Ну, и Костя наш ссученный… Кончить всех надо.
– Не впервой…
Тимоха, прошедший в качестве замкомвзвода десантников войну в Чечне, убивать научился и в условиях столицы действовал при силовых криминальных операциях нагло и без оглядки, готовый дать отпор любой противодействующей силе с помощью гранат и тяжелого пулемета, который находился в его машине при рискованных силовых акциях. Люк в крыше машины прикрытия он установил не с целью комфорта, а для сугубо боевых задач, сокрушаясь при этом о невозможности водружения на крыше стационарной пулеметной турели…
Словом, на Тимоху Геннадий вполне мог рассчитывать. Этот сработает четко, этому лить кровь что водицу на грядку.
– Тачка Костина тебе нравится? – спросил Геннадий соратника.
– Класс, конечно…
– Считай – твоя.
– Понял, шеф.
– Давай работай. Связь по пейджеру.
Усевшись в «мерседес», Геннадий покатил к Константину. О своей встрече с Пемзой в кафе тот еще не ведал, встречу вору назначил Геннадий, решив спровадить на нее своего заместителя. При этом Костя снабжался следующим руководством-легендой для ведения переговоров: мазурики, облапошившие Пемзу с сувенирной купюрой, дескать, упорно разыскиваются, но, покуда их след не найден, разборки по поводу посреднической ответственности Геннадия следует перенести хотя бы на месяц.
Впрочем, особенной разницы в том, что именно произнесет Костя, не было. Главное – соединить персонажей в определенном месте в определенное время, ликвидировать их и жить в свое удовольствие.
Гибель Пемзы ослабит группировку соседей, претензии относительно миллиона, который вор наверняка спер втихаря из общака, станут беспочвенными, а труп любимого Кости будет свидетельством непричастности Геннадия к заказному убийству, происшедшему, видимо, из-за каких-то заморочек главаря соседей с его неведомыми ворогами.
А дальше – тишь да гладь…
Костину женушку он «разведет», как Люську, отщипнет кое-что глупому роботу Тимохе, какое-то время подержит его возле себя, а после выберет подходящий экземплярчик из молодой поросли – и все опять, как пелось в популярной песенке, повторится сначала.
Костя в просторном толстом халате, расшитом павлинами, сразу же с порога потянул Геннадия за рукав к телевизору, приговаривая:
– Ты глянь, что творится, ты только глянь!
Передавали криминальные столичные новости.
С изумлением Геннадий узрел на экране сбежавшего из колодца Шкандыбаева.
Одетый весьма респектабельно, с золотыми часами «картье» на запястье, с искусно припудренным синяком, беглец давал интервью корреспонденту:
– Украли около ста тысяч долларов… Преступников что-то, видимо, спугнуло, они сумели вскрыть только один сейф…
– Что за хренотень?.. – ошеломленно выдохнул Геннадий.
– В общем, сегодня ночью, – пояснил Костя, – бомбанули какой-то офис с крупным налом. А офис принадлежит этому… – Ткнул пальцем в экран. – Унесли сто штук зеленых. Ты теперь понял? Он в доле был с этими пидерами из банка!
– Конструктор? – вращая глазами, спросил Геннадий.
– Именно Конструктор! Сконструировал нам кидалово, падла! Все ясно теперь! Эта сотка стыренная – Пемзы!
– Так… – Геннадий словно в беспамятстве опустился на диван. – Пемза звонил, забил «стрелу». Съезди, расскажи… Пусть время даст на отлов, а там разберемся…
По произнесении этих слов можно было назвать успешно завершенным первый этап комбинации, задуманной капитаном Акимовым. Однако ни о какой комбинации РУБОПа ни Гена, ни Костя не догадывались, кипя праведным негодованием и жаждой воздаяния подлейшему кидале Конструктору.
– Костюм на нем какой, видал?
– А «картье»!
– На наши, сука, бабки жирует!
– Ну и па-адла! Ну-у, слов нету…
В полночь Геннадий вновь посмотрел повторение новостей, в которых фигурировал беглый терпила, затем переключил программу, где транслировались криминальные репортажи прямо с колес, и увидел то, о чем уже знал из доклада проворного Тимохи: залитый кровью пол кафе, перевернутые столы, недвижные, раскиданные по сторонам автоматной очередью тела.
Диктор вещал о неизвестном человеке в маске, вошедшем в мирное предприятие общественного питания, где находились авторитеты двух группировок и трое их подручных. Человек вытащил из-под полы плаща автомат и упоенно полил шквалом свинца извивающиеся тела страдальцев. Убийце, как всегда, успешно удалось скрыться.
Геннадий выключил телевизор. Надо было ложиться спать – завтра предстоял хлопотный день: отправка бойцов на поиски Конструктора, принесение соболезнований соседям и – осторожный зондаж перспективы слияния оставшейся без главаря группировки с личным составом его банды. Помимо того, в пять часов вечера планировалось торжественное мероприятие по приему в тот же личный состав молодой бандитской поросли. Данный акт надлежало провести у могилы героического Грыжи, ныне воплощавшего для неофитов образ бесстрашного и благородного рыцаря организованного криминала.
Мероприятие удалось на славу. Трехметровый мраморный Грыжа, изваянный по подобию памятника Маяковского, одухотворенно глядел в кладбищенскую даль поверх голов притихшей своры братков; сияла золотом эпитафия «Считайте меня живым», придуманная Костей, для которого в свою очередь Гена сочинил слоган: «Павшему в неравном бою». играли скрипки, водружались венки…
Через вмонтированные РУБОПом в венки микрофоны слышалась в оперативной машине взволнованная речь Геннадия:
– Да, его забили менты!.. Но он… Он не сказал ни слова! Я вынес его из мусорской на руках, и он… это… Говорит, значит… «Передай пацанам: я их не продал…»
Через венок, стоявший поодаль, у края толпы, донеслось шепотом:
– В пионеры так принимали… Точняк, я помню! Мавзолей просто…
– Тсс!
Выдержав почтительную минуту молчания под сенью человека из мрамора, братки потянулись к выходу, дабы следовать в ресторан, где за счет неофитов был уже накрыт торжественный стол.
Геннадий, следовавший на банкет в своем «мерседесе» в компании Тимохи, выслушивал комментарии подчиненного, не ведавшего об истинных причинах смерти Грыжи.
– Толково ты, Гена, сказал… Пацанов аж слеза прошибла.
– Да, потеряли товарища… И Костю вот… Завтра похороны, ты речь толкнешь, понял?
– Ты чего, Ген, я не умею…
– Учись, брат. Надо.
Паркуясь у ресторана, Геннадий внезапно увидел сияющий свежим заводским лаком «опель», из которого выпорхнула, поддерживаемая услужливым кавалером под локоток, миловидная шатенка.
Нарядно одетая парочка наверняка отправлялась приятно провести вечер в том же ресторане, и ничего выдающегося в данном событии, конечно же, не было, кроме личности галантного кавалера… Это был Шкандыбаев, он же Конструктор!
Геннадий оторопело покрутил головой, не в силах справиться с наваждением. Икнув, произнес:
– Тимоха, наш фрайер…
Пояснять помощнику его дальнейшие действия нужды не было: юркий Тимоха выскочил из машины, одним прыжком настиг находящееся в розыске лицо и врезал лицу в челюсть.
Субъект розыска пал на спину в серый сугроб.
Оттеснив бросившуюся на помощь кавалеру дамочку толчком слонового бедра, Геннадий склонился над кряхтящим, зажмурившимся болезненно интеллигентом:
– Ну, здравствуй, сучара!
– Поглядим, с какими бабками он на сей раз в кабак намылился, – злорадно проговорил Тимоха, шаря по карманам Конструктора. – Э, где ж у него лопатник? Да он пустой…
В следующий момент глаза Тимохи растерянно округлились: из-под рубахи на оголенном желтом боку терпилы увиделось некое странное техническое приспособление, от которого тянулись закрепленные пластырем провода.
– Чего у тебя тут такое? – пнув башмаком в приспособление, грозно осведомился Геннадий.
– Печень… Аппаратура поддержки… – еле ворочая языком, проговорил Шкандыбаев.
– Подстава! Мусорские дела! – догадливо взвизгнул Тимоха, отпрянув от поверженного наземь, как от змеи.
Впрочем, его пояснения были излишни. Безумно озираясь по сторонам, Геннадий уже заводил движок «мерседеса».
Тимоха едва успел запрыгнуть в машину, перевалившую со скрежетом обдираемой подвески через высокий бордюрный камень и тут же на всех газах полетевшую прочь от ресторана.
Второй этап комбинации, задуманной капитаном Акимовым, увы, провалился.
Оперативная машина РУБОПа везла Конструктора – кличка, кстати, Акимову понравилась – на конспиративную квартиру, где тот временно был поселен.
– Вы же говорили, все будет нормально… – стенал Шкандыбаев, осторожно двигая по сторонам челюстью, вспухшей от бескомпромиссного кулака Тимохи. – А вон как оно…
– Кто же знал, что он вас сразу по физиономии…
– Вы все должны знать! Обязаны даже!
– Ах, если бы…
– Что значит «если бы»? Обязаны – и точка! И говорю вам это не просто как личность и гражданин, но и как человек, который платит вам зарплату!
– Вы? Платите мне зарплату? – удивился Акимов.
– Конечно. Как налогоплательщик…
– А вы хоть раз в налоговой инспекции были?
– Я рассуждаю фигурально… – уклонился от ответа Шкандыбаев. – Впрочем, пустой спор… Ответьте лучше, что будет теперь. Имею в виду впоследствии.
– Теперь… с зафиксированным фактом вымогательства мы оплошали. Но впоследствии ошибку свою исправим. – Акимов ободряюще подмигнул собеседнику. – Без паники, гражданин Шкандыбаев. Все в итоге закончится, будете свободны, как горный орел…
– Он не такой уж свободный.
– То есть?
– Птенцы всякие… Надо кормить…
– Значит, как горный орел-импотент. Коммерческого опыта вы поднабрались, глядишь – откроете собственную компанию…
Шкандыбаев задумчиво пожевал губами. Сложная ассоциация привела его к личности канувшего в безвестность Петра Бородавко. Возникли перед глазами пестрые визитные карточки «Бумеранг лимитед».
– Нет, – убежденно произнес он. – Вы, наверное, не пробовали… Очень тяжелое дело. Не советую…
Оперативные мероприятия
Встреча камерного агента с невестой Миши Короткова Аленой произошла в атмосфере откровенной подозрительности со стороны хозяйки квартиры – холеной, высокой брюнетки, подтянутой, резковатой в движениях и в словах.
– Давайте записку, – повелительным голосом произнесла Алена, впустив в прихожую тюремного посланца.
Посланец – тертая личность пятидесяти лет с умудренным, ироническим взором много чего повидавших глаз – укоризненно произнес:
– Чайку хотя бы для начала… А, барышня?
– Чайку? Хорошо… – Барышня неприязненно поджала тонкие губы. – Пройдите на кухню. – На кухне, с силой брякнув на плиту чайник, вновь требовательно повторила: – Записку!
– Складно тут у вас… – молвил в ответ агент, озирая дубовые полки кухонного гарнитура, уютные занавесочки и чистый пол, выложенный цветными мраморными плитками. – Записочку я, конечно, дам… Только с Мишей у нас уговор был: сначала четыреста долларов, а после – записка.
– Денег у меня сейчас нет, – категорическим тоном произнесла Алена.
Агент грустно и понимающе покачал головой:
– Придется зайти в следующий раз…
– Но вы поймите… – В голосе неприступной Алены скользнула просящая нотка. – Я отдам вам деньги сегодня же вечером… Честно!
– Тогда вот чего… – Агент высунул хрящеватый, длинный нос в коридор. – У вас, обратил внимание, телевизор в комнате стоит… Беру в залог.
– Ой, это не мой телевизор!..
Торг продолжался долго. В течение торга было выпито около литра чая, причем чай пила хозяйка, а гость удовлетворился густым, как деготь, чифирем, нанеся бакалейным запасам Алены ущерб, выразившийся в целой пачке качественного английского «Эра Грей».
Проявив наконец-таки гостеприимство, а заодно следуя, видимо, указке знающих людей, решивших проверить тюремного посланца, имеющего, по его словам, пять судимостей, Алена предложила агенту забить косячок, тщательно отслеживая профессионализм его манипуляций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Не впервой…
Тимоха, прошедший в качестве замкомвзвода десантников войну в Чечне, убивать научился и в условиях столицы действовал при силовых криминальных операциях нагло и без оглядки, готовый дать отпор любой противодействующей силе с помощью гранат и тяжелого пулемета, который находился в его машине при рискованных силовых акциях. Люк в крыше машины прикрытия он установил не с целью комфорта, а для сугубо боевых задач, сокрушаясь при этом о невозможности водружения на крыше стационарной пулеметной турели…
Словом, на Тимоху Геннадий вполне мог рассчитывать. Этот сработает четко, этому лить кровь что водицу на грядку.
– Тачка Костина тебе нравится? – спросил Геннадий соратника.
– Класс, конечно…
– Считай – твоя.
– Понял, шеф.
– Давай работай. Связь по пейджеру.
Усевшись в «мерседес», Геннадий покатил к Константину. О своей встрече с Пемзой в кафе тот еще не ведал, встречу вору назначил Геннадий, решив спровадить на нее своего заместителя. При этом Костя снабжался следующим руководством-легендой для ведения переговоров: мазурики, облапошившие Пемзу с сувенирной купюрой, дескать, упорно разыскиваются, но, покуда их след не найден, разборки по поводу посреднической ответственности Геннадия следует перенести хотя бы на месяц.
Впрочем, особенной разницы в том, что именно произнесет Костя, не было. Главное – соединить персонажей в определенном месте в определенное время, ликвидировать их и жить в свое удовольствие.
Гибель Пемзы ослабит группировку соседей, претензии относительно миллиона, который вор наверняка спер втихаря из общака, станут беспочвенными, а труп любимого Кости будет свидетельством непричастности Геннадия к заказному убийству, происшедшему, видимо, из-за каких-то заморочек главаря соседей с его неведомыми ворогами.
А дальше – тишь да гладь…
Костину женушку он «разведет», как Люську, отщипнет кое-что глупому роботу Тимохе, какое-то время подержит его возле себя, а после выберет подходящий экземплярчик из молодой поросли – и все опять, как пелось в популярной песенке, повторится сначала.
Костя в просторном толстом халате, расшитом павлинами, сразу же с порога потянул Геннадия за рукав к телевизору, приговаривая:
– Ты глянь, что творится, ты только глянь!
Передавали криминальные столичные новости.
С изумлением Геннадий узрел на экране сбежавшего из колодца Шкандыбаева.
Одетый весьма респектабельно, с золотыми часами «картье» на запястье, с искусно припудренным синяком, беглец давал интервью корреспонденту:
– Украли около ста тысяч долларов… Преступников что-то, видимо, спугнуло, они сумели вскрыть только один сейф…
– Что за хренотень?.. – ошеломленно выдохнул Геннадий.
– В общем, сегодня ночью, – пояснил Костя, – бомбанули какой-то офис с крупным налом. А офис принадлежит этому… – Ткнул пальцем в экран. – Унесли сто штук зеленых. Ты теперь понял? Он в доле был с этими пидерами из банка!
– Конструктор? – вращая глазами, спросил Геннадий.
– Именно Конструктор! Сконструировал нам кидалово, падла! Все ясно теперь! Эта сотка стыренная – Пемзы!
– Так… – Геннадий словно в беспамятстве опустился на диван. – Пемза звонил, забил «стрелу». Съезди, расскажи… Пусть время даст на отлов, а там разберемся…
По произнесении этих слов можно было назвать успешно завершенным первый этап комбинации, задуманной капитаном Акимовым. Однако ни о какой комбинации РУБОПа ни Гена, ни Костя не догадывались, кипя праведным негодованием и жаждой воздаяния подлейшему кидале Конструктору.
– Костюм на нем какой, видал?
– А «картье»!
– На наши, сука, бабки жирует!
– Ну и па-адла! Ну-у, слов нету…
В полночь Геннадий вновь посмотрел повторение новостей, в которых фигурировал беглый терпила, затем переключил программу, где транслировались криминальные репортажи прямо с колес, и увидел то, о чем уже знал из доклада проворного Тимохи: залитый кровью пол кафе, перевернутые столы, недвижные, раскиданные по сторонам автоматной очередью тела.
Диктор вещал о неизвестном человеке в маске, вошедшем в мирное предприятие общественного питания, где находились авторитеты двух группировок и трое их подручных. Человек вытащил из-под полы плаща автомат и упоенно полил шквалом свинца извивающиеся тела страдальцев. Убийце, как всегда, успешно удалось скрыться.
Геннадий выключил телевизор. Надо было ложиться спать – завтра предстоял хлопотный день: отправка бойцов на поиски Конструктора, принесение соболезнований соседям и – осторожный зондаж перспективы слияния оставшейся без главаря группировки с личным составом его банды. Помимо того, в пять часов вечера планировалось торжественное мероприятие по приему в тот же личный состав молодой бандитской поросли. Данный акт надлежало провести у могилы героического Грыжи, ныне воплощавшего для неофитов образ бесстрашного и благородного рыцаря организованного криминала.
Мероприятие удалось на славу. Трехметровый мраморный Грыжа, изваянный по подобию памятника Маяковского, одухотворенно глядел в кладбищенскую даль поверх голов притихшей своры братков; сияла золотом эпитафия «Считайте меня живым», придуманная Костей, для которого в свою очередь Гена сочинил слоган: «Павшему в неравном бою». играли скрипки, водружались венки…
Через вмонтированные РУБОПом в венки микрофоны слышалась в оперативной машине взволнованная речь Геннадия:
– Да, его забили менты!.. Но он… Он не сказал ни слова! Я вынес его из мусорской на руках, и он… это… Говорит, значит… «Передай пацанам: я их не продал…»
Через венок, стоявший поодаль, у края толпы, донеслось шепотом:
– В пионеры так принимали… Точняк, я помню! Мавзолей просто…
– Тсс!
Выдержав почтительную минуту молчания под сенью человека из мрамора, братки потянулись к выходу, дабы следовать в ресторан, где за счет неофитов был уже накрыт торжественный стол.
Геннадий, следовавший на банкет в своем «мерседесе» в компании Тимохи, выслушивал комментарии подчиненного, не ведавшего об истинных причинах смерти Грыжи.
– Толково ты, Гена, сказал… Пацанов аж слеза прошибла.
– Да, потеряли товарища… И Костю вот… Завтра похороны, ты речь толкнешь, понял?
– Ты чего, Ген, я не умею…
– Учись, брат. Надо.
Паркуясь у ресторана, Геннадий внезапно увидел сияющий свежим заводским лаком «опель», из которого выпорхнула, поддерживаемая услужливым кавалером под локоток, миловидная шатенка.
Нарядно одетая парочка наверняка отправлялась приятно провести вечер в том же ресторане, и ничего выдающегося в данном событии, конечно же, не было, кроме личности галантного кавалера… Это был Шкандыбаев, он же Конструктор!
Геннадий оторопело покрутил головой, не в силах справиться с наваждением. Икнув, произнес:
– Тимоха, наш фрайер…
Пояснять помощнику его дальнейшие действия нужды не было: юркий Тимоха выскочил из машины, одним прыжком настиг находящееся в розыске лицо и врезал лицу в челюсть.
Субъект розыска пал на спину в серый сугроб.
Оттеснив бросившуюся на помощь кавалеру дамочку толчком слонового бедра, Геннадий склонился над кряхтящим, зажмурившимся болезненно интеллигентом:
– Ну, здравствуй, сучара!
– Поглядим, с какими бабками он на сей раз в кабак намылился, – злорадно проговорил Тимоха, шаря по карманам Конструктора. – Э, где ж у него лопатник? Да он пустой…
В следующий момент глаза Тимохи растерянно округлились: из-под рубахи на оголенном желтом боку терпилы увиделось некое странное техническое приспособление, от которого тянулись закрепленные пластырем провода.
– Чего у тебя тут такое? – пнув башмаком в приспособление, грозно осведомился Геннадий.
– Печень… Аппаратура поддержки… – еле ворочая языком, проговорил Шкандыбаев.
– Подстава! Мусорские дела! – догадливо взвизгнул Тимоха, отпрянув от поверженного наземь, как от змеи.
Впрочем, его пояснения были излишни. Безумно озираясь по сторонам, Геннадий уже заводил движок «мерседеса».
Тимоха едва успел запрыгнуть в машину, перевалившую со скрежетом обдираемой подвески через высокий бордюрный камень и тут же на всех газах полетевшую прочь от ресторана.
Второй этап комбинации, задуманной капитаном Акимовым, увы, провалился.
Оперативная машина РУБОПа везла Конструктора – кличка, кстати, Акимову понравилась – на конспиративную квартиру, где тот временно был поселен.
– Вы же говорили, все будет нормально… – стенал Шкандыбаев, осторожно двигая по сторонам челюстью, вспухшей от бескомпромиссного кулака Тимохи. – А вон как оно…
– Кто же знал, что он вас сразу по физиономии…
– Вы все должны знать! Обязаны даже!
– Ах, если бы…
– Что значит «если бы»? Обязаны – и точка! И говорю вам это не просто как личность и гражданин, но и как человек, который платит вам зарплату!
– Вы? Платите мне зарплату? – удивился Акимов.
– Конечно. Как налогоплательщик…
– А вы хоть раз в налоговой инспекции были?
– Я рассуждаю фигурально… – уклонился от ответа Шкандыбаев. – Впрочем, пустой спор… Ответьте лучше, что будет теперь. Имею в виду впоследствии.
– Теперь… с зафиксированным фактом вымогательства мы оплошали. Но впоследствии ошибку свою исправим. – Акимов ободряюще подмигнул собеседнику. – Без паники, гражданин Шкандыбаев. Все в итоге закончится, будете свободны, как горный орел…
– Он не такой уж свободный.
– То есть?
– Птенцы всякие… Надо кормить…
– Значит, как горный орел-импотент. Коммерческого опыта вы поднабрались, глядишь – откроете собственную компанию…
Шкандыбаев задумчиво пожевал губами. Сложная ассоциация привела его к личности канувшего в безвестность Петра Бородавко. Возникли перед глазами пестрые визитные карточки «Бумеранг лимитед».
– Нет, – убежденно произнес он. – Вы, наверное, не пробовали… Очень тяжелое дело. Не советую…
Оперативные мероприятия
Встреча камерного агента с невестой Миши Короткова Аленой произошла в атмосфере откровенной подозрительности со стороны хозяйки квартиры – холеной, высокой брюнетки, подтянутой, резковатой в движениях и в словах.
– Давайте записку, – повелительным голосом произнесла Алена, впустив в прихожую тюремного посланца.
Посланец – тертая личность пятидесяти лет с умудренным, ироническим взором много чего повидавших глаз – укоризненно произнес:
– Чайку хотя бы для начала… А, барышня?
– Чайку? Хорошо… – Барышня неприязненно поджала тонкие губы. – Пройдите на кухню. – На кухне, с силой брякнув на плиту чайник, вновь требовательно повторила: – Записку!
– Складно тут у вас… – молвил в ответ агент, озирая дубовые полки кухонного гарнитура, уютные занавесочки и чистый пол, выложенный цветными мраморными плитками. – Записочку я, конечно, дам… Только с Мишей у нас уговор был: сначала четыреста долларов, а после – записка.
– Денег у меня сейчас нет, – категорическим тоном произнесла Алена.
Агент грустно и понимающе покачал головой:
– Придется зайти в следующий раз…
– Но вы поймите… – В голосе неприступной Алены скользнула просящая нотка. – Я отдам вам деньги сегодня же вечером… Честно!
– Тогда вот чего… – Агент высунул хрящеватый, длинный нос в коридор. – У вас, обратил внимание, телевизор в комнате стоит… Беру в залог.
– Ой, это не мой телевизор!..
Торг продолжался долго. В течение торга было выпито около литра чая, причем чай пила хозяйка, а гость удовлетворился густым, как деготь, чифирем, нанеся бакалейным запасам Алены ущерб, выразившийся в целой пачке качественного английского «Эра Грей».
Проявив наконец-таки гостеприимство, а заодно следуя, видимо, указке знающих людей, решивших проверить тюремного посланца, имеющего, по его словам, пять судимостей, Алена предложила агенту забить косячок, тщательно отслеживая профессионализм его манипуляций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19