– Если ты ссыкло, – сказал он, – то можешь возвращаться. А я пойду. – А про себя подумал, что это был бы неплохой вариант. Если Петька сейчас пойдет домой, то ему совсем не обязательно идти на поле.
– Я не ссыкло, – ответил Петька. – Просто чего мы там смотреть-то будем?! Дырку в земле?!. Я в темноте-то и места не найду, наверно…
– Если признаешься, что набрехал, то не пойдем.
– Я?!. Сам ты!.. Я никогда не вру! – Углов ударил себя кулаком в грудь. – Петька Углов всегда говорит правду!..
– Как же, – Коновалову к этому моменту уже совершенно не хотелось никуда идти, – правду говорит! И про Высоцкого?!.
– ТЫ, ВЫСОЦКОГО… СЕМЕНЫЧА НЕ ТРОЖЬ! – Петька скрипнул зубами. – Если бы меня тогда менты с поезда не сняли, он бы жив сейчас был! А ты, гад, мне такие слова! Еврей ты, Мишка! Шихман твоя фамилия!
– Что-о?! – Коновалов схватил Петьку за грудки. – Пиз…икляуз! – Он был на голову выше Углова. Одной рукой Коновалов снял с него засаленную кепку, отшвырнул ее в кусты и врезал Углову кулаком сверху.
Петька осел. Тогда Коновалов немного отодвинул его от себя и добавил в нос. Петька улетел в кусты. Бутылка выскочила у него из руки и упала в траву. Из нее потек самогон.
Коновалов поднял бутылку и допил, чтоб не пропадало. Пока он пил, Петька подобрался к нему вплотную, как краб, и ударил Мишку ногой по яйцам. Коновалов дернулся и едва не вышиб себе горлышком бутылки зубы. Он перехватил бутылку и врезал Углову по голове. Петька отключился.
– Это тебе за табурет, – сказал Коновалов для очистки совести.

5

Как некоторые считают, ПЬЯНСТВО СПАСАЕТ РОССИЮ ОТ НАРКОМАНИИ. Россия, как некоторые считают, могла бы принимать у себя миллионы наркоманов со всего мира и поить их до тех пор, пока они полностью не забудут про свои смертоносные инъекции.
Петька Углов замычал, и Коновалов, испугавшийся, что убил друга, понял, что всё в порядке.
– Ну и лежи тут! – сказал он. – А я домой пошел. – И он пошел.
Но сразу вернулся. Ему стало стыдно, что он вывел из строя друга и оставил его ночью на улице. Мишка взял Углова за ноги, сказал «Эх» и потащил обратно в дом. Петькина голова с руками ехала по земле, оставляя после себя борозду примятой травы, как океанский лайнер оставляет после себя кильватер пенящейся воды, над которым ныряют чайки, пожирая изрубленную винтом рыбу.
Как будто я убийца – тащу труп. Коновалов опять заволновался, бросил Петькины ноги и приложил ухо к его груди. Сердце билось ровными спокойными толчками. Всё нормально, всё хорошо.
Он дотащил Углова до дома, благо они отошли недалеко, втащил внутрь и оставил на полу.
– Не барин!
Потом он подумал лечь на Петькину кровать (уж очень не хотелось идти домой), но решил, что Петька может проснуться и причинить ему вред.
Коновалов взвесил за и против, плюнул и решил остаться. Но Петьку, на всякий случай, связал, лег на его кровать и тут же захрапел.

6

Мишке снился кошмарный сон. Он шел по деревне в магазин. Возле пруда спиной к нему сидел с удочкой какой-то незнакомый человек в штормовке с капюшоном. Мишке это не понравилось. Он не любил, когда чужие люди ловили рыбу в деревенском пруду. Пруд деревенский, считал Мишка, значит и рыба в нем деревенская. А чужие рыбаки пусть киздуют отсюдова. Коновалов подошел к человеку и сказал:
– Эй ты! Ты чего здесь ловишь?! Кто тебе разрешил?!
Человек даже не шелохнулся, как будто не к нему обращались.
– Эй ты! Я тебе говорю! Ты что глухой?!
Человек не двигался.
Мишка протянул руку, чтобы схватить рыбака за плечо и развернуть, но в это время поплавок запрыгал и исчез под водой. Мишка остановился. Он решил дать возможность этому мудаку вытянуть рыбу. Ему стало интересно, чего там попалось.
Человек, не оборачиваясь, привстал и дернул. Из воды показалась огромная рыбья голова. Таких голов Коновалов в жизни не видел. Он очень удивился.
Неожиданно легко рыбак вытащил на берег огромную рыбу размером с большую свинью. Удивительно, как не порвалась леска. Рыбак поднял рыбу на руки и потряс.
Пришло время вмешаться. Мишку возмутило, что кто-то чужой таскает таких здоровых рыб из их пруда. Он схватил рыбака за плечо, повернул на себя и хотел сказать всё, что собирался, но онемел от ужаса! Из-под капюшона на него уставился лысый череп. Череп жутко оскалился, клацнул зубами и спросил:
– Что, рыбки хочешь?.. Ну на, бери, – рыбак-скелет кинул рыбу Мишке.
Рыба сбила Мишку с ног. Она придавила его к земле. От нее воняло, чешую покрывала противная слизь. Внутри рыбы что-то толчками рвалось наружу. Мишку охватил ужас.
Брюхо рыбы лопнуло, разбрызгивая во все стороны желтую гнилую икру, и из него стало вылезать какое-то ужасное существо. Мишка увидел страшную голову, которая была похожа на человека без кожи, уродливого, кривого, с огромным ртом. Монстр ухватился за края отверстия длинными тонкими пальцами с железными лезвиями вместо ногтей.
Коновалов закричал, сбросил с себя тухлую гадину, вскочил и побежал прочь.
Но проклятый скелет-рыболов сделал ему подсечку, и Мишка полетел вперед головой. Он почувствовал, как за ноги его схватили костлявые руки скелета, а за руки – скользкие пальцы твари, которая вылезла из рыбы.
Демоны подняли Мишку и потащили его к рыбе.
Мишка извивался, как червь, но у него не получалось вырваться из цепких лап мертвецов.
Мертвецы затолкали Мишку в распоротое брюхо рыбы, потом зашили на рыбе шкуру и прокричали рыбе в рот: Хамдэр мых марзак дыхн цадеф юфр-бэн!
И столкнули фаршированную Коноваловым рыбу в воду. Мишку тошнило от гнилого мерзкого запаха. Он бился в утробе рыбы и кричал. Но помощи ждать было неоткуда. И вдруг он услышал голос:
– Ишь, разорался!..

7

Мишка открыл глаза. Он был весь мокрый от пота. Руки тряслись. Слава Богу! Это – сон!
Он приподнялся на локтях и тут увидел, что за столом кто-то сидит. В избе было темно, он не мог разобрать кто это.
Если это Петька развязался, опять драться полезет! А сил у меня нету.
— Петька, ты?..
– Если я Петька, то ты Чапай, – ответили из темноты и засмеялись нехорошо.
Голос был не Петькин. Голос был знакомый, но чей именно, Мишка никак вспомнить не мог. И при том, что голос был явно знакомый, он звучал необычно.
– Ты кто? – спросил Мишка.
– Черт в пальто!.. Не узнал?
– Делать мне нечего!.. Узнавалки узнавать!..
Из темноты засмеялись.
– Это я…
– Колчанов что ль? « Ну…
У Мишки отлегло. Х.орошо, что это не Петька. Очень уж драться неохота…
Тут он вспомнил, что Углов рассказывал ему какие-то небылицы про Колчанова. Будто бы того затянуло в землю. Петька – дятел!
– А знаешь, Яковлевич, – сказал Мишка усмехнувшись, – Петька про тебя такую хрень придумал!
– Что за хрень?
– Да – говорить смешно! Будто тебя за ноги под землю затащили!
– Ух ты!
– Ну! Сам знаешь, Петька того, шары зальет и несет невесть чего… То он Высоцкого спасает, то тебя под землю провожает!
– Балабол хренов… А где он сам-то? Я к нему пришел. – Да я его связал, чтоб руки не распускал.
– Это хорошо…
– А зачем он тебе ночью? – у Мишки в животе неприятно заурчало. А по спине прошелся ветерок.
– Обещал мне помочь картошки с поля натырить… Я ему за это поставил уже…
– А… – Мишка успокоился. У него в голове уложилось примерно так: Петька взял у Колчанова бутылку, выпил, и работать ему сразу расхотелось. Поэтому он с поля слинял, и то, что он нехорошо поступил, заставило его рассказать о Яковличе всю эту дрянь. – Теперь от него проку мало. Пьяный в жопу, – сказал Мишка.
– Да?.. А раз так, может, ты мне, Мишка, тогда поможешь?
– Знаешь чего, Яковлич… я с похмелья… Мне вставать в лом…
– Так я ж понимаю… – Колчанов вытащил из кармана бутылку и поставил на стол. – Только я теперь ученый. Сначала дело, потом бухнем… – Он взял бутылку и спрятал обратно в карман.
– Не… тогда я не пойду! Ты, Яковлич, издеваешься! У меня ж башка трещит, и ноги не сгибаются! Того и гляди вырвет…
– Хорошо, – сказал Колчанов, – найдем другого, – он сделал вид, что собирается уходить.
Мишка испугался, что упускает хорошую возможность. Он решил раскрутить Колчанова на сто грамм для поправки, а потом обвинить его в жмотстве и никуда не пойти.
– Погоди, – сказал он. – Я согласен. Только сто грамм налей, чтобы я двигаться мог… Иначе не получится.
– Ладно, – тот усмехнулся, и Мишке показалось, что Колчанов разгадал его план.
Ну и х… с ним! — подумал он. – Все равно выпью!
– Стакан-то есть? – спросил Колчанов.
– Зачем?! Я из горлышка могу. Давай сюда свою бутылку.
– Смотри, много не пей, – он протянул водку.
– Обижаешь, – Мишка перехватил бутылку и почувствовал, какая она холодная. – Холодная какая, – сказал он. От вида запотевшей бутылки у него выделилась слюна.
НО НЕ ВСЁ, ЧТО ПРИЯТНО НА ГЛАЗ, ПРИЯТНО НА ВКУС!
– Из погреба…
Хрен ты меня в темноте проконтролируешь! Мишка приложился к горлышку. В армии его научил друг-татарин Исмагилов пить водку, наливая ее прямо в пищевод. Таким способом можно было за несколько секунд опорожнять вместительные емкости. Мишка запрокинул бутылку, и жидкость полилась внутрь. Тут он сообразил, что пьет что-то не то. Это не водка!.. Это… моча! Мишка никогда в жизни мочу не пил, но сомнений никаких не было. Мишка опорожнил уже больше половины бутылки, и моча продолжала литься ему внутрь. Он резко оторвал бутылку ото рта. Моча полилась на лицо. Глаза вылезли из орбит. Он сплюнул с отвращением. Но толку от плевка было ноль. Мишка вскочил на ноги. Моча ударила ему в голову. То, что он выпил, пи…ец как подействовало на него в моральном и физическом смыслах. Он схватился руками за железную спинку кровати, и его вырвало прямо в постель.
– У-ха-ха! – засмеялся Колчанов. Смех у него был лающий, как у собаки.
– Ты что, гад?! – задохнулся Мишка.
– У-ха-ха! – силуэт Колчанова на фоне окна оставался неподвижным, как манекен в витрине магазина.
Мишку снова вывернуло.
– У-ха-ха! – лающий смех звенел у него в ушах.
– Я сейчас, Яковлич, хоть ты старик, отмудохаю тебя, как молодого!
– У-ха-ха!.. Ты думал, я дурак?! И не понял, что ты меня хочешь обмануть?! Водки заглотить побольше, и ни хера не сделать! Все вы тут так живете! Только бы выжрать вам на халяву и жопу чесать! – голос у Колчанова изменился, стал злой и похожий на голос артиста, который, кажется, играл Гитлера. – Жизнь ваша никчемная! Зажились вы тут все! Пора вас кончать!
Мишка замер. То, что он слышал, было невероятно. Услышать такое из уст Андрея Яковлевича Колчанова, все равно, что услышать, как корова говорит лошади «Спокойной ночи, лошадь». Что-то у Колчанова случилось с головой. Попросту говоря, он свихнулся. Не удивительно, что Петька рассказывал про него такие вещи…
– Ага, – сказал Мишка. Скорее всего, Яковлича скоро заберут в психушку. А пока не забрали, надо успеть его как следует отметелить за мочу. Такое не прощают никому. Мишка поднялся с кровати и шагнул вперед.
Колчанов продолжал сидеть как сидел. Он то ли не понимал, то ли нисколько не боялся, что его сейчас страшно изобьют.
В темноте, – подумал Мишка, – бить неинтересно. Нужно включить свет, чтобы этому психованному было видно синяки!
Мишка протянул руку к выключателю, нащупал и повернул.

8

Загорелась одиноко тусклая лампочка.
Мишка повернулся к Колчанову и остолбенел.
Вместо Колчанова за столом сидел отдаленно его напоминающий мертвец. Желтая кожа на его лице была покрыта струпьями, на коленях лежали руки с огромными железными когтями. Точно такие Мишка видел во сне! Я сплю, наверное! Но проснуться не получалось. Мишка смотрел на Колчанова как загипнотизированный, не в силах оторвать от демона глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101