Под водочку и подписал генеральную доверенность. Как приговор.
Ахмаджаров и другие увязали глубже. Эпизоды уголовного дела ширились и разрастались. Но как Гусаров ни помогал следователю, все участники группы по-разному, но с неизменным страхом отказывались дать показания против Буташева.
- Гусар, не трогай Руслана, а то мне некому будет мстить, когда освобожусь, - предостерегал Толик.
- Вот беда в нашей работе, - жаловался Гусаров следователю. - Знаем, что жулик, а доказать нечем. Вот и остается он директором фирм, уважаемым коммерсантом. Ему бы уже на баланду переходить, а он рябчиков заказывает.
Симонов ехал к Гусарову с майором Лобаченко по кличке Лобок, который возвращался на Литейный с базы ОМОНа, где выступал перед коллегами из разных регионов страны.
Не хотел Лобаченко речи толкать на этом собрании, как будто чувствовал, что оконфузится, но Гусаров нажал авторитетом.
- Все эти передачи опыта - туфта. У каждого свои заморочки. Я им про применение спецсредств, а они о таких ещё только мечтают. На фига я буду распинаться?
А Гусаров свое:
- Расскажешь о взаимодействии с другими службами, учебный фильм покажешь, вот и выступление. Больше некому. Я - сам знаешь, Никифоров тоже. Остается старший опер.
- Что за фильм-то?
- Учения по освобождению заложников.
Лобаченко приехал с кассетой. Опертехники в зале установили видеомонитор. Когда подошла очередь, объявили, что сейчас выступит оперуполномоченный РУОП майор милиции Михаил Сергеевич Лобаченко. Тема освобождение заложников.
Слушатели оживились, кое-кто пометил в блокноте Ф. И. О. оперативника. Лобаченко вкратце рассказал, что знал, и поскорее включил видеофильм. На экране началось действие, которое он сам видел впервые.
В изоляторе временного содержания происходили трагические события. Закадровый голос пояснял:
"Рецидивист, трижды судимый за грабежи и разбои гражданин Лобаченко захватил заложника - сотрудника изолятора".
Услышав фамилию преступника, Лобаченко вздрогнул, а в зале раздался смех. В первых рядах сдержанно, зато в середине кто-то заливался вовсю, чем подстегнул других.
Голос прокомментировал действия администрации ИВС, прибытие наряда СОБРа, а потом началось:
- Лобаченко! Опомнитесь, ваши действия неправомерны!
- Лобаченко, ничего не предпринимайте!
- Лобаченко, мы доставили то, что вы требуете, - автомат, деньги, наркотики...
- Мне терять нечего! - орал с экрана преступник Лобаченко.
А опер Лобаченко стоял на трибуне, то улыбаясь, то внутренне проигрывая момент встречи с Гусаровым после этого "симпозиума".
- Ну подставили...
После финальных титров вопросов не задавали, и Михаил Сергеевич поторопился к выходу. На набережной канала заметил симоновскую машину. Поехали вместе.
Симонов ехал к Гусарову, тяжело переживая перепалку со своими бойцами. Вспоминал, как те втроем оказались в квартире против пятерых крутых спортсменов. Как пожурил за применение нетабельных средств. Могутин, оказывается, звездочки с собой таскает, Рыжов - с металлической телескопической дубинкой ходит. А гляди ж ты, не будь этих средств, как бы оно там обернулось? И вот теперь он угрожал им увольнением. А что делать? Глаз да глаз нужен, а то совсем распустятся.
К Гусарову лучше не приезжать - обязательно во что-нибудь врюхаешься, даже после работы.
Листая оперативные дела. Гусаров пытался найти слабину в буташевских разработках. Определенные фирмы, имена, адреса фигурировали то здесь, то там. События скрещивались, пересекались пути действующих лиц. Он хотел просчитать будущие ходы лидера чеченского преступного сообщества. Хотя, как и другие, сообщество было чеченским только по верхушке, по авторитетам. А состояло оно из такого интернационала, что и не перечислить нации, в него входящие. Так что "чеченским" сообщество называли для удобства. Конечно, сам Буташев разрабатывает крупные банковские, коммерческие аферы, контролирует доходы всех ветвей своей группировки. Для накопления улик против Буташева надо привлекать ОБЭП, ОПУ... Можно разработать многоходовую комбинацию, вытащить Руслана на поверхность... Но результаты требовали сейчас. Хотя это тоже вариант - щипать потихоньку его людей, лишать поддержки, заставить нервничать и делать невыверенные поступки.
Вчера как раз приехали ещё четверо из Чечни. Буташевские или залетные? В гостинице сняли номер всего на сутки. Крутились на улице Куйбышева. Среди фирм, расположенных там, одна встречалась в оперативном деле. На всякий случай Гусаров отправил туда "глаза". Вдруг что?
Это "вдруг" сработало под вечер. Наблюдение доложило, что четверо поднимаются пешком наверх, на пятый этаж, возможно. Там фирма...
- Что-то будет, Андрей Витальевич!
В комнате находился всего один подчиненный. Гусаров выхватил из сейфа пистолет.
- Поехали со мной!
В дверях столкнулся с воинственно настроенным Лобаченко, который решительно вошел, чтобы поговорить о конфузе, устроенном ему на семинаре. Но начальник отдела обрадованно облапил его.
- Поехали! Захвати автомат и бронежилет! О, и Вася с тобой! Вась, поехали с нами, все равно я тебе ни минуты не могу уделить. Потом заберешь кассету.
Симонов вздохнул, но от таких дел трудно отказаться. Схватил с сейфа чей-то броник.
- Езды - пять минут! Через Неву и налево!
Вчетвером поехали в адрес.
Опушники молодцы, даже участкового высвистали. В узком лифте помещалось всего три человека. Поднялись на пятый этаж.
Участковый постучал в железную дверь фирмы.
- Закрыты мы, ещё раз повторяем.
- У вас все в порядке? Раньше вы мне при обходе всегда открывали!
- Все нормально.
- А вы кто?
- Коммерческий директор.
Гусаров почувствовал фальшь ответов и тоже постучал.
- Немедленно откройте. Мы из отдела по борьбе с бандитизмом!
- Закрыто!
- Мы взломаем дверь! - крикнул Андрей, сожалея, что Симонов не ездит постоянно со своим знаменитым молотом-"изувером". Вызывать СОБР или ОМОН полчаса уйдет. За это время что там внутри случится?
- Ну так что, будем открывать?!
Тишина. На стук и призывы больше не отвечали.
- Лобаченко, может, в отделении топор или лом или взрывчатка есть? Ломать надо.
Лобаченко нажал кнопку лифта, дверь открылась и... открылась дверь офиса! На пороге со связанными руками стоял молодой человек и показывал знаками вглубь длинного коридора.
- Все деньги взяли!
Гусаров двинулся вперед, но его опередил Симонов.
- Я в бронике.
Петляющий по периметру дома коридор оказался длиной метров пятьдесят. Шли настороженно, рывками и с остановками. Толкали двери, в основном запертые. В одной комнате на груде строительного мусора - шел ремонт лежал человек в спецовке.
- Где? - шепнул Гусаров.
- Не знаю. По голове стукнули, велели лежать.
По соседству в свежеотделанном помещении с факсом и компьютерами на сверкающем полу нашли ещё четверых - молодого человека и девушек. Симонов повернул за очередной угол коридора и отпрянул. Раздался глухой хлопок, и с противоположной стены брызнула штукатурка.
- В окно вылезают, на крышу!
Гусаров прыгнул, упал на пол, прокатился. Чей-то силуэт скрывался за окном. Выстрелил! Последний этаж, на противоположной стороне окон в доме не видно. Пуля прошила стекло. Симонов подскочил к окну: двое шустро пробежали по крыше и скрылись за широкой трубой.
- Уходят!
- Внизу встретят, я вызвал патрульно-постовую по рации. - Подоспевший участковый уже лез на крышу.
- Назад! - скомандовал Гусаров.
- Это мой участок. Давайте за мной! Я все ходы знаю, без меня не разберетесь.
Андрей поспешил следом. Молодец паренек, не боится. Скользко, гад... Внизу, в колодце двора, укнула сирена. Питерский извечный дождик моросил себе, по-мирному умывал асфальт и листья деревьев. И ни до чего ему! Не до суеты нашей, не до страстей человеческих. Дураки люди, тузят друг дружку, бегают с пушками в руках по блестящим таким крышам...
Участковый заглянул в выбитое слуховое окно.
- Сюда.
На чердаке тьма-тьмущая. Что-то белое виднеется, квадраты, полосы...
- Постойте тут, я сейчас, - ушел вперед лейтенантик.
Гусарову хотелось стать антенной - ловить все волны и шорохи. Глаза распахнуты, но как ни выкатывай зенки, видимость - ноль. Вдруг слабый свет в глубине и приглушенное приглашение:
- Сюда, скорей!
Андрей услышал позади себя сетования на темноту и что-то про часть тела негра. В луче света он различил развешенное для просушки белье. Прямо с чердака попали на кухню коммуналки.
Участковый торопил:
- Уже ушли отсюда! Бежим!
Молодая пара на кухне кричала вдогонку:
- Иван Саныч! У них оружие, они нам грозили!
На лестничной площадке прислушались. Тихо. Лейтенант позвонил в дверь напротив. Тихо. Нажал кнопку, сунул спичку, зажав ею клавишу. В квартире звонило до тех пор, пока кто-то не ответил.
- Это я, Кобзарев! Они у вас?
- Нет.
- Открывай, если можешь, Потапов!
- Нет тут никого...
- Открой, Потапов! Быстро, а то я с тобой разберусь!
Перепуганный тщедушный мужичок, отодвинувший наконец засов, пролепетал:
- Они Верку под пистолетом держали, не давали говорить и открывать...
Подскочила бойкая толстушка.
- Собаки проклятые, они через черный ход пошли. Прибить меня хотели, спрячь, говорят! Во им!
Девушка характерно согнула руку в локте.
- Ключи у меня отобрали от черного хода. Он сто лет не открывался...
Дверь черного хода была закрыта на замок. Засов отодвинут. Лобаченко стукнул ногой - не подалась. Старинная работа, мощный замок. Сразу после удара - хлопок на лестнице. Лобаченко отбросило назад, на ноге в момент расплылось кровавое пятно. В двери - дыра от выстрела.
- Все на пол! - Гусаров склонился над сотрудником.
Лобаченко побелел.
- Вера! Звоните в "скорую", - крикнул он толстушке и взял автомат.
Короткая очередь по двери, ещё одна - по замку. Снял с Лобка бронежилет, надел и бросился на дверь. Зло. Всем телом. Створка распахнулась. На площадке - снова пусто.
- Так весь дом по коммунальным коридорам и пройдут, заразы. И как им двери открывают?
Едва позвонил, как участковому открыли. Женщина в пальто.
- Курносова, у вас посторонние есть?
- Нет, я за хлебом собралась.
Менжуется что-то, трясется.
- Дай войти.
- Да нету никого!
Коридор опять типичный. Справа дверь за дверью, дверь за дверью комнаты. Кобзарев открыл первую.
- Это моя.
- Знаю, Курносова. Хроник дома?
- Не знаю, я с ним не разговариваю.
В следующей комнате-гадючнике на грязном диване спал полуодетый мужчина. Третья дверь заперта. Постучали.
- Кто?
- Рита, это я, Кобзарев, открой.
Дверь приоткрылась. Показалась молодуха в нижнем белье.
- У тебя кто-то есть?
- Нету.
- Дай посмотреть.
Полунагая девушка вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.
- Там парень у меня, Иван Саныч.
- Я не ревную, дай зайду поздороваться.
- Не надо, зачем тебе?
- Ладно, Рита, некогда. - Кобзарев решительно отодвинул девушку, но Гусаров не дал ему войти.
- Я сам.
В большой комнате пусто. Справа шкаф. За ним - кровать. Из-под одеяла - чья-то голова. Мужская. Лежит в кровати, но неприкрытая брючина торчит. Девица голая почти, а парень в брюках? Под одеялом? Шевеление за спинкой дивана! Гусаров оттолкнулся, упал на спину и успел выкатиться в коридор в момент первого выстрела.
- Здесь они!
Из комнаты нещадно палили по двери из нескольких пистолетов. Не выдержали нервы!
- Что ж ты, сука Ритка, не сказала?!
- Они б сквозь дверь меня убили!
Дальше по коридору была кухня. Гусаров упал туда, а Кобзарев оттащил девушку за комнату алкоголика. Когда выстрелы утихли, Гусаров крикнул:
- Сдавайтесь, вы в ловушке!
Ответили не по-русски, возможно, бранью. Кто-то истерично выстрелил в стену кухни, откуда раздался голос. Пуля едва не задела Андрея. Большая дореволюционная квартира, поделенная впоследствии тонкими перегородками на комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46