Это столкновение ударяло по престижу офиса — вашего офиса. Он просил меня ничего не предпринимать. Официально не регистрировать запрос и не посылать ответа. Не допустить, чтобы это просочилось в ЦБТ и стало известно шефу ФБР. Фрэнк заставил меня пообещать никому ничего не говорить. Потому что он был профессионал и друг...
Гласс, вздохнув, продолжил:
— Представь себе, что я чувствовал, как профессионал. Мы нарушили правила управления.
— Почему Фрэнк не забил тревогу?
— Фрэнк всегда больше верил в себя, чем в систему. К тому же система и раньше давала сбои.
— Теперь он мертв.
— Да. Теперь он мертв. А его дело досталось нам в наследство. И я виню себя за то, что послушался его уговоров.
На кухне по-прежнему тикали часы. Джон сказал:
— Я боялся, что сошел с ума. Боялся остаться в одиночестве.
— Возможно, мы оба сошли с ума, — заметил Гласс.
— Его убили из-за этого дела, — сказал Джон.
— Если, конечно, его убили, — поправил его Гласс.
— Как вы можете...
— Подумай вот о чем. Во-первых, все доказательства говорят в пользу шальной пули. Во-вторых, преднамеренное убийство сотрудника ЦРУ принесет много неприятностей и не много пользы. Что может оказаться настолько ценным, чтобы рискнуть направить всю американскую разведывательную систему по своему следу?
— Если бы я знал, что... Что вы хотите от меня? — спросил Джон.
— На тебя теперь вся моя надежда, — сказал Гласс. — Ты должен сыграть основную роль в разрешении этой загадки.
— Вы пришли за моей шкурой.
Шкура: когда резидент ЦРУ вербует шпиона для секретной работы, говорят, что он прибивает «шкуру» на свою украшенную трофеями стену.
— Я уже давал присягу на верность, — напомнил Джон.
— Охранять и защищать конституцию. Это именно то, что мне от тебя нужно.
— За самыми громкими лозунгами обычно скрывается самая грандиозная ложь, — сказал Джон.
— Найди мне правду, и мы оба будем счастливы.
— Если правда — это то, что вы хотите, вам следовало бы поднять этот вопрос на сегодняшнем совещании.
Гласс покачал головой:
— Правда — это козырная карта. Используй ее в неподходящее время, и она потеряна. В неловких руках правда может поразить тебя самого. Первый шаг Фрэнка был в направлении системы. И система дала сбой. До тех пор, пока я не узнаю, что, как и почему, у меня нет возможности бросить козырную карту этого сообщения на официальный стол.
— Даже на этом совещании?
— Фрэнк послал копии этого письма в отделы, которыми управляют люди, присутствовавшие на совещании. В оперативный отдел, руководимый Алленом и Вудруфтом. В службу безопасности, руководимую Корном. Юрисконсульту, на случай, если существовал запрет со стороны закона. Мигелю Зеллу, твоему боссу. Я ожидал, что хотя бы один из них вспомнит про это, — Фрэнк сказал, что их копии тоже были перехвачены, но я надеялся...
— Нет, — уточнил Джон, — вы боялись.
— Да, я на самом деле опасался: если один из них организовал перехват писем Фрэнка, то, подними я этот вопрос, это сразу заставит их действовать более осторожно и тщательно заметать следы. Лишит меня прикрытия и элемента неожиданности.
— Но если бы вы рассказали всем...
— В этом случае мы бы потеряли контроль над ситуацией. В этом случае мы бы породили хаос.
Гласс покачал головой:
— Не важно, что ты об этом думаешь, но я люблю это управление не потому, что оно есть, а потому, что оно должно быть. Это новая эра. «Холодная война» ушла в прошлое. Больше не существует явных врагов.
— Дела от этого не стали легче или яснее, — возразил Джон.
— Единственное, что раньше было ясно всем, так это то, что мы нужны. Эта необходимость не отпала, но исчезла ясность. Аллен сегодня попал в цель, когда сказал, что за будущее управления придется побороться. Если бы мы бросили это письмо, подобно гранате, то взрыв скорее разрушил бы управление, чем прояснил... то, что необходимо прояснить.
— Хотелось бы найти того, кто убил Фрэнка.
— Хотелось бы найти, если он, конечно, был убит, независимо от того, связано это с письмом или нет, и хотелось бы узнать, что скрывается за этим письмом.
— Вы не собираетесь рассказать все в управлении, не так ли?
— Пока нет, — согласился Гласс.
— То есть ваше дело не относится к делу Фрэнка.
— Они связаны вместе, — сказал Гласс. — Будущее управления и прошлое Фрэнка.
«Возможно, — подумал Джон. — Эта связь трудноуловима, но, возможно, она действительно существует».
— Вы хотите, чтобы я отступился, — сказал Джон.
— Вряд ли ты это сделаешь, независимо оттого, что сейчас скажешь мне, — сказал Гласс. — Нет, я хочу, чтобы ты докопался до правды. Но сделал это в глубокой тайне, не оставляя следов и отпечатков пальцев. Чтобы в дальнейшем не было никакого шума и не возникало никаких вопросов. Это именно то, что попытался сделать Фрэнк.
— Да, и где он теперь. Логичным для меня было бы обратиться к офицерам, которые старше меня по званию: Зеллу, Вудруфту.
— Тогда уж не стоит останавливаться на этом. Пойди к Аллену. И директор возвращается в город завтра. Конечно, первый шаг Фрэнка был в сторону системы. Если проблема в управлении, если нашелся некто, способный перехватить запросы Фрэнка, чтобы помешать наведению справок, то этот некто с тем же успехом мгновенно распознает нас, если мы сделаем хоть шаг по одной из лестниц управления.
— Фрэнк упоминал разъяренного зверя.
— Он имел в виду конкретного человека или это была метафора?
— Слишком поздно задавать этот вопрос.
— Но ведь не поздно узнать ответ? — сказал Гласс. — Кроме того, если ты прав и Фрэнк был убит, ты, как его партнер, представляешь угрозу для убийцы.
— Это тешит честолюбие.
— Выполни это, но действуй умело. И вместе со мной.
— А управление...
— Управление устраивает версия случайной пули. Они будут ходить вокруг да около, создавая видимость расследования смерти Фрэнка. Потратят массу времени и энергии, состряпают солидный отчет и, таким образом, «решат» проблему. Ты прекрасно знаешь, как это обычно делается.
— Проделанная работа и конечный результат — две совершенно разные вещи.
— Назови это как хочешь, но мне необходимо выяснить, чем занимался Фрэнк, какие у него были намерения, что ему удалось узнать, — и выяснить все это, не вызывая нового кризиса. Иначе меня будет мучить совесть. Тебе же необходимо выяснить, кто убил Фрэнка, если он действительно убит. К тому же, — помолчав, добавил Гласс, — тебе необходимо выполнять свою работу в управлении так, чтобы ни у кого не вызвать подозрений.
Стройная логика. Замкнутая. Справедливая.
— Если я в тебе не ошибаюсь, — продолжил Гласс, — мы оба получим то, что нам нужно.
— Каким образом я смогу сделать все это? — спросил Джон.
— Будь осторожен и осмотрителен.
— С одной лишь вашей санкцией.
— Проблема находится где-то в вашем офисе. Я руковожу ЦБТ, но без санкции шефа ФБР я могу сделать немногое. Наша основная функция — координирование. Исследования. Может быть, со временем Пентагон и ФБР, таможенный департамент и ЦРУ позволят центру превратиться в действенную силу, но на сегодняшний день у меня в подчинении нет агентов, способных действовать. Ты мой единственный шанс.
Джон закрыл глаза. Потер лоб. Вновь открыл глаза. Гласс сидел на прежнем месте.
— Это означает, что я буду тайно действовать против управления.
— Это означает, что мы отдадим последний долг другу, — сказал Гласс. — Это означает, что необходимо сделать выбор.
— Это не...
— Ты был в этой машине. Надо все сделать умело и постараться выжить.
— Стать шпионом.
— Это твоя профессия.
— С вами в качестве связного. Потому что...
— Потому что если я, если мы не справимся с этой операцией, стоит ли говорить, как это может сказаться на делах управления. Нам необходимо сделать это вместе. Насколько я могу судить, это была единственная ошибка Фрэнка. Он настаивал на том, чтобы работать в одиночку. В результате его работа умерла вместе с ним.
— А что, если я откажусь?
— В этом случае я встану и уйду.
— И приготовите ящик, в который я сыграю. Гласс ничего не сказал.
— Почему, собственно, я должен доверять вам? — спросил Джон.
— Кто еще пришел к тебе со своими откровениями? Кто еще поверил твоей интуиции? Ты должен кому-нибудь довериться. — Гласс пожал плечами. — Сперва Фрэнк доверял системе, потом он стал доверять только самому себе.
— Мне не хотелось бы потом потеть перед большим жюри, — сказал Джон.
— Пусть это тебя не беспокоит. Вспомни, после всех этих скандалов, Свиньего залива и Феникса, Уотергейта и Иран-контрас, ни один из наших не был официально привлечен к ответственности.
— Мне также не хотелось бы быть найденным плавающим в Чесапикском заливе или замерзшим насмерть в двух шагах от своего дома. Не хочу доставлять вам хлопоты с моими похоронами.
— В этом случае тебе лучше всего быть виртуозом, каковым я тебя и считаю.
— А как насчет вас?
— Ничто не заставит меня отступиться. Кроме того, ты имеешь опыт работы в полевых условиях, ты собака-ищейка. — Гласс достал конверт из своего дипломата. — Здесь доверенности, которые Фрэнк составил много лет назад и согласовал с управлением. Адвокатская контора принадлежит нам. Ты можешь использовать эти документы, чтобы заявить права на его машину и бывать в его доме.
Ключи выпали из руки Гласса на стол.
— Дубликаты, которые я реквизировал у тупиц Корна. От машины Фрэнка и от квартиры.
— Откуда вы знаете, что можете доверять мне? Существуют вещи, которые я делал...
— Не надо рассказывать мне то, что мне знать не обязательно. — Гласс вздохнул. — Считай, что я просто вынужден доверять тебе. У нас не должно быть рискованных встреч. Способ телефонной связи и адреса находятся в этом конверте. Никаких письменных отчетов. Ты не хуже меня знаешь наши условия. Работа должна быть сделана чисто, но работа будет тяжелой. Сделай это как можно быстрее: письмо получено уже довольно давно, и след Фрэнка с каждой минутой становится все холоднее. Кроме того, тебе необходимо выполнять свою повседневную работу на Холме. Это отличное прикрытие, хотя сама по себе она тоже очень важна.
Гласс встал, что заставило Джона тоже подняться.
— Не верь никому, — сказал Гласс. — Ни Вудруфту, ни Зеллу, и уж совершенно определенно. Корну: он параноик, хотя его интересы близки нашим, но по отношению к тебе — он охотник. Хотя я не понимаю, почему.
— Я тоже.
— В конверте ты также найдешь триста долларов — мои личные деньги. Я даже не могу оказать тебе в этом деле достаточную финансовую поддержку или гарантировать, что смогу в дальнейшем покрыть все расходы, связанные с этим делом.
Джон посмотрел на конверт, который Гласс положил на его стол.
— Мне нужен ответ, — сказал Гласс. — Прямо сейчас.
В любом случае ты собирался сделать это. Поэтому лучше сделать это правильно. С умом.
— Договорились, — сказал Джон. — Ваша разработка операции, мое выполнение.
— Ты и я. — Гласс покачал головой. — Ты, наверное, вырос на песнях «Битлз».
— Я вырос после того, как они распались, — сказал Джон.
Гласс вздохнул, застегивая плащ. С особой тщательностью он водрузил на голову шляпу. Посмотрел на свое отражение в ночной темноте окна. Рывком сдвинул шляпу на лоб, с энергичным бульдожьим кивком головы напоследок скрылся в ночи.
Уже в дверях он обернулся и сказал:
— Нет худа без добра. Хорошо, что ты оказался в тот момент в машине.
Глава 7
Пройди круг.
Не думай.
Просто пройди круг, пока ночь отступает.
Джон начал разминаться еще в темноте, лужайка перед коттеджем была залита светом, струящимся из открытой двери. Он был похож на тень, порхающую по спящей траве, упражняясь в Па-ква и Синг-и. Подкрадывался к невидимому противнику, поворачивался в одном направлении, в другом. Он двигался бесшумно, с прямой спиной, как если бы он сидел на стуле, который из-под него только что выдернули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Гласс, вздохнув, продолжил:
— Представь себе, что я чувствовал, как профессионал. Мы нарушили правила управления.
— Почему Фрэнк не забил тревогу?
— Фрэнк всегда больше верил в себя, чем в систему. К тому же система и раньше давала сбои.
— Теперь он мертв.
— Да. Теперь он мертв. А его дело досталось нам в наследство. И я виню себя за то, что послушался его уговоров.
На кухне по-прежнему тикали часы. Джон сказал:
— Я боялся, что сошел с ума. Боялся остаться в одиночестве.
— Возможно, мы оба сошли с ума, — заметил Гласс.
— Его убили из-за этого дела, — сказал Джон.
— Если, конечно, его убили, — поправил его Гласс.
— Как вы можете...
— Подумай вот о чем. Во-первых, все доказательства говорят в пользу шальной пули. Во-вторых, преднамеренное убийство сотрудника ЦРУ принесет много неприятностей и не много пользы. Что может оказаться настолько ценным, чтобы рискнуть направить всю американскую разведывательную систему по своему следу?
— Если бы я знал, что... Что вы хотите от меня? — спросил Джон.
— На тебя теперь вся моя надежда, — сказал Гласс. — Ты должен сыграть основную роль в разрешении этой загадки.
— Вы пришли за моей шкурой.
Шкура: когда резидент ЦРУ вербует шпиона для секретной работы, говорят, что он прибивает «шкуру» на свою украшенную трофеями стену.
— Я уже давал присягу на верность, — напомнил Джон.
— Охранять и защищать конституцию. Это именно то, что мне от тебя нужно.
— За самыми громкими лозунгами обычно скрывается самая грандиозная ложь, — сказал Джон.
— Найди мне правду, и мы оба будем счастливы.
— Если правда — это то, что вы хотите, вам следовало бы поднять этот вопрос на сегодняшнем совещании.
Гласс покачал головой:
— Правда — это козырная карта. Используй ее в неподходящее время, и она потеряна. В неловких руках правда может поразить тебя самого. Первый шаг Фрэнка был в направлении системы. И система дала сбой. До тех пор, пока я не узнаю, что, как и почему, у меня нет возможности бросить козырную карту этого сообщения на официальный стол.
— Даже на этом совещании?
— Фрэнк послал копии этого письма в отделы, которыми управляют люди, присутствовавшие на совещании. В оперативный отдел, руководимый Алленом и Вудруфтом. В службу безопасности, руководимую Корном. Юрисконсульту, на случай, если существовал запрет со стороны закона. Мигелю Зеллу, твоему боссу. Я ожидал, что хотя бы один из них вспомнит про это, — Фрэнк сказал, что их копии тоже были перехвачены, но я надеялся...
— Нет, — уточнил Джон, — вы боялись.
— Да, я на самом деле опасался: если один из них организовал перехват писем Фрэнка, то, подними я этот вопрос, это сразу заставит их действовать более осторожно и тщательно заметать следы. Лишит меня прикрытия и элемента неожиданности.
— Но если бы вы рассказали всем...
— В этом случае мы бы потеряли контроль над ситуацией. В этом случае мы бы породили хаос.
Гласс покачал головой:
— Не важно, что ты об этом думаешь, но я люблю это управление не потому, что оно есть, а потому, что оно должно быть. Это новая эра. «Холодная война» ушла в прошлое. Больше не существует явных врагов.
— Дела от этого не стали легче или яснее, — возразил Джон.
— Единственное, что раньше было ясно всем, так это то, что мы нужны. Эта необходимость не отпала, но исчезла ясность. Аллен сегодня попал в цель, когда сказал, что за будущее управления придется побороться. Если бы мы бросили это письмо, подобно гранате, то взрыв скорее разрушил бы управление, чем прояснил... то, что необходимо прояснить.
— Хотелось бы найти того, кто убил Фрэнка.
— Хотелось бы найти, если он, конечно, был убит, независимо от того, связано это с письмом или нет, и хотелось бы узнать, что скрывается за этим письмом.
— Вы не собираетесь рассказать все в управлении, не так ли?
— Пока нет, — согласился Гласс.
— То есть ваше дело не относится к делу Фрэнка.
— Они связаны вместе, — сказал Гласс. — Будущее управления и прошлое Фрэнка.
«Возможно, — подумал Джон. — Эта связь трудноуловима, но, возможно, она действительно существует».
— Вы хотите, чтобы я отступился, — сказал Джон.
— Вряд ли ты это сделаешь, независимо оттого, что сейчас скажешь мне, — сказал Гласс. — Нет, я хочу, чтобы ты докопался до правды. Но сделал это в глубокой тайне, не оставляя следов и отпечатков пальцев. Чтобы в дальнейшем не было никакого шума и не возникало никаких вопросов. Это именно то, что попытался сделать Фрэнк.
— Да, и где он теперь. Логичным для меня было бы обратиться к офицерам, которые старше меня по званию: Зеллу, Вудруфту.
— Тогда уж не стоит останавливаться на этом. Пойди к Аллену. И директор возвращается в город завтра. Конечно, первый шаг Фрэнка был в сторону системы. Если проблема в управлении, если нашелся некто, способный перехватить запросы Фрэнка, чтобы помешать наведению справок, то этот некто с тем же успехом мгновенно распознает нас, если мы сделаем хоть шаг по одной из лестниц управления.
— Фрэнк упоминал разъяренного зверя.
— Он имел в виду конкретного человека или это была метафора?
— Слишком поздно задавать этот вопрос.
— Но ведь не поздно узнать ответ? — сказал Гласс. — Кроме того, если ты прав и Фрэнк был убит, ты, как его партнер, представляешь угрозу для убийцы.
— Это тешит честолюбие.
— Выполни это, но действуй умело. И вместе со мной.
— А управление...
— Управление устраивает версия случайной пули. Они будут ходить вокруг да около, создавая видимость расследования смерти Фрэнка. Потратят массу времени и энергии, состряпают солидный отчет и, таким образом, «решат» проблему. Ты прекрасно знаешь, как это обычно делается.
— Проделанная работа и конечный результат — две совершенно разные вещи.
— Назови это как хочешь, но мне необходимо выяснить, чем занимался Фрэнк, какие у него были намерения, что ему удалось узнать, — и выяснить все это, не вызывая нового кризиса. Иначе меня будет мучить совесть. Тебе же необходимо выяснить, кто убил Фрэнка, если он действительно убит. К тому же, — помолчав, добавил Гласс, — тебе необходимо выполнять свою работу в управлении так, чтобы ни у кого не вызвать подозрений.
Стройная логика. Замкнутая. Справедливая.
— Если я в тебе не ошибаюсь, — продолжил Гласс, — мы оба получим то, что нам нужно.
— Каким образом я смогу сделать все это? — спросил Джон.
— Будь осторожен и осмотрителен.
— С одной лишь вашей санкцией.
— Проблема находится где-то в вашем офисе. Я руковожу ЦБТ, но без санкции шефа ФБР я могу сделать немногое. Наша основная функция — координирование. Исследования. Может быть, со временем Пентагон и ФБР, таможенный департамент и ЦРУ позволят центру превратиться в действенную силу, но на сегодняшний день у меня в подчинении нет агентов, способных действовать. Ты мой единственный шанс.
Джон закрыл глаза. Потер лоб. Вновь открыл глаза. Гласс сидел на прежнем месте.
— Это означает, что я буду тайно действовать против управления.
— Это означает, что мы отдадим последний долг другу, — сказал Гласс. — Это означает, что необходимо сделать выбор.
— Это не...
— Ты был в этой машине. Надо все сделать умело и постараться выжить.
— Стать шпионом.
— Это твоя профессия.
— С вами в качестве связного. Потому что...
— Потому что если я, если мы не справимся с этой операцией, стоит ли говорить, как это может сказаться на делах управления. Нам необходимо сделать это вместе. Насколько я могу судить, это была единственная ошибка Фрэнка. Он настаивал на том, чтобы работать в одиночку. В результате его работа умерла вместе с ним.
— А что, если я откажусь?
— В этом случае я встану и уйду.
— И приготовите ящик, в который я сыграю. Гласс ничего не сказал.
— Почему, собственно, я должен доверять вам? — спросил Джон.
— Кто еще пришел к тебе со своими откровениями? Кто еще поверил твоей интуиции? Ты должен кому-нибудь довериться. — Гласс пожал плечами. — Сперва Фрэнк доверял системе, потом он стал доверять только самому себе.
— Мне не хотелось бы потом потеть перед большим жюри, — сказал Джон.
— Пусть это тебя не беспокоит. Вспомни, после всех этих скандалов, Свиньего залива и Феникса, Уотергейта и Иран-контрас, ни один из наших не был официально привлечен к ответственности.
— Мне также не хотелось бы быть найденным плавающим в Чесапикском заливе или замерзшим насмерть в двух шагах от своего дома. Не хочу доставлять вам хлопоты с моими похоронами.
— В этом случае тебе лучше всего быть виртуозом, каковым я тебя и считаю.
— А как насчет вас?
— Ничто не заставит меня отступиться. Кроме того, ты имеешь опыт работы в полевых условиях, ты собака-ищейка. — Гласс достал конверт из своего дипломата. — Здесь доверенности, которые Фрэнк составил много лет назад и согласовал с управлением. Адвокатская контора принадлежит нам. Ты можешь использовать эти документы, чтобы заявить права на его машину и бывать в его доме.
Ключи выпали из руки Гласса на стол.
— Дубликаты, которые я реквизировал у тупиц Корна. От машины Фрэнка и от квартиры.
— Откуда вы знаете, что можете доверять мне? Существуют вещи, которые я делал...
— Не надо рассказывать мне то, что мне знать не обязательно. — Гласс вздохнул. — Считай, что я просто вынужден доверять тебе. У нас не должно быть рискованных встреч. Способ телефонной связи и адреса находятся в этом конверте. Никаких письменных отчетов. Ты не хуже меня знаешь наши условия. Работа должна быть сделана чисто, но работа будет тяжелой. Сделай это как можно быстрее: письмо получено уже довольно давно, и след Фрэнка с каждой минутой становится все холоднее. Кроме того, тебе необходимо выполнять свою повседневную работу на Холме. Это отличное прикрытие, хотя сама по себе она тоже очень важна.
Гласс встал, что заставило Джона тоже подняться.
— Не верь никому, — сказал Гласс. — Ни Вудруфту, ни Зеллу, и уж совершенно определенно. Корну: он параноик, хотя его интересы близки нашим, но по отношению к тебе — он охотник. Хотя я не понимаю, почему.
— Я тоже.
— В конверте ты также найдешь триста долларов — мои личные деньги. Я даже не могу оказать тебе в этом деле достаточную финансовую поддержку или гарантировать, что смогу в дальнейшем покрыть все расходы, связанные с этим делом.
Джон посмотрел на конверт, который Гласс положил на его стол.
— Мне нужен ответ, — сказал Гласс. — Прямо сейчас.
В любом случае ты собирался сделать это. Поэтому лучше сделать это правильно. С умом.
— Договорились, — сказал Джон. — Ваша разработка операции, мое выполнение.
— Ты и я. — Гласс покачал головой. — Ты, наверное, вырос на песнях «Битлз».
— Я вырос после того, как они распались, — сказал Джон.
Гласс вздохнул, застегивая плащ. С особой тщательностью он водрузил на голову шляпу. Посмотрел на свое отражение в ночной темноте окна. Рывком сдвинул шляпу на лоб, с энергичным бульдожьим кивком головы напоследок скрылся в ночи.
Уже в дверях он обернулся и сказал:
— Нет худа без добра. Хорошо, что ты оказался в тот момент в машине.
Глава 7
Пройди круг.
Не думай.
Просто пройди круг, пока ночь отступает.
Джон начал разминаться еще в темноте, лужайка перед коттеджем была залита светом, струящимся из открытой двери. Он был похож на тень, порхающую по спящей траве, упражняясь в Па-ква и Синг-и. Подкрадывался к невидимому противнику, поворачивался в одном направлении, в другом. Он двигался бесшумно, с прямой спиной, как если бы он сидел на стуле, который из-под него только что выдернули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52