Немка выпучила на него кроткие голубые глаза.
- Что вы, господин! В коридоре был один проводник. Все давно спали.
- Ни проводника вы все-таки видели?
- Да, господин.
- Что он делал?
- Он выходил из купе, господин.
- Что? Что? - накинулся на горничную мсье Бук. - Из какого купе?
Хильдегарда Шмидт снова переполошилась, и Пуаро бросил укоризненный
взгляд на своего друга.
- Ничего необычного тут нет, - сказал он. - Проводнику часто прихо-
дится ходить ночью на вызовы. Вы не помните, из какого купе он вышел?
- Где-то посреди вагона, господин. За две-три двери от купе княгини.
- Так, так. Расскажите, пожалуйста, точно, где это произошло и как.
- Он чуть не налетел на меня, господин. Это случилось, когда я возв-
ращалась из своего купе с пледом для княгини.
- Значит, он вышел из купе и чуть не налетел на вас? В каком направ-
лении он шел?
- Мне навстречу, господин. Он извинился и прошел по коридору к ваго-
ну-ресторану. В это время зазвонил звонок, но, мне кажется, он не пошел
на этот вызов.
Помедлив минуту, она продолжала:
- Но я не понимаю. Как же...
Пуаро поспешил се успокоить.
- Мы просто выверяем время, мадам, - сказал он. - Это чистейшая фор-
мальность. Наверное, бедняге проводнику нелегко пришлось в ту ночь: сна-
чала он будил вас, потом эти вызовы...
- Но это был вовсе не тот проводник, господин. Меня будил совсем дру-
гой.
- Ах, вот как - другой? Вы его видели прежде?
- Нет, господин.
- Так! Вы его узнали, если б увидели?
- Думаю, да, господин.
Пуаро что-то прошептал на ухо мсье Буку. Тот встал и пошел к двери
отдать приказание.
Пуаро продолжал допрос все в той же приветливой и непринужденной ма-
нере:
- Вы когда-нибудь бывали в Америке, фрау Шмидт?
- Нет, господин. Мне говорили, это замечательная страна.
- Вы, вероятно, слышали, кем был убитый на самом деле, - слышали, что
он виновен в смерти ребенка?
- Да, господин, слышала. Это чудовищное преступление - ужасный грех!
И как Господь только допускает такое! У нас в Германии ничего подобного
не бывает.
На глаза ее навернулись слезы.
- Да, это чудовищное преступление, - повторил Пуаро.
Он вытащил из кармана клочок батиста и показал его горничной:
- Это ваш платок, фрау Шмидт?
Все замолчали, женщина рассматривала платок. Через минуту она подняла
глаза. Щеки ее вспыхнули:
- Что вы, господин! Это не мой платок.
- Видите, на нем стоит Н - вот почему я подумал, что это ваш: ведь
вас зовут Hildegarde.
- Ах, господин, такие платки бывают только у богатых дам. Они стоят
бешеных денег. Это ручная вышивка. И скорее всего, из парижской мастерс-
кой.
- Значит, это не ваш платок и вы не знаете, чей он?
- Я? О нет, господин.
Из всех присутствующих один Пуаро уловил легкое колебание в ее голо-
се.
Мсье Бук что-то горячо зашептал ему на ухо. Пуаро кивнул.
- Сейчас сюда придут три проводника спальных вагонов, - обратился он
к женщине, - не будете ли вы столь любезны сказать нам, кого из них вы
встретили вчера ночью, когда несли плед княгине?
Вошли трое мужчин: Пьер Мишель, крупный блондин - проводник спального
вагона АФИНЫ - ПАРИЖ, и грузный кряжистый проводник бухарестского ваго-
на.
Хильдегарда Шмидт пригляделась к проводникам и решительно затрясла
головой.
- Тут нет того человека, которого я видела вчера ночью, господин, -
сказала она.
- Но в поезде нет других проводников. Вы, должно быть, ошиблись.
- Я не могла ошибиться, господин. Все эти проводники - высокие, рос-
лые мужчины, а тот, кого я видела, - невысокого роста, темноволосый, с
маленькими усиками. Проходя мимо, он извинился, и голос у него был писк-
лявый, как у женщины. Я его хорошо разглядела, господин, уверяю вас.


Глава тринадцатая
ПУАРО ПОДВОДИТ ИТОГИ

- Невысокий темноволосый мужчина с писклявым голосом, - сказал мсье
Бук.
Троих проводников и Хильдегарду Шмидт отпустили восвояси.
Мсье Бук в отчаянии развел руками:
- Ничего не понимаю, решительно ничего! Значит, этот враг Рэтчетта, о
котором тот говорил, все-таки был в поезде? И где он теперь? Не мог же
он просто испариться? У меня голова кругом идет. Скажите же что-нибудь,
умоляю вас. Объясните мне, как невозможное стало возможным?
- Очень удачная формулировка, - сказал Пуаро. - Невозможное произойти
не могло, а следовательно, невозмежное оказалось возможным вопреки все-
му.
- Тогда объясните мне поскорее, что же произошло в поезде вчера
ночью.
- Я не волшебник, мой дорогой. И озадачен не меньше вашего. Дело это
продвигается очень странно.
- Оно нисколько не продвигается. Оно стоит на месте.
Пуаро покачал головой:
- Это не так. Мы немного продвинулись вперед. Коечто мы уже знаем. Мы
выслушали показания пассажиров...
- И что это нам дало? Ничего.
- Я бы так не сказал, мой друг.
- Возможно, я преувеличиваю. Конечно, и этот американец, Хардман, и
горничная добавили кое-какие сведения к тому, что мы уже знаем. Вернее
говоря, они еще больше запутали все дело.
- Не надо отчаиваться, - успокоил его Пуаро.
Мсье Бук накинулся на него:
- Тогда говорите - поделитесь с нами мудростью Эркюля Пуаро.
- Разве я вам не сказал, что озадачен не меньше вашего? Зато теперь
мы можем приступить к разрешению проблемы. Мы можем расположить имеющие-
ся у нас факты по порядку и методически разобраться в них.
- Умоляю вас, мсье, продолжайте, - сказал доктор Константин.
Пуаро откашлялся и разгладил кусочек промокашки:
- Давайте разберемся в том, чем мы располагаем. Прежде всего, нам из-
вестны некоторые бесспорные факты. Рэтчетт, или Кассетти, вчера ночью
получил двенадцать ножевых ран и умер Вот вам факт номер один.
- Не смею возражать, старина, не смею возражать, - сказал мсье Бук не
без иронии.
Пуаро это ничуть не обескуражило.
- Я пока пропущу довольно необычные обстоятельства, которые мы с док-
тором Константином уже обсудили совместно, - невозмутимо продолжал он. -
В свое время я к ним вернусь. Следующий, как мне кажется, по значению
факт - это время совершения преступления.
- Опять-таки одна из немногих известных нам вещей, - прервал его мсье
Бук. - Преступление было совершено сегодня в четверть второго. Все гово-
рит за то, что это было именно так.
- Далеко не все Вы преувеличиваете. Хотя, конечно, у нас имеется не-
малое количество фактов, подтверждающих эту точку зрения.
- Рад слышать, что вы признаете хотя бы это.
Пуаро невозмутимо продолжал, как будто его и не прерывали:
- Возможны три предположения: первое - преступление совершено, как вы
утверждаете, в четверть второго. Это подтверждают разбитые часы, показа-
ния миссис Хаббард и горничной Хильдегарды Шмидт. К тому же это совпада-
ет с показаниями доктора Константина.
Второе предположение: убийство совершенно позже, и стрелки на часах
передвинуты, чтобы нас запутать.
Третье: преступление совершено раньше, и стрелки передвинуты по той
же причине, что и выше.
Так вот, если мы примем первое предположение как наиболее вероятное и
подкрепленное наибольшим числом показаний, мы должны будем считаться с
некоторыми вытекающими из него фактами. Начнем хотя бы с того, что, если
преступление было совершено в четверть второго, убийца не мог покинуть
поезд. А значит, встает вопрос; где убийца? И кто он?
Для начала давайте тщательно разберемся во всех показаниях. В первый
раз о существовании невысокого темноволосого мужчины с писклявым голосом
мы услышали от Хардмана. Он утверждает, будто Рэтчетт рассказал ему об
этом человеке и поручил охранять себя от него.
У нас нет никаких фактов, подтверждающих эти показания, и, следова-
тельно, нам приходится верить Хардману на слово. Теперь разберемся во
втором вопросе: тот ли человек Хардман, за которого он себя выдает, то
есть действительно ли он сыщик Нью-Йоркского детективного агентства?
На мой взгляд, это дело прежде всего интересно тем, что мы лишены
всех вспомогательных средств, к которым обычно прибегает полиция. Мы не
можем проверить показания свидетелей. Нам приходится целиком полагаться
на собственные заключения. Для меня лично это делает разгадку преступле-
ния еще более интересной. Никакой рутины. Только работа ума И вот я
спрашиваю себя: можем ли мы верить показаниям Хардмана, когда он говорит
о себе? И решаю; можем. Я придерживаюсь того мнения, что мы можем верить
в то, что Хардман рассказывает о себе.
- Вы полагаетесь на свою интуицию, - спросил доктор Константин, -
или, как говорят американцы, на свой нюх?
- Вовсе нет. Я исследую все возможности. Хардман путешествует с
фальшивым паспортом, а значит, в любом случае подозрения прежде всего
падут на него. Как только появится полиция, она в первую очередь задер-
жит Хардмана и телеграфирует в Нью-Йорк, чтобы проверить его показания.
Проверить личность большинства пассажиров представляется очень трудным -
и в большинстве случаев этого не станут делать хотя бы потому, что они
не дают никаких поводов для подозрений. Но в случае с Хардманом дело
обстоит иначе. Он или тот, за кого себя выдает, или нет. Вот почему я
считаю, что тут все должно быть в порядке.
- Вы считаете его свободным от подозрений?
- Вовсе нет. Вы меня не поняли. Откуда мне знать - у любого амери-
канского сыщика могут быть свои причины убить Рэтчетта. Я хочу только
сказать, что Хардману можно верить, когда он рассказывает о себе. Рэт-
четт вполне мог нанять его и, по всей вероятности, хотя твердо уверенным
тут быть нельзя, так оно и было. Если мы принимаем показания Хардмана на
веру, тогда мы должны искать дальнейшее им подтверждение. И мы находим
его, хотя и несколько неожиданно, в показаниях Хильдсгарды Шмидт. Про-
водник спального вагона, встреченный ею в коридоре, как две капли воды
похож на описанного Хардманом врага Рэтчетта. Можем ли мы подтвердить
эти два рассказа? У нас есть пуговица, которую миссис Хаббард нашла в
купе. Есть и еще одно дополнительное доказательство, хотя вы могли его и
не заметить.
- Что же это?
- Оба - и полковник Арбэтнот, и Гектор Маккуин - упомянули, что про-
водник проходил мимо их купе. Они не придали этому значения. Но вспомни-
те, господа: Пьер Мишель заявил, что он не вставал CMC с т а, за исклю-
чением тех случаев, которые были им специально оговорены, а ни в одном
из этих случаев ему не нужно было проходить мимо купе, где сидели Арбэт-
нот Маккуин. А следовательно, рассказ о невысоком темноволосом мужчине с
писклявым голосом, в форме проводника спальных вагонов подкрепляется
свидетельскими показаниями четырех свидетелей. Прямыми или косвенными.
- И еще одна небольшая деталь, - сказал доктор Константин, - если
Хильдегарда Шмидт говорит правду, тогда почему же настоящий проводник не
упомянул, что видел ее, когда шел на вызов миссис Хаббард?
- Это, по-моему, вполне объяснимо. Когда он шел к миссис Хаббард,
горничная была у своей хозяйки. А когда горничная возвращалась к себе,
проводник был в купе миссис Хаббард.
Мсье Бук с трудом дождался конца фразы.
- Да, да, мой друг, - сказал он нетерпеливо. - Хотя я восхищаюсь ва-
шей осмотрительностью и тем, как вы методически - шаг за шагом - идете к
цели, все же осмелюсь заметить, что вы не коснулись главного. Все мы
сошлись на том, что этот человек существует. Куда он делся? - вот в чем
вопрос.
Пуаро неодобрительно покачал головой:
- Вы ошибаетесь. Ставите телегу впереди лошади. Прежде чем спросить
себя: "Куда исчез этот человек?" - я задаюсь вопросом: "А существует ли
на самом деле такой человек?" И знаете почему? Потому что, если бы этот
человек не существовал, а если бы его просто выдумали, изобрели, нас-
колько легче было бы ему исчезнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29