После обеда мы разделились. Эвелина скрылась в нашей пещере, Уолтер занялся описью черепков, которые нашли в последний день раскопок, а Лукас отправился исследовать окрестности. Он взгромоздился на маленького ослика; огромный пробковый шлем, то и дело сползавший на нос, и достающие до земли ноги придавали ему смешной и нелепый вид.
Проводив Лукаса долгим взглядом, Эмерсон повернулся ко мне:
- Пойдемте, Пибоди!
- Куда?
- Вы же говорили, что хотите осмотреть гробницу фараона.
- Как, прямо сейчас?
- А чем вас это не устраивает?
Я взглянула на пылающее в зените солнце и пожала плечами. Если Эмерсон вздумал подчинить меня подобными методами, то скоро поймет, что пытка полуденной жарой для меня пара пустяков! Я бросилась в свою гробницу, чтобы переодеться в оранжевую юбку-штаны. Но это рациональное одеяние было таким мятым и пыльным, что я в сердцах обвинила себя в глупости. И почему не сообразила купить дюжину таких нарядов! Пришлось идти в чем есть.
Когда я вылезла из пещеры, Эмерсон уже метался по уступу, то и дело злобно поглядывая на часы.
- А Уолтер пойдет с нами? - спросила я, решив потянуть время, чтобы впредь этому человеку было неповадно так себя вести.
- Уолтеру лучше остаться здесь. Кто-то должен охранять лагерь. Абдулле я велел следовать за Его Безмозглостью. - Я невольно улыбнулась. Эмерсон дал Лукасу не слишком лестное, но удивительно точное прозвище. - Этот смазливый идиот вполне способен сломать ногу или разбить голову, свалившись со своего несчастного осла. Да поспешите же, Пибоди! Если вы не поторопитесь, я иду один. - С этими словами он двинулся вниз по тропинке.
Я потрусила следом, но вовсе не потому, что подчинилась бесцеремонному приказу. Нет, просто мне показалось, что Эмерсон хочет что-то обсудить со мной наедине.
Однако ничего подобного не случилось. Дорога оказалась слишком тяжела для непринужденной беседы. Мы свернули в длинный каменистый каньон и шли по нему несколько миль. Более безжизненной местности видеть мне не доводилось. Крутые, лишенные растительности склоны каньона были сплошь в трещинах и прожилках. Ни единая травинка, даже самая неприхотливая, не нашла пищи на этой выжженной земле. Дно долины было усеяно камнями - от огромных валунов до мелких обломков. Вокруг царила мертвая тишина, словно мы вдруг очутились в мире, где жизнь - непрошеный пришелец.
Через три мили каменные кручи сомкнулись, но вправо и влево уходили два узких ущелья. Мы повернули на северо-восток и сбавили шаг. Внезапно Эмерсон заговорил, но вовсе не о том, о чем я ожидала. Он принялся выспрашивать о Лукасе. Я отвечала как можно немногословнее. Любопытство Эмерсона убедило меня, что оба моих предположения были верны: больше всего его интересовали размеры состояния молодого лорда Элсмира и чувства, которые тот питал к Эвелине.
Поначалу я всячески увиливала от прямых ответов, а когда Эмерсон припер меня к стенке, быстро нашла повод для ссоры. Впрочем, с Эмерсоном для этого не требовалось никакого повода. Не говоря ни слова, он обиженно фыркнул и ускорил шаг.
До гробницы фараона-еретика мы добрались в полном молчании.
Захоронение разместили в лабиринте скал, надеясь защитить его от охотников за сокровищами. Но эта наивная попытка потерпела полный крах склеп грабили неоднократно, Если даже Эхнатона действительно похоронили здесь, его мумия исчезла уже много веков назад. Атмосфера мрачной безысходности витала над этим угрюмым местом. Неприятности и неудачи преследовали несчастного Эхнатона. К концу жизни фараон-реформатор, наверное, понял, что его религиозная революция обречена на поражение, а после смерти само его имя было стерто из людской памяти.
Я невольно подумала, что вряд ли бы посмела наведаться в это место ночью - наверняка вою шакалов здесь вторят жалобные причитания призраков.
Эмерсон, который не разделял моих страхов, энергично карабкался ко входу в пещеру. Примерно на высоте пятнадцати футов над землей имелось небольшое плато. Я последовала за ним, и не подумав попросить о помощи.
Мы зажгли свечи, которые Эмерсон предусмотрительно прихватил с собой (должно быть, у этого безмозглого человека порой случаются озарения).
Гробницы египетских фараонов обычно куда более замысловаты, чем склепы подданных. Эта была оснащена целой паутиной извилистых коридоров, крутыми ступенями и залами-тупиками. Все эти уловки предназначались для того, чтобы охладить алчность грабителей. И принесли столько же пользы, сколько обычно приносят подобные ухищрения, - то есть никакой.
Гробница фараона выглядела вполне ухоженной - должно быть, ее расчистили грабители, как древние, так и современные. Если бы не усилия этой братии, мы вряд ли смогли бы проникнуть в пещеру столь легко. Но все равно тут царила пыльная и неуютная духота. До усыпальницы добраться нам не удалось, так как коридор пересекала глубокая расселина. Эмерсон предложил как следует разбежаться и перепрыгнуть на другую сторону. Я сделала вид, будто оценила шутку. Если, конечно, это была шутка.
Заглянув в нижние залы, мы вернулись в главный коридор, откуда можно было попасть в три небольшие пещерки. Осыпающиеся фрески изображали смерть и погребение принцессы, одной из дочерей Эхнатона. Она умерла совсем юной и была погребена в отцовской гробнице. Маленькое тельце, вытянутое на ложе, выглядело очень трогательно, горе родителей, державшихся за руки, взволновало меня. Казалось, сейчас по коридорам эхом пронесется тихий мучительный стон...
И тут действительно раздался стон, точнее, слабый звук, до жути смахивавший на стон. Читатель вряд ли сможет представить, что значит услышать стенания в древней гробнице. В этих темных душных помещениях, которые тысячелетия населяли лишь мертвые, любые звуки кажутся зловещими, а уж стоны... Прежде чем мои волосы успели встать дыбом, за слабым протяжным вздохом последовал еще один звук. На сей раз менее потусторонний, зато куда более тревожный. Мы услышали оглушительный грохот.
Я вздрогнула и выронила свечу. Произнеся слова, которые порядочной даме не следует даже помнить, не то что воспроизводить, Эмерсон принялся шарить в мусоре, которым был усыпан пол. Отыскав свечу, он зажег ее от своей и пристально посмотрел на меня.
- Вы, Пибоди, женщина, и, как все женщины, не обременены умом. Но думаю, все же догадались, что значит этот звук. Вы готовы? Не станете падать в обморок, кричать или биться в истерике?
Я пронзила его взглядом, отобрала свечу и молча двинулась к выходу.
В коридоре каких-либо препятствий не предвиделось, поскольку стены были выдолблены в скале. Нет, трудности поджидали нас впереди. Задолго до того как мы добрались до выхода, стало ясно, что мои опасения, к несчастью, оправдались. У последней лестницы должен был показаться свет, но, увы, я не увидела ни единого проблеска...
Мы кое-как взобрались по лестнице и остановились перед выходом из пещеры. Узкий проход был плотно завален камнями.
Я затушила свечу - нечего попусту тратить драгоценный источник света и нагнулась, чтобы начать расшвыривать камни.
- Осторожно! - раздался голос Эмерсона. - Вы можете устроить камнепад, который сметет нас как пушинку.
Он закрепил свою свечу на скальном выступе, и мы принялись за работу.
Разгребать пришлось долго. Возможно, не так долго, как нам казалось, но первая свеча почти полностью догорела, когда снаружи послышался звук. Голос... Это был человеческий голос! Я едва не закричала от радости. Поначалу мы не могли разобрать слов. Через несколько томительных минут голос стал четче, человек говорил по-арабски. Я узнала его. Напряжение мое было столь велико, что я даже поняла смысл незнакомых слов! Голос принадлежал Абдулле. Он спрашивал, находимся ли мы внутри.
- Естественно, мы внутри! - раздраженно крикнул Эмерсон. - О сын слепца, о кривоногий мул, где же нам еще быть?!
Ответом на этот неделикатный вопрос явился радостный возглас. Следом раздался еще один. На сей раз кричали по-английски:
- Держитесь, мисс Амелия, держитесь! Это я, Лукас! Я сейчас вас освобожу!
Эмерсон быстро сгреб меня в охапку, толкнул к стене и навалился сверху.
Хотя я пишу эти строки в одиночестве, поскольку мой добровольный критик отправился по делам, все же не решаюсь сказать, какие мысли мелькнули тогда в моей голове. Я знала, что Эмерсон - человек не слабый, но я и понятия не имела, сколько в нем силы, пока не почувствовала, как трещат мои кости. Я думала... Я надеялась... Ладно, что уж там. Я вообразила, будто он меня обнимает, - видимо, радость избавления лишила Эмерсона даже жалких остатков разума.
По счастью, эти нелепые мысли недолго резвились в моей голове. Каменная баррикада с жутким грохотом подалась, и огромные булыжники весело запрыгали по ступеням. Я почувствовала, как Эмерсон дернулся, и поняла, что по крайней мере один булыжник в него попал. Я же находилась в полной безопасности, поскольку тело Эмерсона защищало меня от каменной лавины. В безопасности и духоте, поскольку Эмерсон не нашел ничего лучшего, как с силой прижать мое лицо к своей груди.
Еще мгновение - и я бы наверняка задохнулась, но Эмерсон, похоже, решил насладиться моей смертью в другой раз, так как вдруг резко отстранился. Несколько секунд я безмолвно ловила ртом воздух, потом до меня дошло, что воздух, который я столь увлеченно глотаю, чист и свеж, а в глаза бьет ослепительный солнечный свет.
Я захлопнула рот и зажмурилась. Сквозь ресницы мне было видно, как из-за каменной груды вынырнули два человека. Осторожно открыв глаза, я огляделась. Эмерсон стоял, привалившись к стене, его левая рука была неестественно вывернута. По лицу струился пот, разрисовывая чумазую от пыли физиономию жутковатой татуировкой.
- Чертов глупец! - прохрипел Эмерсон.
- Вы ранены, - проницательно заметил Абдулла.
- Опытный десятник... не должен был... действовать как стенобитное орудие...
- Я говорил, чтобы он вел себя поосторожнее, - подал голос Лукас. - К сожалению, мой арабский не слишком понятен.
У него был такой смущенный вид, а у Абдуллы такой загадочный, что я тотчас сообразила, кто же истинный виновник происшедшего. Однако прояснять этот вопрос было ни к чему.
- Абдулла хотел поскорее вызволить нас. Давайте не будем никого обвинять. Мистер Эмерсон, у вас сломана рука?
- Вывихнута. - Эмерсон скрипнул зубами. - Нужно вернуться в лагерь... Уолтер знает, как...
- Вы не сможете дойти, - возразила я.
Это была сущая правда, что всякий, кроме Эмерсона, тут же признал бы. Колени у него подгибались, и лишь стена не давала упасть.
- Нет, смогу! Смогу...
- Ладно-ладно, сможете, но в этом нет никакой необходимости. Я однажды видела, как хирург дернул фермера, у которого было выбито плечо, за руку. Думаю, у меня получится! Если вы подскажете мне...
От этой идеи Эмерсон, казалось, приободрился. Он скосил на меня глаза, и, честное слово, в них блеснули веселые искорки.
- Вам это не понравится, Пибоди.
- Вам тоже, Эмерсон.
Думаю, лучше не описывать последующую процедуру. Когда она завершилась, Эмерсон начисто лишился склонности к ядовитым шуткам, а я тряпичной куклой осела на землю и уронила голову между коленей.
К счастью, Абдулла догадался захватить с собой воду. Мы и до камнепада хотели пить, а уж после успешной операции жажда переросла в навязчивое чувство. Большой глоток оживил меня и придал сил Эмерсону. Напившись, я оторвала лоскут от своей нижней юбки, чтобы подвязать руку страдальца.
Тут к Эмерсону вернулся его несносный характер, и он язвительно протянул:
- Господи, ну прямо как в романах! В этих книжонках героиня непременно жертвует на благое дело свою нижнюю юбку. Такое впечатление, что женщины носят этот нелепый предмет одежды исключительно для того, чтобы воспользоваться им в чрезвычайных случаях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40