— Нет. По документам прикрытия.
— Та-ак… А что же эти долбачи сообщают только сегодня? — строго спросил генерал. Вопрос был явно не к Филиппову, а к «долбачам». Но они — стороннее ведомство, с них не спросишь. ФСПВ была своевременно проинформирована о необходимости срочно сообщить о пересечении границы России гражданином РФ Фроловым Олегом Ивановичем или гражданином Сербии Павеличем Непалом… Вот они и проинформировали — спустя трое суток. Срочно.
Филиппов промолчал. Генерал поморщился, потер рукой печень и спросил:
— Ну и где он теперь?
— Не знаю, — ответил полковник. И генералу, и полковнику было очевидно, что если Джинн не захочет объявиться сам, найти его будет очень трудно… — Не знаю, Борис Ефимович. Сейчас я дам запрос в питерское территориальное управление: не покупал ли он билетов на самолет, но думаю, что это маловероятно.
— Я тоже так думаю, Евгений Иваныч… Запрос, конечно, ты отправь — чудеса случаются. А заодно направь долбачам-погранцам «сторожевик» на Фролова. Черт его знает, что у него на уме — вдруг захочет опять за бугор сдернуть.
— Понял, сделаем.
— И заодно проверьте его домашний адрес.
— Борис Ефимыч, — начал было полковник, но генерал перебил:
— Да все я понимаю, Женя… Но проверьте. А вдруг?…
— Так точно… Сейчас же направлю группу.
После разговора с Филипповым генерал-майор принял таблетку «эссенсиале», морщась выкурил сигарету и пошел докладывать начальству, что Фролов находится на территории РФ… Хоть какой, а результат.
***
Джинн проснулся на минуту раньше, чем зазвенел будильник. Сел, опустил ноги на пол. Потом снял «заставу» с боевого взвода. Югославский пистолет был сконструирован на базе ТТ и самовзвода, как и дедушка ТТ, не имел. А вот по мощности даже девятимиллиметровый вариант «заставы» уступал ТТ более чем в полтора раза. У Джинна был вариант калибром «7, 65». Даже легкий бронежилет первого класса мог остановить выстрел из этой пукалки… А уж второго — наверняка.
«О чем ты думаешь? — спросил себя Джинн. — При чем здесь пистолет?… На тебе висит убийство офицера СВР, а такие вопросы с помощью пистолетов не решаются. Разве что ты захочешь застрелиться. Для этой цели „застава“ вполне подойдет… Но это никогда не поздно. А пока отсюда нужно сваливать — долго оставаться здесь нельзя».
Джинн встал, прошел в ванну и побрился. Потом быстро сунул в дорожную сумку пару рубашек, белье, в карман пиджака — паспорт на фамилию Нургилова Олега Гафаровича, прописанного в Туле. На самое дно сумки он уложил профессиональную видеокассету «Sony». Он посмотрел на себя в зеркало: смуглое с азиатчинкой лицо, хороший плащ, из-под кашне видна белая сорочка и галстук… Таких милиция обычно не останавливает. Он снова взвел пистолет и сунул его в карман плаща.
Несколько секунд он разглядывал лестничную площадку в глазок. Потом вышел из квартиры и закрыл дверь… Ему повезло — ни на лестнице, ни в лифте он никого не встретил. Но внизу, у подъезда, стояли две тетки. Он не знал ни одной. Впрочем, бывал дома редко, он вообще плохо знал соседей.
***
С группой оперативников ГРУ, направленных Филипповым в адрес. Джинн разошелся на четыре минуты. Когда автомобиль ГРУ остановился неподалеку от его дома, Джинн быстро шел по Автозаводской в сторону Москвы-реки, к Большой Тульской. Он рассчитывал навестить своего старинного, со школьной скамьи, товарища. Он не знал, что товарищ был тяжело ранен сутки назад и сейчас лежит в реанимации в Склифе… И еще он не знал, что идет навстречу наряду омоновцев.
***
Старший группы оперативников капитан Кавказов не обнаружил на двери квартиры Джинна «контрольки». Он лично ставил ее неделю назад и точно знал, что отвалиться сама собой тоненькая полоска скотча не могла. Кавказов внимательно, дотошно осмотрел дверь (знал, что коричневый скотч очень четко сливается с обивкой двери) и обнаружил почти невидимую ленточку на полу.
Он спустился в машину, позвонил полковнику Филиппову и доложил: есть! Объект в адресе… Или, по крайней мере, посещал его… Филиппов скомандовал: ставь засаду, Коля.
Так стало известно, что Джинн в Москве.
***
Джинн шел по знакомой с детства Автозаводской. Правда, в его детстве на улицах Москвы не было плакатов с Майклом Джексоном в Лужниках, листовок РНЕ и продавцов гербалайфа. И милиции с автоматами тоже не было.
…Старший наряда ткнул дубинкой в грудь Джинну и процедил:
— Документы.
Омоновцев было трое. С автоматами, с дубинками, в бронежилетах… Это «воинство» Джинн не очень сильно уважал, если сказать предельно мягко. В другой ситуации он просто не стал бы с ними разговаривать — показал ксиву и пошел дальше. Но сейчас «светить» удостоверение ему не хотелось. В кармане пиджака лежали два паспорта — сербский и российский. Исходя из реальной ситуации, Джинн решил, что лучше показать российский. В Москве едва ли не военное положение и лучше быть «своим».
Джинн вытащил из кармана паспорт на имя Нургизова… Старшина из Иванова прочитал фамилию… отчество… и, скривив губы, сказал:
— А какого х… ты, чурка, здесь шляешься? — Джинн, сдерживая себя, ответил:
— По делам иду.
— По делам? — изумился старшина. — Какие у тебя, пидор, могут быть здесь дела? Твое дело — коз в горах е…ать.
— Хамите, старшина, — ответил Джинн. — Со старшим по званию разговариваете… Я хоть и в запасе, а офицер.
— Ax, вы офицер, — с издевкой произнес старшина и опустил паспорт в карман. — Ну, пойдем тогда.
— Куда? — спросил Джинн.
— В участок.
— Зачем?
— Проверим, что ты за конь, — с ухмылкой ответил второй омоновец.
Идти в «участок» было нельзя. Проверка паспорта показала бы, что его владелец исчез два года назад… А кроме того в кармане лежал второй паспорт. В сумке — третий, в кармане плаща «левый» ствол. Да еще кассета… Нет, в участок идти было нельзя ни под каким видом.
На Джинна смотрели три пары глаз. Старший поигрывал дубинкой.
— Ну пошли, — сказал Джинн. — Участок-то ваш где?
— В пи…де. Как войдешь — налево.
И они пошли. Джинн чуть впереди, три «блюстителя порядка» — следом. В принципе, он мог бы их перестрелять… Но это означало убийство «своих». Своими три хама были чисто условно. Джинн никогда не пошел бы ни с одним из них на дело. Но и убивать их он не имел никакого права… Джинн шел, выбирая подходящее место, а его все не было.
— Ты, чурка е…аная! — сказал старшина сзади. — Ты быстрее копытами шевелить можешь?
— У меня травма позвоночника, — ответил Джинн. Он придал голосу нотки просительности.
— Ща у тебя будет еще одна.
…А вот здесь, подумал Джинн, можно попробовать — людей немного и дворы справа… Эти дворы он знал с детства… Он не торопясь сунул руку в карман и вытащил носовой платок. Громко высморкался и снова сунул руку в карман. Обратно рука выскочила уже с пистолетом.
— Ложись, блядь! — заорал Джинн, оборачиваясь. — Перестреляю!
Изумленно смотрели на него Bри пары глаз. Этот, новый «чурка», совсем не был похож на хлюпика, который минуту назад скулил про свой позвоночник. Глаза у него горели нехорошо, и третий омоновец — самый спокойный и толковый — первым сообразил, что это не шутки и «чурка» может открыть огонь… И вот-вот откроет.
— Успокойся, брат, — сказал «третий». Джинн выстрелил ему под ноги.
Он понимал, что в любую секунду у любого из троих могут сдать нервы и тогда человек схватится за автомат. Или на улице появится патрульная машина. Или… А черт его знает, что может произойти.
— Автоматы на землю! — снова скомандовал он… Первым положил автомат самый толковый, затем старшина и, наконец, последний. Держались все очень напряженно.
— Быстренько сковываемся наручниками друг с другом вперекрест, — сказал Джинн. — В один «сноп».
— Ты не о…уевай, — неуверенно произнес старшина.
— Мне, — сказал Джинн, — терять нечего… Убивать вас я не хочу. Оружия вашего мне не надо. Как только скуетесь в одну гроздь — я уйду… Быстро! Через три секунды открываю огонь по ногам.
На них смотрели прохожие… Сцена была совсем не правдоподобной, но москвичей после расстрела Белого дома уже ничем нельзя было удивить. Тянулись секунды. Все трое довольно споро упаковывали друг друга в браслеты, но Джинну казалось, что они работают очень медленно… Когда наконец они были соединены в одну «гроздь», Джинн забрал паспорт и, не опуская пистолета, пошел ко дворам. Нырнув под арку, он спрятал пушку и пошел очень быстро. Было очевидно, что в самое ближайшее время (через три минуты? Пять? Десять?) на него начнется большая охота.
Он на ходу сунул пистолет под ремень, развязал и выбросил галстук… Сбросил плащ. Из наружного кармана сумки достал модные дымчатые очки. Вся эта маскировка не очень-то поможет, если менты начнут облаву, но большего он сделать не мог.
Он вышел на набережную, поднял руку и через минуту сидел в салоне такси. На душе было паскудно.
***
Седьмого октября в детективное агентство «Манхэттен» позвонил мужчина. По-русски он говорил свободно, но с легким акцентом. Акцент выдавал славянина… Мужчина сказал, что хочет поговорить лично с директором. На вопрос секретарши: на какую тему? — вежливо, но твердо ответил, что дело конфиденциальное. На вопрос: как вас представить? — ответил: Антоном.
Секретарша Люба пожала плечами и доложила шефу, бывшему сотруднику уголовного розыска. Шеф сказал: соединяй.
Спустя час директор «Манхэттена» и Антон встретились в кафе у Чистых прудов… Антон оказался высоким сутулым очкариком лет сорока. С наивным лицом…и очень цепким взглядом.
Когда познакомились и заказали кофе, директор спросил:
— Что же у вас за дело ко мне, Антон?
— Сущий пустяк, но я готов хорошо заплатить.
— Я вас слушаю, Антон.
— Необходимо установить московские адреса трех человек.
— Хм… А что за люди?
— Вы беретесь? — спросил Антон.
— Не знаю. В принципе, мы делаем такую работу. — Антон положил на стол листок бумаги, отпечатанный на принтере. Шеф «Манхэттена» взял листок, прочитал первую фамилию и внимательно посмотрел на Антона. Тот улыбнулся в ответ.
— А вы, Антон, знаете, кто этот человек? — спросил директор.
— Да, конечно. Он журналист.
— Он не просто журналист. Он телезвезда. И, кстати, депутат Верховного Совета.
— Кажется, Верховного Совета больше нет? — с улыбкой произнес Антон.
— Разумеется, — с улыбкой же ответил директор. — А, кстати, почему, Антон, вы обратились именно ко мне?
— Мне вас рекомендовали, Павел.
— Кто, позвольте узнать?
Антон положил на столик визитку. Директор взял визитку, прочитал и вскинул брови:
— О! — сказал он. — Уважаемый в столице человек…
Антон улыбнулся, ничего не ответил, а Павел добавил:
— И весьма АВТОРИТЕТНЫЙ.
Антон снова улыбнулся. Директор прочитал вторую фамилию: Зимин Илья Дмитриевич, г.р. 1945-1955… Что-то знакомое показалось директору «Манхэттена»… Зимин?… Зимин?… Илья Дмитриевич Зимин?… Что-то знакомое, но не вспомнить сразу.
— А кто этот Зимин? — спросил директор.
— Кажется, он по прокурорскому ведомству служит, — ответил Антон, и бывший опер МУР сразу вспомнил важняка Генпрокуратуры… Ну ни х… себе! Нормальное кино — подай им адрес важнака! Ну совсем оборзели… Директор «Манхэттена» прочитал третью фамилию: Фролов Олег Иванович, 22.07.66… Эта фамилия ему ничего не говорила.
— А Фролов Олег Иванович тоже по прокурорскому ведомству служит? — спросил он.
— Я не знаю, — ответил Антон, и Павел сразу понял, что он лжет.
— А почему, — спросил, — ваш АВТОРИТЕТНЫЙ приятель сам не хочет сделать эту пустяковую работу? Его возможности гораздо выше, чем у меня.
— Ему некогда, Павел.
— Понятно… Ему некогда, — произнес Павел. Он быстро прикидывал: что делать? Отказаться? Послать эту гниду куда подальше?
Чтобы читателю стало понятно, надобно напомнить, что на дворе у нас — 93-й год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45