- Он вам сказал, что вы должны делать?
- Еще бы! Он все заранее обмозговал. Он хотел, чтобы я занял соседнее
с ним купе, но с этим делом ничего не вышло. Мне удалось достать только
купе номер шестнадцать, да и то с огромным трудом. По-моему, проводник
хотел попридержать его. Но не будем отвлекаться. Осмотревшись, я решил,
что шестнадцатое купе - отличный наблюдательный пункт. Впереди стам-
бульского спального вагона шел только вагон-ресторан, переднюю дверь на
платформу ночью запирали на засов, так что, если б кому и вздумалось
пробраться в вагон, он мог выйти только через заднюю дверь или через
другой вагон, а значит, в любом случае ему не миновать меня.
- Вам, по всей вероятности, ничего не известно о личности предполага-
емого врага мистера Рэтчетта?
- Ну, как он выглядит, я знал. Мистер Рэтчетт мне его описал.
- Что? - спросили все в один голос.
- По описанию старика, это мужчина небольшого роста, - продолжал
Хардман, - темноволосый, с писклявым голосом. И еще старик сказал, что
вряд ли этот парень нападет на него в первую ночь пути. Скорее, на вто-
рую или на третью.
- Значит, кое-что он все-таки знал, - сказал мсье Бук.
- Во всяком случае, он знал куда больше того, чем сообщил твоему сек-
ретарю, - сказал Пуаро задумчиво. - А он вам что-нибудь рассказал об
этом человеке? Не говорил, к примеру, почему тот угрожал его жизни?
- Нет, об этом он умалчивал. Сказал просто, что этот парень гоняется
за ним - хочет во что бы то ни стало его прикончить.
- Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом, - за-
думчиво повторил Пуаро, направив пытливый взгляд на Хардмана, - вы, ко-
нечно, знали, кто он был на самом деле?
- Кто, мистер?
- Рэтчетт. Вы его узнали?
- Не понимаю.
- Рэтчетт - это Кассетти, убийца ребенка Армстронгов.
Мистер Хардман присвистнул:
- Ну и ну! Вы меня ошарашили! Нет, я его не узнал. Я был на Западе,
когда шел процесс. Его фотографии в газетах я, конечно, видел, но на них
и родную мать не узнаешь. Не сомневаюсь, что многие хотели бы разделать-
ся с Кассетти.
- А вы не знаете никого, имеющего отношение к делу Армстронгов, кто
отвечал бы этому описанию - невысокого роста, темноволосый, с писклявым
голосом?
Хардман думал минуты две.
- Трудно сказать. Ведь почти все, кто имел отношение к этому делу,
умерли.
- Помните, в газетах писали о девушке, которая выбросилась из окна?
- Ага. Тут вы попали в точку. Она была иностранка. Так что, может, у
нее и были родственники итальяшки. Но не забывайте, что за Рэтчеттом
числились и другие дела, кроме ребенка Армстронгов. Он довольно долго
занимался похищением детей. Так что не стоит сосредоточиваться на одном
этом деле.
- У нас есть основания полагать, что это преступление связано с делом
Армстронгов.
Мистер Хардман вопросительно прищурил глаз. Пуаро промолчал. Америка-
нец покачал головой.
- Нет, я ничего такого не припоминаю, - сказал он наконец. - Но учти-
те: я не принимал участия в этом деле и мало что о нем знаю.
- Что ж, продолжайте, мистер Хардман.
- Мне, собственно, нечего рассказывать. Я высыпался днем, а ночью ка-
раулил. В первую ночь ничего подозрительного не произошло. Прошлой ночью
- тоже, так, по крайней мере, мне казалось. Я оставил дверь приоткрытой
и держал коридор под наблюдением. Никто чужой не проходил мимо.
- Вы в этом уверены, мистер Хардман?
- Железно. Никто не входил в вагон снаружи, и никто не проходил из
задних вагонов. За это я ручаюсь.
- А из вашего укрытия вам виден был проводник?
- Конечно. Ведь его скамеечка стоит почти впритык к моей двери.
- Он покидал свое место после Виньковцов?
- Это последняя остановка? Ну как же: его пару раз вызывали сразу
после того, как поезд застрял. Потом он ушел в афинский вагон и пробыл
там этак минут пятнадцать. Но тут кто-то стал названивать, и он примчал-
ся назад. Я вышел в коридор посмотреть, в чем дело, - сами понимаете, я
несколько встревожился, - но оказалось, что звонила американка. Она за-
катила скандал проводнику - уж не знаю из-за чего. Я посмеялся и вернул-
ся к себе. Потом проводник пошел в другое купе, понес кому-то бутылку
минеральной. Потом уселся на скамеечку и сидел там, пока его не вызвали
в дальний конец вагона стелить постель. Потом он до пяти часов утра не
вставал с места.
- Он дремал?
- Не могу сказать. Не исключено, что и дремал.
Пуаро кивнул. Руки его механически складывали бумаги на столе в акку-
ратные стопочки. Он снова взял в руки визитную карточку.
- Будьте любезны, поставьте здесь свои инициалы, - попросил он.
Хардман расписался.
- Я полагаю, здесь, в поезде, никто не может подтвердить ваши показа-
ния и засвидетельствовать вашу личность, мистер Хардман?
- В поезде? Пожалуй, что нет. Вот разве молодой Маккуин. Я этого пар-
ня хорошо помню - часто встречал в кабинете его отца в Нью-Йорке, но
вряд ли он меня выделил из множества других сыщиков и запомнил в лицо.
Нет, мистер Пуаро, придется вам подождать и, когда мы пробьемся сквозь
заносы, телеграфировать в Нью-Йорк. Но вы не беспокойтесь, я вам не вру.
До скорого, господа. Приятно было с вами познакомиться, мистер Пуаро.
Пуаро протянул Хардману портсигар:
- Впрочем, вы, возможно, предпочитаете трубку?
- Нет, трубка - это не про нас.
Он взял сигарету и быстро вышел. Мужчины переглянулись.
- Вы думаете, он и в самом деле сыщик? - спросил доктор Константин.
- Безусловно. Он типичный сыщик, я их много повидал на своем веку.
Потом такую историю ничего не стоит проверить.
- Очень интересные показания, - сказал мсье Бук.
- Еще бы!
- Мужчина невысокого роста, темноволосый, с писклявым голосом, - за-
думчиво повторил мсье Бук.
- Описание, которое ни к кому в поезде не приложимо, - сказал Пуаро.


Глава десятая
ПОКАЗАНИЯ ИТАЛЬЯНЦА

- А теперь, - сказал Пуаро, хитро улыбаясь, - порадуем мсье Бука и
призовем итальянца.
Антонио Фоскарелли влетел в вагон-ресторан мягкой и неслышной, как у
кошки, поступью. Лицо его сияло. У него было характерное лицо итальянца
- смуглое, веселое.
По-французски он говорил правильно и бегло, с очень небольшим акцен-
том.
- Вас зовут Антонио Фоскарелли?
- Да, мсье.
- Вы, как я вижу, приняли американское подданство?
- Да, мсье. Так лучше для моих дел, - ухмыльнулся итальянец.
- Вы агент по продаже фордовских автомобилей?
- Да, видите ли... - И тут последовала пространная речь, к концу ко-
торой присутствующие знали в мельчайших деталях все про деловые методы
Фоскарелли, его поездки, доходы, его мнение об Америке и о большинстве
стран Европы. Из итальянца не надо было вытягивать информацию - она ли-
лась мощным потоком. Его простодушное лицо сияло от удовольствия, когда
он наконец остановился и красноречивым жестом вытер лоб платком.
- Теперь вы видите, - сказал он. - Я ворочаю большими делами. У меня
все устроено на современный лад. Уж кто-кто, а я в торговле знаю толк.
- Значит, в последние десять лет вы часто бывали в Соединенных Шта-
тах?
- Да, мсье. Как сегодня помню тот день, когда я впервые сел на ко-
рабль, - я ехал за тридевять земель, в Америку. Моя мама и сестренка...
Пуаро прервал поток воспоминаний:
- Во время вашего пребывания в США вы не встречались с покойным?
- Никогда. Но таких, как он, я хорошо знаю. Да, да, очень хорошо, - и
он выразительно щелкнул пальцами. - С виду они сама солидность, одеты с
иголочки, но все это одна видимость. Мой опыт говорит, что убитый был
настоящий преступник. Хотите - верьте, хотите - нет, а это так.
- Вы не ошиблись, - сухо сказал Пуаро. - Под именем Рэтчетта скрывал-
ся Кассетти, знаменитый похититель детей.
- А что я вам говорил? В нашем деле надо уметь с одного взгляда пони-
мать, с кем имеешь дело. Без этого нельзя. Да, только в Америке пра-
вильно поставлена торговля.
- Вы помните дело Армстронгов?
- Не совсем. Хотя фамилия мне знакома. Кажется, речь шла о девочке,
совсем маленькой, так ведь?
- Да, трагическая история.
Итальянец, в отличие от всех, не разделял подобного взгляда.
- Что вы, такие вещи бывают сплошь и рядом, - сказал он философски. -
В стране великой цивилизации, такой, как Америка...
Пуаро оборвал его:
- Вы встречались с членами семьи Армстронгов?
- Да нет, не думаю. Хотя, кто его знает. Приведу вам некоторые цифры.
Только в прошлом году я продал...
- Мсье, прошу вас, ближе к делу.
Итальянец умоляюще воздел руки:
- Тысячу раз простите!
- А теперь расскажите мне по возможности точнее, что вы делали вчера
вечером после ужина.
- С удовольствием. Я как можно дольше просидел здесь, в ресторане.
Тут все-таки веселее. Говорил с американцем, соседом по столу. Он прода-
ет ленты для машинок. Потом возвратился в купе. Там пусто. Жалкий Джон
Будь, мой сосед, прислуживал своему хозяину. Наконец он возвратился, как
всегда, мрачный. Разговор не поддерживал, буркал только "да" и "нет".
Неприятная нация - англичане, такие необщительные. Сидит в углу, прямой,
будто палку проглотил, и читает книгу. Потом приходит проводник, разби-
рает наши постели.
- Места четыре и пять, - пробормотал Пуаро.
- Совершенно верно, последнее купе. Моя полка верхняя. Я забрался на-
верх, читал, курил. У этого заморыша англичанина, по-моему, болели зубы.
Он достал пузырек с каким-то вонючим лекарством. Лежал на полке, охал.
Скоро я заснул, а когда просыпался, всякий раз слышал, как англичанин
стонал.
- Вы не знаете, он не выходил ночью из купе?
- Нет. Я бы услышал. Когда дверь открывается, из коридора падает
снег. Думаешь, что это таможенный досмотр на границе, и машинально про-
сыпаешься.
- Он говорил с вами о хозяине? Ругал его?
- Я уже вам сказал: он со мной ни о чем не говорил. Угрюмый тип. Мол-
чит, будто в рот воды набрал.
- Что вы курите; трубку, сигареты, сигары?
- Только сигареты.
Итальянец взял предложенную Пуаро сигарету.
- Вы бывали в Чикаго? - спросил мсье Бук.
- Бывал, прекрасный город, но я лучше знаю НьюЙорк, Вашингтон и Дет-
ройт. А вы бывали в Америке? Нет? Обязательно поезжайте, такая...
Пуаро протянул Фоскарелли листок бумаги:
- Распишитесь, пожалуйста, и напишите ваш постоянный адрес.
Итальянец поставил подпись, украсив ее множеством роскошных росчер-
ков. Потом, все так же заразительно улыбаясь, встал.
- Это все? Я больше вам не нужен? Всего хорошего, господа. Хорошо бы
поскорее выбраться из заносов. У меня деловое свидание в Милане... - Он
грустно покачал головой. - Не иначе, как упущу сделку, - сказал он уже
на выходе.
Пуаро глянул на своего друга.
- Фоскарелли долго жил в Америке, - сказал мсье Бук, - вдобавок он
итальянец, а итальянцы вечно хватаются за нож. К тому же, все они вруны.
Я не люблю итальянцев.
- Lа se voit, - сказал Пуаро улыбаясь. - Что ж, возможно, вы и правы,
мой друг, но должен вам напомнить, что у нас нет никаких улик против
этого человека.
- А где же ваша психология? Разве итальянцы не хватаются за нож?
- Безусловно, хватаются, - согласился Пуаро. - Особенно в разгар ссо-
ры. Но мы имеем дело с преступлением совсем другого рода. Я думаю, оно
было заранее обдумано и тщательно разработано. Тут виден дальний прицел.
И прежде всего это - как бы поточнее выразиться? - преступление, не ха-
рактерное для латинянина. Оно свидетельствует о холодном, изобрета-
тельном, расчетливом уме, более типичном, как мне кажется, для англосак-
са.
Он взял со стола два последних паспорта.
- А теперь, - сказал он, - вызовем мисс Мэри Дебснхэм.


Глава одиннадцатая
ПОКАЗАНИЯ МИСС ДЕБЕНХЭМ

Мери Дебенхэм вошла в ресторан, и Пуаро снова убедился, что в свое
время не ошибся в ее оценке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29