– Это улика? – снова спросил Барклай.
– Ах да, простите! – Анюта кивнула. – Я и забыла, что этот вопрос волнует вас больше всего!
– Нет, не больше всего! – вмешался депутат. – Между прочим, идет посадка на мой рейс!
– Ну, вас-то волнуют деньги, – согласилась она. – Но Константин хотел бы иметь гарантии…
– Говорите быстрее! – раздраженно попросил Константин.
– У Фатеева был отключен телефон. Это было неудобно, и вы купили ему мобильный. Оформили на свое имя…
– Это ничего не значит! – немного побледнев, сказал Барклай.
– В одиночку – да. Но вспомните: на Фатеева было найдено так много улик только после того, как его фактически вычислили. Когда появилась его фотография, когда стал известен номер машины, свидетели пошли толпами. Так же и с вами. Вы неуловимы, пока не имеете имени. Стоило мне распечатать вашу фотографию, как вас узнал и официант кафе, и наркоманы из Мытищ. А ведь я еще не была в Клязьме!
– Можно высказать одну мысль? – сказал депутат. – Так, в порядке бреда…
– Ради Бога.
– Если бы это был ты, Константин… – он угрюмо взглянул на помощника. – Ты много наследил…
– Видите! – вдруг развеселилась Анюта. – Я же говорила, что депутаты непотопляемы! Знаете, Костя, сколько у Евгения Владимировича было помощников? Начиная с Катаева! И все думали, что перехитрят его!
– Я ничего не сказал! – предупредил Александров.
– Да! Конечно! Вы ведь продолжаете думать, что у меня в кармане диктофон! Да нет его! И опасность для вас исходит не от диктофона! Главное-то в другом: если дарственная будет обнаружена, появится другой мотив убийства вашей жены! Более того, его наконец-то смогут связать с убийством Ледовских! Ах, каким тяжелым станет ваше положение! – Она покачала головой. – Вначале я думала, что это понял и Григорий Ледовских. Но потом отказалась от своего мнения. Он был неплохим парнем и до последнего не подозревал вас в том, что вы убили Игоря. Григорий обожал брата и его смерти вам бы не простил. Просто после моих визитов он стал интересоваться Ольгой и выяснил, что она уже давно умерла. Впрочем, он мог узнать это по телевизору, когда ее стали упоминать в связи с покушением на вас. И вот тогда Григорий понял главное: Ольга умерла раньше Игоря, а значит, они с матерью – наследники. Конечно, если дарственная не у вас. Впрочем, этот парень догадывался, что отсудить всю сумму будет трудно и накладно, поэтому надо договариваться. Он нашел вас и заявил, что оригинал дарственной у него. При этом Григорий согласился на отступные. Первая их часть превратилась в одежду, съемную квартиру, походы в ресторан. Вы даже отдали ему свою машину, Константин, но оформить не успели. Тут появилась я. Возможно, это вы сами спросили у него, кто такая эта журналистка, которая встречалась с вашей женой в доме Игоря Ледовских. А может, это он рассказал обо мне: спросил, не от вас ли я приходила. Он ведь при втором нашем разговоре – в общежитии – заподозрил, что я ваша любовница, Евгений Владимирович. – Александров тускло глянул на нее, потом презрительно ухмыльнулся: Анюта явно была не в его вкусе. – Вы попросили описать и ужаснулись: это была журналистка! Судя по словам Григория, я очень много знала – и неизвестно откуда! Он даже не понял, что сам мне все рассказал! Дело буквально расползалось на глазах… Чтобы все подчистить, вы решили убить меня, а заодно и Григория. Впрочем, я-то думаю, что брат художника был приговорен еще раньше: во-первых, он оказался глуповатым, во-вторых, вы поняли, что дарственной у него нет и он блефует… Вы спросили его, как выглядят акции? – Она тихонько засмеялась. – Это у вас вопрос на сообразительность. Правда, подбрасывая ему мою сумочку, вы все-таки хорошо порылись в квартире… А потом порылись в квартире его матери. Где Григорий сейчас, Евгений Владимирович?
– Понятия не имею! – Депутат пожал плечами.
– Он жив, – добавил помощник. – Он сбежал… Догадался, как и вы… И кстати, никто не собирался его убивать…
– Зачем же тогда вы искали его под видом налогового инспектора?
– Соскучился… Посадка заканчивается. Сколько вы хотите за эти бумаги?
Оглушительно взревел самолет – где-то совсем близко.
– Сколько вы хотите за эти бумаги? – повторил Барклай свой вопрос.
– У меня их нет, – просто сказала Анюта. – Я хотела водить вас за нос еще долго, чтобы в конце концов разоблачить, но сейчас передумала. Ведь мой рассказ слышали не только вы, но и полковник ФСБ. – Два немного безумных взгляда остановились на Левицком. – Он настоящий полковник! – Анюта насмешливо покивала, подтверждая свои слова. – Вот пусть он и решает, что делать. Пусть решает хотя бы это… Между прочим, мой рейс раньше вашего…
Она даже не оглянулась, когда, подхватив свою пустую сумку, пошла к выходу. И даже не попрощалась. Анюта видела только немного удивленное лицо официанта: ему-то показалась, что она вскочила на полуслове и оставила трех мужиков сидеть с открытыми ртами и пятнистыми лицами…
Самолет на Анталию уже был в воздухе. Разумеется, билета на него у нее не было. Анюта придумала Турцию не только для того, чтобы Левицкий не стал спрашивать, зачем они едут в аэропорт, но и для другого: она должна была исчезнуть на месяц.
Анюта твердо решила, что этот месяц станет взлетной площадкой для расставания. Ей надоело играть в эту игру. История с письмами, героиней которой она стала поневоле, показала, что эта игра небезобидна.
Связь с Левицким длилась более трех лет. За эти годы она стала его второй женой, и имела при этом все недостатки положения замужней женщины и ни одного достоинства. Зачем?
Сколько будут длиться эти обещания «все решить»?
Они могут длиться до старости – Анюта знала и такие случаи.
«Я, вообще-то, не имею права вмешиваться… – осторожно сказал внутренний голос (теперь он был похож на мамин). – Но я одобряю…»
«Ах! Здравствуйте! Что это вы надолго пропадаете? Куда-то ездите, что ли? Вы тоже в туризме работаете? – она произнесла это вслух, не обращая внимания на оторопевшего парковщика. Голос хихикнул. – Значит, одобряете? А как жить без мужика, объясните?»
«Ну… Ты найдешь еще… Все впереди…»
«Так ведь надо найти! А кто будет до этого? Может, вы?»
«Я не могу! Я ангел… – застенчиво сказал голос. – Мы бесполы…»
«Как Игорь Ледовских? – спросила она. – Он был такой же?»
Ей очень хотелось, чтобы голос сказал ей: «Да». Она понимала, конечно, что это игра – с голосом, что она, как и другие одинокие люди, просто разговаривает не только с холодильниками, мониторами, голубями за окном, но и сама с собой. И все равно – так хотелось, чтобы он утешил и подтвердил: такие, как убитый художник, после смерти оказываются среди своих. Но, разумеется, секунду спустя собственная сентиментальность показалась ей нелепой.
Зачем ей утешения внутренних голосов? Ей – современной женщине, хозяйке собственного бизнеса, свободной, умной и красивой?!
«Не надо! – строго сказала она рулю. – Обойдемся без утешений!»
Обойдемся…
А так хотелось, чтобы кто-то утешил!..
Она набрала телефон, числившийся у нее под номером 2, размышляя попутно, что пора убирать тот, который идет под номером 1.
«Привет, ма, – сказала Анюта. – Я пораньше освободилась. Думаю, может, заехать?»
«Прекрасно! – ответила мама. – Я как раз собираюсь жарить блины».
Анюта посмотрела по сторонам и вдруг увидела, что вокруг зеленые листья. От неожиданности она улыбнулась: надо же! Скоро лето! Скоро горячий сезон! Сколько работы…
«И не гони! – сердито сказала мама. – И купи по дороге сметаны. Но только не импортной, Анюта! Не импортной!..»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36