А я при чем? Мое дело хватать и не пущать. Это опера должны были разработать комбинацию, чтобы бандиты не могли уйти. "Ноги" им надо было сначала приделать, проследить пути отхода, а потом уже нам команды давать. - Щеглов выпускал пар.
- Бывает, Серега. Ты не уходи отсюда, они появятся. Только заслон, конечно, нужен плотный.
- Откуда у меня люди? Оцеплю, конечно, как смогу.
- У меня к тебе просьба. - Гусаров показал бронежилет. - Помнишь, я за свинцовым ведром приезжал? Этот бронежилет набит чем-то подобным. Фонит сильно. Иван!
Харитоненко показал Щеглову скачущие на дозиметре цифры.
- Я тебя попрошу "найти" этот бронежилет у собора. Валялся на могиле философа. Он действительно принадлежит чеченцам. Пусть ваш начальник созвонится с генералом Сергеевым и отошлет этот контейнер в Питер, как то ведро в прошлый раз. Договорились?
- А сам-то что?
- Я тут с особым заданием. Надо найти остальные контейнеры. В ваше управление показаться не могу. Есть причины. И ты не говори, что меня видел.
- Эту вещь надо везти в ту воинскую часть, где ведро хранилось, в свинцовый подвал.
- Очень желательно.
- А ты можешь хоть примерно сказать, где они вылезут?
- Вряд ли. Я теперь не знаю к ним доступа. Хотя погоди.
Гусаров спросил Галию. Девушка, выслушав просьбу, отказалась:
- Там все-таки мои соотечественники. Они обмануты, но не виноваты, что их такими сделали. Я должна помочь только тебе и лишить их страшного груза.
- Но ты же знаешь, что кроме урана, они завезли в город отправленную водку!
- Водка никого не отравит. Ее изымают отовсюду. Не без моей помощи. Завтра утром контейнеры собираются везти на пароме за рубеж. Под землю тебе сейчас не проникнуть, там все перекрыто. Будем ждать их отъезда.
Щеглов по рации просил прислать прибор ночного видения, но ему отвечали, что опертехники уже пошли баиньки.
- Серега, ничем не могу помочь. Рассчитывай на везение. Вдруг кто их зацепит. В конце концов посмотрите завтра по вокзалам, дайте ориентировки в линейные отделы. Там тоже есть цепкие ребята.
- Не мое это дело! Обидно, что я их здесь упустил! Кто же знал, что они провалятся сквозь землю!
- У тебя машина оборудована?
- Не понял.
- Давай стакан, выпьем шнапса.
В доперестроечное время бутыль бы произвела впечатление. Теперь даже фашистская символика на сохранившейся импортной этикетке казалась Щеглову обычной ларечной.
- Сними стресс. За встречу. И против радиации.
Иван присоединился к ним.
- Это не чеченская водочка?
- Читай. Тысяча девятьсот сорок третьего года издания!
- Оттуда прихватил? Молодец, воспитываешься. И много там?
Рация молчала, и Гусаров попросил подвезти до "России".
- Он же водку пил, - отказывалась ехать Галия.
- Щеглов из тех водителей, что после выпивки становятся более осторожными. Только едут чуть быстрее, чем всегда.
Сославшись на то, что документы остались в УВД для отметки командировочных удостоверений, Щеглов поселил Гусарова и Харитоненко в комнате на первом этаже гостиницы. Галию - неподалеку в одноместном номере.
- Может, сходишь к ней? - подначивал Иван за второй бутылкой шнапса.
Надо было сходить...
...Едет Вахир в элегантном костюме в машине-такси к Морскому вокзалу... Разящие невидимые лучи - ореолом машины. Весел турист, в Европе он не был ни разу. Ждут его деньги и телки. Весел, ибо один из немногих довез свой контейнер до приграничного места. Последний рубеж...
...Едет Казбек к самолету. Спокойный, готовый исполнить инструкции. Все подготовлено, и на таможне не тронут. В Гамбурге встретят. Нет, он не будет там долго сидеть. Брат пострадал на войне, и надо ему торопиться обратно, мстить за разрушенный дом...
...Двери железные с мощными ручками и замками... Бункер... Буташев смеется... Кинжал Галии в руках бандита...
Андрей подскочил.
- Вставай! - Он бросил чем-то в храпящего Ивана, по-армейски быстро оделся, выбежал в коридор, застегиваясь на ходу.
Почему так поздно пришла информация? Про чеченцев, понятно. Но что было дальше? Что в бункере? Она же рядом...
Комната оказалась пустой. Постель перевернута. На платяном шкафу справа от входа зажат меж дверцами лист бумаги. Два слова корявым почерком: "Сам возьмешь?"
Как же так? Почему не подала сигнал тревоги? Шнапс помешал? Проклятое пьянство. Втянулся, мудак! Расслабился. Но ведь он всю дорогу пропьянствовал, однако слышал голос чеченского духа. Ехать в порт или за Казбеком? Все коту под хвост. Какая теперь разница - два контейнера придут в Европу или все шесть? Эффект будет один: Россия безалаберно хранит свой ядерный запас. На месяц шума! Сенсация! А Галия? Что с ней? Бункер! Нет, это не подземелье собора. А где? Их, должно быть, немало... Постой! Не там ли? Он видел на бетонной стене какие-то фотографии, когда в его видении кинжал Галии держал Буташев. Она сама прекратила связь с ним. Она не хотела его отвлекать от задания... Гусаров потрогал свой кинжал. Нет, он может только принимать сигналы, лептоновые волны.
Продравшего глаза Ивана Гусаров увлек за собой на улицу.
- Вы - человек Кади?
Буташев рассматривал Галию со сложными чувствами. Она красивая девушка. Столько благородства. Она и не совсем человек, если её отобрал легендарный старейшина народа. О Кади Руслан слышал как о вымышленном герое. Только постоянные размышления и анализ причин, почему Гусаров узнавал путь чеченцев, заставили его поверить в предположение о вмешательстве сверхъестественных сил. Простой человек не мог бы отыскать их в большом городе под землей! От простых людей, от милиции они свободно ушли тайным ходом. Их не решились встречать на выходе, готовых к вооруженному отпору. А Галия все знала об их передвижениях. Когда в Петербурге бронежилеты попали в нечестивые руки, Гусаров пошел на сделку, ибо не знал, где пропажа! Он знал бы, будь контейнеры у чеченцев. Буташев догадался, что надо искать соплеменника. Он подозревал кого-либо из своих людей. Но предателем оказалась незнакомая девушка. Человек Рустема в местной милиции подсказал, что двое мужчин и она уезжали со спецназовцем от собора к гостинице. Конечно, попыталась убежать, исчезнуть из номера. Так и случилось бы. Она бы ускользнула, так как точно знала о приближении его людей. Но на счастье Руслана какие-то негодяи вцепились в неё в коридоре. Ее погубила сказочно броская и экзотичная в этих краях внешность. Рустем с Ибрагимом всыпали пьяным насильникам, били как за сестру, даже слегка порезали. И вот она здесь. Гусар сам придет к нему. Если узнает, где она. Если Галия сообщит, попросит о помощи. Урус или придет за ней, или помчится за Казбеком, или за Вахиром. А ног всего пара. В три точки сразу не успеет. Лучше бы сюда явился. Здесь все готово к встрече.
Руслан рассматривал медальон.
- Вы мусульманка?
Она все время молчит и давит на совесть. Как только её сюда привезли, Буташев почувствовал, что в нем стали вспыхивать воспоминания. Детские в основном. Мать, отец, школа, учителя. Нет, ей не дождаться доброты после ночного явления этого проклятого гяура. Он, Буташев, как мышь, прятался от ментов в норе. Его так унизил этот карнавал с немецкой формой!
- Зачем ты помогаешь врагам своего народа? Не дело нашей женщины ходить в европейской одежде вдали от дома, родителей, мужа...
- Ты плохо разбираешься в этом. Затворничество не мусульманская традиция и вовсе не распространяется на всех женщин. В Коране сказано в этом смысле только о женах Пророка. Если объявлен джихад, то женщины сопровождают воинов и сами воюют. Одежда моя - такой же хиджаб, только слегка измененный. Это не противоречит канонам.
- А кольца, этот медальон...
- Украшения - одна из милостей, разрешаемых Пророком.
- Значит, вы сопровождаете воинов джихада? Кого, этого русского?
- Я сопровождаю тех, кто борется со злыми намерениями. Вы сопровождаете тех, кто позвал войну на чеченскую землю. Продажа российского урана нашими земляками не только озлобит русских и настроит против нас, но и ославит чеченцев на весь мир! Вы делаете это за деньги. А там, в родных наших местах, убивают. Льется кровь. Гибнут мирные люди. Там мало хлеба и воды. Там город наш в руинах, а вы отрабатываете слово, данное тем, кто погубит нацию. Нельзя, чтобы чеченцы убивали родных по крови. Поэтому я и сопровождаю иноплеменного праведника. Он тоже исполнит слово, данное Кади. Еще можно что-то исправить, прекратить резню, но передача урана озлобит Россию. Начнут снова искать врагов...
- Вы не боитесь?
- Все в руках всевышнего.
- Так вы все-таки мусульманка?
- Я не могу с вами обсуждать вопросы веры. Бог един для всех. Вера обсуждается чистыми людьми, а чистота рождается из веры.
- Очень жаль, но вы причинили мне много вреда. Погибли или схвачены многие мои люди. Утрачен товар. Или вы, или я.
Вбежавший в комнату Рустем доложил:
- Он явился!
- Настырный. - Буташев встал. - Вот и все. Он сделал выбор.
Бункер бывшего коменданта Кенингсберга со временем стал музеем. Мощные перекрытия защищали в войну от бомб и снарядов, а под землей были созданы идеальные условия для командного состава фашистов. Как и для большинства музеев и библиотек, содержание бункера стало затруднительным. Из бюджета выделяются крохи, введение билетной системы дохода все равно не сулило, поэтому часть казематов оттяпали коммерсанты, обещавшие поддержку. Рустем "наехал" на дельцов и стал фактическим хозяином их дела.
Ранним утром посетителей не было. Едва Гусаров и Харитоненко спустились в коридор бункера, как на двери повесили табличку "Закрыто по техническим причинам". Но, прежде чем её закрыли, ещё кто-то незаметно и осторожно вошел внутрь. Андрей двигался по коридору. Возможно, он ошибся, и Галии здесь нет. На случай неожиданной встречи держал руку в сумке, где скрывался немецкий автомат со взведенным затвором. По обе стороны коридора располагались комнаты с крепкими дверями. Гусаров заглядывал в них. Никого. Но на стенах - фотоснимки, похожие на те, что привиделись ему до обрыва цепочки медальона Галии... Две последние двери закрыты. Впереди перегородка с надписью "Служебные помещения". Еще шаг. Позади вдруг резко распахнулись обе двери. Гусаров выхватил автомат.
В комнате за спиной Галии стоял Буташев.
- Стреляй!
В коридор вышли чеченцы. Ибрагим и Рустем с пистолетами. "Оголенный" ночью Магомед медленно вытаскивал из ножен кинжал. Буташев улыбался:
- Ты опять попал в яму, пастушок. Отдай оружие.
Андрей разжал пальцы. Металл автомата лязгнул, упав на бетон.
"Зачем ты пришел? Я говорила тебе о Казбеке и Вахире! Они уезжают! Кто их теперь остановит?!" - беззвучно кричала ему Галия.
- Отпусти девушку. Я оставил в покое два оставшихся контейнера. Твоя взяла. Ты просил меня дважды, теперь прошу я.
Чеченцы, заломив руки пленникам, связали их за спиной. Втолкнули в комнату. Буташев отпустил Галию.
Вот он, тот, случай, о котором не раз он молил Аллаха. И тогда, после поезда, и после захвата вертолета в Минводах, и в Петербурге, когда убегал одновременно от милиции и от "святовских", а особенно этой ночью в подземелье.
Буташев ударил по ненавистному лицу так, что косточки пальцев заныли. И левой. И правой опять. Отошел.
- Что надо сделать с тем, кто похитил три миллиарда рублей и контейнеры, за которые нам заплатили вперед? С тем, кто бежал из законного плена, кто преследовал и убивал? Друзья! Кто придумает достойное наказание, тому приз - эта колдунья!
Рустем предложил замуровать живьем в покойницких нишах под собором. Магомед желал порезать на куски немедленно.
- Мы очень гуманны. - Буташев подошел к Ивану и, глядя ему в глаза, продолжил: - Такие мучатся больше, когда сначала страдают их друзья.
Иван с ненавистью смотрел на человека, которого считал виновным в смерти своего наставника Пал Иваныча. Неожиданно он, по-воровски коварно изловчился и ткнул лбом в лицо Буташева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46