Теофил Андреевича - филолог, - выступил в защиту своего кадра представитель смежников. Теофил обратился к нему, как достойному собеседнику.
- В моей работе конкретика не так важна. Доминантные модуляции информационного поля дают представление об энергетической парадигме... - он внимательно вгляделся в белесый от городского освещения ночной небосклон, перевел взгляд на темные окна противоположного дома и глубоко вздохнул. Причем в тонком поскуливающем звуке, исторгнутом экстрасенсом улавливался толи крик раненной души, толи подавленный зевок. - Пока могу посоветовать обратить внимание на низовые пласты бытийной сферы. - Он шаркнул ботинками по бежевому ковролину. - Что там у них - дерево, бетон?
- Проверим. Можете досыпать, Трошин. Извините, что побеспокоили среди ночи. Думали, по горячему следу... Ступайте домой, а мы с коллегами сейчас начнем вскрывать полы, - пообещал Севан, смеясь уголками рта.
- Трубы в санузле и вентиляционные шахты непременно проверьте!.. уже от двери уточнил Трошин.
Тощий экстрасенс с торчащими под свитером лопатками вышел в коридор, ощущая прилипшую к спине сорочку и вновь подкатившую кислую тошноту - то ли от голода - за весь день трудящемуся организму был предоставлен один хилый чисбургер - то ли от полученных впечатлений, совсем для него, в отличии о мэтров литературы, не очистительных. Не психоделического шока, ни эротического возбуждения, ни эстетического позыва к самостоятельному творчеству увиденное не вызвало. А вот в смысле стошнить, это пожалте-с... Вот прямо здесь, на мраморное благолепие... Он на секунду прислонился к стене, зажмурился, явственно представляя вращающееся в черном небе огненным колесом слово "жуть" - раскаленная до бела, сыплющая искры адская печать.
Из полумрака коридора к тем же дверям устремился на смену вышедшему массивный джентльмен, резко остановился, вперив в эксперта непомерной радости взгляд и распростер объятия.
- Филька!? - облапил здоровяк очкарика, встряхнул, чуть приподнял и поставил перед собой. - Вот так встреча!
- Да уж... Вот уж... Не ожидал, - Трошин конвульсивно сглотнул слюну.
5
Через полчаса в ресторане тихого ночного клуба, из тех, что прячутся в темноватых московских переулках, за угловым столиком сидели двое. Очкасто-джинсового привел второй - находящийся именно в таком виде, как полагается посещать солидные ночные заведения - пиджачно-галстучном. Одного взгляда на поздних посетителей ресторана было достаточно, что бы понять круто разметала судьба школьных друзей.
Торопливо начали с холодной водки, закусывая малосольным огурчиком и хрустя щепотями квашеной капусты. Копченая севрюга пока в рот не шла. Не шло и общение. Но после третьей полегчало. Николай - грузный, сивый, с лицом доброго бульдога, норовил окружить заботой тщедушного Филю - отогреть и накормить. Стол метнул пышный и пальцем жестким от избытка дружеских чувств все под ребро патлатого тыкал:
- Ты уникум на стабильности зациклился, в том же свитере, поди, фигурируешь и хайр сохранил со школьных времен.
- Парикмахерскую из экономических соображений игнорирую. Жду, когда можно будет в какой-нибудь институт красоты скальп загнать. Пусть носят люди общественно зримые, харизму пестующие. Тут на двоих хватило бы, - он взъерошил волосы, вымытые до блеска и чрезвычайно живописные. - А я тебя, старикан, по ящику видел. Все рядом с мэром отираешься. - Он деликатно отодвигал подальше тарелку с доставленным бифштексом, косясь на кусок мяса оценивающим взглядом: пойдет или не пойдет?
- Не отираюсь, а консультирую. Поскольку возглавляю общественную Комиссию по ситуации в столице. Какая она у нас, ситуация эта... скажем, запутанная - ты в курсе? Похоже, не очень. Мало в реалии входишь, от этого и аппетит слабый. Да ешь ты, экий оказался впечатлительный. Али телевизор не включаешь, по улицам не ходишь? В подъезде, небось, швейцар с галунами освежителем воздуха прыскает? Может, ужастиками и порнухой пренебрегаешь?
- Не увлекаюсь я указанной продукцией. Швейцара сегодня второй раз в жизни с личными целями использовал. К садо-мазохизму склонности не испытываю. Ни к каким ложным ценностям не привязан - покой и волю ценю пуще всего. Созерцатель с обочины жизни. Тихий я стал. Видишь ли, Коля, у меня своя стезя вырисовалась. И никуда с нее, как не крутись, уже не спрыгнешь.
- Значит, с правдой-маткой теперь на рожон народу и его лидерам не лезешь?
- Вспомнил, как я в школе товарищей, что лживый отчет в горком комсомола накатали, заложил? "Пока свободою горим, пока сердца для чести живы..." Переходный возраст, гормональное бурление, песни про Сокола и всякое такое волнение по поводу сердца Данко. Дурной был, доверчивый.
- И меня таким же дуриком, под Афган подставил. На голубом глазу, буркнул Николай.
- Удар ниже пояса, - Теофил поднялся, резко отодвинув стул. Качнулся, роняя салфетку. - Сам виноват. Ходил за мной, как привязанный. А меня комиссия по близорукости не аттестовала... Я писал тебе, искал. Потом сообразил что ты в обидку впал и других теперь друзей заимел. Боевых товарищей.
- Да я ж все правильно тогда понял! - Николай вернул строптивого друга за стол. - Зря в трубу лезешь.
- Лез, лезу и буду лезть, - уголок пухлой губы дернулся, показав крепкие мелкие зубы. В быстром взгляде изподлобья полыхнул прежний жар. Для меня эти словеса о Смысле и о Совести не пустой звон тогда, старик, были. Ребята ж погибали. Я стал на фронт проситься, может, думал, и с очками подойду - не все равно, кого в гробы паковать. Чего, спрашивается, за мной потащился, доброволец? Ты ведь уже в институт поступил и твой папаня тебя по всем статьям отмазал.
- Так друзья же, блин... Я за тобой хвостом ходил. Что коротышка рыжий задумает и я туда же - увалень двухметровый. Хорошая была парочка.. смутился под натиском Николай. - Спасибо свирепым маджахедам. Через две недели нанесли мне серьезное ранение и тем самым обеспечили отправку героя домой.
Помолчали, заминая опасные давние темы, юлить между которыми приходилось, как на минном поле. Перемахнул Николай опасную зону и под смакование соленого грибка заметил:
- Помнишь, как мы в дальний лес ходили? Мрачное было место, фабрика какая-то разрушенная, ни огонька, ни дороги. А ведь ты затянул сочинитель! И ещё ночевать остался, а я, хорошо сообразил, домой поперся.
Филя недоуменно вытянулся, уронив нож:
- Мы ж вместе до утра у оврага сидели! Да ты что, забыл ту ночь? И человечков наших?
- Помню. Из коры лобзиком пилили. Эх, где ты, пионерская моя бодрость...
- Постой, Коляныч, опупел? - Теофил снял очки и посмотрел странно, будто не узнавая. - Не пилил я их, а подпиливал! Отдельные детали выявлял. Для выразительности. Они ж сами по себе были - неопознанные объекты! В этом разница между нами, старикан, принципиальная разница.
- Как между былью и небылью, героем и предателем, - не весело хмыкнул Николай. - И получается, значит, такой расклад: тот, кто ни в какие ниспосланные свыше знамения не верит - рационалист и приспособленец. А тот, кто остался верен вымыслу, - прекраснодушный идеалист, принципиально в товарно-денежную структуру бытия не вписывающийся. Для себя ничего материального не стяжает, пищей духовной исключительно пробавляется и в толпе не трется, боится кому-нибудь ногу оттоптать. - Николай побагровел и даже вилку в кулаке сжал с нешуточной силой. Очкастый примирительно положил руку ему на плечо:
- Извини, если на больной мозоль наступил. Ничего такого я ввиду не имел. Просто люблю точность, ты ж меня знаешь. Атавизм прямо какой-то - во все вникать. Наследие извращенного идеологического воспитания. - Филя не без удовольствия взялся за фаршированные грибами помидоры. - Так достали со Смыслом, что пришлось огромную помойку разгребать, выискивать, что под ней спрятано. Выпьем за Смысл. Нет, за помойку.
- Нашел? - с облегчение перевел дух Николай, махнув рюмку водки. Возрадовался душой и телом - с Филькой вот жизнь свела, желудок перестал бунтовать - водочку принял и шашлычок.
Повеселел в результате выпитого и Трошин:
- Теперь вроде ясно, кто аз есмь и зачем толкусь промеж соплеменников на этом шарике... Бастурму вот очень люблю, очи девичьи пылкие. Холодное пиво и теплое море.. "Ты сегодня в новом платье, цвета - ах! - морской волны! как златой песок Ривьеры волосы озарены..."* Тебе ж насчет моей фантазии объяснять не надо. Мощнейший инструмент. Мне с Синди Кроуфорд на яхте Онассиса выезжать в круиз - лишнее беспокойство. Кайф ловлю тут и сейчас, преображая реальность магией собственного воображения. И в такие дебри, друг ты мой, иногда заносит... - появилось в осанке и в голосе щуплого нечто такое, что прихватило грудь Коли ностальгической тоской и захотелось ему следовать как и прежде за рыжим лидером с совершенно безрассудными целями. Понял он, что вела его не только мальчишеская преданность и любопытство. Вела Кольку зависть. К задиристой вспыльчивости Фили, к его байкам, привораживающим ребят, к исписанным стихами листочкам, которые мечтали заполучить самые заметные девчонки в школе.
- Пишешь все? - поинтересовался он как бы между прочим.
- Бывает... Но не это главное, - Филя оторвал взгляд от тарелки и с исповедальным откровением вперил его в собеседника: - Думаешь, всякая парапсихология - дребедень? Полагаешь - бизнес для шизанутых.
- Ну... Не приходилось сталкиваться. Мне мужики сказали, что привлекли тебя к делу по части эзотерики. Как мощного экстрасенса. Значит, не дребедень. У тебя всегда "крыша" особого фасона была, энергетика лидерская так и перла. Имел на массы воздействие.
- Так то ж в переходном возрасте. Потом словно переродился я - пар уже не в гудок, а во внутрь пошел - механизмы скрытые заработали. Рос до двадцати пяти и рыжина в патлах даже с годами как-то спала. Может, в рост и в везение пошла. Метр семьдесят, дипломом с отличием, аспирантура... А потом меня так тряхнуло... Всю структуру личности перекорежило. Ну об этом в другой раз. - Внезапно помрачнел Трошин. - И летом на солнце я опять как клоун.
- Странно, что мы с тобой над этим вонючим делом лбами столкнулись. Ну, давай ещё по одной, что бы снять послевкусие. Тухлая ситуация. Но тут, думаю, инопланетяне и сексуальные маньяки не причем. Творческие разборки. Вернее - пиаровские. Да поимели они мистера Коберна - концептуалисты долбанные.
- Классики то наши живые - мужики тертые, извращенцы по призванию, харизму себе лепить горазды, - зло прищурился Теофил - Но такие финты закручивать - извини... Не их это стезя. Тут сюжет посложнее распознать надо.
- Думаю, молодежь резвиться, - Николай со смаком закурил. - Я ж за этой ситуацией год наблюдаю: Воронина то туда, то сюда засовывают. А он в гитлеровские усики чихает и тиражи накручивает. Кто б о нем знал, если бы не энтузиазм юных защитников морали! Пылкие такие и, между прочим, по унитазам спецы. "Идущие рядом"! Ха! С кем и по какому такому случаю шагают? Вот в чем разобраться надо. Разберутся! Такие силы задействованы ФСБешники, Нехиво.
- Что ещё за Нехиво такое?
- Правда не слышал? Секретный код. Севан этот - "нуль-нуль Сема" отделом секретным в одном очень хитром предприятии руководит. Аномальные явления парни вынюхивают. Уж не знаю, как они в самом деле называются, но их Нехиво прозвали - Отдел Нехимических Воздействий.
- Ясно - в отличии от химического. Это для тех, кого дуст не берет, Теофил разрумянился от выпитого - такие белокожие легко краснеют и становятся похожими на девушек. Особенно, если с кудрями. Однако оттенка нетрадиционной ориентации во внешности Трошина не было и черты пылкой нежности не вредили мужскому достоинству.
- Я от команды мэра к расследованию "Арт Деко" в качестве наблюдателя приставлен. Вызывает у городских властей тревогу торжествующий беспредел. И совершенно не фотогеничное оформление преступных деяний - ни по ТВ не покажешь, ни с иностранцами толком не объяснишься, паскудство одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41