- Почему вы его не задержали и не отработали?
- Не было веских причин. Мать пострадавшей категорически запретила нам общаться с ее дочерью, чтобы не травмировать. Девочка полгода не могла произнести ни слова. Мы стали наблюдать за сторожем музея, собирать о нем материал. Пришли к выводу, что маньяком он вполне мог быть.
- Почему?
- Видели его жену? Ничего женственного! Доска доской. А Локридский между тем подогревал себя всякого рода эротической продукцией. Да, Тарас Александрович, мы обошли все городские фильмотеки. Во всех Локридского знали как любителя эротики. Литературу соответствующую тоже почитывал. Товарищи по телефонной станции звали его страдальцем, потому что он не мог смотреть спокойно на девушек.
- Какое же у него оказывалось алиби?
- Его дежурства в музее. После того как сигнализация сдавалась на пульт, теоретически из него уже выйти было невозможно.
- Еще как возможно! - возмутился Тарас. - Существует сотня способов выйти из музея, не потревожив сигнализацию.
- Это мы прекрасно знали! Но начальство требовало найти более существенные доказательства. Вот его ботинки были бы отличной уликой... Кстати, где Катя?
Действительно, Катино отсутствие уже стало действовать на нервы. Карасев вышел из комнаты и прошелся по музею. Кати нигде не было.
- Она ушла домой! - сказала вахтер.
- Как домой? - удивился Тарас. - А где она живет?
- Это уже спрашивайте у Аллы Григорьевны...
Но Аллы Григорьевны на работе не было. И сотрудники музея уже все разошлись по домам.
"Вот черт! Второй побег за неделю? Это уже слишком".
Тарас набрал по мобильному домашний Аллы Григорьевны, но тщетно. К телефону никто не подошел. Тогда он позвонил Сафронову, но и его не оказалось дома. Пришлось звонить в деканат университета.
- Уже никого нет, - ответили из деканата. - Звоните завтра после девяти.
Карасев опустился на ступени и прижал ладони к вискам. Поразмыслить было о чем. Зачем Кате понадобилось после Московского педагогического поступать в Ульяновский университет, причем на тот же факультет? Зачем после должности научного сотрудника Эрмитажа ей понадобилось устраиваться сюда на полставки младшего научного сотрудника? Каким-то образом совпало, что здесь с ней под одной крышей оказался и маньяк, напавший на нее десять лет назад. "Она приехала отомстить, - подумал. - А поступление в университет и на работу в музей - это для отвода глаз".
Чем увереннее Карасев развивал мысль в этом направлении, тем больше убеждался, что Локридского убила именно Александрова. Не сама, конечно. С сообщником. Одна бы она не справилась.
Тут-то Карасев и вспомнил про открытую дверь в ее кабинет в то утро и даже подпрыгнул от блестящей догадки. Ну да, конечно! Все правильно! Как же ему раньше не приходило в голову!
С вечера Катя запирается в своем кабинете изнутри. Вот почему перед уходом директриса видела отдел Гончарова закрытым. В половине двенадцатого Александрова отпирает кабинет, проходит через зал с восковыми фигурами в вестибюль, прокрадывается мимо каптерки сторожа, лепит на датчик магнит и впускает сообщника. И уже с ним они заманивают сторожа в темный коридорчик и убивают. Затем стирают все отпечатки пальцев, мажут кровью пальцы Берии и уходят через центральный вход, забыв запереть отдел Гончарова. Наутро директриса приходит первой, видит, что дверь кабинета открыта, и думает, что Александрова уже на работе. На самом деле она еще не пришла. Она пришла после директрисы, поговорила с ментом на входе, запудрила ему мозги и незаметно сняла с двери магнит. После чего направилась не в свой кабинет, а в туалет. Спрашивается, зачем? Затем, чтобы стереть с магнита отпечатки пальцев. Потом она поднимается, проходит через зал с восковыми фигурами и засовывает магнит в карман Берии.
Карасев даже поднялся от волнения. Блестяще! Все логично! И полная картина.
Правда, эта версия не объясняла пропажу связки ключей у Зои Павловны две недели назад. И потом, зачем убийцам нужно было заманивать сторожа через зал с восковыми фигурами в коридор? Не проще ли было замочить его прямо в каптерке? Наконец, сторожа убили ключом, предметом явно случайным? Вот черт! И самое главное, хоть убей, но Карасев не верил, что эта нежная обаятельная девушка могла убить из мести. На этой мысли у Тараса даже зашевелились волосы: это уже третья версия убийства Локридского из мести.
В эту же секунду капитан Меркулов тронул следователя за плечо. Карасев вздрогнул.
- Где она?
- Сбежала.
- Почему сбежала? Просто ушла домой. Сейчас она пережила новый шок.
- Нет, Алексей Борисович, - закачал головой Тарас. - Не ушла, а именно сбежала. У меня есть подозрение, что это она убила Локридского.
- За что? - удивился капитан.
- Как за что? Отомстила за себя!
- Да откуда ей было знать, что Локридский маньяк, если даже мы этого толком не знаем? Хотя, конечно, уже знаем.
- Вы полагаете, она не догадывалась? - задумался Карасев.
- Откуда! То, что она сейчас увидела, для нее было потрясением. Так что давайте сегодня доставать ее не будем. Пусть отойдет.
- Тем более, что адреса ее мы не знаем, - усмехнулся Тарас.
- Завтра все узнаем, - сказал капитан.
Однако на следующий день, как и предполагал Карасев, Александрова на работу не вышла. Зато, наконец, объявилась Алла Григорьевна. Увидев Карасева, она насторожилась.
- Мне нужен адрес Александровой, - сказал следователь.
- Сейчас найдем в карточке, - засуетилась она.
Но в карточке оказался только ее тверской адрес, как, впрочем, и на заявлении о принятии на работу.
- Когда мы принимаем на полставки, на адрес особого внимания не обращаем, - виновато закусила губу директриса.
- Какие-нибудь документы у нее здесь остались?
- Никаких, - развела руками Петрова.
Пришлось звонить в деканат университета. В деканате хотя и со скрипом, но все-таки дали ее тверской адрес и телефон местной квартиры, которую она якобы снимала. Карасев позвонил по этому номеру, но он, как и предполагалось, оказался липовым. Ни о каких Катях по этому номеру никогда не слышали и квартиры не сдавали.
Карасев поехал в университет, разыскал Катину группу, опросил всех, и только одна студентка продиктовала номер телефона тетки, у которой Катя собиралась снимать комнату. Карасев немедленно позвонил.
- Да, я слушаю! - ответил грубый женский бас с прокуренной хрипотцой.
- Мне нужна Катя, - сказал Карасев. - Квартирантка ваша.
- У меня нет квартирантки Кати, - ответила тетка. - У меня квартирантка Таня. Ее тоже позвать не могу. Она в институте. А Кати у меня никогда не было.
- Как же не было, - напирал Тарас. - Такая черная, стройная девушка с пышными волосами хотела снять у вас квартиру.
- Понимаю, о ком вы говорите! - невозмутимо ответила тетенька. Приходила такая. Но семейным я не сдаю.
- Она что же, семейная? - удивился Карасев.
- Ну если с мужем искала квартиру, то, наверное, семейная.
- А вы не знаете, где они сняли жилье?
- Мне не докладывали. Я их послала к знакомой, к бабке Матрене. Не знаю, сдала она им квартиру, нет ли. Бабка Матрена тоже не любит пускать семейных.
- Есть телефон этой вашей знакомой?
- У ней нет телефона. Могу продиктовать адрес.
Записав адрес, Карасев тут же поехал к бабке Матрене. Через двадцать минут он уже звонил в ее квартиру. Открыла маленькая щупленькая старушонка со слезящимися глазами.
- Катя дома? - спросил Карасев.
- Нет! Кати нет! - улыбнулась старушонка. - Вчера она съехала. Муж-то у нее еще неделю назад съехал, а она вчера пришла с работы, собрала чемодан и подалась.
- Куда?
- Откуда я знаю куда! А вы кто?
Тарас вытащил из кармана удостоверение и сунул бабке в нос.
- Вы сказали, с мужем?
- Да не муж он ей вовсе, - махнула рукой бабка, затем посмотрела по сторонам и поманила пальцем. - Какой же это муж? То исчезает куда-то недели на три, то появляется на один день. Правда, за квартиру они платили всегда исправно, за двоих, как полагается. Но в основном она жила одна. Муж только иногда наведывался. А когда наведывался, - бабка снова посмотрела по сторонам и снизила голос до шепота, - тогда она ему стелила на полу, хотя диван в ихней комнате двуспальный. Дай-ка, думаю я, посмотрю в ее паспорте, что это у нее за муж. Открываю я паспорт - а он чист. Она вообще не замужем. А когда приехал он, я заглянула и в его паспорт. Он, оказывается, женат. Но на другой. У них фамилии-то разные. Она, значит, Екатерина Александрова, а он Агафон Мемнонов. Так вот, у него по паспорту жену Клавдией зовут. Детей нет. Прописка у обоих тверская.
- А какой он из себя, этот Агафон? - спросил Тарас.
- Здоровый, - ответила бабка.
30
Примчавшись в отдел, Карасев первым делом позвонил в Тверь, Катиной маме.
- Она уже четыре года работает в Эрмитаже, в Санкт-Петербурге, удивленно ответила мама. - А здесь появляется только в отпуск, и то бывает не больше недели.
- Если появится, сообщите! - попросил Карасев и позвонил в Эрмитаж.
- Да, - подтвердили там. - Екатерина Александровна у нас действительно работает на должности научного сотрудника. Но в данный момент находится в творческом отпуске. Скоро должна выйти. У нее отпуск до пятнадцатого октября. Она пишет книгу о деятельности Гончарова в Петербурге.
- Все бы так писали, - проворчал Тарас и запросил в тверской "справке" адрес Агафона Мемнонова, если такой окажется. Такой в "справке" оказался. Карасеву продиктовали не только адрес, но и телефон.
Следователь позвонил. Ответила женщина с тяжелым медленным говором, которая представилась женой Агафона Мемнонова.
- В данный момент муж в зарубежной командировке, - ответила она.
Это единственное, что внятно произнесла женщина. Что за командировка, от какой фирмы, когда отбыл муж и, главное, когда вернется обратно, - от женщины добиться не удалось.
- Его дел я не знаю и в них не вмешиваюсь, - отрезала она и положила трубку.
Карасев запросил Тверское УВД и попросил навести справке о Мемнонове. Через час служба УВД ответила, что такая фамилия у них фигурировала в одном деле, связанном с убийством. Только замешан в нем был не Агафон, а его младший брат Михаил, который из ревности к своей гражданской жене спровоцировал уличную драку с братьями Леоновыми, Борисом и Геннадием. В драку со стороны Мемнонова был втянут некий Алексей Колесов. Он-то и нанес ножом Геннадию Леонову смертельное ранение в живот.
Карасев попросил дать адреса всех тверских предприятий, имеющих выход на зарубеж. Их оказалось восемнадцать. Но ни в одном из них не знали Агафона Мемнонова.
- Скорее всего, это челнок, - сообщили в пресс-службе.
После чего раздался звонок из музея. Звонила Михайлова.
- Тарас Александрович, - сказала она. - Я завершила опись фондов музея. В принципе все на месте, за исключением одного мелкого экспонатика. Это совсем незначительная вещица. Честно говоря, мы сами не знаем, что это такое. Она в музейном фонде числилась у нас как подарок некой Екатерины Лыжиной писателю Гончарову. В данный момент я не уверена, что экспонат исчез. Возможно, что мы его еще отыщем. Тут у нас переезды были, скорее всего, он куда-то закатился. Но если даже не отыщем, потеря не велика.
- Извините, - вклинился Карасев. - Как пропажа хотя бы выглядит?
- На вид мутный осколок стекла, небольшой, с пол-ладони, треугольной формы, похож на плексиглас. Право, даже не знаю, что он собой представляет, в чем его ценность и откуда он. Может, кусок от какого-то витража, может, застывшая смола. Мы никогда его не выставляли, потому что не знали, что это такое. Он всегда лежал у нас в хранилище. Вот, собственно, и все.
- Спасибо, - сказал устало Карасев. - А кто это, Екатерина Лыжина?
- Вероятно, какая-то петербургская подруга Гончарова. Чем она знаменита, нам не известно. Известен только год передачи этого осколка Гончарову. Это произошло в октябре 1872 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28