"Черт, ну где я мог слышать за этого Гладкова?". Звонарев закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и... вспомнил! Но от этого его, напротив, бросило в жар. Юрий придвинул телефон, волнуясь, набрал номер. После шестого гудка трубку, наконец, подняли:
- "Голос Приморска", Осенев слушает.
Юрий, не давая ему опомниться, скороговоркой затараторил:
- Димыч, это Звонарев. Я понимаю, у тебя на меня не только зуб, но целый бивень. Дима, мне срочно нужна твоя помощь. Я сейчас подъеду, жди меня в редакции... - ему почудилось, что Осенев судорожно сглотнул. Послышался его панический возглас:
- Нет! Не сейчас!
- Да пойми, это, действительно, серьезно.
- Нет!
- Черт бы тебя побрал! - заорал, сатанея, Звонарев. - Это касается городских событий, - попытался он убедить Дмитрия.
- Что ты хочешь? - настороженно спросил тот.
- Ты знаком с Гладковым? Валерием Дмитриевичем? Алло? Алло, Димка?
- Нет, не знаком, - после продолжительной паузы ответил Осенев.
- Но он приходил к Аглае. Вспомни...
- Не знаю, Юра. Извини, мне некогда, у меня важная встреча, я и так опаздываю, - нервно перебил его Дмитрий. - Он уже клал на телефон трубку, когда до его слуха донеслось внятно и со злостью произнесенное Звонаревым ругательство, каким в народе обычно величают чудаков на букву "м". - Да сам такой! - в сердцах бросил Димка, швыряя трубку.
Он посмотрел на сидящего напротив парня:
- Тебя вычислили, Валера. Звонил мой друг, оперативник из угро. Очень хороший оперативник, между прочим. Интересовался тобой.
- Значит, не судьба, - обреченно вздохнул Гладков. - Жаль, не успел вам ничего рассказать.
Дмитрий с минуту размышлял и решился:
- Поехали ко мне на квартиру!
- Вы не боитесь? - напрягся Валера. - Понимаете, на меня это всегда неожиданно накатывает. Я сам себя боюсь.
- Я тебя заранее скотчем к стулу примотаю, в лучших традициях отечественных "сриллеров", - натянуто рассмеялся Осенев. - Поднимайся. Чуют мои почки, здесь сейчас весь горотдел будет, вместе с "Беркутом". Тебе этот экскорт нужен?
Гладков, продолжая сидеть, затравленно смотрел на Дмитрия, не решаясь принять окончательное решение. Он вновь был во власти прежних страхов.
- Возможно, Дмитрий, это и выход, - проговорил тихо.
- Валера, я не верю, что ты их убил, - Димке было, по-настоящему, жалко растерянного и, по всей вероятности, основательно запутавшегося в собственных проблемах парня.
- Хватит соплей! - он грубо сдернул Гладкова со стула. - Поехали, - и подтолкнул того к двери.
Выйдя в коридор, остановились.
- Подожди секундочку, - попросил Дмитрий, заходя в соседний кабинет.
Несколько пар глаз с любопытством уперлись в Осенева.
- Раскололся? - недоверчиво поинтересовался Корнеев. - Так быстро?
- Парень определенно чудит, - отмахнулся Димка. - И если он - убийца, то я - королева Нидерландов. Словом, вы меня, дорогие коллеги, не видели и где я - не знаете.
- Кто-то должен задать подобные вопросы? - протирая очки, нейтрально спросил Олег.
- В самое ближайшее время, - живо откликнулся Осенев. - Сюда едет Звонарев. Думаю, где-то через часок я уже буду объявлен в розыск, невесело пошутил он. - Если не найдут Гладкова. А мы с ним теперь, как "сладкая парочка".
- Дима, - в упор глянула на него Маша, - ты уверен, что поступаешь правильно?
- Абсолютно не уверен. Но раз он пришел к людям, значит, не успел стать зверем, - он повернулся и взялся за ручку двери, когда услышал позади голос Корнеева:
- Димыч, подожди. Я с тобой.
Осенев оглянулся. Коллеги решительно задвигали стульями и засобирались.
- Ребята, чувствую, завтра у меня будет второй фингал под глазом, улыбнулся Димка.
- Нашел о чем печалиться, - фыркнула Светлана, бухгалтер редакции. Бог троицу любит.
- У меня всего два глаза! - возмутился Осенев, но его живо вытолкнули за дверь.
Гурьбой они высыпали в коридор и вдруг разом замолчали, глядя на одиноко стоявшего в пустом коридоре у стены парня.
- Здравствуйте, - улыбнулся он, но улыбка вышла жалкой и натянутой.
Ему никто не решился ответить.
- Валера, - выдвинулся вперед Осенев, стараясь за бодрым видом и голосом скрыть неловкость, - это мои коллеги, они поедут с нами. Группа поддержки, так сказать. - Но уловив двусмысленность в своих словах, уточнил: - Твоей поддержки.
В осеневскую "четверку" набились мужчины. В редакционные "жигули" сели женщины.
- Кому рассказать - не поверят, - вздохнула Светлана. - Всей редакцией, в компании с предполагаемым убийцей, снова завалиться в гости к Осеневу. Машунь, мы - нормальные?
- Вполне в духе - и нашего издания, и времени, - как ни в чем ни бывало откликнулась та. - Хорошо успели пленки на семь полос вывести. Одна осталась. А вы-то зачем поехали, Светлана Викторовна? - с сочувствием спросила Михайлова.
- Затем, Машуня, что массовый психоз, оказывается, ужасно заразная штука.
- Это точно, - согласилась с ней Маша, вздохнув и покачав головой.
Небольшая однокомнатная "хрущевка" Осенева стала еще меньше от заполонивших ее людей. Женщины сразу прошли на кухню, мужчины расположились в комнате. Когда чай и бутерброды были расставлены на столе, все, как по команде, посмотрели на Гладкова.
- Да-да, я понял, - начал он, волнуясь, - сейчас...
Он, судорожно вздохнув, внезапно опустил голову. В комнате повисло напряженное молчание. Ждали, когда он заговорит, но Гладков молчал. То, что с ним происходило, первой поняла Светлана Григорьевна. Она встала и, подойдя к Валере, секунду поколебавшись, обняла его за плечи. Ей было сорок семь лет, она была не только старшей по возрасту, но и, по-матерински, мудрее, сумев интуитивно почувствовать настроение Валеры. Ему был необходим именно этот - домашний и доверительный жест.
- Валера, - проговорила участливо, - вам надо выговориться. Вы слишком долго носили в себе свои беды.
- Спасибо, - послышался глухой голос Гладкова. Он поднял голову, в его глазах стояли слезы.
- Та-а-ак, - многозначительно протянул Димка и вышел из комнаты, но через минуту вернулся... с едва початой литровой бутылкой "Кремлевской" в руках. - Машуня, готовь тару.
- Дмитрий, ему сегодня идти "сдаваться", - осторожно заметил Даньшин, кивнув в сторону Гладкова. - А если и нас тепленькими за компанию загребут? Представляешь последствия? Альбина с одеждой и обувью сожрет!
- Плохо ты Альбину знаешь, - ухмыльнулся, не соглашаясь, Осенев. Если нас повяжут, она такое устроит... Придется в Приморск миротворческие силы ООН вводить. Стопки наголо, Машка!
- Я вообще-то не пью, - робко вклинился в разговор Гладков.
- И мы не пьем, - несказанно удивился Осенев. - Просто иногда напиваемся. От жизни этой "бродячей", - он быстро разлил водку.
- За что пьем? - понюхав жидкость, скривился и передернул плечами Корнеев.
- За него! - Дмитрий ободряюще улыбнулся Валере.
Собравшиеся переглянулись.
- Интересный тост, - не без иронии заметил Сергей. - Я бы сказал нетрадиционный. Есть в нем что-то паранормальное...
- Тут ты в самую точку попал, - перебил его нетерпеливо Димка и добавил загадочную фразу: - Мавр не мог ошибиться! - Увидев недоуменные лица коллег, Осенев попытался сгладить остроту и неловкость момента: - Да поймите вы все: самое страшное, что может произойти, - "второе пришествие" Клавдии. У нее, к слову, сегодня выходной. И приди ей в голову навестить квартирку горячо любимого сыночка, здесь бы, знаете, что было? Танковое сражение может отдыхать! Но она, к счастью, отбыла к сестре в деревню.
После его слов быстренько выпили и собравшиеся дружно потянулись к разложенным на подносах тарелкам с бутербродами и зеленью. В этой "гастрономической" паузе робко прозвучал голос Гладкова:
- Я всегда мечтал иметь такую собаку, как Мавр.
Народ перестал жевать и ни без удивления уставился на него. Он смутился, ощутив себя в центре внимания, к которому, похоже, не привык.
- А у тебя были собаки? - спросил Сергей.
- Нет, родители не разрешали.
- Почему?
- Не знаю. Может, считали, что она будет отвлекать меня от учебы, а, может, думали, что я не смогу за ней должным образом ухаживать. Но мне так хотелось... - он неловко вертел в руках бутерброд, вероятно, стесняясь есть при всех. Потом все-таки надкусил самую малость, прожевал и, не поднимая головы, но постепенно воодушивляясь, вновь заговорил: - Я мечтал в детстве, вот вырасту, выучусь, буду по экспедициям ездить и собака со мной. А потом мы будем возвращаться домой: я - статьи писать, материалы систематезировать и разбирать, а она - рядом лежать. Как сейчас вижу: голова - на лапах, глаза закрыты и лапы подрагивают во сне...
Лицо Гладкова приняло отрешенное выражение мечтательности и умиротворенности, совершенно не вязавшееся с хмурыми лицами сотрудников редакции, но более всего - с самой целью присутствия здесь всех этих людей, чьи мысли были заняты потрясшими город убийствами, к которым, предположительно, сидящий среди них человек, с его же слов, имел первостепенное, непосредственное отношение.
Однако в настоящий момент этот человек, по-видимому, пребывал в каком-то незнакомом для остальных мире. Он жил придуманными, несуществующими образами, недоступными пониманию других и его собственный, построенный им мир, уж так сложилось, почему-то не мог существовать в гармонии с тем, который предлагала реальная жизнь. Оттого, наверное, окружающие, за редким исключением - только очень близко и хорошо знавших его людей, зачастую относили Гладкова к категории, именуемой в просторечии "не от мира сего" - вроде нормальный, но вроде и немного... того, пограничье, одним словом.
- ... Я в детстве Джеком Лондоном зачитывался, Кервудом, Сетоном-Томпсоном, - тихо лилась речь Валеры. - А "Белый клык" настольной книгой был и до сих пор остается.
- А кроме них ты что-нибудь читал? - заглядывая ему в глаза, спросила Маша.
- Конечно, - улыбнулся он. - Массу книг по археологии и истории. Очень люблю О.Генри, Брета Гарта и Роберта Шекли.
- Совершенно разные писатели, - заметил Сергей.
- Это только на первый взгляд так кажется, - мягко не согласился Валера. - Лондон, Гарт и О.Генри в чем-то пересекаются, Шекли - фантаст, Кервуд и Сетон-Томпсон - превосходные натуралисты. Но их объединяют два направления - романтизм и человечность.
- Да? - искренне удивился Корнеев и с иронией взглянул на Гладкова. Извини, Валера, но... как бы это сказать, романтизм и человечность не совсем укладываются в тему нашего... нашей встречи.
Гладков мгновенно сник, а Сергей поймал на себе несколько осуждающих взглядов коллег. "Ну, урод, Серега, - со злостью подумал про себя Осенев. Человек помаленьку раскрываться начал, а он, как кувалдой по темечку."
- Валера, - несколько выправил положение Олег, - а что ты там про экспедиции обмолвился?
- Я хотел после школы на истфак поступать, археологией мечтал заняться. Вы знаете, мы живем в непростом месте. Городу этому не одна сотня веков. Он богат на судьбы и события, но на нем тавро убийства.
Осенева при этих словах словно ударило током. Он деонулся на стуле и неосознанно подался вперед:
- Что ты сказал?! - тон, каким он задал вопрос, заставил присутствующих замереть.
Валера, закусив губу, помолчал, но потом продолжил:
- Я понимаю, из моих уст это звучит неординарно. Вы не подумайте, я не оправдываюсь...
- Стоп! - Корнеев резко ударил ладонью по столу. - Валера, давай-ка, все по порядку.
- Я и говорю, по-порядку, - он вздохнул. - Это случилось в первый раз на базаре. Имел место небольшой инцидент. Одним словом, наш мэр делал рейд накануне праздника... - И он рассказал об эпизоде с Буровой. - ... На ней в тот день был газовый шарф - красивый, элегантный и запоминающийся. А после ее убийства, представьте, я этот шарф нашел у себя в квартире, в прихожей в шкафу...
Собравшиеся, открыв рты и затаив дыхание, слушали его повествование. Валера, чувствуя к себе неподдельный интерес и, несмотря на весь ужас переживаемых им вновь событий, приободрился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56