционировавших слезных каналов. Извини, я больше ничего не скажу.
После этих слов Ян Цзысу ушел из ресторана, ушел один. Тогда я предположил, что он просто слишком много выпил и, захмелев, наболтал чепухи. Я никак не думал, что через два дня его найдут мертвым в подвале. Он умер перед останками императрицы.
Заключение расследования
1. Вышеприведенные показания фальшивы и ложны, это бредни для смущения умов. Чжан Кай отстраняется от должности и навечно лишается права занимать посты на государственной службе.
2. Что касается мотивов смерти обоих, Дуаньму Июня и Ян Цзысу, предлагаем временно публично заявить, что чрезмерное переутомление на службе привело к душевному кризису и самоубийству.
3. Лабораторию Дуаньму Июня немедленно расформировать.
4. Эксперимент ALTпрекратить.
5. Останки императрицы Тунчжи временно оставить на хранении в подвале.
Китайская Республика, 34 год, 20 ноября.
Казенная печать.
Я вернул этот документ в стопку докладов об эксперименте ALT. Тщательно просмотрев все остальные бумаги, мы больше не обнаружили ничего интересного. Документы, датированные декабрем 1945 года, были в основном отчетами о ликвидации лаборатории, и в них уже не упоминалось об останках императрицы.
Тут острое чувство голода напомнило мне о времени. Мы просидели здесь целый день, забыли даже пообедать, а сейчас служащие архива уже собирались домой. Мы с Е Сяо тоже ушли и решили немедленно где-то перекусить.
За едой я спросил Е Сяо:
– Завтра пойдем в архив?
– Нет, завтра мы будем искать императрицу. – Он произнес это так буднично, как если бы мы собирались искать потерявшийся портфель.
Кажется, Е Сяо пришла в голову какая-то идея.
А за окном – шанхайская зима.
ДЕСЯТОЕ ФЕВРАЛЯ
Это было мрачное черное пятиэтажное здание. В нем не было той мишурной роскоши, которая отличает дворцы на шанхайской набережной Банде или на Нанкин-роуд, и не было той изысканности, которая свойственна уютным коттеджам на авеню Хуайхайлу. Этот огромный черный дом производил гнетущее впечатление, словно посреди городских улиц возвысился мрачный средневековый замок. Кроме меня и Е Сяо, никто из прохожих не обращал на него ни малейшего внимания.
На табличке было написано: Наньхулу, № 125.
Е Сяо сказал мне:
– До освобождения здесь значилось: Тунтяньлу, номер семьдесят девять.
– Это же адрес лаборатории Дуаньму Июня из его рабочего дневника, – вспомнил я.
– Да, я выяснил, что лаборатория была именно здесь. Это здание построили японцы в 1942 году. Тогда здесь размещалась охранка японской армии. После победы Сопротивления национальное правительство разместило здесь научно-исследовательские учреждения министерства здравоохранения административного юаня. Одним из таких учреждений и была лаборатория Дуаньму Июня. Помнишь, вчера мы прочитали в «Докладе о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT», что эксперимент был прекращен, а останки императрицы временно оставлены в подвале?
– Теперь я понимаю, почему ты сказал, что сегодня пойдем к императрице.
– Посмотрим, повезет нам или нет: вероятность не более десяти процентов. В документах написано, что останки были оставлены в подвале временно, а более поздних записей в архиве нет. Возможно, после ликвидации лаборатории тело просто уничтожили иди при отступлении увезли на Тайвань. Кроме того, мы не можем исключить и того, что впоследствии останки императрицы переместили в другое место.
– Хотелось бы, чтобы императрица была здесь, – сказал я, оглядываясь на мрачную черную ограду вокруг здания и пытаясь сдержать тревожное сердцебиение.
Мы с Е Сяо вошли внутрь. Теперь здесь располагались офисы различных наших и зарубежных фирм. Людей в коридорах было мало, большое здание казалось пустынным. Мы нашли работников хозяйственного управления. Е Сяо предъявил им свое служебное удостоверение и начал расспрашивать о том, что сейчас хранится в подвале. Эти люди работали здесь недавно, поэтому толком ничего сказать не могли. Наконец Е Сяо попросил проводить нас в подвал.
– Подвал никогда не открывается, что там – никто не знает, но если вы желаете его осмотреть – пожалуйста.
С этими словами завхоз извлек из сейфа большой тяжелый ключ.
– Сто лет им не пользовались, не знаю, сумею ли открыть. Мне идти с вами, или вы хотите открыть сами?
– Сами пойдем и откроем. Спасибо вам за содействие. – Е Сяо взял ключ и повел меня в дальний конец коридора.
Дверь была стальная, на вид очень прочная. Е Сяо вставил ключ. За долгие годы замок проржавел, все же ключ со скрипом повернулся, и массивная дверь открылась.
Сразу за дверью оказалась лестница, ведущая вниз. Впереди стоял сплошной мрак, разглядеть что-либо было невозможно, из глубины тянуло холодом. Я решил продемонстрировать свою отвагу и смело двинулся вниз по лестнице, но Е Сяо удержал меня. Он пошарил рукой по стене рядом с дверью и оказался прав: щелчок выключателя – в глубине подвала блеснул свет. Скорчив смешную гримасу, Е Сяо назидательным тоном сказал:
– Вот теперь пойдем.
– Хорошо, спускаемся.
Е Сяо пошел первым, а я – следом за ним.
Лестница была широкая – по ней могли идти шеренгой человек шесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Сейчас нефритовое тело императрицы было точь-в-точь таким же, каким я увидел его двенадцать дней назад. Если не считать зарубцевавшейся раны на животе, что было абсолютным чудом. Прежде я не верил в чудеса, а теперь поверил. Пусть мы сейчас не способны объяснить их, но настанет день, и мы сможем дать им научное объяснение.
29 октября
Нет записей, только указана дата.
30 октября
Нет записей, только указана дата.
31 октября
Нет записей, только указана дата.
1 ноября
Сегодня надо представить официальный отчет. Не знаю, что мне писать. Мой кабинет принадлежит правительству. Чинуши из нанкинского правительства не придают значения таким отчетам; хорошо, если его вообще прочитают. Никто из них этому не поверит. Все эти дни моей душой владеет особое настроение, когда я подхожу к нефритовому телу императрицы.
2 ноября
Сегодня умер мой способный помощник Ян Цзысу. Его смерть чрезвычайно удивительна и необычна: он сам себя удавил руками до смерти. Такой смерти я никогда прежде не видывал, поскольку при недостатке воздуха у людей слабеют руки. Вчера вечером он дежурил в кабинете, а сегодня утром, когда я вошел в подвал, где покоится нефритовое тело императрицы, я обнаружил его уже бездыханным. Полагаю, что смерть наступила после полуночи – от ноля часов до половины первого. У него вытаращены глаза, труп страшен до ужаса, словно он сам не понимал, почему умирает. Взгляд Ян Цзысу был направлен на покоящееся в стеклянном гробу нефритовое тело императрицы. Я посмотрел на его глаза, потом на спокойно спящую императрицу, и мою душу внезапно поразил страх.
3 ноября Сегодня вечером я решил дежурить в подвале сам…
На этой записи дневник обрывается. 3 ноября – последняя заполненная страница. У меня закружилась голова, когда я стал обдумывать только что прочитанное. Мне нечего было сказать. Текст Дуаньму Июня был странным, половина написана на литературном языке вэньянь, а половина – на разговорном языке байхуа. Вероятно, в те годы образованные люди говорили именно так, на смеси двух языков. Я закрыл дневник и, не решившись перечитывать, передал Е Сяо.
Е Сяо все внимательно прочитал, побледнел и размеренно произнес:
– В личном деле Дуаньму Июня написано, что он скончался ночью 3 ноября 1945 года. Причина смерти – инъекция в вену.
– Инъекция? – засомневался я.
– Он сам себе вколол яд. Это самоубийство.
– Ты знаешь, мне по-настоящему страшно.
– Честно говоря, мне тоже. Почитай эти бумаги. Пока ты изучал дневник, я нашел последнюю страницу по «Эксперименту ALT».
Собравшись с духом, я принялся читать:
Доклад о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT
В ходе эксперимента ALTимели место два инцидента гибели людей. Погибли: известныйученый физиолог господин Дуаньму Июнь и его главный помощник Ян Цзысу. Хотя инциденты квалифицированы как самоубийства, но мотивы самоубийств не выяснены. Национальное правительство приняло решение провести расследование этих случаев.
Начинаем с показаний Чжан Кая, сотрудника лаборатории господина Дуаньму. Они состоят в следующем:
Мое имя Чжан Кай, мне 26 лет. Я ученик господина Дуаньму и сотрудник его лаборатории. Я сопровождал господина Дуаньму в его поездке в Дунлин. Я принимал участие во всей его деятельности и экспериментах. После нашего возвращения в Шанхай с останками императрицы мы временно поместили останки императрицы в подвале. Мы провели с останками императрицы все мероприятия, кроме вскрытия, и пришли к выводу о сохранности останков нетленными без дефектов. Вечером 31 октября Ян Цзысу пригласил меня на ужин в Байлэмэнь. В эти дни он был в очень скверном настроении, а на мой вопрос, почему, ничего не ответил.
Потом мы выпили очень много вина, и он быстро захмелел. В подпитии Ян Цзысу наговорил очень много всякой ерунды, но кое-что я запомнил. Так, он мне сказал:
– Чжан Кай, я влюбился в одну женщину.
– Правда? В кого же? Ну-ка, давай рассказывай/ Наверно, это наша новенькая барышня Лю? – пристал я к нему с расспросами.
– Нет. – Он отрицательно покачал головой, вид у него был несчастный. Ян Цзысу снова выпил вина.
– Так в кого же ты влюбился? – Я протянул руку, чтобы отобрать у него бокал с вином.
– Ты мне не поверишь, – ответил он и оттолкнул мою руку.
– Я тебе поверю. – Я пытался убедить его по-хорошему, потому что хотел, чтобы он высказал все наболевшее.
– Я влюбился в императрицу.
– В кого?
– В императрицу.
– Ты напился пьян. Пойдем, я отвезу тебя домой.
– Я не напился, я не пьян. Сейчас я трезвее трезвого. Когда мы в подземном дворце Хуй-лин впервые узрели нефритовое тело императрицы, она меня очаровала. Вожделение влечет меня к ней как магнит. За всю свою жизнь я никогда не видел такой красивой женщины. Когда мы вернулись в Шанхай, я много раз ходил любоваться ею в одиночестве. Когда я пожирал ее глазами, то всегда думал, что передо мной спящая женщина, а не холодный труп.
Я любовался ею, хотя, как выпускник медицинского факультета университета, должен был понимать, что она мертва. По-моему, перед нею моя жизнь – абсолютное ничтожество, а она сама – бессмертная богиня, да, именно богиня. Я люблю ее, я преклоняюсь перед ней. Я совершил коленопреклонение и отдал ей поклоны, я могу умереть за нее, принести ей в дар свою жизнь как жертвоприношение.
– Ты сошел с ума.
– Я знаю, поверить мне ты не способен. В тот вечер меня охватил страстный порыв обнять и приласкать ее. В подвале я был один. Я сам открыл стеклянный гроб. Я обнял ее тело и прильнул к нему, хотя оно было холодным как лед. Но я почувствовал то же самое, как если бы я обнял свою жену. Словно вспомнив о чем-то, я осмелел и поднял ее смеженные веки.
О Небо! По-моему, она смотрела на меня. У меня было такое же чувство, как сейчас, когда ты смотришь на меня. Ее глазные яблоки прекрасно сохранились, а зрачки, хотя и не реагировали на свет, были как у обычных – живых – людей. Ее глаза сияли светом, живым светом. И вдруг я увидел, что в уголках ее глаз начались изменения: глазницы внизу увлажнились, появилась жидкость, она потекла из глаз и пролилась струйкой на щеки. От страха я задрожал всем телом, ноги меня не слушались. Рукой я стер эту жидкость, она оказалась теплой. Я попробовал ее на вкус: соленая. О Небо! Это же слезы, человеческие слезы.
Насколько я разбираюсь в медицине, это никоим образом не могло быть трупной жидкостью, без сомнения, это были слезы, вытекшие из ее нормально функционировавших слезных каналов. Извини, я больше ничего не скажу.
После этих слов Ян Цзысу ушел из ресторана, ушел один. Тогда я предположил, что он просто слишком много выпил и, захмелев, наболтал чепухи. Я никак не думал, что через два дня его найдут мертвым в подвале. Он умер перед останками императрицы.
Заключение расследования
1. Вышеприведенные показания фальшивы и ложны, это бредни для смущения умов. Чжан Кай отстраняется от должности и навечно лишается права занимать посты на государственной службе.
2. Что касается мотивов смерти обоих, Дуаньму Июня и Ян Цзысу, предлагаем временно публично заявить, что чрезмерное переутомление на службе привело к душевному кризису и самоубийству.
3. Лабораторию Дуаньму Июня немедленно расформировать.
4. Эксперимент ALTпрекратить.
5. Останки императрицы Тунчжи временно оставить на хранении в подвале.
Китайская Республика, 34 год, 20 ноября.
Казенная печать.
Я вернул этот документ в стопку докладов об эксперименте ALT. Тщательно просмотрев все остальные бумаги, мы больше не обнаружили ничего интересного. Документы, датированные декабрем 1945 года, были в основном отчетами о ликвидации лаборатории, и в них уже не упоминалось об останках императрицы.
Тут острое чувство голода напомнило мне о времени. Мы просидели здесь целый день, забыли даже пообедать, а сейчас служащие архива уже собирались домой. Мы с Е Сяо тоже ушли и решили немедленно где-то перекусить.
За едой я спросил Е Сяо:
– Завтра пойдем в архив?
– Нет, завтра мы будем искать императрицу. – Он произнес это так буднично, как если бы мы собирались искать потерявшийся портфель.
Кажется, Е Сяо пришла в голову какая-то идея.
А за окном – шанхайская зима.
ДЕСЯТОЕ ФЕВРАЛЯ
Это было мрачное черное пятиэтажное здание. В нем не было той мишурной роскоши, которая отличает дворцы на шанхайской набережной Банде или на Нанкин-роуд, и не было той изысканности, которая свойственна уютным коттеджам на авеню Хуайхайлу. Этот огромный черный дом производил гнетущее впечатление, словно посреди городских улиц возвысился мрачный средневековый замок. Кроме меня и Е Сяо, никто из прохожих не обращал на него ни малейшего внимания.
На табличке было написано: Наньхулу, № 125.
Е Сяо сказал мне:
– До освобождения здесь значилось: Тунтяньлу, номер семьдесят девять.
– Это же адрес лаборатории Дуаньму Июня из его рабочего дневника, – вспомнил я.
– Да, я выяснил, что лаборатория была именно здесь. Это здание построили японцы в 1942 году. Тогда здесь размещалась охранка японской армии. После победы Сопротивления национальное правительство разместило здесь научно-исследовательские учреждения министерства здравоохранения административного юаня. Одним из таких учреждений и была лаборатория Дуаньму Июня. Помнишь, вчера мы прочитали в «Докладе о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT», что эксперимент был прекращен, а останки императрицы временно оставлены в подвале?
– Теперь я понимаю, почему ты сказал, что сегодня пойдем к императрице.
– Посмотрим, повезет нам или нет: вероятность не более десяти процентов. В документах написано, что останки были оставлены в подвале временно, а более поздних записей в архиве нет. Возможно, после ликвидации лаборатории тело просто уничтожили иди при отступлении увезли на Тайвань. Кроме того, мы не можем исключить и того, что впоследствии останки императрицы переместили в другое место.
– Хотелось бы, чтобы императрица была здесь, – сказал я, оглядываясь на мрачную черную ограду вокруг здания и пытаясь сдержать тревожное сердцебиение.
Мы с Е Сяо вошли внутрь. Теперь здесь располагались офисы различных наших и зарубежных фирм. Людей в коридорах было мало, большое здание казалось пустынным. Мы нашли работников хозяйственного управления. Е Сяо предъявил им свое служебное удостоверение и начал расспрашивать о том, что сейчас хранится в подвале. Эти люди работали здесь недавно, поэтому толком ничего сказать не могли. Наконец Е Сяо попросил проводить нас в подвал.
– Подвал никогда не открывается, что там – никто не знает, но если вы желаете его осмотреть – пожалуйста.
С этими словами завхоз извлек из сейфа большой тяжелый ключ.
– Сто лет им не пользовались, не знаю, сумею ли открыть. Мне идти с вами, или вы хотите открыть сами?
– Сами пойдем и откроем. Спасибо вам за содействие. – Е Сяо взял ключ и повел меня в дальний конец коридора.
Дверь была стальная, на вид очень прочная. Е Сяо вставил ключ. За долгие годы замок проржавел, все же ключ со скрипом повернулся, и массивная дверь открылась.
Сразу за дверью оказалась лестница, ведущая вниз. Впереди стоял сплошной мрак, разглядеть что-либо было невозможно, из глубины тянуло холодом. Я решил продемонстрировать свою отвагу и смело двинулся вниз по лестнице, но Е Сяо удержал меня. Он пошарил рукой по стене рядом с дверью и оказался прав: щелчок выключателя – в глубине подвала блеснул свет. Скорчив смешную гримасу, Е Сяо назидательным тоном сказал:
– Вот теперь пойдем.
– Хорошо, спускаемся.
Е Сяо пошел первым, а я – следом за ним.
Лестница была широкая – по ней могли идти шеренгой человек шесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34