Это какой-то искусственный ген. – Роберт рассмеялся. – Мы можем назвать его геном «Кимеры». В последовательности имеется промежуточный промотер, который я сам использовал несколько раз, – он был взят из вируса человекообразных обезьян СВ40. Но остальные части гена, должно быть, имеют другое происхождение – из микроорганизмов: бактерий или вирусов.
Виктор молчал.
– Доктор Фрэнк, вы слушаете? – спросил Роберт, подумав, что линия разъединилась.
– Вы полностью уверены в том, что сейчас говорили? – Голос Виктора дрожал. Ему уже было ясно, что стояло за всем этим.
– Абсолютно, – ответил Роберт. – Я и сам был удивлен, поскольку никогда даже не слышал о подобном. Сначала я решил, что эти люди подцепили какой-то вектор ДНК, который попал им в кровь. Мне это показалось странным, и я стал размышлять дальше. Единственный возможный механизм, который я мог предположить, связан с красными кровяными шариками, наполненными этим патологическим геном. Как только они попадали в купфферовские клетки, патологические частицы внедрялись в геном. Новые гены превращались после этого из протоонкогенов в онкогены, и все: вот вам и рак печени. Но такой механизм неизбежно приводит к одному вопросу. Знаете, какому?
– Нет. К какому?
– Эти красные кровяные шарики с патологическим геном могли попасть в кровь только одним путем, – говорил Роберт, не подозревая о том. как воспринимает его слова Виктор. – Они могли быть только введены. Я знаю, что...
Роберт не закончил предложение: Виктор повесил трубку.
Доказательства были неопровержимы. Отрицать очевидное стало невозможным: Дэвид и Дженис умерли от рака печени, вызванного участком чуждой ДНК, который внедрился в их хромосомы. И к тому же этот преподаватель из Пендлтона, о котором говорила Маша. Все эти люди были близко связаны с Виктором-младшим. А Виктор-младший был научным гением, имеющим к тому же в своем распоряжении сверхсовременную лабораторию.
В кабинет заглянула Коллин.
– Я ждала, пока вы закончите говорить, – сказала она. – Там ваша жена в приемной. Она может войти?
Виктор кивнул. Внезапно он почувствовал страшную усталость.
Маша вошла в кабинет и захлопнула за собой дверь с такой силой, что бумаги на столе Виктора всколыхнулись. Подойдя к столу, она нагнулась, глядя мужу прямо в глаза.
– Я знаю, что ты предпочтешь никак не реагировать, – проговорила она. – Я знаю, что ты не хочешь расстраивать Виктора-младшего, и я знаю, что ты гордишься его достижениями. Но тебе придется взглянуть правде в глаза: мальчик играет не по правилам. Разреши рассказать тебе о моем последнем открытии. Виктор-младший связался с группой колумбийцев, которые, предположительно, имеют мебельный бизнес в Маттэпене. Я их видела и хочу тебе сказать, что они совсем не выглядят как торговцы мебелью.
Маша резко замолчала. Виктор не реагировал.
– Виктор? – сказала Маша вопросительно. Виктор продолжал отрешенно смотреть перед собой.
– Маша, сядь, – сказал он наконец. Он обхватил голову руками и сидел так несколько минут, не говоря ни слова. Затем, пробежав рукой по волосам и потерев рукой затылок, он выпрямился. Пристально глядя на мужа, Маша села. Она чувствовала, как ее пульс начал учащаться.
– Я только что узнал кое-что похуже, – начал Виктор. – Несколько дней назад я получил образцы опухоли Дэвида и Дженис и отдал их на исследование Роберту. Только что он позвонил мне и сказал, что их рак был вызван искусственно. Чуждый раковый ген был внедрен им в кровь.
Маша вскрикнула, поднеся руки ко рту. Хотя кое-какие подозрения у нее были, но услышать, что они подтвердились, было для нее так же страшно, как если бы она только что об этом узнала. Виктор всегда яростно пресекал все ее попытки поделиться с ним своими опасениями на эту тему, и теперь услышать это от него было еще ужаснее. Она прикусила губу. Ее охватили одновременно злость, печаль и страх.
– Конечно, это Виктор-младший! – прошептала она.
Виктор хлопнул ладонью по столу. От удара его бумаги разлетелись.
– Мы этого не можем знать наверняка! – закричал он.
– Все эти люди близко знали его, – сказала Маша, повторяя собственные мысли Виктора. – И он не хотел, чтобы они ему мешали.
Виктор покачал головой. Какая доля вины ложится на него? Какая на сына? Именно он, Виктор, сделал этого ребенка гениальным. Но задумался ли он хоть на секунду, что может быть сопряжено с этой гениальностью? Если Виктор-младший причастен к смерти Дэвида, Дженис и учителя из Пендлтона, то Виктор уже никогда не сможет жить в ладу с совестью.
– Я считаю, нам нужно выяснить, чем еще занимается Виктор-младший в своей лаборатории, – начала Маша неуверенно.
Уронив руки, Виктор смотрел в окно. Глядя на здание часовой башни, он думал о том, что его сын сейчас там. Он повернулся к Маше и сказал:
– Ну что ж, давай пойдем и выясним.
14
Понедельник. Вторая половина дня
Маше приходилось бежать, чтобы не отстать от мужа. Вскоре они дошли до той части территории, которую предполагалось использовать при будущем расширении фирмы. В ярком свете дня пустующие здания не казались такими зловещими.
Войдя в башню, Виктор сразу направился к люку и громко постучал в него несколько раз.
Через минуту-другую крышка люка поднялась. Человек в форме охранника «Кимеры» внимательно посмотрел на них, затем жестом пригласил спуститься.
Виктор оказался внизу первым. Пока Маша спускалась, он уже успел, обогнув колесо в центре, подойти к мрачной металлической двери, преграждавшей вход в таинственную комнату. На Машу лаборатория произвела такое же гнетущее впечатление, как и тогда, в первый раз. Она знала, что результаты любых научных исследований могут быть использованы во благо, равно как и во зло. Внутреннее чутье подсказывало ей, что исследования, проводившиеся в этой внушающей ужас лаборатории, преследовали темные цели.
– Эй! – крикнул один из охранников, увидев, что Виктор подошел к запретной зоне. В несколько прыжков он пересек комнату по диагонали, схватил Виктора за руку и стал оттаскивать его от двери. – Сюда никому не разрешается входить, – прорычал он с сильным испанским акцентом.
К удивлению Маши, Виктор с силой ударил охранника прямо в лицо. Застигнутый врасплох, тот упал на одно колено, продолжая держать Виктора за рукав. Сильным рывком Виктор высвободил руку и потянулся к двери.
Охранник вытащил нож из-за голенища ботинка и резко раскрыл его. Блеснуло лезвие.
– Виктор! – закричала Маша.
На ее крик Виктор обернулся. Охранник приближался к нему, держа в вытянутой руке нож, как маленькую шпагу. Виктор попытался отразить удар, но человек схватил его за руку. Нож угрожающе взметнулся.
– Прекратите! – крикнул Виктор-младший, выбежав из двери, к которой направлялся его отец. Два охранника, выскочившие из той же комнаты, встали между ними, один обхватив Виктора, другой – человека с ножом.
– Отпустите моего отца! – скомандовал Виктор.
– Он хотел зайти в ту лабораторию! – крикнул охранник с ножом.
– Отпустите! – еще жестче приказал мальчик.
Охранник резко оттолкнул Виктора. Пытаясь сохранить равновесие, он снова рванулся по направлению к запретной двери. Виктор-младший успел схватить его за руку как раз в тот момент, когда Виктор собирался переступить порог комнаты.
– Ты уверен, что готов к этому? – спросил Виктор-младший.
– Я хочу видеть все, – ровным голосом сказал Виктор.
– Ты помнишь древо познания?
– Добра и зла, – продолжил Виктор. – Ты меня не отговоришь.
Мальчик отпустил его.
– Давай. Но ты можешь не догадываться о последствиях этого шага.
Виктор взглянул на Машу. Она кивнула. Виктор распахнул дверь. Из помещения струился бледно-голубой свет. Виктор переступил порог. Маша шла немного позади него. Виктор-младший вошел с ними и захлопнул дверь.
Это была довольно узкая комната, футов пятидесяти длиной. На длинном лабораторном столе, сделанном из старой мебели, находились четыре стеклянных сосуда по пятьдесят галлонов каждый. Отверстия были запечатаны силиконом. Освещенные нагревательными лампами баллоны отсвечивали зловещим голубоватым светом.
Маша вздрогнула от ужаса, когда увидела, что находилось в сосудах. Внутри них плавали четыре человеческих эмбриона. Им было, вероятно, месяцев восемь. Их открытые голубые глаза внимательно следили за Машей, когда она продвигалась по проходу. Они жестикулировали, улыбались и даже зевали.
Стараясь говорить обычным тоном, хотя и не в силах скрыть хвастливой улыбки, Виктор-младший кратко объяснил действие системы. В каждом контейнере к плексигласовым решеткам были прикреплены плаценты, соединенные с чем-то вроде сердечно-легочной машины. Каждой машиной управлял отдельный компьютер, который в свою очередь был соединен с протеиновым синтезатором. Поверхность жидкости в каждом сосуде была покрыта слоем пластиковых шариков для предотвращения испарения.
Маша и Виктор онемели. Они были поражены видом вызревающих эмбрионов. Хотя они заранее готовили себя к неожиданностям, но это зрелище было слишком тяжело вынести.
– Я уверен, что вы удивляетесь всему этому, – говорил Виктор-младший, подходя к одному из сосудов и проверяя какое-то из многочисленных показаний приборов. Он ударил по прибору кулаком, и застрявшая было стрелка возвратилась на зеленую часть шкалы с надписью «Норма». – В ходе моей предыдущей работы по имплантации мне приходилось моделировать матку из культуры тканей. Решение проблемы имплантации, помимо всего прочего, решило и проблему того, зачем вообще нужна матка.
– Сколько им? – спросила Маша.
– Восемь с половиной месяцев. И они будут вынашиваться в искусственном чреве значительно дольше срока, определенного природой. Чем дольше я продержу их в этих сосудах, тем легче их будет растить потом.
– Где ты взял зиготы? – спросил Виктор, хотя ответ ему уже был известен.
– Я с удовольствием вам сообщаю, что это мои братья и сестры.
Машин неверящий взгляд перешел от эмбрионов к Виктору-младшему.
Увидев выражение ее лица, мальчик засмеялся.
– Да ладно, неужели это действительно такой большой сюрприз? Я взял зиготы из холодильника в отцовской лаборатории. Какой смысл им было там лежать, дожидаясь, пока отец имплантирует их кому-нибудь еще?
– Там было пять зигот, – сказал Виктор. – Где еще одна?
– У тебя хорошая память, – похвалил мальчик. – К сожалению, пришлось потратить эту зиготу для первой проверки имплантационного протеина. Но четырех вполне достаточно для статистической экстраполяции, во всяком случае, на первой стадии.
Маша снова повернулась к зародышам. Это были ее собственные дети!
– Давайте не будем так уж сильно удивляться всему этому, – продолжал Виктор-младший. – Вы знали, что эта технология должна была появиться. Я просто немножко ускорил ход событий.
Виктор подошел к одному из компьютеров, который, ожив, выплюнул полстраницы информации. Как только распечатка закончилась, включился синтезатор белка, начав вырабатывать протеин.
– Система обнаружила необходимость подачи фактора роста, – объяснил Виктор-младший.
Виктор посмотрел на распечатку. В ней содержалась информация о жизнедеятельности, химические анализы, показатели крови. Виктор был поражен совершенством установки. Он осознал, что Виктор-младший воссоздал в искусственных условиях фантастически сложное взаимодействие сил, необходимых для превращения оплодотворенной яйцеклетки в полноценный организм. Этот научный подвиг означал качественный скачок в биотехнологии. Радикально новая методология успешной имплантации – это одно, но здесь было нечто совершенно иное. Виктора передернуло при мысли об этом дьявольском свершении, достигнутом тем, кто был его собственным творением.
Маша несмело подошла к одному из сосудов и стала смотреть на мальчика, плавающего в нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45