.. Эвелина мирно спала, беззащитная и беспомощная. Нет, нельзя так рисковать! Нужно ее разбудить. Лучше пусть она испугается, чем... об альтернативе мне даже не хотелось думать. Придется позвать на помощь...
Я набрала в легкие побольше воздуха и завопила что есть мочи:
- Лукас! Лукас! Лукас! На помощь!
Понятия не имею, почему я кричала по-французски. Наверное, из-за драматизма момента.
Несколько секунд мне казалось, что я лишь беззвучно разеваю рот, но внезапно мумия остановилась и завертела безглазой головой. Она словно не ожидала услышать моих воплей. Эвелина зашевелилась, что-то сонно пробормотала, но, как ни странно, не проснулась. А еще через секунду из окна соседней каюты на палубу выпрыгнул Лукас. Разумеется, с оглушительным грохотом.
Несмотря на напряжение, владевшее мною, я порадовалась, что Эвелина не видит Лукаса. Он был полностью одет, но в расстегнутом вороте рубашки виднелась мускулистая грудь, а закатанные рукава обнажали не менее мускулистые и довольно волосатые руки. На лице его читалось выражение угрюмой решимости; правая рука сжимала ружье. Словом, Лукас выглядел очень впечатляюще. От такого зрелища любая романтически настроенная девушка потеряла бы голову. Да и я чуть не потеряла эту самую голову, когда он вскинул ружье и прицелился в мумию, замершую в центре палубы.
- Стой! - тихо приказал Лукас. - Стой! Больше ни шагу, иначе я стреляю! Черт, - с досадой пробормотал он, - неужели эта пакость не понимает по-английски? Как это глупо!
- Но жесты-то она наверняка понимает! - крикнула я, едва не вываливаясь из окна. - Лукас, ради всего святого, схватите мумию! Не время насмехаться над ее лингвистическими недостатками!
Голова мумии повернулась как на шарнирах, и на меня уставилось подобие лица. О, она могла видеть! Клянусь, в темных глазных впадинах я уловила блеск. Мумия вскинула лапы-обрубки и разразилась мяукающими гортанными звуками.
Тут проснулась Эвелина и окликнула меня. По скрипу пружин я поняла, что она собирается встать.
- Оставайся в постели, дорогая! - распорядилась я. - Не двигайся с места! Лукас... - Мне совершенно не хотелось хвалить Лукаса, но справедливость того требовала. - Мы с Лукасом контролируем положение.
- И что мне теперь делать? - буркнул Лукас. - Эта мерзавка, похоже, меня не понимает...
- Тресните ее по голове! - крикнула я. - Скорее! Давайте бейте же! Господи, да что вы там торчите как столб?! Ладно, я сама!
Я полезла через подоконник. Эвелина все-таки не послушалась, подбежала к окну и теперь пыталась помешать мне, хватая за руки и причитая. Лукас на палубе зашелся в хохоте, глядя, как я каракатицей вожусь в оконном проеме. Чувство меры у этого человека отсутствовало начисто. Мумия тоже таращилась на меня. Мне даже показалось, что она тоже собирается расхохотаться. Однако веселье продолжалось недолго.
Внезапно страшилище пришло в движение. Опустив руки-обрубки, мумия метнулась вперед, тело Лукаса резко дернулось, ружье выпало из его рук и глухо звякнуло о палубу. А в следующий миг упал сам Лукас.
Мы с Эвелиной застыли от ужаса, вцепившись друг в друга, точнее, я вцепилась в оконную раму, а Эвелина - в мои ноги. Ночную тишину разорвал жуткий квакающий хохот. Косолапо переступая, мумия повернулась в нашу сторону.
И тут наконец-то послышались людские голоса. Команда проснулась! Мумия тоже услышала шум. Она угрожающе выставила лапы-обрубки и попятилась. Я поняла, что матросы увидели мумию. Возможно, они даже видели и все невероятное представление, которое было разыграно на палубе.
Мумия помедлила, а потом развернулась и упрыгала в темноту. Я почувствовала, что хватка Эвелины ослабла. Отлепившись от окна, я встала на ноги и без особых церемоний встряхнула подругу.
- Эвелина, дорогая, возвращайся в постель. Теперь ты в безопасности, а я должна пойти к Лукасу.
Эвелина без сил рухнула на кровать, а я вылезла в окно, что оказалось не так-то легко. Эти пышные ночные одеяния с нелепыми оборками выведут из себя даже святого! Боюсь, карабкаясь через подоконник, я обнажила кое-какие части своего тела, но мне некогда было думать о подобной ерунде, да и члены команды находились не в том состоянии, чтобы заметить это нарушение приличий. Мешком упав на палубу, я встала на четвереньки и огляделась. Матросы сгрудились темной массой в конце палубы и жались друг к другу, словно глупые испуганные овцы.
Лукас неподвижно лежал в лунном свете.
Я на четвереньках подобралась к нему и неуверенно дернула за руку. Лукас остался недвижим. Тогда, кряхтя и постанывая от напряжения, я перевернула его. Если он и дальше так будет предаваться чревоугодию, то скоро может распрощаться со своей стройной фигурой.
Судя по всему, Лукас не пострадал; пульс был ровным, хотя и несколько учащенным, а лицо румяным. Правда, дышал он как-то странно - прерывисто, почти судорожно, а тело время от времени сотрясали конвульсии.
Поначалу матросы пугливым стадом держались поодаль, когда же решились подойти, то наотрез отказались прикасаться к Лукасу. Наконец появился капитан Хасан; его резкий голос встряхнул команду. Полагаю, матросы боялись капитана не меньше сверхъестественных явлений. Уложив Лукаса на кровать, египтяне поспешно выскочили из каюты.
Хасан замер в дверях со скрещенными на груди руками.
Никогда я так не жалела, что не выучила арабского вместо латинского, греческого и древнееврейского. Капитан Хасан отнюдь не стремился объясниться со мной, а мои бессвязные вопросы, вероятно, были ему так же непонятны, как мне - его ответы. Создавалось впечатление, будто он чем-то смущен, но я не смогла уловить причину его смущения. Он слишком крепко спал, только это и удалось понять из его слов. Весь экипаж дахабии спал. Это был не естественный сон, их словно заколдовали. В противном случае экипаж, конечно же, немедленно отозвался бы на мой призыв о помощи.
Обо всем этом я скорее догадалась, чем поняла, и эти сведения, согласитесь, успокоить отнюдь не могли. Я отпустила Хасана, попросив, насколько это удалось, поставить часового на остаток ночи. Следовало как можно скорее заняться Лукасом, а я с тяжелым сердцем сознавала, что больше не могу полагаться ни на команду, ни даже на капитана. Если матросов до сих пор не напугали рассказы о мумии, то ночное происшествие довершило дело.
Лукас все еще находился без сознания. Мне не хотелось гадать о природе поразившей его таинственной силы. Осмотрев его и не обнаружив раны, я решила обращаться с больным так, как если бы он пребывал в глубоком обмороке. Но ни одно из привычных средств не помогло. Глаза Лукаса оставались закрытыми, а грудь все так же судорожно и прерывисто вздымалась.
Мне стало не по себе. Если это обморок, то очень неестественный и глубокий. Я старательно растирала руки Лукаса, накладывала холодные компрессы на лицо и грудь, приподнимала ему ноги - все без толку. Наконец я повернулась к Эвелине, которая, разумеется, не стала сидеть в нашей каюте и теперь, стоя в дверях, наблюдала за моими манипуляциями.
- Он не?.. - Девушка замолчала.
- Нет, и нет никакой опасности для жизни, - быстро ответила я. Просто я не понимаю, что с ним такое.
- Я не смогу этого вынести, - прошептала Эвелина. - Нет, Амелия, это не то, что ты думаешь.
Я восхищаюсь Лукасом, он мне нравится, и после его храброго поведения сегодня ночью я вряд ли могу не уважать его. Но моя тревога - это тревога кузины и друга... Амелия, я начинаю думать, что приношу несчастья всем, кто мне дорог. Может, надо мной висит проклятие? Может, я должна покинуть тех, кого люблю? Сначала Уолтер, теперь Лукас... А вдруг следующая на очереди ты, Амелия?!
- Не говори чепухи! - отмахнулась я, только резкостью можно было остановить приближающуюся истерику. - Лучше принеси свою нюхательную соль. Жуткая гадость. Думаю, она сможет привести Лукаса в чувство, поскольку я, понюхав, чуть сознание не потеряла.
Эвелина кивнула. Повернувшись, я с радостью отметила первые признаки жизни на лице пациента. Рот его приоткрылся. Чуть слышным голосом Лукас вымолвил одно-единственное слово.
- Он зовет тебя! Ответь ему.
Эвелина опустилась на колени рядом с постелью.
- Лукас, - прошептала она ласково. - Лукас! Я здесь. Поговори со мной.
Пальцы больного шевельнулись. Эвелина вложила свою ладонь в его.
- Эвелина, - просипел Лукас. - Милая....
- Я здесь, - повторила Эвелина, - Ты слышишь меня, Лукас?
Голова больного едва заметно повернулась.
- Так далеко, - пробормотал он слабым голосом. - Где ты, Эвелина? Не покидай меня. Я тут один в темноте...
Эвелина склонилась над ним.
- Я не покину тебя, Лукас. Умоляю, очнись. Поговори с нами.
- Возьми меня за руку. Не позволяй мне уйти... Я потеряюсь без тебя...
Обмен подобными пошлыми банальностями продолжался довольно долго. Лукас все время о чем-то умолял, а Эвелина ласково и терпеливо утешала. Я же раздраженно переминалась с ноги на ногу, подозревая, что Лукас давным-давно пришел в себя и теперь ломает комедию. Во всякое случае, он не бредил в общепринятом смысле этого слова. Только обоюдная глупость могла родить столь бессмысленный диалог. Но вот Лукас дошел до логического конца.
- Не оставляй меня! - душераздирающе простонал он. - Никогда не оставляй меня, любовь моя, надежда моя! Обещай, что никогда не оставишь меня!
Эвелина наклонилась, ее распущенные велось коснулись его щеки. Лицо девушки исказилось от жалости, и хотя мне не хотелось разочаровывать подругу, но в припадке идиотской жертвенности она могла наобещать чего угодно. А если она даст обещание, то непременно выполнит его. Похоже события принимали опасный оборот. Нет, не бывать этому!
Я шагнула к ложу Лукаса и язвительно проговорила:
- Он приходит в себя, Эвелина! Ты сначала пообещаешь выйти за него замуж или сперва дадим ему нюхательной соли?
Эвелина покраснела и отпрянула от кровати. Лукас открыл глаза.
- Эвелина, - сказал он медленно, но уже своим нормальным звучным голосом, а не страдальческим шепотом. - Это действительно ты? Я видел сон. Храни меня господь впредь от таких снов!
- Какое счастье! - обрадованно воскликнула Эвелина. - Как ты себя чувствуешь, Лукас? Ты так нас напугал.
- Небольшая слабость, а в остальном нормально. Это от твоего голоса я пришел в себя, Эвелина, милая. Казалось, душа моя отделилась от тела и блуждает в темноте без единой искры света. А потом я услышал твой голос и пошел на него, словно на сигнал маяка.
- Я так рада, что помогла тебе, Лукас.
- Ты спасла мне жизнь, Эвелина! Отныне она твоя.
Эвелина неуверенно покачала головой и попыталась высвободить руку.
- Довольно! - вмешалась я. - Меня не столько интересуют ваши сны, дорогой Лукас, сколько их причина. Что с вами случилось? Я видела, как вы споткнулись и упали, но могу поклясться, что существо ничего не бросало.
- Не знаю... - задумчиво ответил Лукас. - Я не почувствовал удара, по крайней мере физического... Полагаю, вы не нашли ни синяка, ни других следов?
Он опустил взгляд на свою голую грудь. Еще гуще покраснев, Эвелина вскочила и отпрянула от кровати.
- Насколько могу судить, никаких следов нет, - подтвердила я. - Что вы почувствовали?
- Это невозможно описать! Наверное, то же самое должен чувствовать человек, которого поразила молния. Дрожь по всему телу, затем слабость, а потом словно проваливаешься в небытие... Я чувствовал, как падаю, но не помню, как мое тело ударилось о палубу.
- Прекрасно! - произнесла я с сарказмом. - Наша мумия еще умеет и молнии метать! Эмерсон будет рад это услышать.
- Мнение мистера Эмерсона меня не интересует! - отрезал Лукас.
3
Остаток ночи я проспала мертвым сном. Эвелина же не сомкнула глаз. Пробудившись, я обнаружила, что рассвет уже окрасил небо в нежные розовые тона, и на фоне этой красоты вырисовывается силуэт Эвелины. Она стояла у окна полностью одетая, в строгой саржевой юбке и блузке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40