Однако Чэню показалось, что он понимает Гуань. Она оказалась более сложным человеком, чем ему представлялось. И однако, все это случилось десять лет назад. Имеет ли та давнишняя история какое-либо отношение к ее гибели?
Возможно, разрыв отношений с Лаем, который явно был ей небезразличен, был очень мучителен для Гуань. И именно поэтому у нее много лет не было любовника – до тех пор, пока она не встретила У Сяомина.
Кроме того, именно Гуань начала действовать первой – несмотря на политику.
А может, было что-то еще?
Чэнь позвонил Юю домой.
– Циньциню гораздо лучше, – сказал Юй. – Скоро я вернусь на работу.
– Нет, не нужно. Здесь ничего особенного не происходит. Хорошенько заботьтесь о сынишке дома. – Помолчав, Чэнь добавил: – Я получил вашу запись. Вы отлично поработали.
– Я проверил алиби Лая. В ночь убийства он был на конференции в Наньнине вместе с группой других инженеров.
– На работе Лая его алиби подтверждают?
– Да. Я также побеседовал с его коллегой, с которым они жили в одном номере. По словам коллеги, Лай всю ночь не выходил из номера. В общем, у него твердое алиби.
– Связывался ли Лай с Гуань в последние полгода – по телефону или как-то иначе?
– Говорит, что нет. Вообще-то Лай только что вернулся из Америки. Он целый год проработал там в университетской лаборатории. – Юй продолжил после паузы: – По-моему, этот след нас никуда не приведет.
– Да, наверное, вы правы, – согласился Чэнь. – Прошло столько времени. Если бы Лай захотел отомстить Гуань, он не стал бы так долго ждать.
– Да. Сейчас Лай один или два раза в год ездит в командировки в американские университеты. Он много получает в долларах; пользуется заслуженным авторитетом в своей области. Хороший семьянин. В сегодняшних рыночных условиях скорее Гуань, чем Лаю, следовало бы сожалеть о том, что случилось десять лет назад.
– И, кроме того, в нашем обществе можно было бы считать, что мезальянс совершает Лай – ведь он скорее победитель, чем побежденный. Наверное, вспоминая прошлое, Лай не слишком сожалеет о той давнишней связи.
– Вот именно. Однако из его рассказа мы узнали немало любопытного о Гуань.
– Да. Какой позор!
– Что вы имеете в виду?
– Ну, тогда для нее все было политикой, а сейчас это политика для нас.
– Да, вы правы, шеф.
– Позвоните, если появится что-то новое о Лае.
Чэнь решил сходить с рапортом к комиссару Чжану. Он давно уже не докладывал ему, как движется расследование.
Когда в кабинет вошел Чэнь, комиссар Чжан читал журнал о кино.
– Каким ветром вас занесло сюда сегодня, товарищ старший инспектор? – Чжан отложил журнал в сторону.
– Боюсь, дурным ветром.
– Что такое?
– Заболел сынишка следователя Юя; ему пришлось везти его в больницу.
– Ах вот оно что. Значит, сегодня Юй не сможет выйти на работу?
– Юй все время напряженно трудится.
– Новые зацепки есть?
– Девять или десять лет назад у Гуань был приятель. Но, повинуясь решению партии, она порвала с ним. Юй беседовал с бывшим секретарем парткома 1-го универмага Хуаном – тогда Хуан был ее начальником, – а также с инженером Лаем, ее бывшим возлюбленным.
– Я в курсе той истории. Я тоже беседовал с секретарем парткома в отставке. Он все мне рассказал. Она поступила правильно.
– А вы знаете, что она… – Чэнь осекся. Он точно не знал, как отреагирует Чжан, узнав о «либерализме» Гуань. – Когда ей приказали бросить жениха, она очень расстроилась.
– Вполне понятно. Она была молода и, может быть, слегка влюблена в него, но она поступила правильно, согласившись с решением партии.
– Да, но, возможно, та история нанесла ей душевную травму.
– Еще один ваш западный модернистский термин? – раздраженно осведомился Чжан. – Не забывайте: поскольку Гуань Хунъин была членом партии, она обязана была жить, руководствуясь прежде всего интересами партии!
– Я просто стараюсь понять, насколько сильное влияние та история оказала на личную жизнь Гуань.
– Значит, следователь Юй по-прежнему разрабатывает инженера?
– Нет. По мнению следователя Юя, инженер Лай вряд ли имеет отношение к делу. Та история случилась много лет назад.
– Я тоже так считаю.
– Вы правы, комиссар Чжан, – кивнул Чэнь. Интересно, почему Чжан раньше не поделился с ним своими сведениями? Неужели дело только в том, что комиссару не хочется развенчивать светлый образ Гуань?
– Не думаю, что та версия куда-либо нас приведет. Как и ваша версия с икрой, – заявил Чжан. – Тут политическое дело, как я уже многократно повторял.
– Все можно рассматривать под политическим углом. – Чэнь встал и обернулся с порога. – Но политика – это еще не все.
Сейчас подобные речи были возможны, хотя едва ли их можно было считать политически грамотными. Многие сотрудники были против повышения Чэня; он понял это, услышав, как некоторые его противники восхваляют его «открытость», а доброжелатели задаются вопросом, не слишком ли он открыт.
18
Как только старший инспектор Чэнь вернулся в кабинет, зазвонил телефон.
Звонил Лу Иностранец. Он еще раз повторил, что успешно начал собственное дело – ресторан в русском стиле «Подмосковье» на улице Хуайхайлу. Там подают икру, густые супы и водку; гостей обслуживают две русские официантки в мини-платьях. Голос Лу излучал самодовольство и уверенность. Чэнь не в силах был понять, как Лу удалось так много сделать за такой короткий срок.
– Значит, дела идут неплохо?
– Не просто неплохо, приятель. Отлично! Толпы посетителей! Все в восхищении от нашего меню, нашего ассортимента водок и наших высоких, грудастых русских девушек в прозрачных блузках и юбках!
– У тебя и правда есть деловая хватка.
– Как сказал Конфуций, «красота пробуждает голод».
– Нет, он говорил по-другому. «Она так красива, что ее можно слопать», – поправил Чэнь. – Вот как говорил Конфуций. Кстати, где ты откопал этих русских девушек?
– Сами пришли. Один мой приятель ведет картотеку иностранцев, которые хотят получить у нас работу. Славные девчонки. Здесь они зарабатывают вчетверо-впятеро больше, чем на родине. Сегодня дела в Китае идут гораздо лучше, чем в России.
– Это правда. – Гордость за свою страну невольно передалась от Лу Чэню.
– Помнишь, раньше принято было называть русских нашими «старшими братьями»? Колесо Фортуны повернулось. Теперь я зову моих девчонок-официанток «младшими сестренками». В некотором роде так и есть. Они во всем зависят от меня. Например, им негде жить, а гостиницы слишком дороги. Я купил несколько раскладушек, и теперь они могут ночевать в комнатах за рестораном и экономят кучу денег на жилье. Ради их удобства я даже сделал им душ с горячей водой.
– Значит, ты хорошо о них заботишься.
– Вот именно. И открою тебе один секрет, приятель. У них, у этих русских девушек, растут волосы на ногах! Пусть их гладкая кожа и красота тебя не обманывают. Неделя без мыла и бритвы – и их потрясающие ноги зарастут волосами.
– Ты прямо как Элиот, Лу Иностранец.
– О чем ты?
– Да так. Просто вспомнил кое-что из Элиота. У него что-то было о голых, белых ногах, украшенных браслетами; при свете видно, что они поросли пушком.
Или это было у Джона Донна?
– Элиот или кто другой – мне все равно. Но насчет волос на ногах – правда, я видел собственными глазами; душевая кабина полна рыжими и черными волосами.
– Ты шутишь.
– Приходи, сам увидишь. Не только ноги – вообще посмотришь, как идут дела. В конце недели, хорошо? Я приставлю к тебе одну из блондинок. Самую сексуальную. Особая услуга. Настолько особая, что тебе тоже захочется ее слопать. Удовольствие по Конфуцию гарантировано.
– Боюсь, для моего кошелька это будет непомерная нагрузка.
– О чем это ты? Ты мой самый лучший друг, и тебе я отчасти обязан своим успехом. Разумеется, все за мой счет.
– Приду, – обещал Чэнь, – если на той неделе мне удастся выкроить свободный вечер.
Интересно, подумал старший инспектор Чэнь, пойдет ли он в ресторан Лу Иностранца, даже если ему удастся выкроить свободный вечер. Он читал рапорт о так называемых «особых услугах» в некоторых ресторанах, пользующихся дурной славой.
Он посмотрел на часы. Половина четвертого. Наверное, в столовой уже ничего не осталось. После разговора с Лу Иностранцем он ощутил голод.
Вдруг он вспомнил кое о чем. Совсем забыл! Он ведь пригласил Ван Фэн на ужин!
Все заботы сразу отступили на второй план. Дела могут подождать до завтра. При мысли об ужине при свечах сердце старшего инспектора невольно забилось чаще. Он поспешно направился на продуктовый рынок на улице Нинхайлу, который находился в пятнадцати минутах ходьбы от его квартиры.
Как всегда, на рынке толпился народ. Покупатели ходили с бамбуковыми корзинами, надетыми на руку, с пластиковыми пакетами в руках. Карточки на свинину и яйца Чэнь уже отоварил. Сейчас он надеялся купить здесь рыбы и овощей. Ван любит морепродукты. К рыбному прилавку выстроилась длинная очередь. Кроме людей, стоящих друг за другом, в очереди также были всевозможные корзины, сплющенные картонные коробки, табуретки и даже кирпичи – поставленные вместо отошедших на время людей. Продвигаясь на шажок, стоявшие сзади люди подталкивали корзины, оставленные теми, кто стоял впереди. Чэнь понял, что корзины, кирпичи и прочее знаменуют собой отошедшего на время человека, его место в очереди. Когда корзина придвинется ближе к прилавку, появится ее владелец. Значит, очередь из пятнадцати человек впереди него на самом деле может состоять из пятидесяти. При той скорости, с какой движется очередь, ему придется стоять не меньше часа.
Чэнь решил попытать счастья на коммерческом продуктовом базаре, который находился всего в квартале от рынка Ниньхай. Названия у коммерческого базара еще не было, но о его существовании знали все. Там обслуживали лучше и товары были качественнее. Единственной разницей была цена – обычно в два или три раза дороже, чем на рынке Ниньхай.
Мирное сосуществование: государственный и частный рынки. Социализм и капитализм бок о бок. Некоторые ветераны партии выражали беспокойство в связи с неизбежным столкновением двух систем. Но покупатели, видимо, совершенно не думали ни о социализме, ни о капитализме. Чэнь невольно залюбовался яркими пятнами свежей зелени под ханчжоуским зонтиком. Он купил пучок зеленого лука. В виде премии продавец положил в его сумку еще и маленький кусочек имбиря.
Не спеша он выбрал продукты к ужину. Благодаря авансу из издательства «Лицзян» он смог себе позволить купить килограмм ягнятины, корзинку устриц и упаковку шпината. Потом, повинуясь внезапному порыву, он покинул рынок и направился в новый ювелирный магазин, что открылся недавно на улице Лунмэньлу.
Когда он вошел в магазин, на лице продавца появилось удивленное выражение. Чэнь понял, что, должно быть, являет собой невиданное зрелище: полицейский в форме, в руке пакет с продуктами. Но он оказался хорошим покупателем. Он не стал понапрасну тратить время, рассматривая украшения на витрине. Его внимание сразу же привлекло жемчужное колье, лежавшее на серебристом атласе в пурпурной бархатной коробочке. Украшение обошлось ему в восемьсот юаней с лишним, но он подумал, что колье очень пойдет Ван. Рут Ренделл, наверное, обрадовалась бы, узнав, как он тратит деньги, полученные авансом за перевод ее книги. И потом, ему необходим дополнительный стимул для того, чтобы закончить перевод следующего романа, «Советник мандарина».
Вернувшись домой, он впервые понял – к своему изумлению, – как неприглядно бывает жилище холостяка. В раковине грязные пиалы и миски; на полу у дивана валяются джинсы; повсюду книги; на подоконниках серые полосы пыли. Даже стеллаж, стоящий сбоку от письменного стола, показался ему некрасивым. Чэнь немедленно принялся за уборку.
Впервые она приняла его приглашение поужинать с ним наедине – у него дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71