Как у нас тут... Обратные билеты купили.
- Замечательно! - с воодушевлением сказал Седлецкий. - Про меня не спрашивали?
- А чего спрашивать... - вздохнула теща и покосилась на Мирзоева, чужого человека. - Жив, здоров, дома. И хорошо, и ладно.
Во втором часу начали собираться. Седлецкий дал Мирзоеву свою рубашку голубую в полоску.
Рукава оказались длинноваты, и Мирзоев их закатал.
Психоневрологическая лечебница № 16/11 располагалась в парковом массиве, неподалеку от того места, где Варшавское шоссе пересекает кольцевую автостраду. Территорию лечебницы окружала высоченная кованая ограда, по верху которой была проброшена сигнальная проводка. С внешней стороны вплотную к ограде когда-то высадили кусты боярышника. Со временем они превратились в почти непролазный вал из прочных разлапистых ветвей с толстыми колючками.
За старой оградой был сад из старых яблонь и слив, шпалеры сирени. По весне здесь буйно цвели деревья, и участь несчастных обитателей психлечебницы казалась не такой безнадежной. В самом центре вертограда располагался белый двухэтажный особняк в виде буквы П. В сороковые и пятидесятые годы здесь находился санаторий для офицеров НКВД. Теперь в крыльях здания размещались палаты для нервнобольных, а в двух фронтальных этажах - кабинеты врачей и процедурные.
Главврачом здесь служил полковник Акулышш, прикомандированный к Управлению еще при Андропове. Это был крепкий кряжистый старик с непроницаемым серым лицом, чуть тронутым на висках пигментными пятнами. Отдаленно он походил на маршала Жукова.
Из окна своего кабинета на втором этаже Акульшин увидел, как у проходной затормозили две "Волги". Охранник, предупрежденный главврачом, открыл калитку в высоких воротах, и внушительная группа гостей показалась на широкой, посыпанной керамзитом дорожке, которая вела к центральному входу. Акулыпин нажал кнопку селектора и сказал:
- Новенького, поступившего сегодня, проводите в кабинет физиотерапии. Спецперсонал не нужен.
Он уже высмотрел в приближающейся группе лысого толстячка-дознавателя, его бессменного подручного, похожего на ожившую трансформаторную будку, и врача из службы безопасности. Они изредка приезжали в лечебницу побеседовать с некоторыми пациентами. Спецттерсонал им не требовался никогда. Сами управлялись.
Психоневрологическая лечебница считалась местом удобным и надежным. Здесь люди, которых судить было невыгодно, а убивать рано, хранились, как консервы в холодильнике. В основном это были клиенты Управления. А в недавние времена Акульшин не отказывал в дружеских услугах и своей прежней конторе - принимал постояльцев от КГБ.
Ласковый телок двух маток сосет, хотя меньше всего полковник походил на телка.
Савостьянов со своим воинством переступил порог, и кабинет главврача стал тесен. Давненько у меня не было так оживленно, подумал полковник, здороваясь с гостями.
- Чайку прикажете, Юрий Петрович? С баранками, а?
- Спасибо, Михаил Александрович. Лучше потом, не в спешке. Нам бы сначала потолковать с больным Адамяном. Каку него со здоровьицем?
- Нормально. Беседовать будете по обычной схеме? Тогда спускайтесь. Его уже привели. Кстати, мне тут достали... совершенно новый препарат. Никаких побочных эффектов и следов в организме, но релаксация после него полнейшая. Попробуем?
- Вам, ученым, все бы экспериментировать, - засмеялся Савостьянов. - Я не против. Лишь бы наша свинка пела.
- Запоет, - заверил Акульшин. - Как в опере.
Кабинет физиотерапии ничем не отличался от прочих лечебных кабинетов. Были тут контрастные ванны, душ Шарко, кресло-центрифуга, установки электрофореза и дарсонвализации, рама для растягивания, именуемая в просторечии "дыбой", и прочие прелести активной терапии. Бежевая кафельная плитка по стенам и на полу придавала кабинету нарядный вид. Портили впечатление закрашенные белой краской окна, забранные толстой решеткой.
Впрочем, большинство пациентов полковника Акульшина не обращали внимания на цветовую гамму помещения.
В углу стоял белый металлический стол, по обе стороны от него две табуретки, привинченные к полу. Вдоль стены - обычный процедурный топчан, обтянутый розовой клеенкой. На топчане и сидели два дюжих санитара, в четыре глаза наблюдая за полковником Адамяном. Спеленутый в смирительную рубашку, тот занимал табуретку перед столом.
В кабинет вошли доктор Акульшин, Небаба, его подручный Потапов и молодой врач из службы безопасности Управления. Остальных Савостьянов увел в комнату, смежную с физиотерапевтическим кабинетом. Он нажал панельку рядом с электрическим выключателем - часть обшивки стены сдвинулась, обнажив одностороннее зеркало. Теперь до Адамяна, казалось, можно было дотронуться.
Полковник Адамян не брился более двух суток, и лицо у него словно обсыпало угольной пылью.
Воспаленные глаза угрюмо уставились в стену.
- Ну что, гадина... - пробормотал Савостьянов, усаживаясь в кресло перед зеркалом. - Вот и встретились.
Он заметил предостерегающий взгляд Толмачева и сказал:
- Не бойся, там ничего не слышно. Амы все услышим.
Генерал включил динамик.
- ...сухость во рту, и вы дадите обычной воды, - закончил наставление главврач.
Акулышш положил на стол коробку с ампулами и вышел, прихватив двоих санитаров. Небаба устроился на другой табуретке, рассортировал перед собой собственный джентльменский набор - диктофон, стопку бумаги и карандаши.
- Развяжи его, Потапов. Будем начинать...
- А укольчик? - спросил молодой врач.
- Пока не надо. Будем надеяться, что Рафаэль Левонович окажет нам любезность и побеседует вполне добровольно и доверительно.
- С какой стати? - поднял голову Адамян и принялся растирать сильные руки, освобожденные от тенет смирительной рубашки. - С какой стати я буду с вами говорить? Да еще доверительно. Вы же не поп и не лечащий врач...
- Действительно, - согласился Небаба. - Не поп и не врач. Я всего лишь старший дознаватель службы безопасности Управления. Разрешите по этому поводу представиться: майор Небаба.
- Вот оно что! - задумчиво сказал Адамян. - Значит, все-таки Управление... А я поначалу грешил на своих заклятых друзей из другого ведомства.
- Из Минобороны, надо полагать? - сочувственно спросил Небаба. Воистину - это ваши заклятые друзья. Сейчас вас разыскивает вся их контрразведка. Все службы на ушах стоят. Сколько вы там миллиончиков увели у своих друзей? Ну, не стесняйтесь!
- Это ваши люди увели, а не я.
- Не важно. Грешат-то на вас, Рафаэль Левонович. С вас собираются скальп снимать. Вот тут я нечаянно факсик раздобыл, полюбопытствуйте...
Адамян взял скрученную в трубку глянцевую бумажку факса. Глянул. В глазах его запрыгали буковки: "...предпринять все усилия к розыску и задержанию..."
- Ваши друзья, - продолжал Небаба, - прочесывают Кавказ, Закавказье и сопредельные страны.
А вы тут, в столице нашей Родины, где искать будут в самую последнюю очередь. Так что времени для беседы у нас навалом. Побеседуем?
- Было бы о чем! - буркнул Адамян.
- А я вопросничек составил, чтобы не распыляться на посторонние темы. Не возражаете? Ну и славно. Вопрос первый: при каких обстоятельствах вы вступили в сговор с покойным генералом Ткачевым?
- С... с покойным? - выпучил глаза Адамян.
- Хороший вопрос, - похвалил Небабу генерал за зеркалом. - Обратите внимание, друзья, как эта бестия спала с лица. Адамян до последней минуты был уверен, что сможет торговаться с нами до тех пор, пока его не разыщет и не вытащит Ткачев.
- Но ведь Ткачев еще жив, - сказал Седлецкий.
- А-а! - отмахнулся Савостьянов. - Разве это жизнь...
- Я не верю, - сказал Адамян. - На пушку берете! Генерал был здоров как бык.
Небаба достал из конверта кучу фотографий и разложил на столе. Адамян некоторое время молча их разглядывал: обгоревший верхний этаж дачи, Ткачев на носилках, изуродованное, едва узнаваемое лицо командарма.
- Поймите, полковник, - проникновенно сказал Небаба, - мятеж провалился. Ваши друзья прячут концы в воду. Ткачева убрали. Очередь за вами.
Неужели вам не хочется, даже ввиду неопределенности собственной дальнейшей судьбы, заставить поплясать на горячей сковородке вероломных компаньонов?
Адамян долго молчал. Потом показал на коробку с ампулами и на Потапова с врачом:
- Уберите... все это.
Небаба дал знак врачу уйти.
- А мордоворот останется? - спросил Адамян.
- Останется. Смотрите на него, полковник, как на обычное пресс-папье.
- Ладно... Гарантий, естественно, вы дать не можете? Мол, чином не вышел. Не так ли?
- Так, - кивнул Небаба. - Но шанс у вас появляется. Трибунал может учесть ваше чистосердечное признание. Впрочем, совсем необязательно доводить дело до трибунала. Вы ведь потому и находитесь здесь, в психоневрологической лечебнице, а не в тюрьме. Увольнение из армии по причине нервного расстройства лучше, чем увольнение из жизни по причине двух подрасстрельных статей.
- Лучше, - вздохнул Адамян. - Вы необычайно убедительны, майор. Вероятно, мы сможем договориться. И все же мне нужны гарантии. А то выдоите досуха, а потом шлепнете. У вас не заржавеет.
- Выдоить мы сможем вас и без гарантий, - сказал Небаба. - Руководство приказало передать вам: добровольная информация пойдет в обмен на сносное содержание в сей юдоли скорби. В противном случае - шприц, невеселый разговор и рукава на спине... Плюс аминазин три раза в день - чтобы воспрепятствовать сексуальным сновидениям.
- Повторяю, вы весьма убедительны... Ну а вдруг ваше начальство все-таки захочет участвовать в допросе? Я ведь могу сообщить очень важную информацию, решения по которой надо принимать быстро. Не хотелось бы играть в испорченный телефон.
- Хорошо, - встал Небаба. - Я сообщу начальству о вашей просьбе.
Он вошел в смежную комнату.
- Посиди, Иван Павлович, - похлопал по соседнему креслу Савостьянов. Передохни, понаблюдай...
Между тем Адамян в кабинете физиотерапии повернулся на табурете и начал методично осматриваться. Потапову это не понравилось. Он начал потеть от напряженной работы мысли и через пару минут решительно прогудел:
- Лицом к стене!
Адамян, однако, не спешил подчиниться.
- Слушай, ты, бегемот, - сказал он тихо. - Помоги сорваться отсюда! Я кое-что придумал. Получишь полмиллиона.
- Чего? - удивился Потапов.
- Чего, чего... Долларов! "Зеленых". Это большие деньги, дружок. Даже для меня. Ну как? По рукам?
- Зачем? - спросил Потапов после небольшой паузы.
- Тьфу, идиот! - разочарованно вздохнул Адамян. - Это не меня, а тебя надо здесь запереть и ключ выбросить...
- Молодец, - сказал за стеной Савостьянов. - Хоть и большая сволочь, а молодец. Не падает духом, до последней минуты барахтается. Сильная воля.
- Да уж, - пробормотал Седлецкий. - Он мне, Юрий Петрович, чуть голову не проломил, целеустремленный.
- Ладно, Иван Павлович, - сказал генерал. - Иди, трудись.
Небаба вернулся на рабочее место. Потапов, возмущенно вращая глазами, ткнул пальцем в Адамяна.
- Тут это... товарищ майор! Он тут, значит...
- Отставить, - сказал Небаба. - После доложишь.
- Есть! - с облегчением сказал Потапов.
Небаба сделал скорбную мину и повернулся к Адамяну.
- К нашему обоюдному сожалению, начальство не сочло возможным выслушать вас, полковник.
Мало того, мне намекнули, причем в довольно грубой форме, что я получаю денежное содержание...
скромное, замечу, по нынешним временам, именно за беседы с такими, как вы. И я вынужден был признать последний довод основательным.
- Жаль, что и у вас начальство тупое, - вяло сказал Ддамян. - Вероятно, умного началйства не бывает. Придется нам самим договариваться. Есть только маленькая просьба... Я хочу нормально поесть.
- Это можно, - кивнул Небаба. - Спешить некуда. Что вам принести?
- Мяса, коньяку и чаю.
- Потапов, распорядись! Чаю не надо - у меня кофе есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Замечательно! - с воодушевлением сказал Седлецкий. - Про меня не спрашивали?
- А чего спрашивать... - вздохнула теща и покосилась на Мирзоева, чужого человека. - Жив, здоров, дома. И хорошо, и ладно.
Во втором часу начали собираться. Седлецкий дал Мирзоеву свою рубашку голубую в полоску.
Рукава оказались длинноваты, и Мирзоев их закатал.
Психоневрологическая лечебница № 16/11 располагалась в парковом массиве, неподалеку от того места, где Варшавское шоссе пересекает кольцевую автостраду. Территорию лечебницы окружала высоченная кованая ограда, по верху которой была проброшена сигнальная проводка. С внешней стороны вплотную к ограде когда-то высадили кусты боярышника. Со временем они превратились в почти непролазный вал из прочных разлапистых ветвей с толстыми колючками.
За старой оградой был сад из старых яблонь и слив, шпалеры сирени. По весне здесь буйно цвели деревья, и участь несчастных обитателей психлечебницы казалась не такой безнадежной. В самом центре вертограда располагался белый двухэтажный особняк в виде буквы П. В сороковые и пятидесятые годы здесь находился санаторий для офицеров НКВД. Теперь в крыльях здания размещались палаты для нервнобольных, а в двух фронтальных этажах - кабинеты врачей и процедурные.
Главврачом здесь служил полковник Акулышш, прикомандированный к Управлению еще при Андропове. Это был крепкий кряжистый старик с непроницаемым серым лицом, чуть тронутым на висках пигментными пятнами. Отдаленно он походил на маршала Жукова.
Из окна своего кабинета на втором этаже Акульшин увидел, как у проходной затормозили две "Волги". Охранник, предупрежденный главврачом, открыл калитку в высоких воротах, и внушительная группа гостей показалась на широкой, посыпанной керамзитом дорожке, которая вела к центральному входу. Акулыпин нажал кнопку селектора и сказал:
- Новенького, поступившего сегодня, проводите в кабинет физиотерапии. Спецперсонал не нужен.
Он уже высмотрел в приближающейся группе лысого толстячка-дознавателя, его бессменного подручного, похожего на ожившую трансформаторную будку, и врача из службы безопасности. Они изредка приезжали в лечебницу побеседовать с некоторыми пациентами. Спецттерсонал им не требовался никогда. Сами управлялись.
Психоневрологическая лечебница считалась местом удобным и надежным. Здесь люди, которых судить было невыгодно, а убивать рано, хранились, как консервы в холодильнике. В основном это были клиенты Управления. А в недавние времена Акульшин не отказывал в дружеских услугах и своей прежней конторе - принимал постояльцев от КГБ.
Ласковый телок двух маток сосет, хотя меньше всего полковник походил на телка.
Савостьянов со своим воинством переступил порог, и кабинет главврача стал тесен. Давненько у меня не было так оживленно, подумал полковник, здороваясь с гостями.
- Чайку прикажете, Юрий Петрович? С баранками, а?
- Спасибо, Михаил Александрович. Лучше потом, не в спешке. Нам бы сначала потолковать с больным Адамяном. Каку него со здоровьицем?
- Нормально. Беседовать будете по обычной схеме? Тогда спускайтесь. Его уже привели. Кстати, мне тут достали... совершенно новый препарат. Никаких побочных эффектов и следов в организме, но релаксация после него полнейшая. Попробуем?
- Вам, ученым, все бы экспериментировать, - засмеялся Савостьянов. - Я не против. Лишь бы наша свинка пела.
- Запоет, - заверил Акульшин. - Как в опере.
Кабинет физиотерапии ничем не отличался от прочих лечебных кабинетов. Были тут контрастные ванны, душ Шарко, кресло-центрифуга, установки электрофореза и дарсонвализации, рама для растягивания, именуемая в просторечии "дыбой", и прочие прелести активной терапии. Бежевая кафельная плитка по стенам и на полу придавала кабинету нарядный вид. Портили впечатление закрашенные белой краской окна, забранные толстой решеткой.
Впрочем, большинство пациентов полковника Акульшина не обращали внимания на цветовую гамму помещения.
В углу стоял белый металлический стол, по обе стороны от него две табуретки, привинченные к полу. Вдоль стены - обычный процедурный топчан, обтянутый розовой клеенкой. На топчане и сидели два дюжих санитара, в четыре глаза наблюдая за полковником Адамяном. Спеленутый в смирительную рубашку, тот занимал табуретку перед столом.
В кабинет вошли доктор Акульшин, Небаба, его подручный Потапов и молодой врач из службы безопасности Управления. Остальных Савостьянов увел в комнату, смежную с физиотерапевтическим кабинетом. Он нажал панельку рядом с электрическим выключателем - часть обшивки стены сдвинулась, обнажив одностороннее зеркало. Теперь до Адамяна, казалось, можно было дотронуться.
Полковник Адамян не брился более двух суток, и лицо у него словно обсыпало угольной пылью.
Воспаленные глаза угрюмо уставились в стену.
- Ну что, гадина... - пробормотал Савостьянов, усаживаясь в кресло перед зеркалом. - Вот и встретились.
Он заметил предостерегающий взгляд Толмачева и сказал:
- Не бойся, там ничего не слышно. Амы все услышим.
Генерал включил динамик.
- ...сухость во рту, и вы дадите обычной воды, - закончил наставление главврач.
Акулышш положил на стол коробку с ампулами и вышел, прихватив двоих санитаров. Небаба устроился на другой табуретке, рассортировал перед собой собственный джентльменский набор - диктофон, стопку бумаги и карандаши.
- Развяжи его, Потапов. Будем начинать...
- А укольчик? - спросил молодой врач.
- Пока не надо. Будем надеяться, что Рафаэль Левонович окажет нам любезность и побеседует вполне добровольно и доверительно.
- С какой стати? - поднял голову Адамян и принялся растирать сильные руки, освобожденные от тенет смирительной рубашки. - С какой стати я буду с вами говорить? Да еще доверительно. Вы же не поп и не лечащий врач...
- Действительно, - согласился Небаба. - Не поп и не врач. Я всего лишь старший дознаватель службы безопасности Управления. Разрешите по этому поводу представиться: майор Небаба.
- Вот оно что! - задумчиво сказал Адамян. - Значит, все-таки Управление... А я поначалу грешил на своих заклятых друзей из другого ведомства.
- Из Минобороны, надо полагать? - сочувственно спросил Небаба. Воистину - это ваши заклятые друзья. Сейчас вас разыскивает вся их контрразведка. Все службы на ушах стоят. Сколько вы там миллиончиков увели у своих друзей? Ну, не стесняйтесь!
- Это ваши люди увели, а не я.
- Не важно. Грешат-то на вас, Рафаэль Левонович. С вас собираются скальп снимать. Вот тут я нечаянно факсик раздобыл, полюбопытствуйте...
Адамян взял скрученную в трубку глянцевую бумажку факса. Глянул. В глазах его запрыгали буковки: "...предпринять все усилия к розыску и задержанию..."
- Ваши друзья, - продолжал Небаба, - прочесывают Кавказ, Закавказье и сопредельные страны.
А вы тут, в столице нашей Родины, где искать будут в самую последнюю очередь. Так что времени для беседы у нас навалом. Побеседуем?
- Было бы о чем! - буркнул Адамян.
- А я вопросничек составил, чтобы не распыляться на посторонние темы. Не возражаете? Ну и славно. Вопрос первый: при каких обстоятельствах вы вступили в сговор с покойным генералом Ткачевым?
- С... с покойным? - выпучил глаза Адамян.
- Хороший вопрос, - похвалил Небабу генерал за зеркалом. - Обратите внимание, друзья, как эта бестия спала с лица. Адамян до последней минуты был уверен, что сможет торговаться с нами до тех пор, пока его не разыщет и не вытащит Ткачев.
- Но ведь Ткачев еще жив, - сказал Седлецкий.
- А-а! - отмахнулся Савостьянов. - Разве это жизнь...
- Я не верю, - сказал Адамян. - На пушку берете! Генерал был здоров как бык.
Небаба достал из конверта кучу фотографий и разложил на столе. Адамян некоторое время молча их разглядывал: обгоревший верхний этаж дачи, Ткачев на носилках, изуродованное, едва узнаваемое лицо командарма.
- Поймите, полковник, - проникновенно сказал Небаба, - мятеж провалился. Ваши друзья прячут концы в воду. Ткачева убрали. Очередь за вами.
Неужели вам не хочется, даже ввиду неопределенности собственной дальнейшей судьбы, заставить поплясать на горячей сковородке вероломных компаньонов?
Адамян долго молчал. Потом показал на коробку с ампулами и на Потапова с врачом:
- Уберите... все это.
Небаба дал знак врачу уйти.
- А мордоворот останется? - спросил Адамян.
- Останется. Смотрите на него, полковник, как на обычное пресс-папье.
- Ладно... Гарантий, естественно, вы дать не можете? Мол, чином не вышел. Не так ли?
- Так, - кивнул Небаба. - Но шанс у вас появляется. Трибунал может учесть ваше чистосердечное признание. Впрочем, совсем необязательно доводить дело до трибунала. Вы ведь потому и находитесь здесь, в психоневрологической лечебнице, а не в тюрьме. Увольнение из армии по причине нервного расстройства лучше, чем увольнение из жизни по причине двух подрасстрельных статей.
- Лучше, - вздохнул Адамян. - Вы необычайно убедительны, майор. Вероятно, мы сможем договориться. И все же мне нужны гарантии. А то выдоите досуха, а потом шлепнете. У вас не заржавеет.
- Выдоить мы сможем вас и без гарантий, - сказал Небаба. - Руководство приказало передать вам: добровольная информация пойдет в обмен на сносное содержание в сей юдоли скорби. В противном случае - шприц, невеселый разговор и рукава на спине... Плюс аминазин три раза в день - чтобы воспрепятствовать сексуальным сновидениям.
- Повторяю, вы весьма убедительны... Ну а вдруг ваше начальство все-таки захочет участвовать в допросе? Я ведь могу сообщить очень важную информацию, решения по которой надо принимать быстро. Не хотелось бы играть в испорченный телефон.
- Хорошо, - встал Небаба. - Я сообщу начальству о вашей просьбе.
Он вошел в смежную комнату.
- Посиди, Иван Павлович, - похлопал по соседнему креслу Савостьянов. Передохни, понаблюдай...
Между тем Адамян в кабинете физиотерапии повернулся на табурете и начал методично осматриваться. Потапову это не понравилось. Он начал потеть от напряженной работы мысли и через пару минут решительно прогудел:
- Лицом к стене!
Адамян, однако, не спешил подчиниться.
- Слушай, ты, бегемот, - сказал он тихо. - Помоги сорваться отсюда! Я кое-что придумал. Получишь полмиллиона.
- Чего? - удивился Потапов.
- Чего, чего... Долларов! "Зеленых". Это большие деньги, дружок. Даже для меня. Ну как? По рукам?
- Зачем? - спросил Потапов после небольшой паузы.
- Тьфу, идиот! - разочарованно вздохнул Адамян. - Это не меня, а тебя надо здесь запереть и ключ выбросить...
- Молодец, - сказал за стеной Савостьянов. - Хоть и большая сволочь, а молодец. Не падает духом, до последней минуты барахтается. Сильная воля.
- Да уж, - пробормотал Седлецкий. - Он мне, Юрий Петрович, чуть голову не проломил, целеустремленный.
- Ладно, Иван Павлович, - сказал генерал. - Иди, трудись.
Небаба вернулся на рабочее место. Потапов, возмущенно вращая глазами, ткнул пальцем в Адамяна.
- Тут это... товарищ майор! Он тут, значит...
- Отставить, - сказал Небаба. - После доложишь.
- Есть! - с облегчением сказал Потапов.
Небаба сделал скорбную мину и повернулся к Адамяну.
- К нашему обоюдному сожалению, начальство не сочло возможным выслушать вас, полковник.
Мало того, мне намекнули, причем в довольно грубой форме, что я получаю денежное содержание...
скромное, замечу, по нынешним временам, именно за беседы с такими, как вы. И я вынужден был признать последний довод основательным.
- Жаль, что и у вас начальство тупое, - вяло сказал Ддамян. - Вероятно, умного началйства не бывает. Придется нам самим договариваться. Есть только маленькая просьба... Я хочу нормально поесть.
- Это можно, - кивнул Небаба. - Спешить некуда. Что вам принести?
- Мяса, коньяку и чаю.
- Потапов, распорядись! Чаю не надо - у меня кофе есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51