Я буду рад, если мы станем работать вместе.
- Мы - не политическая организация, - улыбнулся генерал.
- Все мы - политическая организация, - улыбнулся в ответ Дурашев. Кстати, у меня вам подарок. - Он протянул генералу дискету. - Это то, что мои и ваши ребята искали в Крыму. Оппоненты зря старались. Я в курсе: они заплатили за эти данные бешеные деньги. А их курьер решил сделать собственный бизнес. Самое главное, что они никогда бы не опубликовали эту информацию.
- Почему, Виктор Петрович?
- Потому что и у меня, и у вас, Сергей Васильевич, лежат точно такие же данные про их лидеров. Патовая ситуация. Карибский кризис. Так что все это зря.
- А, если не секрет, как она у вас оказалась? - Генерал спрятал дискету в сейф.
- Меня пугал ею директор "Беора".
- Напугал?
- Напугал, - согласился Дурашев. - Но он ее копию тоже никогда не взорвет. Ему нужна была только личная безопасность. А сейчас вон друга своего выручает. Толкает его из тюрьмы в начальники милиции.
- Думаю, протолкнет, Виктор Петрович. У нас такие данные.
- Это никому не нужно. Надо выпустить его дружка. А выборы отменить.
- Наверно, это был бы лучший выход. Кстати, директор "Беора" мне тоже прислал дискету.
- Такую же? - нахмурился Дурашев. "Вот тебе и гарантии!"
- Нет. К сожалению, совсем другую. Я сначала очень расстроился: не знал же, что вы со мной этой поделитесь. Вот оно. - Сергей Васильевич достал из-за стола листок бумаги, показал, что на нем нет никаких цифр, и согнул его так, что перед глазами Дурашева оказалось лишь одно стихотворение:
Когда на полном на бегу
Вдруг понимаешь: "Не могу!"
Остановись и посмотри,
Что есть снаружи и внутри.
Услышь, как тикают часы,
И безобманные весы
Показывают разнобой
Меж Божьей целью и тобой.
И ужаснешься.
И замрешь.
И может, в этот миг - умрешь...
- М-да, - сказал Виктор Петрович, дочитав. Ему стихотворение не понравилось.
Двое пожилых мужчин еще немного посидели, допили чаек и, довольные результатом переговоров, разошлись к своим делам.
ГЛАВА 29
Александр Петрович Орлов
Последние три дня я жил один в комнате, которую просто неудобно назвать камерой. Светлая, просторная, есть даже телевизор и шкаф для одежды. От камеры осталась только решетка на большом, не тюремном окне.
Мне дали свидание с Леной. Ефим счел, что она уже вне опасности. Дай-то бог! Мы сидели, как влюбленные пятиклассники: держась за руки. Не разделенные никакой стеклянной стеной, какие обычно показывают в фильмах про тюрьму. Надзиратель деликатно вышел.
Перед самым свиданием мне вообще предложили провести его в отдельной, закрывающейся изнутри, комнате. Искушение было велико. У меня аж в груди засосало, когда я представил, как это будет. Но, поразмыслив, отказался. Не хотелось, чтобы кто-то подслушивал, а то и подсматривал наше с Ленкой счастье.
Конечно, отказался и потому, что все идет к моему освобождению: я отдаю себе отчет, что не каждый узник чувствует себя так же в этих стенах.
Со мной обращаются, как с человеком, который попал сюда по ошибке и скоро выйдет на свободу. Причем с человеком в очень высоком чине. В моем случае начальника столичного ГУВД. По всем опросам общественного мнения через четыре дня именно я возглавлю столичных блюстителей закона.
По этому поводу ко мне уже приезжали знакомиться разные важные люди: и из столичного правительства, и из руководства правоохранительных органов, и даже из Администрации президента.
Видит Бог, я не хотел подобной карьеры. Но если судьба (не без помощи Ефима) забросит меня так высоко, то я не стану просто марионеткой.
Мы с Ефимом, которого легко и надолго сюда пропускают, обсудили даже мини-программу действий.
Толстый и Лохматый - как искоренители оргпреступности.
Мы оба считаем, что организованную преступность в столице не одолеть наскоком, потому что в ее основе - действующие экономические законы. В стране с отсутствующей правовой культурой, где даже решения Верховного суда весят немного по сравнению с мнением какого-нибудь крупного чиновника, просто не могла не появиться оперативная и относительно эффективно работающая регулирующая система.
Дело в том, что абсолютное большинство людей хочет жить и работать по твердо установленным правилам. Добавим: по разумным или хотя бы относительно разумным. Если эти правила не может установить государство, то вакуум заполняют другие организации, обладающие силой, достаточной для того, чтобы заставить игроков эти вновь введенные правила соблюдать.
К сожалению, государство в первые годы новой жизни не сумело взять на себя эту заботу. Плюс - размывание в обществе понятий хорошего и плохого.
Раньше было определено четко: торгаш, конечно, живет хорошо, но общепринятым общественным мнением он не уважаем. Бизнесмен, коммерсант ругательные слова.
Вранье, двойной стандарт? Безусловно. У каждого, даже самого кристального, интеллигента была парочка друзей - мясник в магазине, завбазой, чиновник в профкоме и т. д., - которые помогали ему бороться с тотальным дефицитом и скрашивать обидную советскую действительность. Недаром про нашу страну шутили, что СССР - держава, в которой пустые магазины, но полные домашние холодильники.
Потом все в одночасье перевернулось. Магазины стали ломиться от товара и еды, зато многие холодильники опустели. Вчерашние прохиндеи вылезли наверх.
Умных и терпеливых это не пугало: ясно, что серьезный бизнес - не быстрый. Сначала наживаются продавцы "воздуха". Потом они или разорятся, отдав свои капиталы другим, или станут действительно бизнесменами, получающими прибыль от созидательных дел, а не от перепродажи чего-то "прихватизированного".
Но терпение есть не у всех. И вот уже общественное мнение чуть ли не с удовлетворением воспринимает сообщения о все новых и новых заказных убийствах. Подтекст этого удовлетворения понятен: "Так им и надо, жуликам!"
СМИ, к сожалению, тоже участвуют в этом празднике смерти. "Высокий профессионал", "киллер высшей квалификации", "блестящий выстрел". Криминальные "отморозки" превращаются в этаких Робин Гудов, самим своим существованием напоминающих зажравшимся новым русским о висящем над ними топоре. Все как-то разом забыли, что киллер - это убийца. Наемный убийца, готовый лишить жизни кого угодно за деньги. Он страшнее бешеной собаки, потому что убивает сознательно. И никакой он не киллер, а именно убийца, злодей, душегуб. А есть еще слово "палач", тоже неприятное для уха.
Такая практика плюс межнациональные конфликты и танковые стрельбы в центре Москвы привели к резкому обесцениванию человеческой жизни. В прямом смысле слова: ее цена в твердой валюте стала сопоставима с ценой вещи - от видеомагнитофона (мелкий ранг жертвы, наркоман-исполнитель) до хорошего автомобиля (банкир или преступный авторитет, исполнители - профессиональная команда подготовленных душегубов).
Пока государство было совсем слабым и не могло взять в свои руки задачу регулирования отношений в бизнесе, такое положение дел было неизбежным. Роль милиции сводилась к попыткам сдерживания волны преступности, к противодействию тотальному захвату преступностью неофициальной власти в стране.
Теперь же ситуация изменилась. Бизнес в стране вырос, пророс во власть. Необходимость "цивилизации" отношений в нем почувствовали все основные игроки. Для "отморозков" оставалось все меньше пространства. Даже немногие выжившие криминальные авторитеты образца начала перестройки отправляли своих детей учиться в престижные вузы и не хотели для них бандитской доли. Их легко понять: какой смысл пройти через сотни смертельных опасностей, скопить серьезный капитал и не быть уверенным в завтрашнем дне? Ведь убить - гораздо проще, чем защитить. Банда бешеных "любителей", прежде чем ее уничтожат, может наделать таких дел, что потом только диву даешься!
Все это - предпосылки для моей активной и, надеюсь, успешной работы в ранге начальника ГУВД. Единственно, все надо делать очень осторожно. В нашей стране вообще ничего нельзя делать рывком - слишком инерционная система. Даже министр по налогам и сборам заявил однажды, что если бы мы в один из месяцев собрали со всех все положенные налоги, то экономика моментально бы развалилась.
Я полностью согласен с этой мыслью. Менять надо, но очень, очень мелкими шагами. Но - ни на шаг не останавливаясь и, главное, выдерживая единый курс.
Итак, основные положения нашей с Ефимом программы:
1. Обеспечение порядка на улицах города.
Жителей на самом деле не сильно волнует уровень организованной преступности. За редкими исключениями, когда в разборках между бандами гибнут случайные прохожие, организованная преступность напрямую обычных граждан (как им кажется) не касается. Конечно, страна хиреет, когда ее безжалостно и бездумно высасывают: это не может не сказаться на зарплатах бюджетников и пенсиях стариков. Но точно так же действует алчность коррумпированных чиновников. Еще опаснее - решения даже вполне честных, но не умных или не опытных государственных мужей.
Тем не менее пугает и возбуждает умы только "горячая" преступность. Когда стреляют, взрывают, насилуют. Остальное волнует только высоколобых.
А значит, если я хочу поработать на новой должности и успеть принести пользу меня избравшим, мне надо в первую очередь прикрыть всех волнующее направление - уличную преступность. Это и проще, чем все прочее.
Мы будем опираться на сложившуюся систему (ППС, "муниципалов", участковых и т. д.), добавив хорошо забытое старое: домовые комитеты, дружинников, патрулирование улиц силами солдат внутренних войск и армейцев. Уличную преступность сбивает само присутствие в местах возможных правонарушений представителей жесткой силы.
Денег на это понадобится не так уж много, но источники финансирования мы тоже начали обсуждать.
2. Финансирование органов правопорядка в столице.
Нет денег - нет решений. Поэтому вопрос финансирования в нашем плане - на почетном втором месте. Он стал бы вообще первым, однако если не решить проблем с самыми "видимыми" уличными преступлениями, то до остальных в этой должности просто не доживешь.
Так что деньги надо добывать любыми законными путями.
Первое - договориться с правительством столицы, чтобы часть возвращенных государству криминальных средств шла на нужды ГУВД. И тратилась по решению руководства ГУВД, конечно, под абсолютным контролем властей.
Имея такое право, - скажем, на 10% законно экспроприированных средств, можно суметь многое.
Откуда брать эти деньги? Я не собираюсь (по крайней мере, на первых порах) посягать на исторически сложившиеся в стране схемы оборота "черного" нала. К сожалению, нельзя ударить по ним, предварительно не изменив налогового законодательства. Ничего, кроме массовых банкротств и нового всплеска взяточничества, это не даст. Но можно, не раскачивая лодку, "вычислять" и прикрывать обналичивающие банки, которые работают только на "черный" бизнес и, по сути, являются официальным прикрытием того или иного "общака". Изъятие такого рода денег промышленность уж точно не обрушит.
По моим подсчетам, в первый же год мы сможем безболезненно для московской экономики извлечь до 30 миллиардов рублей.
Технически для этого понадобится 15-20 высококлассных аудиторов, 20 серьезных сыщиков и рота спецназа. Держать их надо не в Москве, а на закрытой базе, и платить им следует столько, чтобы не было соблазна искать доплату на стороне. Из этих же, кстати, денег.
Второй, пока закрытый для нас, "карман" - деньги, которые бизнесмены платят криминальным "крышам". А ведь здесь тоже можно поконкурировать. Организовав под официальной эгидой коммерческие отделы для прикрытия экономических структур. Такой шаг принесет в казну, пожалуй, больше, чем первое решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
- Мы - не политическая организация, - улыбнулся генерал.
- Все мы - политическая организация, - улыбнулся в ответ Дурашев. Кстати, у меня вам подарок. - Он протянул генералу дискету. - Это то, что мои и ваши ребята искали в Крыму. Оппоненты зря старались. Я в курсе: они заплатили за эти данные бешеные деньги. А их курьер решил сделать собственный бизнес. Самое главное, что они никогда бы не опубликовали эту информацию.
- Почему, Виктор Петрович?
- Потому что и у меня, и у вас, Сергей Васильевич, лежат точно такие же данные про их лидеров. Патовая ситуация. Карибский кризис. Так что все это зря.
- А, если не секрет, как она у вас оказалась? - Генерал спрятал дискету в сейф.
- Меня пугал ею директор "Беора".
- Напугал?
- Напугал, - согласился Дурашев. - Но он ее копию тоже никогда не взорвет. Ему нужна была только личная безопасность. А сейчас вон друга своего выручает. Толкает его из тюрьмы в начальники милиции.
- Думаю, протолкнет, Виктор Петрович. У нас такие данные.
- Это никому не нужно. Надо выпустить его дружка. А выборы отменить.
- Наверно, это был бы лучший выход. Кстати, директор "Беора" мне тоже прислал дискету.
- Такую же? - нахмурился Дурашев. "Вот тебе и гарантии!"
- Нет. К сожалению, совсем другую. Я сначала очень расстроился: не знал же, что вы со мной этой поделитесь. Вот оно. - Сергей Васильевич достал из-за стола листок бумаги, показал, что на нем нет никаких цифр, и согнул его так, что перед глазами Дурашева оказалось лишь одно стихотворение:
Когда на полном на бегу
Вдруг понимаешь: "Не могу!"
Остановись и посмотри,
Что есть снаружи и внутри.
Услышь, как тикают часы,
И безобманные весы
Показывают разнобой
Меж Божьей целью и тобой.
И ужаснешься.
И замрешь.
И может, в этот миг - умрешь...
- М-да, - сказал Виктор Петрович, дочитав. Ему стихотворение не понравилось.
Двое пожилых мужчин еще немного посидели, допили чаек и, довольные результатом переговоров, разошлись к своим делам.
ГЛАВА 29
Александр Петрович Орлов
Последние три дня я жил один в комнате, которую просто неудобно назвать камерой. Светлая, просторная, есть даже телевизор и шкаф для одежды. От камеры осталась только решетка на большом, не тюремном окне.
Мне дали свидание с Леной. Ефим счел, что она уже вне опасности. Дай-то бог! Мы сидели, как влюбленные пятиклассники: держась за руки. Не разделенные никакой стеклянной стеной, какие обычно показывают в фильмах про тюрьму. Надзиратель деликатно вышел.
Перед самым свиданием мне вообще предложили провести его в отдельной, закрывающейся изнутри, комнате. Искушение было велико. У меня аж в груди засосало, когда я представил, как это будет. Но, поразмыслив, отказался. Не хотелось, чтобы кто-то подслушивал, а то и подсматривал наше с Ленкой счастье.
Конечно, отказался и потому, что все идет к моему освобождению: я отдаю себе отчет, что не каждый узник чувствует себя так же в этих стенах.
Со мной обращаются, как с человеком, который попал сюда по ошибке и скоро выйдет на свободу. Причем с человеком в очень высоком чине. В моем случае начальника столичного ГУВД. По всем опросам общественного мнения через четыре дня именно я возглавлю столичных блюстителей закона.
По этому поводу ко мне уже приезжали знакомиться разные важные люди: и из столичного правительства, и из руководства правоохранительных органов, и даже из Администрации президента.
Видит Бог, я не хотел подобной карьеры. Но если судьба (не без помощи Ефима) забросит меня так высоко, то я не стану просто марионеткой.
Мы с Ефимом, которого легко и надолго сюда пропускают, обсудили даже мини-программу действий.
Толстый и Лохматый - как искоренители оргпреступности.
Мы оба считаем, что организованную преступность в столице не одолеть наскоком, потому что в ее основе - действующие экономические законы. В стране с отсутствующей правовой культурой, где даже решения Верховного суда весят немного по сравнению с мнением какого-нибудь крупного чиновника, просто не могла не появиться оперативная и относительно эффективно работающая регулирующая система.
Дело в том, что абсолютное большинство людей хочет жить и работать по твердо установленным правилам. Добавим: по разумным или хотя бы относительно разумным. Если эти правила не может установить государство, то вакуум заполняют другие организации, обладающие силой, достаточной для того, чтобы заставить игроков эти вновь введенные правила соблюдать.
К сожалению, государство в первые годы новой жизни не сумело взять на себя эту заботу. Плюс - размывание в обществе понятий хорошего и плохого.
Раньше было определено четко: торгаш, конечно, живет хорошо, но общепринятым общественным мнением он не уважаем. Бизнесмен, коммерсант ругательные слова.
Вранье, двойной стандарт? Безусловно. У каждого, даже самого кристального, интеллигента была парочка друзей - мясник в магазине, завбазой, чиновник в профкоме и т. д., - которые помогали ему бороться с тотальным дефицитом и скрашивать обидную советскую действительность. Недаром про нашу страну шутили, что СССР - держава, в которой пустые магазины, но полные домашние холодильники.
Потом все в одночасье перевернулось. Магазины стали ломиться от товара и еды, зато многие холодильники опустели. Вчерашние прохиндеи вылезли наверх.
Умных и терпеливых это не пугало: ясно, что серьезный бизнес - не быстрый. Сначала наживаются продавцы "воздуха". Потом они или разорятся, отдав свои капиталы другим, или станут действительно бизнесменами, получающими прибыль от созидательных дел, а не от перепродажи чего-то "прихватизированного".
Но терпение есть не у всех. И вот уже общественное мнение чуть ли не с удовлетворением воспринимает сообщения о все новых и новых заказных убийствах. Подтекст этого удовлетворения понятен: "Так им и надо, жуликам!"
СМИ, к сожалению, тоже участвуют в этом празднике смерти. "Высокий профессионал", "киллер высшей квалификации", "блестящий выстрел". Криминальные "отморозки" превращаются в этаких Робин Гудов, самим своим существованием напоминающих зажравшимся новым русским о висящем над ними топоре. Все как-то разом забыли, что киллер - это убийца. Наемный убийца, готовый лишить жизни кого угодно за деньги. Он страшнее бешеной собаки, потому что убивает сознательно. И никакой он не киллер, а именно убийца, злодей, душегуб. А есть еще слово "палач", тоже неприятное для уха.
Такая практика плюс межнациональные конфликты и танковые стрельбы в центре Москвы привели к резкому обесцениванию человеческой жизни. В прямом смысле слова: ее цена в твердой валюте стала сопоставима с ценой вещи - от видеомагнитофона (мелкий ранг жертвы, наркоман-исполнитель) до хорошего автомобиля (банкир или преступный авторитет, исполнители - профессиональная команда подготовленных душегубов).
Пока государство было совсем слабым и не могло взять в свои руки задачу регулирования отношений в бизнесе, такое положение дел было неизбежным. Роль милиции сводилась к попыткам сдерживания волны преступности, к противодействию тотальному захвату преступностью неофициальной власти в стране.
Теперь же ситуация изменилась. Бизнес в стране вырос, пророс во власть. Необходимость "цивилизации" отношений в нем почувствовали все основные игроки. Для "отморозков" оставалось все меньше пространства. Даже немногие выжившие криминальные авторитеты образца начала перестройки отправляли своих детей учиться в престижные вузы и не хотели для них бандитской доли. Их легко понять: какой смысл пройти через сотни смертельных опасностей, скопить серьезный капитал и не быть уверенным в завтрашнем дне? Ведь убить - гораздо проще, чем защитить. Банда бешеных "любителей", прежде чем ее уничтожат, может наделать таких дел, что потом только диву даешься!
Все это - предпосылки для моей активной и, надеюсь, успешной работы в ранге начальника ГУВД. Единственно, все надо делать очень осторожно. В нашей стране вообще ничего нельзя делать рывком - слишком инерционная система. Даже министр по налогам и сборам заявил однажды, что если бы мы в один из месяцев собрали со всех все положенные налоги, то экономика моментально бы развалилась.
Я полностью согласен с этой мыслью. Менять надо, но очень, очень мелкими шагами. Но - ни на шаг не останавливаясь и, главное, выдерживая единый курс.
Итак, основные положения нашей с Ефимом программы:
1. Обеспечение порядка на улицах города.
Жителей на самом деле не сильно волнует уровень организованной преступности. За редкими исключениями, когда в разборках между бандами гибнут случайные прохожие, организованная преступность напрямую обычных граждан (как им кажется) не касается. Конечно, страна хиреет, когда ее безжалостно и бездумно высасывают: это не может не сказаться на зарплатах бюджетников и пенсиях стариков. Но точно так же действует алчность коррумпированных чиновников. Еще опаснее - решения даже вполне честных, но не умных или не опытных государственных мужей.
Тем не менее пугает и возбуждает умы только "горячая" преступность. Когда стреляют, взрывают, насилуют. Остальное волнует только высоколобых.
А значит, если я хочу поработать на новой должности и успеть принести пользу меня избравшим, мне надо в первую очередь прикрыть всех волнующее направление - уличную преступность. Это и проще, чем все прочее.
Мы будем опираться на сложившуюся систему (ППС, "муниципалов", участковых и т. д.), добавив хорошо забытое старое: домовые комитеты, дружинников, патрулирование улиц силами солдат внутренних войск и армейцев. Уличную преступность сбивает само присутствие в местах возможных правонарушений представителей жесткой силы.
Денег на это понадобится не так уж много, но источники финансирования мы тоже начали обсуждать.
2. Финансирование органов правопорядка в столице.
Нет денег - нет решений. Поэтому вопрос финансирования в нашем плане - на почетном втором месте. Он стал бы вообще первым, однако если не решить проблем с самыми "видимыми" уличными преступлениями, то до остальных в этой должности просто не доживешь.
Так что деньги надо добывать любыми законными путями.
Первое - договориться с правительством столицы, чтобы часть возвращенных государству криминальных средств шла на нужды ГУВД. И тратилась по решению руководства ГУВД, конечно, под абсолютным контролем властей.
Имея такое право, - скажем, на 10% законно экспроприированных средств, можно суметь многое.
Откуда брать эти деньги? Я не собираюсь (по крайней мере, на первых порах) посягать на исторически сложившиеся в стране схемы оборота "черного" нала. К сожалению, нельзя ударить по ним, предварительно не изменив налогового законодательства. Ничего, кроме массовых банкротств и нового всплеска взяточничества, это не даст. Но можно, не раскачивая лодку, "вычислять" и прикрывать обналичивающие банки, которые работают только на "черный" бизнес и, по сути, являются официальным прикрытием того или иного "общака". Изъятие такого рода денег промышленность уж точно не обрушит.
По моим подсчетам, в первый же год мы сможем безболезненно для московской экономики извлечь до 30 миллиардов рублей.
Технически для этого понадобится 15-20 высококлассных аудиторов, 20 серьезных сыщиков и рота спецназа. Держать их надо не в Москве, а на закрытой базе, и платить им следует столько, чтобы не было соблазна искать доплату на стороне. Из этих же, кстати, денег.
Второй, пока закрытый для нас, "карман" - деньги, которые бизнесмены платят криминальным "крышам". А ведь здесь тоже можно поконкурировать. Организовав под официальной эгидой коммерческие отделы для прикрытия экономических структур. Такой шаг принесет в казну, пожалуй, больше, чем первое решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54