Однако это не значило, что он не наберется смелости предьявить претензии завтра. За кровь надо платить. За годы отсидки - тоже. Это правило Заваров чтил, но платить не хотел. Сама по себе ситуация Заварова ничуть не страшила.
Нестеров появился и - исчез. Исчез навсегда. Заваров был уверен, что Ярославская милиция Григория из своих нежных обьятий не выпустит никогда.
Никакого сожаления по этому поводу Заваров не испытывал. Уж если этого пришельца из минувших времен выгнал из дому собственный брат, то себя Заваров тем более укорять в чем-то не мог. А то, что брат Гриши отделался от него - Заваров не сомневался ни секунды: что-то там было не чисто, даже если исходить только из слов Григория.
Здесь Нестеров тоже не был нужен. Заваров очень тщательно скрывал от всех, кроме самых близких, что сидел в армейской психиатрии, а сейчас состоит на учете в диспансере - афганская война для его психики даром не прошла. Он получил разрешение на ношение газового оружия, имел права на управление автомобилем, но все это было добыто с привеликим трудом и большими денежными затратами. Гриша Нестеров был опасным свидетелем из прошлого Заварова и мог устроить шантаж. Было бы разумно откупиться от этого глуповатого парня единоразовой выплатой, но беда в том, что у Заварова едва хватало денег даже на бензин. Он часто голодал, как ни странно! Его изломанная натура не позволяла попросить у кого-нибудь денег в долг. Он свято был убежден, что одалживаются только нищие, а они - самая что ни на есть распоследняя мразь, достойная презрения и уничтожения. С юных лет Заваров корчил из себя сильного, волевого человека и соскочить с этой позиции не мог, даже когда брюхо от голода прилипало к позвоночнику.
И приходилось тщательно скрывать, что он, Заваров(!) промышляет порой тем, что по ночам залезает в пустые дачи вокруг Степановска, питается тем, что находит в подполах, что-нибудь крадет там по мелочам на тайную продажу. Да что там говорить о кражах на дачах, когда несколько раз ему приходилось обирать пьяниц, свалившихся в канаву!... Но об этом никто не знал...
За эту свою деятельность Заваров презирал самого себя до искренних слез. Он играл среди своего окружения роль "волка одиночки", который всегда найдет себе добычу. Он млел от тщеславия, когда узнавал, что в Степановске поговаривали, будто он "крутой бандит". Он шумно и с небрежным шиком подарил сестре родительский дом и помог организовать ей питомник бойцовых собак. Носил очень дорогие костюмы. Хвалился золотыми часами. Часто менял эффектных подруг. Ездил на "саабе". Очень редко, но с шиком позволял себя угощаться в элитных ресторанах. Но денег, НАСТОЯЩИХ ДЕНЕГ - у него не было никогда! Он грабил по ночам пьяниц, упавщих в канаву во хмелю. Взламывал телефонные автоматы. И ждал своего часа. Искал большого "ДЕЛА", которое одним решительным ударом обеспечит на всю жизнь его независимость.
Однако, вот что ещё любопытно. Если Гриша Нестеров старался не вспоминать угрюмого периода жизни в ООС, то для Заварова четыре месяца военной психиатрии были едва ли не лучшим временем всего его сущестования! Неповторимое, звонкое время! Никогда более он не обладал такой полной свободой и абсолютной властью над людьми! Заставить человека сожрать собственное дерьмо, упиться мочой соседа по койке, назначить ему самое фантастическое наказание, убить, в конце концов, потому что из психиатрии и за убийство - не выгонят! Иметь под рукой около сорока болванов, которых можно заставить прыгнуть в огонь! Видеть в сорока парах глаз, устремленных на тебя - дикий, животный страх и полное послушание! Такие минуты доводили Заврова до иступления.
Гриша Нестеров напомнил Заварову эти минуты счастья. Имелись бы хоть какие-то деньги, Заваров тут же взял к себе Нестерова охранником, прислугой "на всё", РАБОМ - но при этом любого раба все же надо кормить. Хотя бы для начала кормить, чтоб потом выпустить его для добывания денег хоть на Большую Дорогу с топором.
Заваров глубоко страдал от того, что живет мелким, трусливым жуликом, а из своей личности создал для окружающих образ сильного мужчины, большого масштаба деятельности. Он не лгал, сообщив, что Гришу Нестерова ищет милиция. У него действительно были кое-какие знакомства в милиции Степановска. Что уж скрывать - время от времени он "стучал", оказывал правохранению услуги безвозмездного характера. Вместо оплаты он столь же безвозмездно получал от своего одноклассника (ныне лейтенанта милиции)общую, незначительную информацию служебного порядка. В данном случае истина заключалась в том, что Ярославская милиция действительно обьявила Нестерова Г.В. в розыск. Проще всего в данной ситуации было "сдать" Григория со всеми потрохами, но изломанное чувство собственного достоинства не позволяли Заварову пойти на такую откровенную "подлянку". Он решил, что Гриша похоронит себя сам и лишь спровадил его в Ярославль, навстречу собственной гибели.
Григорий Нестеров в жизни Заварова вынырнул и - снова исчез. Наплевать на него. Собственные заботы сегодняшнего дня были поважней нужны деньги, а ещё лучше - ДЕЛО, которое давало бы постоянный доход, почет и уважение подлинные, а не фальшивые.
Темный пролет трассы осветился впереди яркими огнями - развертка Московской Кольцевой Дороги. Заваров отринул от себя все посторонии мысли. У него предстояло очень важное свидание, которое могло определить, наконец, направление усилий не только на ближайшие дни, но и на годы. Он долго и очень тщательно готовил эту встречу.
Через двадцать минут езды по опустешему ночному городу он полавировал возле Белорусского вокзала и остановился в неприметном переулке, неделеко от когда-то сущестовавшего здесь Тишинского рынка. Заваров припарковал "сааб" невдалеке от глухих дверей, над которым горели красным светом только две цифры вывески. "77". Посвященные знали, что это ночной клуб "77". Заведение, функционирующее уже года три, ничем не будоражило округу. Здесь ни разу не возникало никаких скадалов и проживающий рядом народ полагал, что клуб открыт для работников искусств - то ли скульпторов, то ли архитекторов.
В дверях клуба Заваров встретили охранник и швейцар - оба с настороженным вопросом в глазах. Заваров бросил.
- По приглашению Касьяна Кирилловича.
Охранник одобрительно кивнул, а швейцар поклонился:
- Господин Шаратаров в третьем кабинете, через зал.
В почти пустом зале был всего один рулеточный стол и несколько стоек для игры в карты. Около рулетки собралось не более пяти человек, а в карты никто не играл. Из зала маленького ресторанчика доносилась "живая" музыка музыкально образованный Заваров определил, что играют в составе классического квартета. Скорее всего, подрабатывают студенты Консерватории.
- Направо. - подсказал в спину охранник. Заваров не приметил, что его сопровождают.
Он повернул направо и прошел в двери под номером "три".
Четыре человека за круглым столом играли в элементарный преферанс. Четверо мужчин без пиджаков, но при галстуках, все лишь кивнули на сдержанное приветствие Заварова и он понял, что встревать в игру нельзя. Надо ждать. Ждать, как то положено "шестерке". Ибо за столом сидели "тузы". И это Заваров знал не только из предварительной информации, но даже беглый взгляд опытного человека приводил к заключению: эти люди из тех, кто имеет авторитет в обществе, денежный или властный.
Широполечий мужчина лет пятидесяти с короткой, мощной шееей, круглой головой, на которой, едва прикрытая редкими волосами проблескивала лысина, сдал карты и бросил.
- Делайте игру, господа.
После этого закурил тонкую черную сигару, прихлебнул из высокого бокала и неторопливо повернулся к Заварову. Помолчал секунду, чтоб ленивое выражение на своем крупном сильном лице сменить на безразличную заинтересованность.
- Заваров?
- Да, Касьян Кириллович. Я от Огнева Льва. От Клоуна.
- Доложили... - поморщился Шаратаров. - Ну, и как это придурок на нарах в Бутырке париться?
- Как все. - Заваров с большим трудом удерживал желание встать с кресла и вытянуться по стойке "смирно", а то и разговаривать в позе полупоклона.
Следующий воппрос прозвучал с той же неторопливой небрежностью.
- Ты с ним в одной камере сидел?
- Да. Но мы знаем друг друга давно.
- Хорошо. Скажи коротко, с чем пришел.
Заваров замялся, выразительно глянул на партнеров Шаратарова, но тот разрешил милостиво.
- Ничего, Заваров, говори. Здесь все мои друзья. По бизнесу, по жизни.
Партнеры не обращали никакого внимания на разговор, перебрасывались коротко: "пас", "шесть вторых", "семь первых".
Заваров чувствовал, как в душе его закипает гнев от унижения, от такого явного небрежения к своей особе, но произнес срывающимся голосом.
- Касьян Кириллович, у меня очень серьезный деловой проект.
- Тем более сообщи его при моих друзьях.
Выхода из положения не было и отступать было нельзя. Заваров от волнения сглотнул слюну с такой силой, что показалось, что это было слышно во всех углах кабинета.
- Касьян Кириллович, вы знаете, что вся торговля наркотиками в Подмосковье находится сейчас в руках цыган и айзербаджанцев...
- Слышал. - кивнул Шаратаров. - Но я об этом не знаю, да и знать не хочу. Дальше.
Заваров не мог определить, прислушиваются ли партнеры Шаратарова к разговору или заняты игрой. Он продолжил, напрягаясь.
- Это так, Касьян Кириллович. И я хочу такое дело поломать.
- Ха! - насмешливая улыбка передернула полное, бритое лицо Шаратарова. - Из национальных интересов и патриотитческой гордости решил сокрушить пришлых да залетных прохиндеев?
- Можно сказать и так. Азеры и цыгане обнаглели. Творят, что хотят.
- Дальше. - кивнул Шаратаров.
- Я хочу выбить "черных" хотя бы поначалу в своем районе. У меня есть надежная бригада.
- Благое дело. - кивнул Шараторов и повернулся к партнерам. - Как вы полагаете, господа? Патриотическое, а может даже и святое начинание предлагает нам господин Заваров?
Ему никто не ответил. Не потому, что не расслышали вопроса, понял Заваров, а из глубочайшего уважения, а то и страха перед этим могучим человеком. Он, Шаратаров, сам знал все ответы на свои сомнения и ни в чьем совете не нуждался.
Тяжелая портьера в углу кабинета бесшумно приоткрылась и парень в куртке бармена позвал осторожно.
- Господина Нестерова просят к телефону в баре.
Названная фамилия насторожила Заварова.
Темнорыжий молодой мужчина оторвался от карт, нахмурился и повернулся к бармену. "Нестеров" - это не "Иванов", на Руси фамилия достаточно редкая.
Темнорыжий мужчина спросил недовольно бармена.
- Кому ещё там надо?
- Майор Николаев вас просит, Геннадий Викторович.
- Скажи ему, что позвоню через час.
Шараторов повернулся к Нестереву, прикрикнул грубо.
- Не перегибай палку, Геннадий! Если майор милиции звонит, следует быть деликатным! Иди и поговори, игра такой случай переждет.
Нестеров поднялся с некоторой суетливостью и неосторожным движением выбил тонкую сигару из руки Шаратарова - окурок упал на ковер и задымился. Заваров с трудом удержался от желания нагнуться и поднять сигару, а Нестеров, не замечая своей оплошности, уже шагнул к портьере.
- Эй! - гаркнул Шаратаров. - Молодые люди! Не можете за стариком окурок подобрать?! Или я сам нагибаться должен?! Ковер прожгете!
К окурку метнулись разом трое - бармен, Заваров и Нестеров. Столкнулись плечами и лбами, Нестеров оказался шустрей прочих, поднял окурок и сунул его в пепельницу.
- Молодец, Гена. - одобрил его ловкость Шаратаров. - Ты у нас всегда первый. Так держать.
На какой-то миг Заваров увидел мелькнувшую в глазах Нестерова глубинную злость - казалось, что он сейчас ударит кулаком по круглой лысине Шараторова так, что вздыбятся последнии волосики. Но эта ярость сверкнула долей секунды, заменилась улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70