Он аккуратно пересыпал их в полиэтиленовый пакет и засунул в карман. Обрезки кристаллов его не заинтересовали. Некоторое время, не больше пяти минут, он ещё похозяйничал, но ничего интересного для себя не отыскал. Деньги не тронул, не та сумма, чтоб мараться. Но не смог удержаться, чтоб не унизить девушку, а косвенно Вовца. Сунул руку за пазуху Валентине и потискал грудь. Та попыталась его укусить, но Ченшин другой рукой схватил её за волосы, запрокинув голову. Потом крепко связал плачущей девушке ноги и снял наручники. На спину положил камень, взятый со стеллажа, и сказал:
- Это граната. Чеку я вытащил. Если пошевелишься, скатится и взорвется. Поэтому лежи тихо. Двери я закрывать не буду, кто-нибудь придет и аккуратненько снимет, а чеку вставит обратно. Я её на стол положу.
Ченшин успел сделать всего пару шагов в сторону выхода, как Валентина резко повернулась. Камень с грохотом покатился по полу. Бывший следователь бросился бежать. Два его помощника уже ушли и ждали в машине, а оставаться один на один с разъяренной тигрицей ему не улыбалось. Валентина в ярости разорвала бы его в клочья. Если бы не связанные ноги, она бы наверняка догнала его на лестнице и отделала как следует. При её росте и комплекции это не составило бы большого труда.
Через полчаса пришел Вовец и застал её всю в слезах. Валентина плакала не о камнях, хотя ей очень жалко было свой пропавший труд, три дня старалась, а от обиды и злости. Она рассказала, что случилось. Вовец воспринял все произошедшее, как ей почудилось, почти равнодушно, со спокойным лицом. Его волновал только один вопрос:
- Валюш, а тебе они ничего не сделали? Скажи мне правду.
- Нет, ничего, - помотала головой, промокая щеки платком, - только этот, паскуда, который в машине тогда сидел, излапал всю. Пойду, душ приму, а то вся как в грязи извалянная.
- А это был точно Ченшин? - допытывался Вовец. - Ты не ошиблась? Именно тот, который на ярмарке предлагал наши изумруды?
- Да тот, тот, - Валентина всхлипнула в последний раз и пошла в ванную.
Вовец вынул из кармана визитную карточку с голограммой и набрал номер вершининского телефона. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри он весь кипел, с трудом себя сдерживая, чтоб не сорваться на ругань. Но срываться было нельзя. Человек, теряющий самообладание, теряет все. Телефон оказался занят, и Вовец получил возможность собраться, обдумать предстоящий разговор и окончательно успокоиться. Собственно говоря, что произошло? Старый знакомый Ченшин в сопровождении ещё двух типов, возможно, тоже знакомых, совершил чисто уголовный налет, вторично захапал камни, только уже отшелушенные от всего лишнего, и оскорбил девушку. Прямой угрозы для бригады хитников не возникло, материальный ущерб тоже можно перенести. В сущности, это всего лишь неполученный доход. Осталась только обида, да оскорбленное самолюбие взыграло. В конце концов можно плюнуть на все это и забыть, продолжать заниматься своим делом, не отвлекаясь на такие вот частности. Подумаешь, пропало семьсот карат, да у них ещё килограммы в лесу остались. Не станет Вовец специально гоняться за этим подонком. Подвернется случай, рассчитается сполна, а пока хватит и телефонного тычка. Он наконец соединился с Вершининым.
- Аркадий Александрович, это Меншиков. - Вовец старался говорить ровно, не проявляя эмоций. - Я был у вас час назад.
- Рад слышать ваш голос, - телефонный кабель не мог передать всей радости, которую вложил в свои слова Вершинин. - Что хотите сказать?
- Да ничего хорошего. Порядочные люди так не поступают.
- Что случилось? - забеспокоился банковский референт.
- Пока я с вами кофеи распивал, наш общий друг Коля Ченшин посетил мою девушку и очень сильно её обидел. Да ещё и обворовал на тридцать тысяч долларов. А теперь скажите, как я все это должен расценить? Как некое предупреждение с вашей стороны? Рискнули наехать?
- Да упаси бог! Хорошо, что вы сразу позвонили. Мне даже трудно поверить в подобное. Мы разберемся с Ченшиным, я вам обещаю. Все будет возвращено и компенсировано.
- Ладно, Аркадий Александрович, но имейте в виду, что человек ваш, значит, и спрос с вас тоже. А сейчас я эту выходку расцениваю как начало войны. Пока только с Ченшиным. Естественно, что ни о каком сотрудничестве с вами, пока эта ситуация не прояснится, не может идти и речи. Я этой скотине башку отвинчу, - сорвавшись, закричал Вовец, - а потом за вас возьмусь, если все не вернете!
Вовец бросил трубку. Он специально заорал под конец разговора, чтобы Вершинин хоть немного забеспокоился. Ченшина необходимо было лишить поддержки со стороны его боссов. Для них должно быть выгоднее освободиться от скомпрометировавшего себя неудачника, провалившего дело и замаравшегося в уголовщине, да ещё и нажившего врагов.
* * *
Валентина подняла трубку зазвонившего телефона. Спрашивали Вовца. Он выключил шлифовальный станок, недовольно отложил агатовую пластину. Подполковник Косарев вызывал на связь. Встречу назначил на конспиративной квартире в Ботаническом районе. Адрес Косарев велел запомнить, не записывать. Вовец все-таки записал, чтобы не забыть, во-первых, а во-вторых, назло подполковнику, проявив таким образом собственную независимость. Его смешила вся эта конспирация. Ну кому надо их выслеживать?
Ботанический был новым районом, отличавшимся от остального Екатеринбурга абсолютно нехарактерным равнинным ландшафтом. Раньше здесь располагался аэродром, откуда летали маленькие самолеты местных авиалиний. Тогдашний Свердловск разрастался, и аэродром почти в самом центре города сделался слишком опасен, да и место под строительство требовалось. Самолеты перелетели на новый аэродром в Арамиль, а здешнее зеленое поле застроили серыми высотками. Принцип нумерации домов Вовец долго не мог понять. Никто из прохожих не сумел указать направление, все жители только что переехали и не знали ничего. Кругом шло строительство, вместо дорог лежали разбитые грязные колеи и гравийные насыпи. Кучи земли и строительного мусора громоздились где попало.
Совершенно отчаявшись найти нужный дом, с трудом сдерживая раздражение, Вовец неожиданно увидел на стене нужный номер, косо намалеванный желто-коричневой половой краской. Видно, кто-то из жильцов проявил инициативу, чтобы не плутать в поисках собственного дома. Подполковник встретил Вовца с недовольным видом, попенял на опоздание. Тот огрызнулся, мол, нечего забираться в такой район. Косарев снисходительно объяснил, что ещё лет пять здешние жители не запомнят соседей в лицо и не будут обращать внимания на посторонних. Двухкомнатная квартира оказалась обставлена в бедном казенном стиле, словно из общежития мебель перевезли. Не было ни холодильника, ни телевизора. Из домашней техники имелись только электроплита да телефон.
Косарев усадил Вовца за письменный стол, положил перед ним несколько листков бумаги, ручку и сказал:
- Пиши обо всем, что имеет отношение к изумрудам.
- Опер велел про всех писать, - хмыкнул Вовец. - Друзей обязательно закладывать?
- Желательно, - бросил Косарев, выходя в другую комнату. Там он развалился на диване, вытащил из портфеля пачку газет и журналов, настраиваясь на долгое ожидание.
Вовец почесал переносицу обратным концом ручки и вывел крупным чертежным шрифтом название своего агентского доклада: "Всё, что имеет отношение к изумрудам". Полюбовался на дело рук своих и начал излагать.
Изумруд - хромсодержащая разновидность благородного берилла. Прозрачные, имеющие различные оттенки зеленого цвета ювелирные разности относятся к драгоценным камням первого порядка наравне с алмазом, рубином и сапфиром. Считался чрезвычайно редким, пока в 1830 году не было открыто месторождение на Урале. В настоящее время добывается в Колумбии, Бразилии, Зимбабве, Танзании, ЮАР, Австралии, Индии и России.
Сделав необходимое, на его взгляд, вступление, Вовец перешел к текущим событиям. Он обстоятельно описал месторасположение обнаруженных вдоль проселочной дороги скважин, тем более, что карта, выученная вдоль и поперек, четко отпечаталась у него в памяти. Потом рассказал о делянке, где бурильщики обнаружили слюдитовую зону и месторождение изумрудов. Ночное побоище опустил, но о вооруженной охране, хватающей неосмотрительно забредших людей, поведал. И бригаду милиции, наезжавшую к ним в гости, помянул. Потом перешел к тагильской шпане, оседлавшей дорогу и избивавшей всех подряд. Следом настал черед Коли Ченшина и троицы мрачных мужиков с винтовками. Тут Вовец красок не пожалел, особенно черной. Он постарался дать словесные портреты всех, кого запомнил. Не забыл включить эпизод с нападением на Валентину. Поскольку Косарев оказался свидетелем этой драчки, Вовец лишнего плести не стал, но заметил между прочим, что гебист мог бы не отсиживаться в кустах, а помочь маленько. Историю с подрывом входа в штольню, своим спасением, избиением хитников и разрушением плотины он изложил в собственном варианте, несколько отличном от подлинных событий. Например, из этого рассказа было совершенно непонятно, откуда у Киборга взялась взрывчатка. Очевидно, свою принес. Шахта предстала в виде короткого коридора, а плотина упала от легкого тычка.
Исписав таким образом пять листов и потратив два часа времени, Вовец поднялся из-за стола и прошелся, разминаясь. Таким обстоятельным писательским трудом он не занимался, пожалуй, со студенческих времен. Косарев решил, что он уже закончил, но Вовец сказал, что к самому интересному только подступает, и сел за продолжение. Подполковник же снова углубился в журнал "Деньги", видно, они у него были, раз учился правильно с ними обращаться.
Вот теперь Вовец с мстительным удовольствием расписал, так сказать, новые приключения Ченшина. Как тот явился на "Минерал-шоу" продавать ворованные изумруды, но вынужден был расстаться с ними. При этом приглашал работать в его фирме, даже дал визитную карточку человека, с которым следует вступить в контакт по этому поводу. Но потом, точнее, прямо сегодня ворвался с двумя помощниками в квартиру Валентины и снова украл все изумруды, уже подготовленные для огранки. При этом девушку унизил гнусным образом, всю излапал, а на спину положил камень, сказав, что это граната. Валентина, оскорбленная до того, что жизнь не дорога, сбросила эту "гранату", чтобы самой погибнуть и гада этого достать. Но камень не взрывается.
После этого Вовец рассказал о своем визите к референту управляющего банком "Евразия". Тихий, застенчивый Вершинин предстал монстром преступного мира, замаскированным под мелкого клерка. Он вербовал Вовца и предлагал шестьсот долларов в месяц. Размяв пальцы, Вовец одним небольшим абзацем сообщил об израильско-подданном Иване Кацмане, скупавшем изумруды и хваставшимся этим. О своем катании на лодке с вышеупомянутым рыжим иудеем он из скромности умолчал. О проданных камнях и полученных долларах - тем более. Вовец был уверен, что бесшабашный русский еврей, готовый выпивать и трепаться с каждым встречным, давно попал в поле зрения чекиста Косарева, так что умалчивать о нем нельзя - вызовет подозрения. Закончив на этом, Вовец прогнулся, потом потянулся, разминая усталую спину, и спросил:
- Подпись разборчиво ставить или так, попроще?
- Фамилии не надо, - тут же отозвался Косарев. - Подпиши: Слесарь. Это твой агентурный псевдоним.
- Ну спасибочки, товарищ подполковник, - разочарованно протянул Вовец, - что хоть просто слесарь, не сантехник.
- Что, не нравится? - засмеялся Косарев. - Звучит неэстетично?
- Да как-то, знаете... Вон в книжках какие клички - Трианон, Алекс, Юстас, "ноль ноль семь". Юстас - Центру. Звучит! А тут: Слесарь сообщает. Тьфу. Словно к начальнику участка пришел клянчить гаечный ключ.
- Ладно, не придирайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
- Это граната. Чеку я вытащил. Если пошевелишься, скатится и взорвется. Поэтому лежи тихо. Двери я закрывать не буду, кто-нибудь придет и аккуратненько снимет, а чеку вставит обратно. Я её на стол положу.
Ченшин успел сделать всего пару шагов в сторону выхода, как Валентина резко повернулась. Камень с грохотом покатился по полу. Бывший следователь бросился бежать. Два его помощника уже ушли и ждали в машине, а оставаться один на один с разъяренной тигрицей ему не улыбалось. Валентина в ярости разорвала бы его в клочья. Если бы не связанные ноги, она бы наверняка догнала его на лестнице и отделала как следует. При её росте и комплекции это не составило бы большого труда.
Через полчаса пришел Вовец и застал её всю в слезах. Валентина плакала не о камнях, хотя ей очень жалко было свой пропавший труд, три дня старалась, а от обиды и злости. Она рассказала, что случилось. Вовец воспринял все произошедшее, как ей почудилось, почти равнодушно, со спокойным лицом. Его волновал только один вопрос:
- Валюш, а тебе они ничего не сделали? Скажи мне правду.
- Нет, ничего, - помотала головой, промокая щеки платком, - только этот, паскуда, который в машине тогда сидел, излапал всю. Пойду, душ приму, а то вся как в грязи извалянная.
- А это был точно Ченшин? - допытывался Вовец. - Ты не ошиблась? Именно тот, который на ярмарке предлагал наши изумруды?
- Да тот, тот, - Валентина всхлипнула в последний раз и пошла в ванную.
Вовец вынул из кармана визитную карточку с голограммой и набрал номер вершининского телефона. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри он весь кипел, с трудом себя сдерживая, чтоб не сорваться на ругань. Но срываться было нельзя. Человек, теряющий самообладание, теряет все. Телефон оказался занят, и Вовец получил возможность собраться, обдумать предстоящий разговор и окончательно успокоиться. Собственно говоря, что произошло? Старый знакомый Ченшин в сопровождении ещё двух типов, возможно, тоже знакомых, совершил чисто уголовный налет, вторично захапал камни, только уже отшелушенные от всего лишнего, и оскорбил девушку. Прямой угрозы для бригады хитников не возникло, материальный ущерб тоже можно перенести. В сущности, это всего лишь неполученный доход. Осталась только обида, да оскорбленное самолюбие взыграло. В конце концов можно плюнуть на все это и забыть, продолжать заниматься своим делом, не отвлекаясь на такие вот частности. Подумаешь, пропало семьсот карат, да у них ещё килограммы в лесу остались. Не станет Вовец специально гоняться за этим подонком. Подвернется случай, рассчитается сполна, а пока хватит и телефонного тычка. Он наконец соединился с Вершининым.
- Аркадий Александрович, это Меншиков. - Вовец старался говорить ровно, не проявляя эмоций. - Я был у вас час назад.
- Рад слышать ваш голос, - телефонный кабель не мог передать всей радости, которую вложил в свои слова Вершинин. - Что хотите сказать?
- Да ничего хорошего. Порядочные люди так не поступают.
- Что случилось? - забеспокоился банковский референт.
- Пока я с вами кофеи распивал, наш общий друг Коля Ченшин посетил мою девушку и очень сильно её обидел. Да ещё и обворовал на тридцать тысяч долларов. А теперь скажите, как я все это должен расценить? Как некое предупреждение с вашей стороны? Рискнули наехать?
- Да упаси бог! Хорошо, что вы сразу позвонили. Мне даже трудно поверить в подобное. Мы разберемся с Ченшиным, я вам обещаю. Все будет возвращено и компенсировано.
- Ладно, Аркадий Александрович, но имейте в виду, что человек ваш, значит, и спрос с вас тоже. А сейчас я эту выходку расцениваю как начало войны. Пока только с Ченшиным. Естественно, что ни о каком сотрудничестве с вами, пока эта ситуация не прояснится, не может идти и речи. Я этой скотине башку отвинчу, - сорвавшись, закричал Вовец, - а потом за вас возьмусь, если все не вернете!
Вовец бросил трубку. Он специально заорал под конец разговора, чтобы Вершинин хоть немного забеспокоился. Ченшина необходимо было лишить поддержки со стороны его боссов. Для них должно быть выгоднее освободиться от скомпрометировавшего себя неудачника, провалившего дело и замаравшегося в уголовщине, да ещё и нажившего врагов.
* * *
Валентина подняла трубку зазвонившего телефона. Спрашивали Вовца. Он выключил шлифовальный станок, недовольно отложил агатовую пластину. Подполковник Косарев вызывал на связь. Встречу назначил на конспиративной квартире в Ботаническом районе. Адрес Косарев велел запомнить, не записывать. Вовец все-таки записал, чтобы не забыть, во-первых, а во-вторых, назло подполковнику, проявив таким образом собственную независимость. Его смешила вся эта конспирация. Ну кому надо их выслеживать?
Ботанический был новым районом, отличавшимся от остального Екатеринбурга абсолютно нехарактерным равнинным ландшафтом. Раньше здесь располагался аэродром, откуда летали маленькие самолеты местных авиалиний. Тогдашний Свердловск разрастался, и аэродром почти в самом центре города сделался слишком опасен, да и место под строительство требовалось. Самолеты перелетели на новый аэродром в Арамиль, а здешнее зеленое поле застроили серыми высотками. Принцип нумерации домов Вовец долго не мог понять. Никто из прохожих не сумел указать направление, все жители только что переехали и не знали ничего. Кругом шло строительство, вместо дорог лежали разбитые грязные колеи и гравийные насыпи. Кучи земли и строительного мусора громоздились где попало.
Совершенно отчаявшись найти нужный дом, с трудом сдерживая раздражение, Вовец неожиданно увидел на стене нужный номер, косо намалеванный желто-коричневой половой краской. Видно, кто-то из жильцов проявил инициативу, чтобы не плутать в поисках собственного дома. Подполковник встретил Вовца с недовольным видом, попенял на опоздание. Тот огрызнулся, мол, нечего забираться в такой район. Косарев снисходительно объяснил, что ещё лет пять здешние жители не запомнят соседей в лицо и не будут обращать внимания на посторонних. Двухкомнатная квартира оказалась обставлена в бедном казенном стиле, словно из общежития мебель перевезли. Не было ни холодильника, ни телевизора. Из домашней техники имелись только электроплита да телефон.
Косарев усадил Вовца за письменный стол, положил перед ним несколько листков бумаги, ручку и сказал:
- Пиши обо всем, что имеет отношение к изумрудам.
- Опер велел про всех писать, - хмыкнул Вовец. - Друзей обязательно закладывать?
- Желательно, - бросил Косарев, выходя в другую комнату. Там он развалился на диване, вытащил из портфеля пачку газет и журналов, настраиваясь на долгое ожидание.
Вовец почесал переносицу обратным концом ручки и вывел крупным чертежным шрифтом название своего агентского доклада: "Всё, что имеет отношение к изумрудам". Полюбовался на дело рук своих и начал излагать.
Изумруд - хромсодержащая разновидность благородного берилла. Прозрачные, имеющие различные оттенки зеленого цвета ювелирные разности относятся к драгоценным камням первого порядка наравне с алмазом, рубином и сапфиром. Считался чрезвычайно редким, пока в 1830 году не было открыто месторождение на Урале. В настоящее время добывается в Колумбии, Бразилии, Зимбабве, Танзании, ЮАР, Австралии, Индии и России.
Сделав необходимое, на его взгляд, вступление, Вовец перешел к текущим событиям. Он обстоятельно описал месторасположение обнаруженных вдоль проселочной дороги скважин, тем более, что карта, выученная вдоль и поперек, четко отпечаталась у него в памяти. Потом рассказал о делянке, где бурильщики обнаружили слюдитовую зону и месторождение изумрудов. Ночное побоище опустил, но о вооруженной охране, хватающей неосмотрительно забредших людей, поведал. И бригаду милиции, наезжавшую к ним в гости, помянул. Потом перешел к тагильской шпане, оседлавшей дорогу и избивавшей всех подряд. Следом настал черед Коли Ченшина и троицы мрачных мужиков с винтовками. Тут Вовец красок не пожалел, особенно черной. Он постарался дать словесные портреты всех, кого запомнил. Не забыл включить эпизод с нападением на Валентину. Поскольку Косарев оказался свидетелем этой драчки, Вовец лишнего плести не стал, но заметил между прочим, что гебист мог бы не отсиживаться в кустах, а помочь маленько. Историю с подрывом входа в штольню, своим спасением, избиением хитников и разрушением плотины он изложил в собственном варианте, несколько отличном от подлинных событий. Например, из этого рассказа было совершенно непонятно, откуда у Киборга взялась взрывчатка. Очевидно, свою принес. Шахта предстала в виде короткого коридора, а плотина упала от легкого тычка.
Исписав таким образом пять листов и потратив два часа времени, Вовец поднялся из-за стола и прошелся, разминаясь. Таким обстоятельным писательским трудом он не занимался, пожалуй, со студенческих времен. Косарев решил, что он уже закончил, но Вовец сказал, что к самому интересному только подступает, и сел за продолжение. Подполковник же снова углубился в журнал "Деньги", видно, они у него были, раз учился правильно с ними обращаться.
Вот теперь Вовец с мстительным удовольствием расписал, так сказать, новые приключения Ченшина. Как тот явился на "Минерал-шоу" продавать ворованные изумруды, но вынужден был расстаться с ними. При этом приглашал работать в его фирме, даже дал визитную карточку человека, с которым следует вступить в контакт по этому поводу. Но потом, точнее, прямо сегодня ворвался с двумя помощниками в квартиру Валентины и снова украл все изумруды, уже подготовленные для огранки. При этом девушку унизил гнусным образом, всю излапал, а на спину положил камень, сказав, что это граната. Валентина, оскорбленная до того, что жизнь не дорога, сбросила эту "гранату", чтобы самой погибнуть и гада этого достать. Но камень не взрывается.
После этого Вовец рассказал о своем визите к референту управляющего банком "Евразия". Тихий, застенчивый Вершинин предстал монстром преступного мира, замаскированным под мелкого клерка. Он вербовал Вовца и предлагал шестьсот долларов в месяц. Размяв пальцы, Вовец одним небольшим абзацем сообщил об израильско-подданном Иване Кацмане, скупавшем изумруды и хваставшимся этим. О своем катании на лодке с вышеупомянутым рыжим иудеем он из скромности умолчал. О проданных камнях и полученных долларах - тем более. Вовец был уверен, что бесшабашный русский еврей, готовый выпивать и трепаться с каждым встречным, давно попал в поле зрения чекиста Косарева, так что умалчивать о нем нельзя - вызовет подозрения. Закончив на этом, Вовец прогнулся, потом потянулся, разминая усталую спину, и спросил:
- Подпись разборчиво ставить или так, попроще?
- Фамилии не надо, - тут же отозвался Косарев. - Подпиши: Слесарь. Это твой агентурный псевдоним.
- Ну спасибочки, товарищ подполковник, - разочарованно протянул Вовец, - что хоть просто слесарь, не сантехник.
- Что, не нравится? - засмеялся Косарев. - Звучит неэстетично?
- Да как-то, знаете... Вон в книжках какие клички - Трианон, Алекс, Юстас, "ноль ноль семь". Юстас - Центру. Звучит! А тут: Слесарь сообщает. Тьфу. Словно к начальнику участка пришел клянчить гаечный ключ.
- Ладно, не придирайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70