Или нет?
– Я спрошу у кого-нибудь. – Маша взялась за ручку двери. – Мне пора. Завтра с утра в институт, а я к семинару не подготовилась.
Виктор придержал руку девушки:
– Мне понравилось, что ты не растерялась в агентстве.
Маша улыбнулась.
– У меня бабушка была актрисой.
– Тогда понятно, в кого ты такая…
– Какая?
– Самая лучшая.
Маша засмеялась, и Виктор нежно поцеловал девушку в уголок рта.
В кармане зазвонил телефон. Виктор поморщился – звонок явно не вовремя. Маша махнула на прощание рукой, поцеловала молодого человека в щеку и скрылась в подъезде.
– Я тебе позвоню! – крикнул вдогонку Плеханов и взял трубку: – Алло.
– Виктор, как у вас дела? – Виктор узнал голос старшего лейтенанта.
– Все хорошо, Евгений Николаевич.
– А почему голос такой грустный? У меня для вас новости. Приезжайте в отделение, заодно расскажете, как дела с квартирой, где жил Семенов.
– Хорошо. Только переоденусь.
Виктор нажал «сброс» и посмотрел на окна подъезда. Он не знал, на каком этаже живет Маша, но надеялся, что она смотрит на него из-за занавески. Он помахал рукой и отправился на остановку.
* * *
Виктор вновь пришел в пятьдесят третье отделение милиции. Дежурный лейтенант в коридоре подозрительно посмотрел на Плеханова, но ничего не сказал. Виктор постучал в знакомую дверь и заглянул в комнату.
– Можно?
– Проходите, Виктор. Россказывайте.
Плеханов устроился на жестком стуле для посетителей и рассказал про то, как выяснил, кому теперь принадлежит квартира покойного Семенова.
– Вот, девка! – в голосе Сомова слышалось восхищение. – Не побоялась шантажировать!
Виктору было неприятно вспоминать Варю, ведь когда он не знал, кто она такая, в первые мгновения знакомства, девушка показалась ему привлекательной. Теперь ничего кроме отвращения он не чувствовал. Ему было жаль Семенова. Пусть Павел Петрович был не ангелом, но подлость Вареньки не шла ни в какое сравнение с тем, что сделал покойный. За крупное вознаграждение девушка согласилась участвовать в отравлении человека, который ей доверял, а потом набралась наглости шантажировать Семенова и отобрала у него квартиру. Вряд ли она осмелилась бы заявить на Павла Петровича в милицию, в этом случае ей бы тоже пришлось отвечать перед законом, но Семенов почему-то этого не понял и очутился в «Кащенке».
– Думаете, – спросил Виктор, – Семенов действительно был здоров и попал в клинику только потому, что ему было негде жить?
– Между прочим, неплохое решение проблемы, – ответил Сомов. – Он остался без жилья и без роботы. Ведь из «Эгны» Павел Петрович уволился. Да, пологаю, все так и было.
– В таком случае, мы можем исключить убийство из-за квартиры. Верно? Значит, и Геннадию Андреевичу было незачем убивать несчастного.
– С Геннадием Андреевичем мы поговорим. Он должен подойти к четырем. Вы подождете?
Виктор посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось чуть больше часа. Ехать домой смысла не было, к тому же, он еще не обо всем рассказал.
– Подожду. – Виктор замялся, не зная, как начать разговор – Сомов будет недоволен тем, что они с Машей взяли инициативу в свои руки и съездили в агентство по продаже недвижимости. – Майор Громыко ездил в «Эгну»?
– Нет. У нас тут очередное преступление. И, кстати, хорошая новость для вашего «эмбриона». Одним подозреваемым в убийстве Семенова стало меньше.
– Почему?
Сомов кашлянул и довольно улыбнулся.
– История неприятная, но мы гордимся, что сумели приблизиться к розгадке. Вот уже год в нашем городе происходят самоубийства. С жизнью кончают не подростки и не норкоманы, а вполне обычные пожилые люди. До недавнего времени мы не связывали эти самоубийства между собой. Они происходили в разных районах города и дела поподали в разные отделения милиции. Никаких сомнений в том, что происходили именно самоубийства, ни у кого не было. Пожилые люди принимали смертельную дозу лекарства, и умирали. На пузырьке от лекарства и чашке с растворенными тоблетками обнаруживались отпечатки покойного. Следов пребывания в квортире постороннего человека не было, соседи ничего не видели. Однако чуть больше двух недель назад нам позвонил пожилой мужчина и сообщил, что произошло убийство. Когда он выносил мусор, от его знокомой вышел человек в белом халате с медицинским чемоданчиком в руке. Женщина закрывать дверь за врачом не пошла, это показалось деду подозрительным. Степан Дмитриевич – так звали пожилого человека – попросил врача измерить ему довление, а потом проводил его до дверей. Затем поднялся на этаж, посмотреть, все ли в порядке у его знакомой. Женщина к тому времени уже умерла. На столе стоял стакан с полурастворившимся снотворным, на полу волялся пустой пузырек. Степан Дмитриевич вызвал скорую помощь и милицию.
– Убийца притворялся врачом?
– Да. Дед довольно подробно его описал, но фоторобот составить не смог. А потом его убили – стукнули молотком по голове.
Плеханов поежился от озноба, а Сомов, привыкший к кровавым подробностям, продолжал:
– Мы подозреваем, старика убили именно из-за того, что он видел настоящего убийцу: того, кто выдовал себя за врача и поил несчастных стариков смертельной дозой снотворного. – Милиционер перевел дух. – А теперь самое интересное. Именно в убийстве Степана Дмитриевича подозревается ваш «эмбрион».
– Он серийный убийца?
– Не думаю. Сегодня мы получили сведения о том, что покончил с собой еще один пожилой человек. Выехав на место, мы обноружили картину, аналогичную уже известным. «Эмбрион», как вы понимаете, находился в это время в клинике.
– Но у Олега Павловича могли быть сообщники!
– Могли. Но сегодня судмедэксперт закончил работу над отпечатками из квартиры убитого Степана Дмитриевича. Пальцев «эмбриона» там нет.
– А что есть?
– Ничего. Отпечатки убийцы тоже отсутствуют. Скорее всего, преступник работал в перчатках. При обыске, их обноружить не удалось, а это говорит о том, что Олег Павлович не мог убить старика, ведь у него не было перчаток. Убийца унес их с собой.
Виктор откинулся на стуле.
– Значит, «эмбрион» может спокойно идти домой?
– Если ему надоест притворяться, мы не станем его задерживать. Единственное, что ему грозит – допрос, как свидетеля. Причем по обоим убийствам: Степана Дмитриевича и Павла Петровича. Можете передать ему это.
– Действительно, одним подозреваемым меньше. Ведь для убийства Семенова у него не было мотива! А вот деда жалко. Он смог бы опознать убийцу своей знакомой.
– Да. Но тут уж ничего не поделаешь.
Молодые люди помолчали.
– Евгений Николаевич, у меня для вас новость. Сегодня утром мы с Машей ездили в «Эгну».
– Зачем? – напрягся старший лейтенант.
– Хотели выяснить что-нибудь, что могло бы помочь в истории с Щукиным. А заодно и с черным BMW. Не волнуйтесь, никто ни о чем не догадался. Мы изобразили молодоженов, которые хотят купить однокомнатную квартиру.
– Могу представить. И каковы результаты?
– Практически никакие. Но есть одна любопытная деталь, уж не знаю, заинтересует ли она милицию, или нет. Директором ООО «Эгна» является Выборнова Елена Николаевна.
– Выборнова. – Сомов задумался. – Нужно проверить, не является ли она родственницей депутата, которому принадлежит ваш BMW!
– Проверьте. Я уверен, это его жена.
– Почему?
– Потому что в таком случае объясняется факт приобретения должностным лицом, подержанного автомобиля. Просто он купил его сам у себя!
– Откуда у вас такие познания в бизнесе? – восхищенно спросил милиционер.
Виктор улыбнулся.
– Проверьте информацию, Евгений Николаевич!
– Конечно, – милиционер набрал внутренний номер и кратко объяснил ситуацию. – Нам перезвонят, – ответил он, положив трубку. – Что-нибудь еще?
Плеханов засомневался, стоит ли рассказывать Сомову о том, что человек, которого подозревают в поджоге ночного клуба, известен и уже подозревается в поджоге жилого дома.
– Вы ведь серийными маньяками не занимаетесь? – полуутвердительно спросил Виктор.
– Ну, вообще-то у нас есть такой специалист.
– А пироманами?
– Виктор, к чему вы клоните?
– Наверное, это следовало рассказать кому-нибудь другому, ведь «ЭльГреко», как я понимаю, не в вашем районе?
– Не в нашем, – подтвердил Евгений Николаевич.
– А улица Касьянова в вашем?
– Смотря какой дом. Косьянова как раз между районами проходит. Да что случилось-то?!
– Я вам скажу, а уж вы сами решайте, кому информацию передать. По телевизору показывали фоторобот человека, которого подозревают в поджоге ночного клуба.
– Да, я в курсе.
– Я знаю его. Он один из двух помощников депутата Выборнова, ездит на том самом черном BMW. Именно эти люди отправили Антона в «Кащенку».
– Так-так-так. Значит, к поджогу причастны люди из Администрации?
– Вероятно. Но это далеко не все. Он же поджог дом восемь на улице Касьянова. Там жил мой друг. Его знакомая, Анастасия Николаевна, видела преступника.
– Очень интересно, – в глазах Сомова блеснул огонек азарта. – Очень интересно. Жаль, не по нашему ройону. Но я сообщу, куда следует. А ваша Анастасия Николаевна сможет опознать подозреваемого?
– Не знаю, – Виктор вздохнул. – Женщина напугана и не хочет обращаться в милицию. Я бы тоже не стал ни о чем рассказывать, если бы не «ЭльГреко». Этот человек серийный маньяк, пироман, поджигатель.
– Все намного проще, Виктор, – улыбнулся Сомов. – У меня друг роботает в отделении, которое зонимается поджогом ночного клуба. Так вот, у них лежит заявление от хозяина «ЭльГреко», в котором говорится, что за нежелание платить «крыше», ему неоднократно угрожали. В том числе и поджогом.
– Подождите, – Виктор ошеломленно смотрел на Евгения Николаевича. – Получается, «крыша» – люди из Администрации города?
– Получается так.
Виктор вздрогнул.
– Но если они преступники, значит, Антону может действительно грозить опасность!
– Он так и не объявился?
– Нет. Нужно что-то делать!
– Например?
– Ну, не знаю. Как следует прижать людей из Администрации. Может, стоит проверить деятельность «Эгны»? Если Семенов обманул Щукина, то не было ли в истории этого агентства других подобных случаев? Женщина, с которой мы беседовали, уверяла, что их фирма чрезвычайно честная и порядочная. Но кто признается в темных делишках?
Старший лейтенант достал блокнот.
– Они вам предлогали какие-нибудь варианты? Мы можем начать именно с них.
– Предлагали. В основном в новостройках, как «счетчику». Правда, были два старых дома: один не помню где, а второй на улице Медицинской. Какой-то одноподъездный панельный уродец. Седьмой этаж.
Сомов побледнел.
– Это наш участок! На Медицинской только один одноподъездный дом – восемнадцатый. Именно в тот доме жил Степан Дмитриевич!
Виктор вскочил со стула.
– На седьмом этаже?
– Не помню.
Евгений Николаевич достал из ящика стола толстую картонную папку на завязках и начал перебирать бумаги.
– Вот! Нашел! Квартира деда Степана ноходится на шестом этаже, зато на седьмом жила сторушка, об убийстве которой он нам сообщил. И как раз в однокомнатной квартире.
– Неужели вы до сих пор не проверили, кому будет принадлежать ее квартира?
– Не успели. А тут еще убийство в психиатрической!
– А остальные квартиры? Те, в которых погибали старики?
– Они все были проданы. Разным людям. Связи не было.
– И никто не подумал, что изначально они могли принадлежать одной фирме? Одному человеку? Подождите! – Виктор снова сел. – Неужели «Эгна» предлагала нам ту самую квартиру?!
Старший лейтенант медленно кивнул.
– Полагаю, именно так все и было.
– Ничего себе! – присвистнул Плеханов. – Неужели Семенов был в этом замешан? Ведь он попал в «Кащенку» всего три месяца назад, а «самоубийства», как вы сказали, происходят уже год! – В голове Виктора окончательно все перемешалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47