Тем более, что я имел глупость признаться ей в любви. В общем, немолодому ослу показали морковку на веревочке, и он добросовестно вращал колесо, перемалывая чужое зерно. – Виктор долил виски в стакан, и я заметил, что его руки дрожат. – Хочется верить, что в начале наших отношений она и в самом деле увлеклась мной. Не может ведь такая молоденькая девочка быть такой актрисой! Но в последние месяцы явно что-то изменилось. Она перестала отчаянно скучать по нашим встречам, легко переносила мои постоянные отлучки. А я ведь в последнее время даже стал задумываться о том, чтобы поговорить с Владой. Если бы не клятва, которую я дал ее отцу, я давно сделал бы это. А после возвращения из Рима на столе в офисе я нашел пачку фотографий. Я провел некоторое расследование, и выяснил, что парень, с которым ее засняли, довольно часто бывал в нашей квартире, они даже ночевали вместе. Представь, ночь накануне годовщины нашей встречи она тоже провела с ним!
Я хмуро посмотрел на него:
– Виктор, ты пытался объясниться с Гелей?
Он горько улыбнулся:
– Она все отрицает. Сначала уверяла, что первый раз его видит, предлагала мне расспросить охрану, а когда узнала, что я уже это сделал, и что они подтвердили, что видели его с ней, замолчала. Если честно, я тогда ушел, чтобы не ударить ее. Конечно, надо было оговорить каким-то образом наш разрыв, я не собирался увольнять ее, мне просто хотелось, чтобы она исчезла из моей жизни. В общем, утром в понедельник я увидел на стоянке ее машину, она оставила в ней шубку, которую я ей недавно подарил и все ключи, от квартиры и от машины. В нашей квартире она не появлялась, и сведений о том, где и с кем она может быть, у меня нет. Думаю, что она умотала к своему бой-френду.
– А эти фотографии, ты знал о том, что они существуют?
– Нет. Наверное, где-то в спальне она установила камеру, потому что те снимки тоже сделаны примерно в этом ракурсе. Знаешь, сейчас многие молодые любовники любят снимать свои игры. А может быть, она хотела шантажировать меня?
– Ага, и для этого подбросила пакет жене. Где же тут шантаж?
Я поднялся, подошел к окну.
Вспомнил, какое лицо у нее было тогда, на мостках, как она неумело пыталась закурить, как молчала потом почти неделю. Нет, я поверю во все: в то, что здесь замешана международная политика и израильская разведка, что это организовали инопланетяне, поверю во вмешательство потусторонних сил, но только не в то, что Геля могла с холодной душой врать мне, врать Виктору, врать всем вокруг!
Я повернулся к Виктору и твердо сказал:
– Ты как хочешь, а бутылку и торт я заберу. Если можно, я хотел бы увидеть фотографии.
Он нахмурился и сказал:
– Как знаешь. Пакет у меня в рабочем сейфе, если есть желание, можешь посмотреть, не возражаю. Я твой друг и хочу, чтобы у тебя выветрились некоторые иллюзии.
– И еще. Посмотри на эти фото и вспомни, как давно они могли быть сделаны?
Он вздохнул, вынул снимки из конверта, внимательно посмотрел.
– Точно не скажу, но все – после новогодних каникул. Я привез ей этот шелковый халатик из Таиланда, ручная вышивка и все такое. Она любила его надевать во время наших свиданий.
Он поднял на меня измученные глаза:
– Паша, я, если честно, еще не отошел от всего этого. Понимаешь, я даже ни с кем не мог поговорить об этом. Не мог пойти туда, в ту квартиру. Попросил начальника охраны отогнать ее машину со стоянки, якобы в ремонт, а потом оставил в паркинге. Машина оформлена на ее имя. Поверь, меньше всего я сожалею о тех подарках, которые делал ей.
Он посмотрел на пустой стакан в своих руках и мрачно сказал:
– Кажется, я выпил больше, чем обычно и наговорил лишнего. Ты уж извини.
Я кивнул ему:
– Знаешь, я рад, что мы с тобой откровенно поговорили. Завтра с утра езжай в больницу, потом встретимся в конторе. Может, к тому времени будут какие-то новости.
Новости, действительно, были. И какие!
Я едва успел войти в кабинет, как ввалились Лена с Аленой.
– Ну, как?!
– Осмоловский не знает, где Геля.
Лена убежденно сказала:
– Врет. Я же вижу, он сам на себя не похож. А что там с Владой Николаевной?
– Ей лучше.
Я не стал делиться семейными переживаниями Виктора, благоразумно рассудив, что в розысках Гели они нам не помогут.
Алена нахмурилась:
– Черт, где же ее теперь искать?
Наш разговор прервал мой телефон. На дисплее высветилось имя Ильи.
Он, не поздоровавшись, хмуро сказал:
– С приездом. – И, предваряя все мои вопросы, сказал: – Виктор звонил мне. Владке уже лучше. Он не рассказывал тебе, что там у них произошло?
Я подумал, что Виктор может решить, что не стоит посвящать брата жены в подробности произошедшего, и уклончиво ответил:
– Ты же знаешь, в последнее время у нее часто случались обострения.
– Ну, да, – как будто думая о чем-то своем, ответил Илья. – Я там подослал документы на подпись, в пятницу срочно отправляли деньги. Думаю, нам всем нужно серьезно переговорить. Так что я появлюсь у вас.
Илья редко бывал в нашей конторе, даже после того, как унаследовал акции Аллы. Он практически никогда не вмешивался в дела компании, и непонятно было, о чем будет разговор.
Он позвал меня:
– Ау! У меня впечатление, что ты меня не слышишь.
Я рассердился:
– Слышу! Приходи, я буду у себя.
Девицы, пока я разговаривал с Ильей, ушли.
Я вызвал к себе Игоря Баталова, начальника нашей службы охраны. У него от прежней работы в органах остались хорошие связи.
Не посвящая его в подробности, попросил сделать анализ вина и торта на предмет наличия посторонних веществ.
Игорь не удивился, спросил деловито:
– Как срочно нужен результат?
Я вздохнул, и он кивнул:
– Хорошо, тогда я сам проеду.
За время моего отсутствия поднакопилось дел, и я с час просидел с бумагами, не вставая.
Дважды, поднимая голову, взглядом упирался в стол Гели, непривычно пустой.
Потом не выдержал, позвонил Алене:
– Слушай, мне нужен человек в отдел. Ты не хочешь перейти ко мне? С твоим начальником я договорюсь.
Она тихонько ахнула и упавшим голосом спросила:
– Павел, ты думаешь, что Геля не вернется?
– Да нет, просто давно нужно было взять второго экономиста, так что не сомневайся. Если согласна – иди к Ирине Тимофеевне, пусть готовит приказ.
Она вздохнула:
– Только учти, что я тебя домашним печеньем баловать не буду. Кофе сварю, это пожалуйста, а с выпечкой у меня не очень.
Я хмыкнул:
– Придется нам с тобой пока обойтись без выпечки.
Ближе к обеду позвонила Лена.
– Вы просили предупредить, когда Виктор Иосифович будет у себя.
В коридоре столкнулся с Алениным начальником. Он долго и занудливо возмущался, что я переманиваю ценных работников, взращенных в коллективе под его неусыпным руководством. С кем ему прикажете работать? На что я, когда причитания мне надоели, взял его за пуговицу и сердито сказал:
– Ну, вот что, Сергей Иванович! Еще раз завалишь работу – уволю к чертовой матери, и не посмотрю, кто тебе протекции делает. А с кадрами, действительно, разберись – надоело содержать твоих любовниц и родственников. Я ясно выразился?
Он оторопел, и даже не смог ничего произнести вслух. Я оставил его и ушел дальше по коридору, не оглянувшись.
Из приемной выскочил молодой человек с перекошенным лицом. Я удивился: эк его разобрало. Впрочем, войдя в приемную, понял причину его паники: даже здесь было слышно, как Илья и Виктор орут друг на друга.
Я ободряюще улыбнулся побледневшей Лене и сказал, подмигнув:
– Не пускай никого в приемную, ладно?
Она только кивнула.
Когда я вошел, Виктор швырнул на стол какие-то документы и свирепо рявкнул:
– Павел, да что же это делается?
Я посмотрел на отвернувшегося к окну Илью и спросил:
– Я не понял, у вас тут семейные разборки или действительно произошло что-то серьезное?
– Да уж куда серьезней! – фыркнул Илья. – Я не собираюсь больше работать подобным образом!
Я сухо спросил:
– Могу узнать, чем вызваны ваши совершенно неприличные крики? Вся контора уже поставлена в известность, что в верхних эшелонах власти возникли серьезные трения, и только я еще ничего не знаю.
Виктор протянул мне документы:
– Понимаешь, я просил Илью подготовить документы на выплату страховых возмещений, для этого нам пришлось отозвать из оборота очень существенные суммы. Сегодня срок погашения обязательств, и вдруг выясняется, что в пятницу деньги со счета перечислены на карточки в разных банках, и сейчас их, естественно, в наличии уже нет. Нас развели, а деньги украли.
Я просмотрел документы и присвистнул:
– Подожди, Виктор. Илья, на какие карточки можно было перевести такие суммы?
– А это ты у него спрашивай. В пятницу он позвонил мне и лично просил срочно перевести эти деньги. Было уже половина третьего, банк с клиентами работает до трех, я подивился такой спешке, но документы подписал.
– Да я говорил уже, что не звонил тебе! Меня и в офисе не было.
– Что, по-твоему, я голос твой не узнаю? – возмутился Илья.
– Хорошо, звонил, не звонил – это одно. А карточка с электронной подписью?
Илья нехорошо усмехнулся:
– Вот и я о том же. Если это мошенничество, то откуда у них твоя карточка?
– Я не знаю. Никаких денег я не отправлял, об этих карточках слышу впервые. И нечего на меня так смотреть, я об этом не имею представления. Пусть специалисты поищут, не зря же мы им деньги платим.
Илья поднялся:
– Ну, вот что, родственник. Я считаю, что нам нужно пересмотреть наши взаимоотношения. Я не позволю делать из меня болвана в чужой игре. В прошлом году я предлагал вполне пристойные схемы работы, так ты говорил, что я втягиваю банк и нас всех в финансовые авантюры, что Козлов отзовет нашу лицензию, что дела нельзя вести подобным образом. Конечно, твой способ ведения дел, может быть, и лучше, только он нам слишком дорого обходится.
Он повернулся ко мне:
– Павел, подумай над тем, что я сказал.
Прихрамывая гораздо больше обычного, он подошел к двери, распахнул ее и вышел в приемную.
Мы с Виктором помолчали. Он достал сигареты и сказал беспомощно:
– Ну, и что ты думаешь обо всем этом?
Я пожал плечами.
Виктор достал из шкафа виски, налил в два стакана. Я удивился: раньше он никогда не пил днем.
Я отодвинул стакан и спросил:
– Что говорят врачи?
– А ничего не говорят. Влада пришла в себя, но память вернулась пока частично. Я, понятное дело, напоминать ей о том вечере не стал, зачем?
Виктор посмотрел на мой стакан, сказал:
– Как знаешь. А я выпью.
Он лихо махнул неразбавленного виски. Покрутил стакан в руках, потом поднял на меня глаза:
– Знать бы, что все это значит? У меня такое впечатление, что конец света возможен для отдельно взятого человека.
Я попросил его:
– Ты вчера обещал мне дать фотографии.
Он кивнул:
– Мне кажется, ты напрасно ищешь в этом направлении. Меня, например, гораздо больше интересуют наши сегодняшние проблемы.
Я спросил его:
– А ты не думаешь, что все это может быть как-то связано?
Он пожал плечами. Подошел к сейфу, вынул пачку глянцевых фотографий и протянул мне.
Я просмотрел их. Почти все фото были сделаны в одной комнате, в одном ракурсе. Скорее всего, снимки распечатаны с видеопленки. Они не отличались разнообразием, и позы, в которых были изображены участники съемки, были гораздо более откровенными, чем те, что прислали Владе.
Два снимка были сделаны на улице, они привлекли мое внимание.
На первом парень, поддерживая под руку Гелю, усаживал ее на заднее сидение машины. В руках у нее были розы, и поднесла она их к самому лицу, как будто хотела услышать аромат. Машина была Гелина, вне всякого сомнения.
Второй снимок неведомый доброжелатель сделал около подъезда дома, где она жила. Парень открыл перед ней дверь, пропуская вперед, и Геля улыбалась. В руках у обоих были фирменные пакеты из гастронома на Тверской, а у Гели еще какие-то коробки и свертки.
Парень был картинно красив, и, надо признаться, вместе они смотрелись, как на рекламном листке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я хмуро посмотрел на него:
– Виктор, ты пытался объясниться с Гелей?
Он горько улыбнулся:
– Она все отрицает. Сначала уверяла, что первый раз его видит, предлагала мне расспросить охрану, а когда узнала, что я уже это сделал, и что они подтвердили, что видели его с ней, замолчала. Если честно, я тогда ушел, чтобы не ударить ее. Конечно, надо было оговорить каким-то образом наш разрыв, я не собирался увольнять ее, мне просто хотелось, чтобы она исчезла из моей жизни. В общем, утром в понедельник я увидел на стоянке ее машину, она оставила в ней шубку, которую я ей недавно подарил и все ключи, от квартиры и от машины. В нашей квартире она не появлялась, и сведений о том, где и с кем она может быть, у меня нет. Думаю, что она умотала к своему бой-френду.
– А эти фотографии, ты знал о том, что они существуют?
– Нет. Наверное, где-то в спальне она установила камеру, потому что те снимки тоже сделаны примерно в этом ракурсе. Знаешь, сейчас многие молодые любовники любят снимать свои игры. А может быть, она хотела шантажировать меня?
– Ага, и для этого подбросила пакет жене. Где же тут шантаж?
Я поднялся, подошел к окну.
Вспомнил, какое лицо у нее было тогда, на мостках, как она неумело пыталась закурить, как молчала потом почти неделю. Нет, я поверю во все: в то, что здесь замешана международная политика и израильская разведка, что это организовали инопланетяне, поверю во вмешательство потусторонних сил, но только не в то, что Геля могла с холодной душой врать мне, врать Виктору, врать всем вокруг!
Я повернулся к Виктору и твердо сказал:
– Ты как хочешь, а бутылку и торт я заберу. Если можно, я хотел бы увидеть фотографии.
Он нахмурился и сказал:
– Как знаешь. Пакет у меня в рабочем сейфе, если есть желание, можешь посмотреть, не возражаю. Я твой друг и хочу, чтобы у тебя выветрились некоторые иллюзии.
– И еще. Посмотри на эти фото и вспомни, как давно они могли быть сделаны?
Он вздохнул, вынул снимки из конверта, внимательно посмотрел.
– Точно не скажу, но все – после новогодних каникул. Я привез ей этот шелковый халатик из Таиланда, ручная вышивка и все такое. Она любила его надевать во время наших свиданий.
Он поднял на меня измученные глаза:
– Паша, я, если честно, еще не отошел от всего этого. Понимаешь, я даже ни с кем не мог поговорить об этом. Не мог пойти туда, в ту квартиру. Попросил начальника охраны отогнать ее машину со стоянки, якобы в ремонт, а потом оставил в паркинге. Машина оформлена на ее имя. Поверь, меньше всего я сожалею о тех подарках, которые делал ей.
Он посмотрел на пустой стакан в своих руках и мрачно сказал:
– Кажется, я выпил больше, чем обычно и наговорил лишнего. Ты уж извини.
Я кивнул ему:
– Знаешь, я рад, что мы с тобой откровенно поговорили. Завтра с утра езжай в больницу, потом встретимся в конторе. Может, к тому времени будут какие-то новости.
Новости, действительно, были. И какие!
Я едва успел войти в кабинет, как ввалились Лена с Аленой.
– Ну, как?!
– Осмоловский не знает, где Геля.
Лена убежденно сказала:
– Врет. Я же вижу, он сам на себя не похож. А что там с Владой Николаевной?
– Ей лучше.
Я не стал делиться семейными переживаниями Виктора, благоразумно рассудив, что в розысках Гели они нам не помогут.
Алена нахмурилась:
– Черт, где же ее теперь искать?
Наш разговор прервал мой телефон. На дисплее высветилось имя Ильи.
Он, не поздоровавшись, хмуро сказал:
– С приездом. – И, предваряя все мои вопросы, сказал: – Виктор звонил мне. Владке уже лучше. Он не рассказывал тебе, что там у них произошло?
Я подумал, что Виктор может решить, что не стоит посвящать брата жены в подробности произошедшего, и уклончиво ответил:
– Ты же знаешь, в последнее время у нее часто случались обострения.
– Ну, да, – как будто думая о чем-то своем, ответил Илья. – Я там подослал документы на подпись, в пятницу срочно отправляли деньги. Думаю, нам всем нужно серьезно переговорить. Так что я появлюсь у вас.
Илья редко бывал в нашей конторе, даже после того, как унаследовал акции Аллы. Он практически никогда не вмешивался в дела компании, и непонятно было, о чем будет разговор.
Он позвал меня:
– Ау! У меня впечатление, что ты меня не слышишь.
Я рассердился:
– Слышу! Приходи, я буду у себя.
Девицы, пока я разговаривал с Ильей, ушли.
Я вызвал к себе Игоря Баталова, начальника нашей службы охраны. У него от прежней работы в органах остались хорошие связи.
Не посвящая его в подробности, попросил сделать анализ вина и торта на предмет наличия посторонних веществ.
Игорь не удивился, спросил деловито:
– Как срочно нужен результат?
Я вздохнул, и он кивнул:
– Хорошо, тогда я сам проеду.
За время моего отсутствия поднакопилось дел, и я с час просидел с бумагами, не вставая.
Дважды, поднимая голову, взглядом упирался в стол Гели, непривычно пустой.
Потом не выдержал, позвонил Алене:
– Слушай, мне нужен человек в отдел. Ты не хочешь перейти ко мне? С твоим начальником я договорюсь.
Она тихонько ахнула и упавшим голосом спросила:
– Павел, ты думаешь, что Геля не вернется?
– Да нет, просто давно нужно было взять второго экономиста, так что не сомневайся. Если согласна – иди к Ирине Тимофеевне, пусть готовит приказ.
Она вздохнула:
– Только учти, что я тебя домашним печеньем баловать не буду. Кофе сварю, это пожалуйста, а с выпечкой у меня не очень.
Я хмыкнул:
– Придется нам с тобой пока обойтись без выпечки.
Ближе к обеду позвонила Лена.
– Вы просили предупредить, когда Виктор Иосифович будет у себя.
В коридоре столкнулся с Алениным начальником. Он долго и занудливо возмущался, что я переманиваю ценных работников, взращенных в коллективе под его неусыпным руководством. С кем ему прикажете работать? На что я, когда причитания мне надоели, взял его за пуговицу и сердито сказал:
– Ну, вот что, Сергей Иванович! Еще раз завалишь работу – уволю к чертовой матери, и не посмотрю, кто тебе протекции делает. А с кадрами, действительно, разберись – надоело содержать твоих любовниц и родственников. Я ясно выразился?
Он оторопел, и даже не смог ничего произнести вслух. Я оставил его и ушел дальше по коридору, не оглянувшись.
Из приемной выскочил молодой человек с перекошенным лицом. Я удивился: эк его разобрало. Впрочем, войдя в приемную, понял причину его паники: даже здесь было слышно, как Илья и Виктор орут друг на друга.
Я ободряюще улыбнулся побледневшей Лене и сказал, подмигнув:
– Не пускай никого в приемную, ладно?
Она только кивнула.
Когда я вошел, Виктор швырнул на стол какие-то документы и свирепо рявкнул:
– Павел, да что же это делается?
Я посмотрел на отвернувшегося к окну Илью и спросил:
– Я не понял, у вас тут семейные разборки или действительно произошло что-то серьезное?
– Да уж куда серьезней! – фыркнул Илья. – Я не собираюсь больше работать подобным образом!
Я сухо спросил:
– Могу узнать, чем вызваны ваши совершенно неприличные крики? Вся контора уже поставлена в известность, что в верхних эшелонах власти возникли серьезные трения, и только я еще ничего не знаю.
Виктор протянул мне документы:
– Понимаешь, я просил Илью подготовить документы на выплату страховых возмещений, для этого нам пришлось отозвать из оборота очень существенные суммы. Сегодня срок погашения обязательств, и вдруг выясняется, что в пятницу деньги со счета перечислены на карточки в разных банках, и сейчас их, естественно, в наличии уже нет. Нас развели, а деньги украли.
Я просмотрел документы и присвистнул:
– Подожди, Виктор. Илья, на какие карточки можно было перевести такие суммы?
– А это ты у него спрашивай. В пятницу он позвонил мне и лично просил срочно перевести эти деньги. Было уже половина третьего, банк с клиентами работает до трех, я подивился такой спешке, но документы подписал.
– Да я говорил уже, что не звонил тебе! Меня и в офисе не было.
– Что, по-твоему, я голос твой не узнаю? – возмутился Илья.
– Хорошо, звонил, не звонил – это одно. А карточка с электронной подписью?
Илья нехорошо усмехнулся:
– Вот и я о том же. Если это мошенничество, то откуда у них твоя карточка?
– Я не знаю. Никаких денег я не отправлял, об этих карточках слышу впервые. И нечего на меня так смотреть, я об этом не имею представления. Пусть специалисты поищут, не зря же мы им деньги платим.
Илья поднялся:
– Ну, вот что, родственник. Я считаю, что нам нужно пересмотреть наши взаимоотношения. Я не позволю делать из меня болвана в чужой игре. В прошлом году я предлагал вполне пристойные схемы работы, так ты говорил, что я втягиваю банк и нас всех в финансовые авантюры, что Козлов отзовет нашу лицензию, что дела нельзя вести подобным образом. Конечно, твой способ ведения дел, может быть, и лучше, только он нам слишком дорого обходится.
Он повернулся ко мне:
– Павел, подумай над тем, что я сказал.
Прихрамывая гораздо больше обычного, он подошел к двери, распахнул ее и вышел в приемную.
Мы с Виктором помолчали. Он достал сигареты и сказал беспомощно:
– Ну, и что ты думаешь обо всем этом?
Я пожал плечами.
Виктор достал из шкафа виски, налил в два стакана. Я удивился: раньше он никогда не пил днем.
Я отодвинул стакан и спросил:
– Что говорят врачи?
– А ничего не говорят. Влада пришла в себя, но память вернулась пока частично. Я, понятное дело, напоминать ей о том вечере не стал, зачем?
Виктор посмотрел на мой стакан, сказал:
– Как знаешь. А я выпью.
Он лихо махнул неразбавленного виски. Покрутил стакан в руках, потом поднял на меня глаза:
– Знать бы, что все это значит? У меня такое впечатление, что конец света возможен для отдельно взятого человека.
Я попросил его:
– Ты вчера обещал мне дать фотографии.
Он кивнул:
– Мне кажется, ты напрасно ищешь в этом направлении. Меня, например, гораздо больше интересуют наши сегодняшние проблемы.
Я спросил его:
– А ты не думаешь, что все это может быть как-то связано?
Он пожал плечами. Подошел к сейфу, вынул пачку глянцевых фотографий и протянул мне.
Я просмотрел их. Почти все фото были сделаны в одной комнате, в одном ракурсе. Скорее всего, снимки распечатаны с видеопленки. Они не отличались разнообразием, и позы, в которых были изображены участники съемки, были гораздо более откровенными, чем те, что прислали Владе.
Два снимка были сделаны на улице, они привлекли мое внимание.
На первом парень, поддерживая под руку Гелю, усаживал ее на заднее сидение машины. В руках у нее были розы, и поднесла она их к самому лицу, как будто хотела услышать аромат. Машина была Гелина, вне всякого сомнения.
Второй снимок неведомый доброжелатель сделал около подъезда дома, где она жила. Парень открыл перед ней дверь, пропуская вперед, и Геля улыбалась. В руках у обоих были фирменные пакеты из гастронома на Тверской, а у Гели еще какие-то коробки и свертки.
Парень был картинно красив, и, надо признаться, вместе они смотрелись, как на рекламном листке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32