– Тут вчера одного парня подстрелили.
– Да?
– Часового твоего старого приятеля, этого Билла Касселла.
– Вне сомнения, вы проведете самое тщательное расследование.
Инспектор взглянул мне прямо в глаза:
– Я и пальцем не пошевелю, чтоб они все сдохли.
Он ухмыльнулся, повернулся к часовому и рявкнул:
– Чего ты тут стоишь? Гони эту проклятую машину.
Пришла моя очередь улыбнуться.
– Власть тебе явно великовата, – заметил я.
И потопал прочь.
Среди присутствовавших на похоронах я заметил Брид Ник ен Иомаре. Вероятно, она была на дежурстве, поэтому опоздала. Выглядела Брид потрясенной. Наверное, это для нее первая смерть полицейского. Даже если Флад был бывшим полицейским.
Я подумал, не подойти ли к ней, но она куда-то скрылась.
14
…то, что я мог бы прочитать, оставалось полностью или почти полностью непрочитанным, хаосом искаженного сознания.
К.Б.
Главным церемониймейстером, как водится, был святой отец Малачи. Сейчас он прикуривал одну сигарету от окурка другой. Я сказал:
– Хорошая служба.
– А… про самоубийство очень трудно говорить. Во всяком случае, мало, что можно сказать хорошего.
Священник взглянул на меня сквозь облако дыма и добавил:
– Они от него наконец избавились.
– Bay, да вы прямо переполнены сочувствием.
Тут выражение лица святого отца изменилось, в его глазах появился ядовитый блеск. Мало можно найти людей противнее хитрого священника. Он ведь подкрепляет все свои деяния теологическими выкладками.
– Когда я услышал, что с собой покончил бывший полицейский, – сказал Малачи, – я решил, что это ты. Готов был поспорить.
– И разбить сердце бедной матушки? Он отмахнулся от меня, но я еще не закончил:
– Так вы все еще получаете от нее «взносы»?
Прежде чем его хватил удар, подошла женщина и обратилась ко мне:
– Джек Тейлор?
Я повернулся… Миссис Флад в трауре, напоминавшая сушеную ворону.
– Сожалею, такая потеря, – произнес я.
– Никакая он не потеря. Вот.
Она протянула мне конверт. Записка Брендана. Я не знал, что сказать.
Вдова заметила:
– Не беспокойтесь. Я конверт не открывала.
– Я так и не думал.
– Да нет, думали. Может, вы и не носите форму, но вы все равно полицейский. Да накажет вас Господь.
Она не плюнула в меня, но я все равно вытер лицо и пробормотал:
– Ну, хватит.
И направился к Фостер-стрит. Быстрым шагом.
МОНАСТЫРЬ СВЯТОЙ МАГДАЛИНЫ
Прачечная работала так хорошо, что местные жители начали даже носить туда свое белье. Никакого сочувствия они не проявляли. Все девушки были бледными, они редко покидали здание и напоминали те крахмальные простыни, с которыми возились. Отсутствие солнечного света и духота еще больше усиливали ощущение безнадежности. Девушки считались грешницами и были обязаны молиться и во время работы. Священники, наезжавшие в монастырь, напоминали девушкам о том, что они лишились милости Господней и о том, как долог и труден путь к прощению, если вообще такового можно добиться. Люцифер заходила в прачечную часто, и всегда с невероятно властным видом. Ее глаза уже привыкли к испарениям мыла, отбеливателя, пару и постоянно кипящей воде. Запах пота и смрад, исходивший от немытых тел, только подстегивали ее ярость. Она ненавидела этих девушек, причем сама не понимала за что.
На следующий день я позвонил Биллу Касселлу. Он рыкнул:
– Что ты хочешь, Тейлор?
– Ну, Билл, а как же насчет Джека?
– Не дури мне сегодня голову, парень.
– Я нашел ту женщину.
Шумный вдох, потом вопрос:
– Где?
– В Ньюкасле.
– Рассказывай.
Я рассказал.
Он замолчал, переваривая сведения. Я подал голос:
– Теперь мы квиты, верно?
– Что?
– Ты сказал, что забудешь про мои долги, если я найду ее.
– Да, да, ты больше ничего мне не должен.
Я мог бы на этом остановиться, но мне хотелось потрепать ему нервы:
– Что-то ты невесел, Билл.
– Кейси подстрелили.
Я рискнул пойти дальше и спросил:
– Кто такой Кейси?
Послышался низкий, злобный смешок в ответ:
– Удивляюсь, что ты его забыл.
Большой такой парень в белом спортивном костюме, он еще держал тебя, когда мы в последний раз болтали. Разумеется, Нева ты не видел и, если повезет, не увидишь.
– Вот как.
– Ну да, какой-то трусливый козел прострелил ему колено.
– Наверное, больно.
– Как будто тебе не все равно.
– И кто же мог это сделать?
– Ну, тебя я могу спокойно из подозреваемых исключить.
– Почему?
– По двум причинам. Первое: ты обычно так пьян, что и собственный член нацелить не сможешь, и второе: у тебя смелости не хватит.
Клик.
Нельзя сказать, что я взял верх в этом разговоре. На мне снова был темно-синий костюм, по случаю того, что сегодня Брендана опустят на шесть футов под землю. Его письмо лежало рядом с моей постелью. Я все никак не решался распечатать конверт. Проглотив пару таблеток, я включил радио. Бобу Дилану уже шестьдесят.
В конечном итоге он получил Оскара за песню из фильма «Блестящие молодые люди». Они ее поставили – «Все изменилось».
Это точно.
Как говорят англичане, изменилось «безвозвратно».
Хорошее слово: произнося его, чувствуешь себя образованным. Но лучше не пользоваться им слишком часто.
Я так и сделаю.
Взглянув на часы, я понял, что таблетки уже начали действовать, потому что я забыл выпить кофе.
Я подкурил сигарету.
Вздохнул, открыл конверт, а в голове звучало: «А победителем стал…»
И стал читать письмо.
Джек!
Что я могу тебе сказать? У меня кончилась энергия. Когда я отошел от веры, все изошли криком. Не сомневаюсь, что эти крики ты услышишь и на моих похоронах. Это дело с монастырем стало лишь последней каплей. Кленси и компания стремятся оставить все в прошлом. Как будто зло можно законсервировать. Этот Билл Касселл ищет женщину не из благих побуждений. Следи за ним, и сам остерегайся. Дом и деньги достанутся жене. Номы полицейские, и у нас всегда есть что-то в загашнике. Пойди в банк в Линче Касл, номер счета 19426421, и ты получишь сюрприз. Я бы остался подольше, если бы похмелье не было таким ужасным. Причем не только от алкоголя. Ты для меня почти что друг, которого у меня никогда не было, а ведь я даже неуверен, что ты мне нравишься. Так что я был мертв дольше, чем подозревал. Если бы я еще верил в Бога, я бы сказал: да благословит тебя Господь.
Жаль, что мне так и не удалось стать таким полицейским, каким мог бы быть ты.
Slan.
Брендан Флад.
Я аккуратно сложил листок и положил его в бумажник. Рядом с фотографией девушки с каштановыми локонами. Ирландцы называют печаль bronach. Но это слово значит больше. Это что-то сродни отчаянию, и именно оно наполняло сейчас мое сердце.
В холле миссис Бейли спросила:
– Завтракать будете?
– Нет, спасибо.
– У вас все в порядке? У вас расстроенный вид.
– Мне придется пойти на похороны.
– Кто-нибудь из близких?
– Я так думаю.
– Я за него помолюсь.
– Спасибо.
После похоронной мессы я решил пойти за гробом. Эта традиция уже забывается, но сейчас это было нужно мне, как исповедь. И все же, несмотря на наш век торжествующей коммерции, прохожие останавливались, снимали головные уборы и крестились. Вместе с нами шли и несколько полицейских. Не в форме, конечно, но несколько человек пришли. Как водится, они с опаской мне кивнули. Среди них была и Брид Ник ен Иомаре. Я один из них… но уже к ним не принадлежу.
Я был одним из тех, кто держал веревку, когда опускали гроб. Господи, до чего тяжелый. В конце мы допустили оплошность, не удержали гроб, и он плюхнулся в грязь со звуком, напоминавшим легкий вздох.
Отец Малачи завел:
– Человек, которому был отведен малый срок, полон печали.
До чего же я ненавижу этот текст. Как будто и без этого не тоскливо.
Закончив, священник направился ко мне, но я был не в настроении беседовать с этим ублюдком и отрезал:
– Отвали.
Я заметил, как улыбаются могильщики.
Только ради этой улыбки дело того стоило.
В кельтской традиции есть прекрасное понятие апат сага; апат по-ирландски означает «душа», а сага – «друг». Апат сага – это дружба, в которой вы соединены древними узами с другом вашей души. Так писал Джон О'Донахью в своей книге «Вечное эхо».
Я слишком надолго забыл о Джеффе и Кэти. Сказал себе: «У них ребенок недавно родился, не надо им мешать».
Но сам не вполне верил
в эту чушь.
Как говорится, начинать надо с себя.
Упс.
Я надел рубашку с надписью:
667
(СОСЕД ЗВЕРЯ).
И выцветшие джинсы, которые помнили еще давние времена. Затем вынул бумажку с номером счета, проверил и запомнил. Миссис Бейли читала газету.
– Вы знаете, кто умер?
Настоящая ирландка.
Я ответил:
– Я уже знаю, кто умер, поверьте мне. Она искоса взглянула на меня и заметила:
– Очень свободный наряд.
– А я свободный парень.
Миссис Бейли вежливо улыбнулась:
– Лично я бы этого не сказала.
Сначала я направился в банк. У входа на коврике сидел беженец, который попросил:
– Дайте евро.
– Одну минуту, пожалуйста.
– Ладно, минуту, надеюсь, не больше.
Искушение дать ему по башке было почти непреодолимым.
– Надеяться никогда не вредно.
Я вошел в банк и назвал кассирше номер моего счета. У нее было лицо, на котором написано: деньги, деньги, деньги.
На табличке с именем значилось: «Сиобхан».
Кассирша постучала по клавишам и возвестила:
– Этот счет был открыт для Джека Тейлора.
Я одарил ее улыбкой беженца и пояснил:
– Это есть мое.
Она превратилась в статую:
– Мне нужно ваше удостоверение личности.
Я такого ждал, посему прихватил с собой все: паспорт, водительские права, пропуск в библиотеку.
Сиобхан рассматривала документы подобно налоговому инспектору. Наконец изрекла:
– Эти права просрочены.
– Как и вся моя жизнь.
Она подняла голову. Моя внешность ее явно не порадовала. Я сказал:
– Сиобхан, выше нос, это ведь не трибунал.
– На счету значительная сумма.
– Без балды?
Вылетело непроизвольно, но кто бросит в меня камень? Она встала и заявила:
– Я должна посоветоваться с менеджером.
Надо же, вот удивила.
Вскоре появился мужчина в костюме и произнес:
– Мистер Тейлор, добро пожаловать в наш банк.
Я тем временем раздумывал, что может означать выражение «значительная сумма».
И задал прямой вопрос.
Менеджер оглянулся:
– Мы можем дать вам распечатку.
– Давайте.
Получив бумажку, я не посмотрел на нее, сразу сунув в карман и сказал:
– Передайте Сиобхан, что я люблю ее.
Выйдя как раз в тот момент, когда полицейский арестовывал беженца, я галопом промчался мимо.
15
Будь эгоистичным, глупым и здоровым. Но если недостает глупости, все остальное впустую.
Рецепт беззаботной жизни Флобера
Я зашел в паб «У Гаравана», крикнул, чтобы принесли пинту пива, и уютно расположился в уголке.
Принесли пиво, я вытащил полученный в банке документ и закричал:
– Двойное бренди.
И ударил кулаком воздух. На эти деньги не прожить до смерти, но некоторое время мне не придется считать шиллинги. Во всяком случае, я смогу тратить деньги, не оглядываясь. Когда официант принес бренди, он спросил:
– Празднуете? – Да.
Не стоит пытаться произвести впечатление на публику, работающую в барах. Мне хотелось просидеть там весь день, но совесть взывала ко мне, напоминая о Кэти и Джеффе.
Я направился в их паб. Часовой был на месте, перед ним стояла обычная наполовину пустая кружка. Джефф мыл стаканы. Часовой проговорил:
– Помнится, ты обычно пил здесь.
Джефф улыбнулся.
Я забрался на табурет у стойки и сказал:
– Прости, что так долго пропадал.
– Рад тебя видеть, Джек.
– Как Кэти?
– Хорошо.
– А девочка?
Наверное, бренди виновато, я не мог вспомнить, как зовут ребенка. Я в смущении начал возиться с сигаретами, сломал одну, а Джефф сказал:
– Она процветает.
На этом разговор сошел на нет. Даже не потрепыхался немного с помощью заезженных фраз и клише, сразу пустил пузыри. Через невероятно долгое время я попросил:
– Мне пинту, Джефф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26